Признаться в любви — В отчаянии топором, Плакать, рубить Мачту своего корабля, Вырвать и вынести сердце С помойным ведром, Скулить, ногтями Закрытую дверь скобля.*
За окном пела капель. Я сидел на стуле перед Настиной кроватью, читал книжку и поглядывал на часы. Через десять минут нужно было будить ее, чтобы принять лекарства. Она умудрилась заболеть, хотя почти не выходила на улицу. Уже пару дней у нее держалась высокая температура, был жуткий кашель и сильная слабость. Ее соседка снова уехала на практику, а я днем и ночью сидел в ее комнате, благо дежурная нас не заебывала. Настя в очередной раз закашлялась, тяжело вздохнула, посмотрела на меня, а потом на часы. Половина восьмого. – Макс? - ее голос был хриплым, грустным и виноватым. Она немного поднялась и села, опираясь на стену у изголовья. – Да? – я положил книжку на стол и перевел взгляд на девушку. – Кушать будешь? – Я не хочу есть. – она помотала головой, сморщилась и снова закашлялась. – Выпей хотя бы чаю, Насть. Ты уже второй день почти ничего не ешь. – Ладно, – она кивнула. Я заварил Насте чай. Она выпила его, а затем таблетки. Я с сочувствием смотрел на нее, она была очень бледной, с опухшими красными глазами и дрожащим телом. Настя куталась в одеяло и все равно мерзла. Я сидел с ней постоянно, поил лекарствами, которые прописал врач, но ее настроение не улучшалось. Она часто плакала и извинялась, что из-за нее я пропускаю работу и учебу, предлагала оставить ее одну, говорила, что она справится, но я не верил ей. Она кружку с чаем в руке едва держала, какое тут оставить ее одну. Она еще не понимала, что я любил ее. Тем более, мне совесть не позволяла оставить ее в таком состоянии даже на пять минут, не то, что на целый день. – Настя, ты чего у меня опять плачешь? Затопишь слезами все общежитие. Настя слабо улыбнулась сквозь слезы. – Мне так грустно от того, что тебе приходится со мной возиться. У тебя есть куда более важные дела, чем быть здесь. – Мы это уже обсуждали, Насть. Для меня нет ничего важнее, чем твое здоровье. Ты мой друг, а друзьям обязательно нужно помогать. Я не решался сказать ей, что она значит для меня гораздо больше. Я боялся ее реакции. Мне не хотелось портить нашу дружбу, но долго подавлять свои чувства я был не в состоянии. – Правда, Максим, спасибо тебе огромное, за все, что ты делаешь. – Ты заслуживаешь этого, и даже больше. - я обнял ее, прижимая ее голову к себе. Она все еще всхлипывала, но в скором времени успокоилась и широко улыбнулась, впервые за долгое время. – Ты правда замечательный друг, Макс.***
Через неделю Настя почти поправилась. Ее кашель никуда не исчез, хоть и стал легче переноситься, но от других симптомов не осталось и следа. Когда ее родители благодарили за заботу о дочери, я отвечал, что не мог поступить иначе. Настя снова много улыбалась, старалась быть активной, но быстро уставала. Она еще была слаба, но теперь я не боялся оставить ее вечером одну. Пары я продолжал пропускать, но на работу вышел. Марк и Саша интересовались состоянием Насти чуть ли не каждый день и были рады услышать, что она почти здорова. Саша все пыталась узнать, когда я признаюсь девушке в чувствах. – Саш, вот честно, ты уже заебала. И без твоих "ну, когда?" проблем по горло. – Ой, ты просто смотришь на нее как на ангела, все вокруг уже знают про твои чувства. Когда она рядом, ты буквально светишься весь. Вашу парочку весь персонал обсуждает. – Ну и пусть, мне-то какое дело? – Да никакого, просто что ты все ломаешься, подошёл и сказал, “Настя, я тебя люблю”. – Все бы было так просто, как ты говоришь. Будто не знаешь, что так не работает. Саша ничего не ответила, а я продолжил думать о признании. Если бы можно было просто подойти к Насте и рассказать о своих чувствах, я бы уже давно так сделал. Проблема была в том, что я не знаю, как она отреагирует на это. Она же не хочет отношений, с чего бы ей вдруг захотеть встречаться со мной? Может быть я ей нравлюсь только как друг? Может быть она любит меня, откуда мне знать? Эти мысли терзали меня постоянно, когда я оставался один. Я не хотел жалеть о том, что не воспользовался шансом, но, если она мне откажет, я буду жалеть о своих чувствах еще больше. Вдруг она больше не захочет со мной общаться, убежит, посчитает меня идиотом? Вдруг она ответит мне взаимностью, согласится быть моей девушкой, вдруг она любит меня? Почему она вообще со мной дружит, зачем я ей сдался? Она достойна лучшего человека чем я.***
