***
Стемнело. Зимой темнеет всегда очень рано. Сегодня закат был кроваво-красный, как будто небо порезалось и истекает кровью. Потом чернота затопила всё пространство, лес вдали стал тёмным пятном. Скоро Новый год, но мне впервые не радостно. Мне — никак. Все чувства притупились и отошли на задний план, а впереди всего маячит надоедливая пустота и одиночество. Я сейчас не дома, в другом месте, которое приходится называть домом, но это далеко не так. Дом остался где-то там, далеко, и хотя мне идти до него пять минут, такое чувство, что он на другом конце света, в другом измерении. Я ненавижу эти обстоятельства, вынудившие нас переехать, ненавижу всё вокруг. Злость точит меня изнутри и я становлюсь кем-то другим — кем-то злым и ожесточённым. Я больше не вижу свет внутри себя — его затопило чернотой, как это безграничное небо. Смотрю в окно. Иней нарисовал какое-то послание на стекле, жалко, что не могу его разгадать. На горизонте, там, где лес сливается с полоской земли, последняя вечерняя синева неба уходит, оставляя место темноте. Небо было такое прекрасное, величественное, что думалось, будто случится что-то знаменательное. Такое небо может быть только перед концом света. Этот конец и случился, только внутри меня. Я ни о чём не думаю, кроме того как проснуться завтра. Как выбраться из этой ямы, которая засосала меня с головой в себя, в свои проблемы, свою тоску и отчаяние. Мне никто не покажет выход, никто не возьмёт за руку и не выведет из темноты. И мне впервые больно от своего одиночества, потому что сейчас мне нужен кто-то, чтобы просто направить меня к свету. Чтобы просто помочь мне справиться с этим всем. Но никто мне не поможет.***
Солнце затопляет мир, меня и его лицо. Вечернее предзакатное солнце красиво по-своему, оно слишком мягкое, слишком нежное, оно похоже на жёлтое сливочное масло. Его можно разрезать ножом надвое и намазать на хрустящий хлеб. Под таким солнцем хочется только бесконечно любить, мечтать, верить всему невозможному. И я верю. Я верю, что его лицо прекрасно. Я верю в наш общий смех и в его серые глаза. Я верю, потому что не верить сейчас — нельзя. Он улыбается, шутит, я тоже смеюсь. Так хорошо здесь и сейчас. Наверное, это — смысл всего. У меня сейчас только одна цель — запомнить всё до мельчайших деталей. Запомнить все мелочи, казалось бы, совсем маленькие и ничтожные, но ведь из них строится жизнь, как по кирпичику. Вот я и запоминаю: зелёную траву под ногами, синее небо, искрящийся смех, светящиеся счастьем глаза, надежду, которая разлита в воздухе, аромат цветов и мёда и чистое, новое счастье. Я всё запомнила, записала у себя в голове и зарисовала эти образы-чувства. Теперь можно ничего не бояться. Я много чего не люблю, на самом деле. Я много пишу о том, что люблю, но не пишу о том, что мне не нравится. Я не люблю лето, потому что это три месяца чертовски обжигающей жары. Адское солнце палит днями напролёт и невозможно выйти на улицу, не дождавшись позднего вечера. Я не люблю лето, потому что в это время так мало дождей, в основном только — солнце, солнце и ещё раз солнце. Но я люблю летние ночи со звёздами и ароматом дороги, люблю красные арбузы и зелёные кислые яблоки, люблю утренние рассветы, а ещё проснуться внезапно в 5 утра, посмотреть в окно, как город спит перед долгим жарким днём, и понять, что у тебя в ладонях — весь мир. А потом снова уснуть. Люблю редкий дождь, когда пыль с асфальта поднимается в воздух и пахнет землёй после дождя, пахнет детством. Люблю купаться в прохладном озере, лечь на спину в воде и отпустить себя, своё сознание. Вода несёт тебя куда-то, куда ей вздумается, и ты себе не принадлежишь. Ты настолько свободен сейчас, что не чувствуешь своё тело, только — сердце. Люблю летние дороги, которые уводят в никуда — по крайней мере, можно так представить. Выходит, что даже летом больше вещей, которые я люблю, чем тех, которые не люблю. Наверное, так происходит со всем в мире. Есть то, что тебе нравится, и то, что не нравится, но любимых вещей всегда больше. Без минусов и ошибок в этой жизни не обойтись, но они скрашиваются любимыми вещами и ты их практически не замечаешь. Несмотря на всё, ты продолжаешь любить жизнь, даже если не всё идёт так гладко, как ты хочешь.***
