Мой Любимый Ксеноморф

Яйцо чудом миновало все очистительные сооружения великой и могучей канализации и через два дня достигло последней, точки, где-то в Колорадо, Спрингс. Данный населенный пункт славится тем, что находится в восточной части штата, в 98-ми километрах южнее штата Денвера на восточных отрогах скалистых гор. Там расположены две авиабазы и крупная воинская часть, а также Командование воздушно-космической обороны Северной Америки. Люди ожидали угрозу из космоса, но представить себе не могли, что угроза, прилетевшая из космоса, плавает у них под ногами. Даже участь, постигшая недавно городок, до которого не мало, а всего три часа ходу, людей ничему не научила. Было поднято военное положение, и город был закрыт для въездов и выездов. Яйцо же, попав в лапы местных крыс, проделало еще не малый путь, но вот удача: как раз в момент поедания крысами яйца и созрел злосчастный эмбрион. Началось вылупленное. Крыса стала первой жертвой маленького зубастого чуда. После нескольких дней питания крысами, ласками, а именно: их мозгами, чудо вымахало до размера сенбернара. Чудо это было хоть и не большим, но смертоносно опасным для человека. Сам же новоиспеченный ксеноморф, поняв, что он совсем один в этом темном мире, стремился только к одному: выжить. Так прошел год, и за это время чудо вымахало до роста почти в два метра и набрало вес более ста килограмм. Он иногда выходил из своего укрытия в ближайший лес и охотился на более крупных, но травоядных животных. Размножаться у него не получалось, да и он не стремился к этому; единственный инстинкт, что движим им, — это жить, хоть и одному. Ему была чужда вся обстановка вне его убежища в коллекторе, поэтому всю свою добычу он затаскивал в свой укромный, темный, влажный и дурно пахнущий уголок. Людей он видел лишь однажды и ему удалось разглядеть и даже пощупать это странное существо, что пришло в его охотничьи угодья для причинения смерти самому себе через повешенье. Тогда ксеноморф с интересом наблюдал за человеком, что пришел лишить себя жизни, и его попытка была успешна. Ксеноморф, шикнув, подошел вплотную к куску уже мертвого мяса, весящему на ветке дерева и начал его рассматривать, крутя тушку на веревке своей немаленькой лапой. Ксен не понимал, почему этот представитель своего вида лишил себя жизни, за которую сам ксен боролся в этом жестоком и чужом мире. Поняв, что этот вид опасен, когда лапой порезался об нож, торчащий из кармана весившего. У него пошла кровь, что тут же разъела то, что причинило боль маленькому ксеноморфу. Опять шикнув и став на четвереньки, ксеноморф быстро направился в свое убежище. Уже там рассмотрел полученное ранение и твердо для себя решил не нарываться лишний раз на представителей того вида, что видел сегодня. Да и самому ему было как-то не по себе от изменений в его организме. Сегодня ему попался козел! Правда, пришлось идти за ним выше, чем обычно. Перекусив с начала мозгами животного с помощью своего языка (второй челюсти), что с легкостью разбивала череп жертвы и позволяла добраться до питательного мозга, он поел и приступил к более жесткой пище, а именно: мясу животного. После трапезы, на удивление самого ксена, ему стало жутко плохо и, отрыгнув часть мяса, что было только что съедено, ксен дополз до темного угла и вырубился, постепенно сжимаясь в комок во сне. Его тело полностью покрыл кокон через каких-то два часа. В таком состоянии он пробыл еще неделю. Спустя неделю, проснувшись от нестерпимого голода, Ксен начал когтями прорывать путь наружу из теплого местечка. Выбравшись из кокона, ксен, посмотрев на себя, обнаружил, что стал немного больше, цвет его тела изменился, стал серо-белым. Хвост, что мелькал своей острой пикой перед его морду, был гладкий, без наростов. Посмотрев на свои руки, он обнаружил, что у него пять пальцев, вместо четырех. Тогда он вспомнил, что его рука отдаленно похожа на руку того повешенного. В целом, ксен был шокирован, но приятно удивлен таким изменениям. Его зрение отличалось от того что было раньше и сейчас. Сейчас же он видел только темноту, но, стоило сосредоточиться, и он