into DEATH

— Уитира, подойди, пожалуйста. — Чальсан в чувствах отложила только что прибывшее от её подруги письмо, подзывая дочь, игравшую на лужайке с маленьким чайным набором. — Да, мамочка! — девочка была как всегда удивительно улыбчива и весела. Окружающим всегда казалось, что этот ребенок не знает грусти и рожден приносить в этот мир лишь счастье. — Я хочу познакомить тебя с Кецарой, она скоро прибудет, чтобы погостить у нас. Надеюсь, вы сможете подружиться так, как я дружу с её мамой. — Уитира широко улыбнулась, предвосхищая встречу с новой подружкой. Она была до ужаса любопытна и дружелюбна, что несказанно обрадовало всю семью после рождения тихого и молчаливого Алика. Поэтому маленькая потомка мечтала о множестве друзей, с которыми они могли бы играть. То есть, ничего сверхъестественного для ребёнка в её поведении не было. Все последующие дни до приезда четы главной фамилии Ветра Уитира допрашивала маму о своей подруге, о том, что они будут делать и надолго ли Кецара останется. Чальсан уже успела пожалеть о сказанных раньше времени словах, но ей было просто невыносимо наблюдать, как её улыбчивая дочка не может ни с кем подружиться в силу неусидчивого характера. Женщина лишь надеялась, что с возрастом её огромная энергия поутихнет, чтобы она не вредила себе больше, ведь ей, как матери, стыдно признаться, эта девчонка постоянно ходила в ссадинах и ушибах, но почему-то плакала каждый раз, как в первый, когда получала очередную шишку. В день приезда важных гостей девочка самостоятельно нарядилась в самые красивые одежды: новое длинное платьишко голубого цвета и стащенные у старшей сестры украшения. Потомка лишь попросила нянечку сделать ей прическу, как у её мамы, а потом сама украсила высокий пучок несколькими блестящими заколками. Они роскошно переливались в лучах утреннего солнца, радуя глаз девочки, которая никак не могла отойти от зеркала. — Уитира, выходи, пора встречать гостей. — она весело подпрыгнула, бросив зеркало на кровать и выбежала наружу, — Ты сегодня очень красивая, доченька. Но, думаю, Чальси не понравится, что ты без разрешения берёшь её вещи. — снисходительно сказала мама с улыбкой. Старшая сестра многое спускала крохе с рук, но брать чужое всё же недопустимо, это нельзя оставлять без внимания. — Она целый день будет учиться, а я до этого времени всё верну, честно! Мне они сейчас нужнее. — по взгляду женщины было понятно, что она всё равно не принимает поступок дочери, — Я хочу понравиться Кецаре, чтобы долго-долго и крепко-крепко с ней дружить. Она же принцесса, поэтому я тоже хочу быть как принцесса. — простым языком постаралась разъяснить Уитира. Но потом все объяснения стали неважны, потому что она услышала звуки повозки. Уже вблизи слышался стук колес и лошадиных копыт. Потомка начала прыгать, хлопая в ладоши, но потом вспомнила про свою красивую прическу и остановилась, встав чуть позади мамы. Кроме них ещё пришла глава Клана Воды в то время, как все остальные члены монаршей семьи занимались неотложными делами. Сначала из повозки вышел Кецашичень, он подал руку своей жене и подхватил на руки дочь, которая почему-то сразу же стала сопротивляться, моля поставить её на землю. Будущий глава Второго Клана выглядел помятым, его лицо не демонстрировало нужной статности и величия, но он всё равно искренне улыбался рядом с любимой. — Здравствуйте, дорогие! — Чальсуихе сразу же принялась в дружественном жесте обнимать прибывших, — Давайте отложим все официальные приветствия до ужина. Кецашичешь, нам нужно поговорить. — лицо женщины в миг приобрело серьёзное выражение, и она жестом указала дорогу мужчине напротив. Конечно, все знающие о последних событиях в Доме Ветра понимали, о чём пойдет их разговор. Но оставшиеся с детьми девушки отбросили не касающиеся их дела и крепко обнялись. — Здравствуй, подруга. — одновременно сказали они, не разрывая телесного контакта, но их прервала