***
В конце концов ты всегда остаёшься один. У тебя может быть много друзей, приятелей, знакомых и родственников, коллег по работе, одногруппников и одноклассников и даже много врагов, но в конце пути ты остаёшься наедине с собой и своими мыслями. Всю жизнь ты варишься в котле людских убеждений, принципов и взглядов, проносишь через себя их зависть, их самолюбие, гордость, тщеславие и насмешки, осуждения, сплетни, нравоучения и ложные улыбки, но в конце ты останешься сам с собой, со своей смертью. Всё перестанет иметь значение, кроме твоих собственных мыслей. Что ты думал о себе всю жизнь? Позволял ли быть себе счастливым? Вгонял себя в рамки стереотипов или был свободным? Ничего из этого я не знаю. Иногда я думаю, что совсем не знаю, кто я такая и что мне делать в этом мире. Что мне делать с этой жизнью. Вокруг темнота и она не рассеивается с годами. Она только больше сгущается, становясь совсем уж непроглядной. И я не знаю, хочу ли выйти из этой темноты. Может быть, это не так уж и страшно? Может быть, лучше остаться в ней, родной и привычной, и не думать больше о свете. Потому что иногда тьма бывает лучше благодетели. И лучше уж честно смотреть в свою тьму, чем прикрываться от света руками. Я не знаю, где начинается зло и кончается добро. И всегда ли зло — это зло, а добро — это добро? Ведь иногда они перемешиваются друг с другом, и уже сам не можешь отличить одно от другого. Например, как я сейчас. Всё перемешалось — добро и зло. Всё сложнее понимать, что хорошо, а что нет. Всё чаще темнота внутри меня протягивает мне свою руку, приглашая остаться там. Я боюсь затеряться в ней и пропасть. Небо разрезает напополам белая полоска от самолёта. Ещё минута — и она растает в воздухе, не оставив следа. Я бы хотела оказаться в этом самолёте и не важно, куда он летит. Просто оказаться не здесь, не сейчас, не в этом времени. Но полоса рассеивается, как не бывало, а я всё ещё остаюсь здесь. Самое страшное — то, какой ты остаёшься наедине с собой. Какие тяжёлые, тёмные, тягучие мысли начинают мелькать в твоей голове. Самое глупое — возносить себя над другими людьми, потому что по итогу мы все патологически одинаковы внутри. Кто-то скрывает это и притворяется за маской непохожести, хорошести, кто-то — нет. И тех, кто не притворяется, кто абсолютно настоящий, мы называем ненормальными, сумасшедшими. Хотя на деле такие же, только хуже. Самое страшное — что ты один из миллиардов точно таких же людей, но думаешь, что будто бы лучше, будто бы один такой в своей неповторимости. Ты хочешь убежать от демонов, которые сидят в твоей голове, но не можешь, ведь они неотделимая часть тебя.***
Апрельское солнце отражается в стёклах, в лужах на дороге, в глазах людей, которые не боятся смотреть на небо, в последнем грязном снеге, который не увидишь до осени, и вообще во всём, что встречается тебе на пути, потому что такое оно — апрельское солнце, оно везде и повсюду, даже если ты устаёшь от него и больше не хочешь видеть. Иногда оно помогает тебе ожить после зимы, подняться с колен, отряхнуться от разочарований и обид и пойти дальше. Заставляет поднять голову и оглядеться вокруг, заметить жизнь, ощутить её всеми формами своей души — и первые набухшие почки, и звонкие трели птиц, и тонкие ручейки вдоль обочин. Ты начинаешь опять надеяться в лучшую жизнь, в лучшую себя, во всё хорошее на свете, хотя и понимаешь, что это пройдёт, что это всё мимолётно и преходяще. Но иногда хочется взять и выключить свет в мире, выключить это жизнерадостное яркое светило и спрятаться поглубже в своём тёмном мире. Бывают дни, когда природа против тебя, она не живёт по твоим законам и настроениям, она всегда сама по себе. И в такие моменты ты ненавидишь весну, небо и это солнце, потому что знаешь — это всё лишь обман себя. Внутри ты падаешь так глубоко, так долго, а снаружи светит солнце и поют птицы. И надо бы радоваться жизни и новому началу, но ты разбита. Не знаешь, как это прекратить и что делать дальше. Не знаешь, делаешь ли ты правильно или нет. Не знаешь, куда это всё тебя приведёт и будет ли от твоих решений лучше или хуже, или вообще никак, и боишься ошибиться и оступиться, повернуть не туда, потеряться в темноте, но ничего не делать ещё хуже, чем делать хоть что-то, пускай и неправильное. Хочешь стать тем человеком, которому наплевать на всё, но таких не бывает. Всё равно всегда будет на что-то не наплевать. Я думаю о том, как перестать думать, и это замкнутый круг. Даже когда ты вроде не думаешь — всё равно думаешь о том, что не надо думать, и это убивает изнутри. Не понимаешь, как так вышло, что мысли стали настолько реальны, что занимают места больше, чем действия. Но продолжаешь жить с этим дальше, ведь понимаешь, что по-другому не получится.***