Особое удовольствие — это дождь. Я ловлю ладонями капли, срывающиеся с неба и с крыши, подставляю лицо его холодным струям. Мне одновременно и холодно, и жарко, а внутри — так хорошо, как будто я вернулась в прошлое на сотни тысяч лет назад, и мне не 15 лет — а миллионы; я настолько древняя, что помню этот дождь в первоначальном виде, как он потоками лился на планету, на древние папоротники и большие красные цветы. Я смеюсь, кружась под этим холодным дождём, и плевать, что потом заболею и буду долго болеть, чихать и лежать с температурой, ведь эти минуты счастья, минуты свободы — непременно этого стоят. Я ещё совсем маленькая. Мне купили невероятно красивые стеклянные туфельки, как у принцесс; они такие хрупкие, такие невесомые, что боишься разбить, боишься наступать на них. Они переливаются всеми цветами радуги, как в солнечный день, и я так рада этому подарку. Сразу же надеваю их и выхожу гулять, хотя на улице только что прошёл сильный ливень и по дорогам бегут потоки воды. Пахнет так свежо, так кристально, как будто весь мир отмыли с порошком. Я иду в своих новых прозрачных туфлях, и они звонко стучат по камням, прямо как в сказках и мультфильмах про красивых принцесс. Наверное, тогда я представляла себя именно принцессой. Тогда не было ничего невозможного. Ручьи на дороге настолько глубокие, что заливают мои туфли и протекают через них, а мне так щекотно и смешно от этого. Мы с подругой идём по этому бездонному морю, по крайней мере нам так кажется, и я всё радуюсь своей новой обуви. Чувствую себя всесильной, будто все дороги открыты передо мной. Это чувство больше не повторилось ни разу. В тот день, в тот момент — мы были счастливы, потому что не могли быть несчастны. У меня был летний дождь, у меня была дорога, у меня были новые туфли, у меня был холод в ногах, у меня была подруга рядом — и я была счастлива. Удивительно, что я запомнила тот день, ведь это было очень, очень давно, даже как будто не со мной, а с кем-то другим. Так странно, когда такие далёкие моменты из детства сохраняются в памяти так ярко, как будто случились совсем недавно — время не может стереть их из памяти, потому что это сильные моменты, это моменты моего детства, которые я не думала запомнить, но они всё равно запомнились на всю жизнь. Они больше не повторятся; может быть, поэтому они настолько мне важны.***
Я никогда не любила школьные походы. Они проходили осенью, обычно где-то в сентябре или начале октября: всю школу собирали вместе и отправляли в лес — и вот мы шли гусеницей с рюкзаками и сумками за плечами, потом устраивались на месте, были какие-то конкурсы и игры, которые я не запомнила, была печёная картошка в кострах и еда на стареньких одеялах и пледах, но в основном был только ужасный шум, смех, разговоры, беготня сумасшедших детей и иногда даже драки. Я не любила эти походы вовсе не потому, что не любила природу. Я любила природу и лес так сильно, как никто другой, но я ненавидела этот шум и эти скопления детей и подростков, которые не давали ни отдохнуть душой, ни сосредоточиться на чём-то. Мне хотелось поскорее уйти оттуда домой, в тишину и спокойствие, где никто не кричит, не носится, не матерится и не орёт так, будто всех сразу покусали пчёлы. Да, я была необщительным ребёнком. Я любила приходить в лес с кем-то вдвоём или одна. Было очень тихо, так тихо, что можно