Отблески темноты

Ни один из вариантов будущего, который видела Элис Каллен, не мог предсказать трагедии, случившейся по нелепой, глупой ошибке. Её ошибке. Их ошибке. Элис знала — ищейки опасны. Это как одна из констант, то, чего нельзя изменить, и то, чего следует опасаться даже вампирам. Разум ищейки, изощрённый, настроенный на погоню и убийство, способен на многое. На хитрый план, с помощью которого можно обвести других, не менее одарённых собратьев вокруг пальца. Её, видящую возможные варианты будущего, ключевые места или события, напрямую влияющие не только на Элис, но и на жизни клана. Её семьи. И его — чтеца мыслей, способного отследить любую неприятность ещё в зародыше. Стоило Элис узнать, где находится балетная студия, и она сразу набрала номер Лукреции, желая предупредить о том, что ей нужно как можно скорее уехать из Финикса. Но Лукреция не взяла трубку. Элис старалась себя не накручивать; не имело смысла волноваться о Лукреции, учитывая, что Джеймса заинтересовала Белла. Их Белла. Её в будущем лучшая подруга и жена Эдварда. С другой стороны, Лукреция её интересовала даже больше, чем Белла. Она была тёмной лошадкой, несмотря на многочисленные рассказы Беллы. Элис за столетия своей жизни давно научилась распознавать людей, за спиной которых прячется намного больше, чем они хотят показать. Откуда у Лукреции, выросшей с Беллой под наблюдением легкомысленной матери, взялась жёсткость, граничащая с жестокостью? Проницательность или умение попадать пальцем в небо тоже нельзя обойти стороной: Розали до сих пор злилась на Лукрецию, ведь та каким-то образом нашла, на что надавить. И если судить по рассказам Беллы, то это одна из отличительных черт Лукреции. Слишком взрослая. Слишком самостоятельная. Слишком уверенная. Не зря подростки в Форксе так и не смогли найти с ней общий язык. По сути, они даже не пытались, ведь чувствовали по отношению к Лукреции кое-что, напоминающее здоровое опасение. Её не пробовали задирать, даже, на самом деле, подростки не думали об этом, инстинктивно понимая, что с ней тягаться им не по силам. Лукреция находила общий язык только с личностями, похожими на неё саму. Или с теми, кого она сама пускала в свой круг. Все остальные просто не дотягивали. Поэтому Элис интересовало, почему Лукреция такая, какая есть. Откуда в ней взялось всё это? Элис считала, что смогла бы найти с ней общий язык. Возможно, она бы нашла в ней лучшую подругу, чем в Белле и Розали, однако Элис не способна была увидеть будущее, касающееся Лукреции. И от этого, на самом деле, ей было только любопытнее. Перед, да и после памятного семейного совета Элис долго размышляла, в кого может превратиться Лукреция, обрети она бессмертие. Почему-то ей казалось, что она останется собой, никак не поменявшись. Лукреция только откроется с новых сторон, и Элис узнает, какова она на самом деле в полной мере. Возможно, даже получит ответ на вопрос о том, почему Лукреция стала той, кем является. Впрочем, тогда это были лишь размышления, не имеющие никакого соприкосновения с реальностью. Сейчас же казалось, будто мысли Элис воплотились в реальность. Они нашли балетную студию, в которую смогла улизнуть Белла. Элис думала, что там они найдут только Джеймса и, вполне вероятно, искалеченную Беллу, но реальность оказалась другой. Ещё как только они приблизились на сто метров до балетной студии, как Элис ощутила смутное беспокойство, возрастающее с каждым шагом. За пятьдесят метров до балетной студии к беспокойству добавился страх, и чем ближе они подходили, тем сильнее оказывались гнетущие эмоции. А ещё запах. Резкий, неприятный, от которого хотелось убраться восвояси. Все эти ощущения из-за скорости их бега возросли меньше чем за полминуты. Но совершенный мозг вампира, сознание, способное обрабатывать то, что за рамками возможностей человека, чётко всё улавливало. У входа в студию Элис с удивлением отметила, что у неё трясутся руки. Только здоровое упрямство не позволило ей