Моя прекрасная незнакомка

      На следующее утро Киллиан поспешил отыскать Рихтера. Тот с радостью согласился помочь бедной Эмме. Обычно, если нужно было лечить кого-то вне корабля, Рихтер всегда брал деньги, но не в этот раз: не мог же он взимать плату с больной принцессы.       Уже который день на улице стояла прекрасная погода, что было на руку Джонсу. Скорее всего, и в море штормов не будет, если такая погода продержится ещё недели две… Он очень на это надеялся.       Крюк встал довольно рано. Как тут спать, когда Свон там мучается? Правильно, никак. Он очень волновался за проблемную принцессу. Господи, да Киллиан никогда ни за кого так не трясся, как за Эмму, (кроме Милы и Лиама, разумеется).       Джонс шёл по лесу вместе с Рихтером и обсуждал дальнейшие действия. Оставалось совсем немного идти, а вдалеке уже показывались первые домики. Солнце палило во всю мощь. От жары спасало только то, что крона деревьев была очень густой, поэтому сохраняла влажность и свежесть в лесу. Только утро, а с Киллиана уже третий пот сошёл.       Наконец они подошли к домику Руби. Джонс надеялся, что дамы не спят, иначе выйдет очень казусная ситуация: двое мужчин придут в двум спящим в неглиже девушкам.       Киллиан постучал в деревянную дверь. На его счастье, Лукас не спала.       — О, привет! А кого ты привел?       Крюк даже удивился, что в голосе Руби не было привычной агрессии, наоборот — он звучал тревожно.       — С добрым утром. Надеюсь, я не слишком рано. Знакомься — это Рихтер, он наш лекарь. Рихтер — это Руби, фрейлина и по совместительству лучшая подруга Эммы. Я решил показать Свон врачу. Думаю, он лучше знает, как ей помочь, — Джонс кивнул девушке и переступил через порог.       В доме было прохладно, влажно и темно. Все занавески были зашторены, и единственный лучик света просачивался сквозь них на пол. На свету было отлично видно, как кружатся пылинки. Кровать также отгорождали цветочнык занавески. По всей видимости, бабушка там так и лежала.       Крюка мучали вопросы: а начнет ли она гнить? Или нет? Будет лежать, как забальзамированная?       — Здравствуйте! И вам не хворать, — учтиво поприветствовал Рихтер Лукас.       — Ох, ты что, мои мысли читаешь? — взволновано спросила Руби и отступила назад, пропуская врача. — Эмме очень плохо!       — В смысле? Разрази меня гром, что случилось? — Джонс настороженно осмотрел комнату и увидел девушку, лежащую на лавке.       — У нее жар! Эмма вся горит! Что происходит? Помогите, пожалуйста… — почти взмолилась Руби и повела лекаря к больной.       — Так, нужно её осмотреть, — сухо сообщил мужчина и сел рядом с Эммой.       — Душа моя, здравствуй, как ты? — взволнованно поинтересовался Крюк и подошёл к Свон. Он ласково взял её за руку. Боже, да она действительно вся горит!       — Почему? Из-за чего у неё может быть жар? Ночью она бредила, тебя звала! Худшее, что я могла слышать ночью, это: «О боже, Киллиан, приди ко мне!», — Руби выплюнула эту фразу так, будто она жгла язык, скривилась и брезгливо посмотрела на Киллиана.       Ах, привычная Лукас! А он уже подумал, что её чем-то по голове огрели, и она ни с того, ни с сего стала добренькой! А нет… Вернулась в прежнее амплуа и уже язвит. Джонс пропустил её шпильку мимо ушей.       — Рихтер, почему такое произошло? — задался вопросом Киллиан, мимоходом успокаивающе поцеловав ручку Эммы.       Лекарь внимательно осматривал её тело, ощупывая ногу и проверяя ушибы, ссадины.       — Ай-а-а, Киллиан, привет… — прохрипела Свон и приоткрыла глаза, слегка улыбнувшись. Она дернулась, когда врач дотронулся до её вывихнутой лодыжки.       — Да, Эмма, как ты? Тебе очень плохо? — заботливый тон Крюка не особо сочетался с его грозным видом.       — Да нет, пройдет! Просто температура высокая… Я скучала по тебе. Лодыжка очень боли-и-и-т! — ответила Эмма в полубредовом состоянии и потянула руки к нему, желая заключить в объятия.       — Оу, ну потерпи, всё будет хорошо. Сейчас врач тебя осмотрит, — Джонс немного опешил, но всё же наклонился и обнял Свон. Она выглядела очень хрупкой и ранимой, а не дерзкой и язвительной, как в день их знакомства. И от этого у Киллиана всё сжалось внутри.       