слышал и видел крысу, что была за две стены от него. Не теряя момента, он начал охоту. Так как сводило все внутри от голода. Даже во время продолжительной охоты он замечал, что может перемещаться тихо, и по стенам, и потолку. Чего раньше не мог, и это приносило свои плоды. Охота на крыс шла отлично, но он не мог насытиться этими маленькими животными и снова вышел на охоту в лес. Там он наелся, как говорится, от пуза и вернулся к своему месту, где обнаружил, что его кокона нет. Улегся и стал думать о том, есть ли еще такие, как он и где же они все. И о том, кто же он такой? Что он за создание? С этими мыслями он постепенно уснул, но ему до жути было интересно повстречать такого, что был в лесу, и он начал продумывать, как бы ему встретить такого, но живого и не сожрать его при встрече, ведь они так вкусно пахли, а их мозг был большим и так манил. В такие моменты Ксеноморф думал, что именно эти люди — его главная добыча, и он должен охотиться не на этих достаточно сильных животных, а на них. Такие мысли злили его — и он их отгонял от себя, дальше поедая тушку животного. Все изменилось в один момент, когда Ксен услышал странные и непонятные звуки, что были очень далеко, но он слышал — его слух развился до небывалого ранее. Ксен, не доев свою добычу, пошел на звук и остановился, когда достиг края коллектора на выходе. Он смотрел прямо в ночной лес и, слушая эти звуки, что затихали и снова становились громче, маня к себе словно магнитом. Преодолев неуверенность и страх за свою жизнь, он ступил за пределы своего убежища и, встав на четвереньки, рванул в сторону манящего его звука. Ксеноморф в лесу резко останавливался, сидя на дереве, и прислушивался к звукам, окружающим его. Посторонние звуки меркли с тем непонятным следом, по которому шел одинокий странник. Немного передохнув, он снова ринулся со всей доступной ему скоростью к этому магниту для его одинокого разума. Он сам не понимал, что это может быть, но останавливаться на полпути не собирался. Его удивляло, что, пока он слышал и шел по следу, его злость и горечь одиночества куда-то ушла, и голод не мучил его. Все отошло на второй план, и вот он добрался до места: посреди леса стоял дом из дерева, не большой, но двухэтажный, без заборов. И теперь-то ксен, сидя на дереве, мог рассмотреть почти вблизи девушку, что сидела за странным инструментом и что-то нажимала на нем, и лился этот прекрасный звук, отражаясь от стен, и разносился по округе. Ксеноморф сел на дереве поудобнее, но так, чтобы его не было видно, и просто слушал и даже как-то сам от себя не ожидая, шипел ей в такт, но не громко, дабы не перебивать этот звук. Он понял, что это — самка, так как она была меньше, чем тот висельник в лесу, и, благодаря своему зрению, он видел ее репродуктивную систему и сделал вполне логический вывод. Послушав так еще немного и смотря, не отводя взгляда от той стены, за которой была самка, у него проснулся дикий интерес подойти и потрогать ее. Только он хотел двинуться, как девушка остановилась — и звук пропал, что рассердило ксена. Он хотел, чтобы звук не прекращался, так как, слушая его, он чувствовал себя не одиноким и хотел во что бы то не стало заставить ее продолжать. Спрыгнув с дерева, он тихо начал подбираться к дому, а именно: к стене, что была уязвима — в ней был проем (окно). Подобравшись максимально близко, он чуть приподнялся и заглянул в окно. Там он увидел молодую человеческую девушку в бриджах и кофте. Ее попка ему бросилась в глаза: она была не большой и не маленькой, но широкой. Сама девушка была ему по пояс, если бы он встал на задние лапы. Далее он осматривал ее как бы оценивающе на свой (типа наметанный глаз): у этой самочки грудь была выпуклой и достаточно большой. Маленькие тонкие ножки и ручки без намека на мускулы. Она показалась ему нежным и хрупким созданием. Девушка резко подняла голову и, казалось, посмотрела прямо на него, и ксен просто стал как вкопанный и притворился веткой, даже дышать перестал. Самка посмотрела в окно и, ничего не увидев, пожала плечами и пошла куда-то в другую комнату. Ксен выдохнул, но был поражен. «Она