Уитира, потянувшая мать за край одежды. — Ах да, поздоровайся, Уитира. — Чальсан немного подвинула девочку вперед себя, обращая на неё внимание присутствующих. — Здравствуйте. Можно я буду дружить с Кецарой? — малышка уверенно посмотрела в глаза госпожи Ветра, надеясь на её снисхождение. Та лишь тепло улыбнулась, кивнув ей. Кецара, на которую первый раз обратили внимание, немного удивилась, покрепче сжимая одежду своей матери. Альдея наклонилась к дочери и тихо сказала: — Позаботься об этой девочке, хорошо, бусинка? — она обняла Кецару, чувствуя, как она кивнула на просьбу, — Хорошо, бегите играть. Только осторожно. — уже вслед кинула им женщина, глядя как маленькая девчушка тянет её, несколько опешившую, дочь за собой в поисках приключений. — Что происходит во Втором Доме? — теперь Чальсан перешла на более серьезные темы, направляясь в гостевые покои вместе с подругой. — Кецашичень практически в одиночку подавил восстание, но это стоило части его души… Не представляешь, как мне больно смотреть на терзающие его мучения после всей пролитой им крови. — Альдея опустила отяжелевшую голову, — Глава хочет, чтобы он и дальше истреблял ответвления главной фамилии, чтобы не случилась смута. А я видеть не могу, как мой муж угасает. — вдруг госпожа сильно закашлялась, что им даже пришлось остановиться, у неё в руках вовремя появился платок, окрасившийся кровью. — Твоя болезнь… — Чальсан не была удивлена, потому что подруга уже писала об этом в своем письме, но наблюдать воочию страдания близких больно и неприятно, от чего ей пришлось сдерживать холодящую дрожь по всему телу. — Это«огненная смерть». — так назывался смертельный для потомков яд, — Они хотели отравить им всех нас в ту ночь… Слава богам, Кецара уснула в покоях прислуги, а Кецашичень допоздна работал в другом крыле. Я проснулась, только когда уже надышалась порошком и начала кашлять. Наши лекари сказали, что если продолжить принимать его понемногу, мне удастся прожить еще десяток, но это ничто иное, как зависимость. — Чальсан кивнула, она прекрасно знала, что делает «огненная смерть», как разрушает искру и мозг потомка, как выжигает протоки, а вместе с ними и сосуды. Изначально «огненная смерть» была проблемой лишь людей, на которых она действует как сильный наркотик. Но для потомков это убийственный яд, причем из-за того, что в малых дозах он наделяет их большей божественной силой, никто сразу и не понял, что он убивает потомков ещё эффективнее, чем людей. — Я постараюсь помочь тебе, Альдея. Всё возможное сделаю. — она взяла подругу за руку и со всей нежностью сжала её, демонстрируя свою поддержку. За несколько недель, в течение которых у них продолжали гостить потомки Ветра, Уитира ещё больше сблизилась с Кецарой, чем предполагала. Они каждый день играли в саду, иногда девочка приходила со своей мамой, которая сидела на качелях, приглядывая за детьми. Альдея рада была побыть с дочерью рядом, когда её не мучали приступы жара, поэтому она очень ценила эти моменты. А Уитира немного завидовала новой подружке, потому что её мама не могла проводить с ней так много времени из-за забот в Доме Воды. Но уже вскоре девочка до крови в закушенных губах пожалела об этих мыслях… Дети не могли заметить, что госпожа угасала с каждым днём, потому что постоянная улыбка на её лице отлично скрывала боль, ощущаемую всем её телом. Хотя Чальсан, как и обещала, бросила все свои силы на поиск лечения для своей близкой подруги, она не могла справиться с ядом, который активно разрушал организм потомки с нарастающей скоростью. По мере того, как выгорали протоки искры, затухала и сама искра, а вместе с ней сила и жизненная энергия Альдеи. Но больше всего её печалила на слабость и боль, которые она могла скрывать от волнующихся близких, а внешние проявления болезни: из-за того, что многочисленная сеть протоков, которые питали силой потомков, сгорала изнутри, рядом с ними