развернуться и уйти подальше от источника неприятных ощущений. А ещё желание спасти Беллу, без которой сердце Эдварда разобьётся. Внутри студии запах резко поменялся. Теперь Элис вдыхала аромат, от которого кружилась голова. Во всём теле сразу появилась приятная истома, а рот наполнился ядом; она хотела как можно скорее оказаться рядом с обладателем столь необыкновенного аромата. Оказавшись в балетной комнате следом за прибывшим раньше Эдвардом вместе с Карлайлом, Элис первым делом обратила внимание не на разбитые зеркала и отсутствие Джеймса, а на лежащую сломанной куклой на полу Лукрецию, от которой исходил непередаваемо прекрасный аромат. Элис вдруг осознала, что всё это время чувствовал Эдвард, находясь рядом с Беллой. Что именно он ощущал, находясь рядом с той, чья кровь ему пела. Единственное, что останавливало Элис от того, чтобы наброситься на Лукрецию, — чувство ужаса, от которого в голове уже звенело, а зрение, вот уж странно, потеряло чёткость. Элис застыла на месте у выхода из балетной комнаты, в то время как Карлайл уже давал указания Эдварду. Белла каталась по полу, расчёсывая руку и умоляя прекратить жжение. Она ещё была в сознании, в отличие от своей сестры. Эдварду следовало остановить распространение яда, но Элис не была уверена, что он сможет это сделать — ему пела не только кровь Беллы, но и Лукреции. А ещё кошмарно ужасала, как и её саму. Он оказался так же дезориентирован, как и вся их семья. Джаспер сразу же выбежал на улицу, в то время как Розали, Эммет и Эсми даже не зашли внутрь студии. Только Элис почему-то оставалась на месте, не отводя взгляда от Лукреции, над которой склонился Карлайл. Она слышала неровный стук сердца Лукреции. Оно работало с перебоями, и Элис не была этому удивлена, ведь Лукреция получила неприятные травмы от Джеймса. На это указывала странная изломанная поза, в которой лежала та. Она выглядела невероятно бледно, а кровь, размазанная по её лицу, добавляла особого контраста. — Мне нужно, чтобы вы подогнали машину, — Карлайл не отводил взгляда от окровавленного лица Лукреции. Он знал, что остальная часть клана, находящаяся снаружи, его прекрасно слышит. — Обращение запущено. Этого никак нельзя обратить вспять. — А если… — Нет, Элис, — его голос оказался опустошённым. — Два очага распространения яда и несовместимые с жизнью повреждения. Розали, Эммет и Эсми отправились за машинами, в то время как Джаспер остался около балетной студии на случай, если заявятся неприятные гости. Эдвард меньше чем за час управился с Беллой, после чего отвёз её в больницу, оставшись там с возлюбленной. Лукрецию же Карлайл бережно перенёс в машину, уложив на заднее сиденье. Машину вела Элис, как наиболее привыкшая к запаху крови Лукреции, в то время как Карлайл сидел возле неё, не давая ей упасть на особо резких поворотах. Эммет вместе с Розали, Эсми и Джаспером ехали следом на некотором отдалении, дабы ужасающая аура Лукреции не давила на них во всю силу. Пока Элис ехала к одному из домов, в котором их семья всегда останавливалась в Финиксе, её посетила мысль о том, что, возможно, чувства, вызванные Лукрецией, работали не на полную мощность. Вполне вероятно, что будь она в сознании, их бы ждал ад, сводящий с ума. Ведь не зря Джеймс оставил начатое, наверняка не выдержав подавляющей ауры Лукреции. А она, Элис уверена, его ненавидела. Так что ищейке, скорее всего, удалось пережить немало неприятных мгновений. Элис живо представила, как Джеймс, не сразу заметив воздействие дара Лукреции, занимался её пытками. Как сила девушки медленно, но верно забиралась ему под кожу, незаметно ухудшая восприятие и наполняя всё тело и разум тревогой, переходящей в леденящий ужас. Он наверняка ещё сильнее испугался, осознав, что в голове неприятно шумит, тело кажется слабым, а зрение странно плывёт. У вампиров ведь не могло плыть зрение. Вампиры не могли ощущать никакого дискомфорта, кроме жажды крови, от которой горло постоянно пылало, да иногда боли от