его увидела или нет?» За то он прекрасно рассмотрел ее лицо; его выражение больше напоминало тоску или скорбь, в этих эмоциях он не понимал, но точно понял, что самочка — то одна, и других представителей ее расы тут нет, это значило бы, что она может стать его, если он покажет себя с лучшей стороны. Также он заметил шрам на глазу у девушки от трех когтей. Тогда он опустил морду и взглянул на свою лапу, думая при этом, чьи это были когти, что нанесли ей такую травму, но точно не его или его собратьев. Ксен сильно задумался и решил пока проследить за девушкой и потом действовать по ситуации. Так, с задумчивым видом он пошагал вперед, не смотря под ноги; его внимание было приковано к своей руке. Он, совсем не заметив открытые дверки погреба, рухнул туда. Покатился кубарем с лесницы в темный подвал. Грохот стоял жуткий. После такого «феерического» падения ксен быстро вскочил на свои четыре и вильнул хвостом, так, что снес что-то металлическое — и то с грохотом обвалилось на пол. Ксен запаниковал первый раз в жизни, когда услышал над своей головой тихие, но быстрые шаги самочки. Он быстро пытался вылезти через ту дверь через которую сюда попал, но дверь погреба захлопнулась и врезала ему по хитиновому панцирю, прямо в лоб. В этот раз ксен устоял на лапах и судорожно пытался придумать, куда деть свою тушу. И вот, удача: сбоку, возле стены, стопками были сложены какие-то тряпки и доставали они почти до потолка, и были достаточно широкими, плюс, рядом лежали белые трубы разной длины. Ему пришла в голову идея притвориться этими трубами — и он так и сделал. Улегся на бок, на стопку ткани, и хвост вытянул, чтобы он походил на трубы, и замер, не издавая не звука. Судорожно думал, что не хочет убивать эту самочку, но, если она поднимет тревогу, он разорвет ее на месте. Девушка вошла в подвал с шваброй наперевес и держала ее так, что с размаху могла ударить; хоть и не сильно, но могла. Девушка кралась медленно, но добралась до выключателя — и в подвале загорелся тусклый холодный свет. Девушка, прищурившись, продвинулась к тому месту, где упал старый хлам из пробитых ведер и другого хламья, посмотрела на него и пожала плечами. Вот тут ксеноморф и заметил ярко выраженные три маленькие полоски на ее личике и наполовину белый глаз. И тут его осенило: она им не видит дефект или что-то в этом роде. Пока он думал, он не шевелился и следил за девушкой своими глазами, что находились у него под щитом. Девушка, собрав кое-как хлам и отставив швабру, пошла к тем самым трубам, которыми так сильно притворялся ксен. Девушка как будто его не заметила, протянула руку и, так получилось, что залезла ему между ног и что-то нащупывала позади него. Ксеноморф был потрясен, но не издал и звука, о дыхании и речь не шла. Девушка искала что-то; явно это было на стене, она пыталась дотянуться, но ее рука провалилась, и она щекой коснулась его живота. — Да где же ты? — прошипела девушка нежным, но раздраженным голоском. Ксеноморф же не шевельнулся и не издал не единого звука; ему были приятны новые ощущения, что кто-то живой трогает его. Её щека была теплой и приятной, он чувствовал это своей кожей в мельчайших подробностях. Вот рука, что шарила у него между ног, и кончики ее пальцев, что нежно дотрагивались начала его хвоста, приводили ксеноморфа в чувство стыда, но ему было приятно. Поймав себя на мысли, что ему приятно от того, что самка трогает его под хвостом, ввела в ступор безжалостного хищника. И вот, наконец, эта приятная пытка была окончена. Девушка нащупала краник и повернула его влево; вода зашумела по трубам вверх. Девушка быстро вытащила руку и встала ровно, положив руки в боки, и довольно улыбнулась. — Напомнить, себе убрать этот хлам! — уверенно отрезала она. Повернувшись спиной к ксену, она пошла прочь, прихватив с собой швабру. Как только дверь закрылась, ксеноморф выдохнул; из его пасти вырвался пар и шипение. Он тут же заткнул свой рот рукой, прикусив при этом вторую челюсть, отчего зашипел сам на себя, и звук получился что то типо: ШИИИКСС! После послышалось сверху: — Напомнить себе вызвать мастера по трубам!