Холостые выстрелы Великого Сокола

Она могла понять охотника. Могла понять. Он обрушил меч на дьявольское отродье, на крепкую сизую шкуру, опережая смертоносные клыки. Он не за ее жизнь в этот момент сражался, не за приказ вернуть домой сбрендившую дочку семейства Эббот: он спасал себя от неминуемой смерти. Ведь ещё мгновение - и янтарь волчьих глаз разгорелся бы пламенем схватки. Ведь ещё мгновение - и преимущество было бы потеряно. Волк пронзительно вскрикнул, и кровь брызнула на старательно вычерченный по главной зале колдовской круг. Густая, темная, перечеркнула все символы и заклинания. Свеча колыхнулась, сливаясь с закатным солнцем. Она лишь успела отшатнуться, а меч обрушился на волчье тело второй раз, разрубая бок. Второй вскрик был уже тише. Последний всполох солнца растаял за горизонтом, и личина оборотня дрогнула, медленно сползая с него, словно шкура со змеи. И вот уже не волчья кровь расплескана по холодным камням, а человеческая, и в глаза охотнику смотрит, булькая из последних сил, парень со звериными глазами. Охотник отступил на шаг, улыбаясь. Ему не соврали: этот странный оборотень, что обращается в волчью шкуру под лучами солнца, уязвим на закате, как никогда. Его слух и нюх угасают первыми, аж за несколько минут до полной трансформации. Потом слабеют его мышцы, готовясь отторгнуть шкуру... Он прекрасно улучил момент для удара. Охотник отступил, тяжело дыша и обливаясь потом. Вся его одежда прогоркла и истончилась, так долго он шёл по следу... Но приказ, наконец, выполнен. И он, вместе с обезумевшей дочкой Эббот, может возвращаться домой. Так он думает. Она чует. Но едва он обернулся, в его горло впились белоснежные клыки белоснежной волчицы. Крик захлебнулся в хлынувшей крови, запутался в порванной глотке - охотник, преследовавший их столько лун, упал замертво. Но было уже поздно. Волчица тронула носом чёрные волосы своего спутника, чувствуя, как проклятье выветривается из него вместе с жизнью. Ее верный Рэйвен, тот, чьи лапы днём верно вздымали листву рядом с копытами ее коня, и тот, чьи руки ночью ерошили шерсть... Их избавление так и не наступило. Волчица тоскливо завыла. Заунывный плач рокотал в каменных стенах особняка, где двадцать лет назад появились на свет брат и сестра: тот, в чьих чёрных волосах путалась сама ночь, и та, чьи белые локоны целовало само солнце. 17.08.2018