было услышать шум ветра наверху и стук дятла где-то глубоко в лесу. Тишина не давила, она успокаивала и настраивала на нужные мысли. Мне было хорошо просто гулять, наблюдая за природой, о чём-то размеренно думать: казалось, даже мысли тогда текли так лениво и сонно. Нравилось вдыхать аромат леса, грибов и спелых ягод. Летом хорошо гулять в лесу, но осенью — прекрасно. Я жалею, что не ходила в осенний лес так часто, как могла бы: теперь это время безвозвратно упущено. Осенью лес преображается: появляются новые краски, трава и цветы засыхают и увядают, и их аромат разносится по всему лесу. В октябре лес становится хмурым и угрюмым, он уже приготовился умирать. Из птиц остались только вороны, которые кружатся чёрными стаями и криками предвещают смерть и холод. Но мне нравится это время больше всего на свете. Эта удручающая атмосфера помогает лучше ценить свою жизнь. Она словно говорит мне: смотри, я скоро умру, покроюсь снегом и льдом, сброшу последнюю листву и заставлю всех животных спрятаться, дождями залью все тропинки, а ветром продую все дороги и щели, и ничего не останется, кроме смерти и вечного холода, а ты ещё можешь жить и верить, так иди и живи, и верь, что придёшь ко мне снова спустя бесконечную зиму — и всё снова оживёт вопреки всему. Я слышу голос у себя в голове и подчиняюсь ему. Всё умрёт, но возродится спустя время: это бесконечный круговорот жизни. Выхожу из тёмного леса, оставляя позади уснувшие деревья и исчезнувшие дороги. Я верю, что, умерев, можно возродиться снова.***
Верю, что всё в жизни не случайно. Есть события, которые определяют нашу жизнь наперёд. Так случилось и со мной. С одного человека запустилась цепочка, которая вывела меня на финишную прямую. Тогда я не думала, что так бывает. Я просто была счастлива, гуляя с ним осенними вечерами, и ни о чём не думала; я не думала о том, как скоро мне придётся с ним расстаться, и придётся ли вообще; о том, что сейчас моя боль медленно отступает куда-то внутрь, так глубоко, что я иногда и вовсе забываю о ней; думала о том, что, возможно, этот человек станет моим спасением от себя самой, и он стал. В тот момент, когда я встретила этого человека, всё и началось: колесо событий закрутилось и потом его уже невозможно было остановить — скорость слишком высокая. Одно следовало за другим, и так до бесконечности. Иногда я думаю, что было бы, если б не случилось этого всего. Плохо ли? Хорошо ли? Но это «если бы» уже настолько неважно, что звучит, как пустой звук. Какая разница? Всё, что должно было случиться — случилось, и этого не изменить. Я думаю, что могу менять своё будущее, но и это не так — что бы я ни делала, я приду к тому, что заложено в моей судьбе миллион лет назад. Я могу ошибаться, могу возвращаться назад и начинать заново, могу менять пути и дороги, могу менять решения и мысли — но это всё ничего не изменит в корне. Люди живут по написанному сценарию и думают, что всесильны, но покажите мне человека, который сам написал свою судьбу? Таких нет.Февраль (06.02.18)
седой февраль стучится мне в окно. я развеваю память по ветрам. поведай мне, пожалуйста, одно: как с пепла научиться воскресать? как не сдаваться и идти к мечтам, как будто бы так Богом суждено? мне кажется давно, что мы не там, мне кажется сейчас, что мы не то. ты расскажи, пожалуйста, опять, что скоро всё закончится для нас, что обратило время жизни вспять и что ещё секунда или час — и всё вернётся на круги своя, исчезнет наше слово «навсегда», не будет «мы», а станет «ты и я», и между нами только города. и между нами сотни тысяч слов, оставленных когда-то на потом. бессчётное количество часов, утерянных в молчании немом. седой февраль стучит ко мне в окно, а мир расколот надвое тревогой. уверь меня, пожалуйста, лишь в том, что будут разные теперь у нас дороги.