начали лопаться ближние кровеносные сосуды. По всему телу госпожи появлялись ярко-алые синяки, ей пришлось сменить гардероб, даже надеть перчатки, несмотря на постоянно повышенную температуру тела. Сначала госпожа перестала играть с девочками в саду, потом — выходить из покоев даже на прогулку, а после– пускать к себе мужа и дочь, заявив, что это опасно для них. Она всегда была слишком сильной, никогда не позволяла себе продемонстрировать слабость близким людям, чтобы не пугать их. Поэтому для своего же успокоения Альдея закрылась от всех, кроме нескольких целителей и подруги, которая продолжала бороться за её жизнь. Чальсан была последней, с кем потомка говорила, и последней, кто видел слабую улыбку всеми любимой госпожи Ветра. Кецара металась по скомканным простыням в охватившем её бреду, она не отличала сон от реальности, от чего ещё сильнее плакала и кричала, переживая смерть матери второй раз. Уитире пришлось зажать ей рот своеобразным кляпом из куска ткани, не отрываясь ни на минуту от бредившей в лихорадке госпожи. Она продолжала менять ей компрессы, которые покрывали все открытые участки тела девушки и должны были хоть немного сбивать поднявшуюся температуру. Она продолжала передавать ей частички своей силы, хотя сама уже была на грани от усталости и отсутствия сна. А в голове всё тарабанила лишь одна мысль: «Бабушка уже скоро найдет решение. Потерпи немного, родная.». Она убеждала себя, что всё скоро пройдет и её близкая подруга излечиться, чтобы она могла искупить свою давнюю ошибку и обнять её, залечивая старые раны. Лишь двумя днями ранее Кецара была полна сил, она даже смогла выйти на прогулку, встретиться с Оаной и проводить её повозку, которая якобы отвезла оздоровившуюся наследницу Второго Клана в Дом Ветра. Но в тот же день потомка слегла с температурой. Уитира так и не смогла поведать девушке об открывшихся ей самой чувствах, она не смогла узнать, что ответила бы на них Кецара. Но от волновавших её мыслей оторвал зов в виде мычаний сквозь подсыревшую ткань, она убрала шмоток изо рта госпожи, переспрашивая: — Кецара, ты что-то хочешь сказать? — тихо произнесла Уитира, склонившись ухом к лицу потомки. — Уитира, давай снова поиграем в саду… — ослабевшим голосом выжала из себя она, не открывая глаз. Девушка уже хотела ответить подруге, но она продолжала, — Я буду защищать тебя от монстров, я маме обещала, — всхлипывая, говорила Кецара, — Давай я снова выращу для тебя цветочек, а ты будешь носить его в волосах. Мне понравилось, как ты выглядела тогда. Я хочу повеселиться вместе, приходи, пожалуйста. — Уитира уже потерялась в словах подруги, она тоже начала плакать, — Папа так много грустит сейчас и постоянно оставляет меня одну… Мама тоже меня оставила. Но ты ведь скоро приедешь навестить? Кецара долго прятала все воспоминания о тех паршивых днях. Как ей казалось прошли долгие месяцы, когда она наконец смогла перестать рыдать по ночам, и лишь с болезненной улыбкой говорила с мамой перед сном, пуская одинокую слезу. Но сейчас, находясь в горячке, перед ней отворилась тяжелая дверь прошлого, которая таила за собой всю скопившуюся детскую боль. Она вспомнила, как после похорон сидела, склонившись над маленьким голубым цветочком в саду Дома Ветра, который очевидно напоминал ей всегда смеющуюся подружку, и говорила с ним. Маленькая, убитая горем девочка, молила, чтобы близкая подруга появилась и озарила её угасший мир своей милой сияющей улыбкой. Потомка резко распахнула глаза, молча разглядывая в тусклом сиянии прикроватной свечи Уитиру, которая так и не отодвинулась от неё. Она пыталась в своей голове сложить два образа, которые мельтешили перед её взором. Маленькая девчушка в постоянных ссадинах, которая смеялась также часто, как и плакала, и молодая особа, которая одаривала всех своей улыбкой и всегда была грациозна и сдержанна в движениях. — Почему? — обиженно выдала она уже осознанным