Я стою с цветами около входа в парикмахерскую и жду, пока появится знакомая рыжая макушка, надеясь на то, что меня не пошлют на три веселых буквы. Настя должна выйти оттуда с минуты на минуту. На днях она сказала, что никогда не получала цветов, и вот я подпираю собой стену, держу в руках букет огромных полевых ромашек и надеюсь, что не получу по лицу ими же. Наконец, она выходит. На ней очень красивое нежно- голубое платье ниже колена с длинным рукавом, белые лодочки и круглые очки. Ее волосы, за зиму отросшие, сейчас снова были коротко подстрижены. Этим жарким майским днем она как никогда прекрасна. Я со своими джинсами и черной рубашкой и рядом не стою с ней. – Держи, – я протягиваю ей будет цветов. – Самой красивой девушке города. – Вау, – она смущенно улыбается. – Спасибо, это мои любимые цветы, ты знаешь? – Знаю, поэтому и дарю. Поедешь со мной в парк за городом? – Ты сегодня очень необычный. Поеду, конечно же, только тогда нужно заглянуть в общагу и убрать продукты в холодильник, я оставила их размораживаться. - Конечно, идем. Я забираю из своей комнаты пиджак, встречаю Настю у лифта, и мы идем к остановке. Наш пункт назначения встречает нас ярким светом, блеском отполированных статуй и фонтанов, и огромным количеством народа. Этот парк всегда был прекрасным местом, я любил тут гулять, особенно по вечерам. Мы с Настей ходим по аллеям, я фотографирую ее, она смеется и говорит, что перелезть в платье через этот высоченный забор было самым простым в этой прогулке. Она никогда не была здесь до этого, видела только на картинках. Вживую все гораздо красивее, и она понимает это, поэтому смотрит на все с такой искренней радостью и любовью в глазах, что я каждый раз удивляюсь ее детской способности видеть в мире только красоту. Мы останавливаемся у берега моря, садимся на камни и смотрим на то, как небо затягивается тучами. – Будет дождь, - говорит Настя и смотрит на свое платье. – Намокнем. – Пора идти назад, – соглашаюсь я с ней. Только вот мы не идем, а продолжаем сидеть: наблюдаем, как волны налетают на берег, как пролетают над водой чайки. Настя снимает обувь, встает и уходит к кромке воды. Я улыбаюсь, фотографируя ее, пока она заходит в воду, придерживая платье. – Ты словно русалочка, - я подхожу ближе, подаю ей руку и лодочки. Настя обувается и ежится от поднявшегося холодного ветра. Я отдаю девушке свой пиджак, она смотрит на меня с благодарностью. Мы возвращаемся уже через главный вход. Дождь застает нас в городе, на пути от остановки к кофейне. Он начинает капать мелкими редкими каплями, а через пару минут расходится так, что мы промокаем насквозь за считанные секунды. Одежда липнет к телу, мы бежим под ближайшую крышу. Наш поход за кофе отменяется, в таком виде мы точно не посидим на мягких диванах с чашкой эспрессо. Я перевожу взгляд на Настю. Она выжимает подол своего платья, улыбаясь. – Это самый интересный поход в парк за всю мою жизнь, – она смеется и смотрит на меня своими серыми глазами. С ее волос капает вода, она течет по ее лицу, задерживается на подбородке и падает на землю. – Будет, что вспомнить, – я смеюсь вместе с ней, поправляя прядь ее волос. Она смотрит на меня снизу вверх, а я вижу свое отражение в ее глазах. Смотрю на россыпь веснушек на лице, провожу пальцем по щеке, убирая капли от дождя. Я вижу ее непонимание, чувствую, как в воздухе между нами повисает напряжение и недосказанность. В моем взгляде, видимо, что-то меняется, она задает мне вопрос, на который сама знает ответ. – Максим, что-то случилось? – последний слог практически не слышен: я наклоняюсь к ней, обнимаю за тонкую талию и накрываю ее губы своими. Она напрягается, но не отстраняется. Из ее рук выпадает букет с ромашками, который она крепко сжимала до этого. Ее губы очень мягкие и на вкус отдают дождем и мятным бальзамом. В эти секунды мое сердце буквально совершает кульбиты в грудной клетке, ладони потеют, а разум затуманивает желание никуда и никогда не отпускать эту девушку. Дарить ей свою любовь для меня было просто, но я не знаю, примет ли она ее. Кажется, что течение времени для нас двоих остановилось, весь мир будто поставил себя на паузу. В этот момент были только я и она. Ее хрупкое тело, нежные губы, крупные капли дождя на лице. Мне кажется, что мое сердце бьется так громко, что его слышит вся улица. Я боюсь того, что будет дальше, медленно отстраняюсь, смотря в ее глаза. Она едва дышит, но улыбается. Мои ноги дрожат, я ненавижу себя за свою нервозность, хрущу пальцами на руках, пытаясь хоть как-то успокоить бьющую гаечным ключом по голове панику. К горлу подкатывает тошнота, живот сводит от волнения, а перед глазами все плывет от страха. В голове карусель из короткого “блять”, повторяющегося миллионы раз. Прежде чем все же произнести то, что хочу сказать уже очень давно, я несколько минут перевариваю собственные ощущения. – Я люблю тебя, Насть. Вот что случилось.