трещин, появляющихся на коже от ударов другого бессмертного. Мысль о том, что бессознательная Лукреция сделала с Джеймсом, приносила Элис огромное удовольствие. Несмотря на их ошибку, она смогла защититься. В доме они сразу же расположились в гостиной. Эммет и Розали вместе с Эсми сели на диван, в то время как Джаспер отошёл к окну. Элис же нервно прохаживалась по комнате, дожидаясь Карлайла, и когда он уложил Лукрецию в самую дальнюю спальню в доме, она сразу же взяла его в оборот: — Что ты имел в виду, говоря о несовместимых с жизнью повреждениях? Элис не сомневалась в том, что Джеймс как следует поиздевался над Лукрецией, но она хотела знать, что именно он с ней сделал. — Что он с ней сотворил? — вторила ей Эсми, и в её глазах гнездилась печаль. — Многочисленные переломы рук и ног, а так же ребер. Наверняка повреждён позвоночник, учитывая травмы, но без подходящей аппаратуры я не могу сказать, как именно. Серьёзная кровопотеря, с которой она, по сути, не жилец. Единственное её спасение — не иначе как чудо — быстро распространившийся яд, поразительно вовремя добравшийся до сердца. Ещё множество мелких повреждений — порезы, синяки и гематомы. — Она этого не заслужила, — губы Элис оказались странно непослушными, и Джаспер, почувствовав её состояние, подошёл к ней и крепко обнял. — Никто из них этого не заслужил, — Карлайл покачал головой. — Белла по сравнению с Лукрецией легко отделалась. Перелом ноги, укус и вполне вероятное сотрясение. Это просто чудо, что Джеймс не успел проделать с ней того же, что и с Лукрецией. — Думаю, Беллу ожидала участь хуже, — мрачно отметил Джаспер. — Она видела, как Джеймс пытал Лукрецию. Он точно готовил для неё что-то более неприятное, чем для её сестры. Всё же именно она была его изначальной целью. — Вероятно, так и есть, — Карлайл вздохнул. — Но хорошо, что всё обошлось, и Эдвард смог вытянуть из Беллы весь яд. — Мы очень крупно налажали, — добавил Эммет. — Каждый согласится с тем, что Лукреция осталась жива благодаря чуду. Удивительно, но она сама себя вытащила из могилы, даже будучи без сознания. — Не будь она одарённой, и они обе бы умерли, — Элис не сомневалась в том, что до их прибытия Джеймс успел бы сделать всё в лучшем для себя виде. — Это так, но сейчас на повестке у нас другая проблема, — заметил Джаспер, поглаживая руку Элис. — Нам нужно подготовиться к тому времени, когда Лукреция придёт в себя. — Я думаю, она будет в ярости, — Элис невесело хмыкнула. — Я бы тоже была в ярости на её месте, — Розали саркастически усмехнулась. — Целая семья вампиров оказалась поразительно бестолковой против одного-единственного ищейки, — в её голосе слышался яд. — Мы не могли ничего сделать, — возразила Эсми. — Мы ведь даже не подозревали о том, что Джеймс заинтересовался ещё и Лукрецией. — Это не отменяет проблемы, — Розали вздохнула. — Лукреция без сознания нам всем действует на нервы. И, уверена, нашим соседям тоже. Что будет, когда она придёт в себя? Сомневаюсь, что мы сможем выдержать её целенаправленную атаку. — Я умею управляться с новорождёнными, так что всех ждёт инструктаж. — Это отлично, Джаспер, — Карлайл улыбнулся. — Но её способность всё ещё является проблемой. — Тут мы ничего поделать не можем, — Элис покачала головой. — Мы слепы как котята, так что придётся надеяться на то, что Лукреция быстро возьмёт себя в руки. В любом случае не мы её пытали, поэтому вероятно, что она отложит охоту на ведьм с нами во главе в списке. — Мы сможем её сдержать, — Карлайл ободряюще улыбнулся. — Один вампир, как бы силён он ни был, не сможет противостоять сразу семи противникам. — Понадеемся на это, — Розали недовольно поджала губы. — В любом случае, нас ждёт весёлая неделька. — И не говори, — Элис вздохнула — интуиция ей подсказывала, что всё будет совсем не так просто, как хотелось бы. Лукреция полна сюрпризов, и Элис была уверена, та ещё много чем сможет их поразить. И что-то подсказывало ей, что не так приятно, как хотелось бы.