голосом, — Почему ты не пришла ко мне? — от этих слов Уитира еще сильнее заплакала, взяв подругу за руку. — Твой отец. Он был ужасно обижен на мою маму за… смерть госпожи Альдеи. — ей тяжело давались слова, потому что она чувствовала глубочайшую вину, — Он не пустил нас даже на похороны. Я так хотела сбежать к тебе, и ночью ускользнула из Дома, но потерялась в лесу, что взять с ребёнка. А после мама не давала мне и заговорить о поездке в Дом Ветра… Прости меня. — Уитира ненавидела себя после всего сказанного Кецарой, она ведь звала её, просила прийти и поиграть с ней, просила о помощи. Потомка уже сидела на краешке кровати, держа больную наследницу за руку и размеренно всхлипывая, когда та приложила свободную ладонь к её мокрой щеке. Она чувствовала, как рука немного подрагивает от недостатка сил, но не отнимала её, тихонько стирая слёзы. — Я скучала… — начала было Кецара, но её прервал звук распахивающейся со всем силы двери, закрытой ранее на щеколду. Уитира вскочила, закрывая всем телом девушку на кровати, а после вскрикнула от неожиданности: — Алик! — её глаза широко распахнулись в удивлении, а рот так и не закрылся после произнесённого имени брата. Потомка Ветра выглянула из-за спины подруги, приподнимаясь на локтях, и лицезрела пугающую картину. Два до ужаса грязных юноши в оборванных одеждах, один из которых практически мешком висел на другом. Не такими она их запомнила в последнюю встречу. — Кецара! — вторил парень, не ожидавший увидеть здесь вторую девушку. Она пересилила себя, поднявшись с постели, тяжело вздохнула и, уперевшись на руки, села. — Что вы тут, черти вас побери, делаете? — недовольно прошипела девушка в сторону двух оборванцев, — Вы все это время бродили по болотам и в итоге решили прийти в Дом Воды? Ничего больше не пришло в ваши пустые головы? Вы понимаете, что тут есть шпионы Нанаисина? — на последнем вопросе она подскочила, хватаясь за руку, стоявшей рядом, Уитиры для опоры. Потомка собиралась подойти к побитым обстоятельствами юношам и лично добавить им тумаков по их настрадавшимся головам, но подруга остановила её, беспокоясь из-за её нездорового вида. — Я настоял на этом, Кецара. Нам нужны сведения из Дома. Тем более с Тлионом что-то происходит! — Алик начал злиться на девушку, которая с порога накинулась на них с претензиями. Он сильно устал из-за того, что три дня они с Тлионом провели порознь, что не могли связаться друг с другом, что им пришлось бежать от погони, оставшись без вещей, что его друг ужасно мучался, а он помочь ему не имел возможности. — Тебе самой ещё предстоит объясниться. Но сначала, сестра, помоги мне. — уже к Уитире обратился потомок. — Да, конечно. — она кивнула, осторожно усаживая госпожу на кровать. Они с братом довели Тлиона до широкой мягкой кушетки, где он смог лечь, хотя его ноги остались висеть с краю, — Я пойду за бабушкой? — решила удостовериться она у юноши, на что он слабо кивнул, попросив быть осторожной и незаметной. Когда Уитира поспешила удалиться за помощью, Алик наконец внимательно посмотрел на подругу, она также оглядывала его. И в одну секунду они уже прижались друг к другу в крепких объятиях. Кецара начала шептать, не отнимая рук: — Я рада, что вы живы… Слава богам, что мы смогли ещё раз увидеться. — она вдыхала родной запах Алика, перемешанный с потом и грязью. Он лишь кивал ей, кажется, сдерживая плач. — Что с тобой произошло? Ты заболела? — вдруг юноша оторвался от подруги, вглядываясь в её глаза. Она осторожно кивнула. — Не стоит Уитире это слышать, но я умираю. — удивительно спокойно и буднично прошептала потомка, — Меня чем-то заразили в Доме Движения. Чем-то, что никто не может излечить. — Нет. Нет, нет, нет. Кецара, ты должно быть шутишь? — Алик стал медленно пялиться назад, пока не запнулся о ковёр. — Алик, все в порядке, такова судьба. — девушка врала, она не хотела верить в такую судьбу, не хотела думать, что