Начальник Пак

Наверное, я что-то сделала не так в своей жизни, ведь Чимин, с которым я хотела поговорить, внезапно уехал в командировку на неделю. Об этом я узнала даже не от него лично, а из письма, отправленного на электронную почту. Джин, в свою очередь, наоборот стал маячить перед глазами до неприличия часто. В офисе я могла отдохнуть от него, но стоило спуститься на парковку - он там, ждёт меня, чтобы поговорить. Четыре дня я оставляла его ни с чем и уезжала, но в пятницу он заклеил мне всё лобовое стекло листовками с одной и той же фразой: "Алиша Дарби, поговори со мной!" Я увидела это, когда спустилась забрать оставленные в машине папки после обеда. Видимо данный шедевр не был завершён, ведь спустя минуту безмолвного созерцания этого художества я увидела Джина, несущего ещё стопу листовок. Скрестив руки на груди, я смотрела на этого засранца до тех пор, пока и он меня не заметил. - Алиша Дарби! - Я бы спросила, но и так ясно, что ты тут делаешь. Не надоело? - Надоело, - его тон был неожиданно серьёзным. - Поэтому я и хочу поговорить. Я достала часы и стала наблюдать за секундой стрелкой, уже отсчитавшей четверть минуты. - Дай мне хоть одну причину пробыть здесь дольше или я попрощаюсь с тобой ещё до конца этой минуты. - Я уезжаю. Скоро совсем перестану тебя доставать, только поговори со мной. - Ты же не ждёшь от меня слёз по твоему уезду? - Поменьше яда, Дарби. Я только поговорить хочу. Я посмотрела на него очень внимательно, ища причину отказать в малейших намёках на шутку. Но их не было, так что я согласилась поговорить с ним за обедом. Разумеется, за его счёт. Я заказала стейк и салат цезарь, чтобы занять рот на время ожидаемой непрерывной болтовни, но Джин не торопился говорить. - Так что ты хотел мне сказать, Джин? - Приятно слышать, как ты наконец зовёшь меня по имени... Я закатила глаза: - Это одноразовая акция. - А жаль! Но я действительно хотел кое-что сказать тебе. Ты могла заметить, что у меня есть привычка постоянно в чём-то соревноваться... - Боже! Я что сейчас узнаю ещё о каком-то пари?! - Нет, ничего нового... - Тогда я не понимаю - к чему всё это. Нам наконец принесли еду, так что я принялась резать свой стейк на мелкие кусочки. - Ты выиграла. - О чём ты? - Последнее пари. Не уверен, принял ли его Джеймс вообще, но ты здесь явно победитель. - Ты о том пари, по результатам которого я должна была оказаться в твоей постели? - Никому из нас это не удалось, но я понял, что Джеймс и мадам Лукас-Пак нашли в тебе. Его слова вызвали у меня смешок. - И что же? - Ты веришь себе в первую очередь. Сначала ты доверяла мне и вела себя так, как чувствовала. Потом ты перестала мне верить, и твоё отношение ко мне стало неприятным, но... Оно было соответствующим тому, что ты знала обо мне. А в этом пари ты могла отдать победу кому захочешь, но предпочла всё равно быть верной себе. Так что я действительно считаю тебя победителем. Я боролась с желанием воткнуть и вилку, и нож в стол прямо сквозь тарелку. От злости у меня хватило бы сил... Зачем ему напоминать мне всё чаще и чаще об этом глупом пари? Нет, не так. О том пари, в котором я выгляжу так безнадёжно глупо... Сжав зубы, я сдержала проявление эмоций, но тон всё равно получился немного жёстким: - Я не победила. Для меня это было невозможно. - Ну, свои доводы на этот счёт я привёл. Теперь тебе придётся объяснить свои мысли. - А что тут объяснять? Я была не участником спора, а его предметом. Это всё равно, что считать победителем в скачках лошадь, а не её хозяина! - Ну, не хозяин ведь побеждает, а конь. В этом есть смысл. - Неужели? Хозяин получает прибыль; те, кто делал ставки - тоже. А коня кормят после победы также, как и накануне. Вот только конь ничего не может изменить. Он даже не понимает что им пользуются! - я говорила всё громче и поняла это, только увидев, как люди вокруг оборачиваются в нашу сторону. Казалось, Джин уже должен был бы всерьёз радоваться, ведь он смог вывести меня из душевного равновесия. Но Джин смотрел на меня серьёзно и печально, словно я его чем-то задела. К сожалению, я узнала его достаточно, чтобы сделать вывод: этот взгляд точно был игрой. - Хочешь сказать, что я пытаюсь пользоваться тобой? Я осознаю, что Джимми убил бы меня за малейшую попытку тебя обидеть. - Вы оба хороши! Используете людей в своих глупых спорах для развлечения. Мы - не лошади, у нас есть свои жизни, есть чувства! Но тебя это не волнует, не так ли? Я поднялась со своего места и вышла из ресторана под взгляды возмущённых посетителей. Надеясь быстро поймать такси, я всё же не была удивлена, что Джин успел выйти раньше, чем я уехала. - Если ты выбежал, чтобы попрощаться перед уездом, то вот тебе моё "до свидания"! - Что не так с этим миром, что мы каждый чёртов раз заканчиваем встречу каким-то противоречием. - Что-то не так не с миром, а с тобой! Было видно, что Джин собирает в себе остатки вежливости, но получалось у него плохо, если верить покусанным губам и вздувшимся венам на шее. - Отлично, мы вернулись к тому что я - абсолютное зло! Вот только ты явно не знала, чья идея - это пари к тридцатилетию. - Разумеется, твоя! И хвалить тебя за такую грандиозную идею я не буду, как ты наверняка догадался! Пока я с презрением выкрикивала свои предположения, подьехало такси. Приоткрыв дверь, я уже готова была сесть внутрь, но Джин взял меня за локоть, чем заставил посмотреть на него ещё раз. Надеюсь, последний. - Как бы ты ни хотела считать меня виновным абсолютно во всём, здесь ты проиграла: это пари затеял сам Чимин. - "Проиграла", "выиграла"... Ты, видимо, не заметил, что это всё стало определять твою жизнь и жизни вокруг тебя. Даже если он это затеял! Я села в такси, но Джин не угомонился. Прежде чем закрыть дверь, он повторил: - Я сказал правду: пари было его идеей. Спроси его о том, что случилось в Корее! - Прощай, Джин. - Прощай, Алиша Дарби!