И спустя миллионы дней, множество месяцев и несколько лет ты по-прежнему знаешь, что та любовь, давняя, первая, была самой настоящей. Самой чистой и вечной. Нетронутой временем, мыслями, людьми. Ты твердишь себе, что всё забыто: голос, касания рук, запах куртки, дрожь по телу от одного взгляда. Но проходит время, много времени, и ты понимаешь, что сколько бы лет не прошло — десятки, сотни лет — но ты будешь помнить и даже в следующей жизни. Ты говоришь, что всё равно ничего не могло срастись, ведь это жизнь. Мы не всегда получаем то, что хотим. Но в груди по-прежнему больно от воспоминаний, хотя они уже и заросли сорной травой. И как будто внутри тебя репей, который грызёт нутро исподтишка, незаметно, но верно. Не забудется время, когда ты ждала каждое его появление в твоей маленькой жизни; когда он кружил тебя на руках, и мир кружился, и всё плыло перед глазами от счастья, любви и волшебства; когда вы вдвоём смеялись тёплым летним вечером, и ты смотрела на его улыбку, на его искрящиеся серые глаза, и думала, что можешь уничтожить мир за эту одну улыбку. А уничтожила по итогу только себя. И кем ты стала в этих бесконечных безуспешных попытках понравиться ему хотя бы на одну сотую доли секунды? В кого ты превратилась, глупая, глупая девочка, пытаясь достучаться до бога? Всё равно никто тебя никогда не слышал и не услышит, потому что никому нет дела до этого всего. До твоей омертвевшей души, до твоей ненужной любви, до твоей безучастной надежды во что-то высшее, волшебное. Ты превратила себя в тень. В безликую тень, бунтующую против всего мира в одиночку. И даже против себя. Я превратила себя в чудовище, не знающее нравственности и морали. Не знающее доброты, честности, справедливости. У тебя снаружи — оболочка нормального человека, а внутри — кромешный ад и тьма. Чернота, в которой всё прежнее, былое потерялось. Твоя бесконечная любовь убила в тебе ту девушку, которой когда-то давно ты была. Уже и не вспомнить даже, когда это было и какой ты была до этого всего. Уже и нет смысла пытаться вспомнить.***
Как сложно бывает разобраться в жизни. Тебе дают возможность жить, ходить под пепельно-серым небом, дышать воздухом, но не дают никаких указаний и правил к своей жизни. Кто-то даже не задумывается никогда об этом — живёт и живёт, хорошо ли, плохо, это не так уж важно. Главное, что живёт и не думает ни о чём, как будто так и надо. А кто-то постоянно в поиске какого-то смысла свыше. И вот тебе никак не даёт это покоя. И ты живёшь вроде как все: ходишь, что-то делаешь, спишь, но в голове твоей постоянно мысли о чём-то ином. И ни к чему хорошему это всё не приводит. Ты только запутываешь себя в бесконечной паутине, только постоянно ищешь ответы там, где их нет. Никто не даст эти ответы. Их попросту нет в этом странном мире. Но ты всё равно хочешь что-то найти, что-то необычайное, волнующее душу, то, что способно разжечь внутри огонь жизни. Ты бесконечно ищешь смысл там, где его быть не может, а когда не находишь — опускаешь руки и теряешься. А потом начинаешь всё по-новой. И вот я думаю: неужели так будет до самого конца? Неужели весь долгий или не очень долгий путь я буду искать то недостающее звено в цепочке счастливой жизни и так никогда не найду его? И неужели это всё будет попросту зря? Даже самой себе так сложно объяснить это всё. А ещё хочется, чтобы тебя мог понимать кто-то ещё, хотя бы всего лишь один человек на всей планете, один человек из восьми миллиардов людей. Но даже такого одного человека нет. И когда ты понимаешь, что среди восьми миллиардов ты совершенно, исключительно одна, то не понимаешь, в чём ещё можно найти этот смысл. Другие люди в чём-то находят и живут спокойно. В детях, в семье, в богатстве, в алкоголе и наркотиках. В путешествиях или в одиночестве. А ты не можешь найти ни в чём. Ты ищешь, ищешь каждый день, иногда даже получается забывать на время об этом, и кажется, что совсем ничего не тревожит, что вот, наконец, ты спокойна, но в глубине всё равно знаешь истину — нет. Не спокойна, и это всего лишь очередная иллюзия, которая даёт тебе время немного отдохнуть от себя самой. Во что нужно поверить, чтобы обрести это истинное спокойствие? В какую религию, в какого бога, в какую силу? Есть ли вообще что-то такое на свете, что способно сделать тебя спокойной? Я по-прежнему этого не знаю. И вряд ли узнаю когда-либо. Ты будешь хорошей, правильной, какой тебя все хотят видеть, пусть даже самой идеальной — но всё равно не будет этого спокойствия, когда ничего не хочется искать. Ты будешь плохой, эгоистичной стервой, ломающей всех на своём пути, ломающей себя — но ты всё равно будешь в непрекращающемся поиске чего-то более важного. И тут не найти выход. Ты попросту не знаешь, какой тебе быть, какой путь тебе выбирать, чему посвящать свою жизнь, не знаешь ничего и не знаешь, куда тебе приткнуться, где найти успокоения душе. Больше всего ты боишься, что никогда его не обретёшь.