так предрешен её исход. Но иначе она не смогла бы успокоить парня. Она уже видела, что он будет винить себя в случившемся. Из-за того, что потомка помогла им сбежать, её наказали. Но его терзаниям не суждено было продолжиться, потому что в комнату ворвалась Чальсуихе. Она уже спала, когда её подняла Уитира с невероятной новостью, женщина даже не стала проводить себя в порядок. Глава в ночнушке с растрепанными тёмными с проседью волосами, зацепленными на затылке, и бешенным взглядом ворвалась в покои внучки. Уитира зашла за ней, попытавшись запереть дверь, но увидела, что щеколда была окончательно сбита. — Алик! — Чальсуихе не понимала, что чувствует, глядя на грязного уставшего юного потомка, напоминающего её некогда тихого аккуратного внука. Она была рада видеть его живым, но напугана его состоянием. — Бабушка… — юноша осторожно обнял, заметно постаревшую от пережитого стресса, женщину. Она провела рукой по его спине, погладив, а потом вдруг осознала: — Ты должен скрываться! Почему вы здесь? Это очень небезопасно. — она практически вторила Кецаре, только без той злобы. Потомка на фоне же активно кивала, сложив руки на груди. — Бабушка, нам нужна помощь. Тлион плохо переносит связь с предками, его разум мутится. А я должен узнать о потомке с прошлой Церемонии. — кратко объяснил Алик, придерживая родственницу за плечи. — Я уже принесла успокоительные травы, сделаю ему компресс, кажется, температура тоже есть. — сразу же возникла Уитира, придерживая небольшой мешочек. — Не заваривай травы. — начала объяснять мудрая глава Клана, — осторожно подпали и дай ему вдохнуть, а компресс наложи на виски, пропитав настоем. — Чальсуихе взяла старую бутыль, которая стояла среди других лекарств для госпожи Ветра. Внучка кивнула ей, принимаясь за поручение. — Что тебе нужно знать про прошлую жертву? — вернулась она к потомку, — Что ты вообще хочешь найти, Алик? Я думала, ты сбежал, чтобы переждать Церемонию. — Глава относилась к старшему поколению потомков, которые чтили ритуалы и верили в необходимость смерти для цикла жизни. Поэтому ей тяжело было откинуть свои устои, но она понимала, что не может позволить убить её маленького внука. Мальчика, которого она растила и верила в его светлое будущее, несмотря на слезы и очевидную правду перед глазами. — Бабушка, у прошлой Церемонии есть тайна, и она объяснит моё настоящее предназначение. Может оно состоит не в том, чтобы умереть на Церемонии. Поэтому мне нужно знать о том потомке. — уверенно отвечал юноша, не отрывая взгляд от неё. — Всё, что я знаю, что это был потомок Дождя. Но я не присутствовала на самом жертвоприношении. Я не знаю, чем помочь тебе. — Чальсуихе сказала совсем не то, что ожидал от неё внук. Брови Алика сошлись на переносице, он непонимающе смотрел на потомку Воды. — Он проходил Распределение здесь! Как ты можешь не помнить? Он проходил Распределение в Доме Воды, воины схватили его прямо в покоях Академии, а ты ругалась с ними. — он отчего-то решил, что бабушка врёт ему, даже додумал всё до того, что она сама сдаст его на благо Движению. — Что? Распределение? Но его не было в тот год. — слегка раздосадовано пролепетала женщина. — Я лично прожил это воспоминание, я чувствовал его страх в тот момент, видел тебя и слышал твой голос. — добавил потомок. Они оба на секунду замешкались, а после вздрогнули: — Печать памяти. — сказала за них обоих Чальсуихе. Они кивнули друг другу. Но что же это значит? Нельзя было наложить печать на одного человека, остальные бы сохранили свои воспоминания, и потеря быстро была бы осознана. Если бы даже кто-то смог спрятать воспоминания всех, кто был в тот момент в Доме Воды, остальные бы Кланы сохранили правду. Насколько же должна быть обширной и всеобъемлющей печать, что в течение столько лет ничего не вскрылось? Алика напугало это осознание, он будто оказался в ненастоящем мире, сломанном кем-то слишком могущественным.