Руби скривилась от неприязни и ревности к Эмме, когда Киллиан обнимал её. Ох, раздражал её до чёртиков этот типок! Невероятно! Ей стоило диких усилий сдержаться и не наговорить Джонсу кучу гадостей.       — Кхм, кхм, раз она вывихнула лодыжку, то жар, скорее всего, появился из-за этого. Температура при вывихах — это нормальный симптом. Организм реагирует на стресс, шок и прочие аспекты. А лодыжка отекла очень сильно. Вы вчера как-то пытались снять отек? — произнес Рихтер со спокойным видом, чего нельзя было сказать о Киллиане и Руби. Они напряглись и даже испугались.       — А как сбить температуру? — пробормотала Эмма и сжала руку Джонса сильнее. — Надеюсь, я не умру? А если умру, то только с тобой, а то мне одной страшно.        — Ну, не говори глупостей! Где твой непотопляемый оптимизм, хей? Не умрёшь ты, а я уж тем более. Лапочка, я живучий, — он криво улыбнулся. Умирать, даже со Свон, ему до ужаса не хотелось. И чего только не скажет человек в бреду…       — Ну, Крюк вчера делал мне компресс холодный. Отёк был ещё сильнее, — пояснила Эмма и с надеждой посмотрела на врача, почти моля о помощи.       — И надолго это? Я ведь был прав, на две недели как минимум слегла? — тихо вздохнул Киллиан и покачал головой.       — Так, я вам сейчас рецепт выпишу… Да, как минимум! А может, и больше. Ну, это смотря как на поправку будет идти, — Рихтер вытащил из кармана карандаш и замызганный блокнот. Он стал что-то черкать. Интересно, у него тоже не почерк, а каракули какие-то? — Ну, во-первых, холодные компрессы делать на лоб. Порезы и раны во избежание нагноения обрабатывать тысячелистником и сиренью. Делать из него кашицу и мазать ей ссадины каждые два часа. Пейте чай из фенхеля и валерьянки: очень мощное обезболивающее. А от температуры пейте настой из липового цветка, это сильное жаропонижающее. Если настой не поможет, то обтирать уксусом. Ногой не шевелить и, уж тем более, не вставать с постели. Она должна быть закреплена в таком состоянии. Точка, — он дописал рецепт и засунул блокнот обратно в карман.       — Боже, вы наш спаситель! Спасибо вам огромное! — восхитилась Руби и всплеснула руками, а на её лице появилась улыбка. Она пожала руку врачу и забрала рецепт.        — Да, да, спасибо. Я надеюсь, мне станет лучше, — Свон измученно улыбнулась.       — А, собственно, нам в лес идти нужно? — Киллиан скептически поднял брови и в недоумении посмотрел на Рихтера. Что за глупый вопрос? Конечно придётся!       — Ну конечно! Хотя можете в городе поискать, в какой-нибудь аптеке. Всё равно все люди уснули! Никому дела нет, что вы брать будете. Вы хоть знаете, как выглядят эти травы?       Киллиану вдруг стало неловко: живя так долго, стыдно было не знать таких элементарных вещей. Только подумать, не знает, как выглядят разные полевые травы! Просто не приходилось их собирать, да и в море особо трав не найдешь. Джонс уже придумывал, как бы избежать ответа, но его неожиданно спасла Руби:       — Я знаю! Меня бабушка обучала, книги показывала с разновидностями трав, — покладисто сообщила она.       Киллиан с облегчением выдохнул.       — Вот и чудненько, ты и пойдешь за ними! — он злорадно улыбнулся и гаденько хихикнул, потерев руку об крюк. — А то я в этом не мастак… Со Свон посижу.        — Я способна и сама справиться, но если ты настаиваешь… — Эмма загадочно улыбнулась.        — Вот даже в такой момент не упустишь возможность посопротивляться, — проворчал Крюк, — Естественно, настаиваю!       — Слышь, безрукий, я тебя наедине с Эммой не оставлю! Поэтому пойдешь со мной, а она пока поспит, — возмутилась Лукас, буравя его взглядом.       Рихтер вздохнул и помотал головой.       — Господа, можете не волноваться и идти вместе. Так даже быстрее, а мне всё равно делать нечего. Я и прослежу за Эммой, — сообщил он.       Господи, ну хотя бы Свон одна не останется. Это радовало Джонса, но с другой стороны — ему придется провести наедине какое-то время с сумасшедшей Руби. Да это хуже смерти! Она же ему все мозги выклюет!       — Только ради Свон я и пойду с тобой. Чтобы побыстрее собрать травы и избавиться от твоей компании, Руби, — выдавил из себя Киллиан сквозь зубы.       — Боюсь, сударь, я вас разочарую! Вам ещё о-о-очень долго пребывать в моей компании, — язвительно ответила Лукас.       — Вам кляп в рот засунуть, чтобы вы хотя бы секунду не ругались? Мне и так плохо, а вы меня в гроб своими ссорами загоните, — прошипела Эмма в попытке угомонить этих проклятых. Вообще, ей хотелось бы хотя бы пару часов провести наедине с Джонсом, ведь обычно она находится под пристальным взглядом Красной. И они буквально через слово ругаются.       Руби и Киллиан на некоторое время перестали друг другу язвить, прекратив разговаривать. Лукас решила позаботиться о подруге и сварила ей овсяную кашу на воде, без сахара. Гадость несусветная! Тем более для принцессы.       — Ешь, я сказала! И не сопротивляйся, — скомандовала подруга и всучила Свон в руки деревянную чашку с кашей.       — Не буду я эту гадость есть! — фыркнула Эмма и, скривившись, отодвинула тарелку.       — Ну, простите, у меня нет таких изысков, как у тебя. Ешь, сказала, иначе до вечера голодной будешь… лежать, — Руби набрала в ложку каши и попыталась засунуть её в рот Свон, но та отнекивалась.       — Не хочу я ничего есть, в горло не лезет, — протестовала она. — я хочу просто спать! И меня знобит… — Эмма откинула на подушку и прикрыла глаза. Давно она не болела.       — Руби, правда, отстань от неё. При температуре человек не то что есть не хочет, он шевелиться не может. Потерпи, дорогуша, скоро мы пойдём за лекарствами, — цокнул Крюк и отжал мокрую тряпку в миску с водой, стоящую на камине. С одной рукой ему было сложно проворачивать такие махинации. Он уже в который раз жалел, что не имеет второй руки.       — Как хочешь, мне больше достанется, — Лукас хмыкнула и посмотрела на знакомых, ища поддержки в их глазах, а после засунула себе в рот ложку и с удовольствием съела кашу.       Рихтер забрал у Киллиана воду с тряпкой и сделал компресс больной. Когда он положил на лоб ледяную тряпку, Эмма съежилась и зашипела. Холодно, чёрт возьми! Да ещё и озноб! Так она пролежала какое-то время. От её жара тряпка полностью высохла.       — Так, дорогие мои, сейчас мигом идите за травами. Если настойка не поможет, то Руби должна будет обтирание сделать, — скомандовал Рихтер и поправил очки.       — Да, побыстрее бы, — жалобно простонала Свон и поправила тряпку на лбу. Ей было ужасно холодно, тело трясло.       — Душа моя, постараюсь побыстрее, — ласково произнес Киллиан и поймал злющий взгляд Руби. — Но не обещаю… Вдруг твоя подружка меня загрызет где-нибудь, — рассмеялся он.       — Сейчас доиграешься, и вторую руку отгрызу: будут в прямом смысле руки-крюки, — Лукас подошла к своему красному плащу, с помощью которого превращалась в оборотня, и потянулась к нему.       — Сжалься, о Руби! Я ведь пошутил, пойдём уже. А то мне кажется, что Свон от тебя уже устала, — Крюк обиженно надул губы, чем ещё сильнее рассмешил Эмму.       Красная Шапочка с трудом сдержалась, чтобы не огреть его чем-нибудь. Нет, всё-таки как бы прискорбно ни звучало, Киллиан им понадобится. Кто же ещё будет управлять кораблем? Ну не она же? Хм… но что-то он скрывает… Почему Крюк так остро отреагировал, узнав, что Реджина — не родная бабушка Свон? Значит, их что-то связывает, что-то не очень лицеприятное.       Руби и Киллиан попрощались со всеми и вышли из дома. Джонс почесал спинку Метеору, а затем залез на него. Крюк, как истинный джентльмен, предложил Лукас поехать на коне, но та отказалась. Она взяла с собой корзинку, куда стала бы складывать травы.       Киллиан вышагивал на коне по улочке и вглядывался в окна домишек. Тишина, ни души… Ветерок покачивал листву на деревьях, спасая путников от ужасной жары. И всё же в доме было лучше. Одиночные листья уже стали желтеть. Рановато, ведь только начало августа! С температурой на улице совсем не сочеталось — было очень жарко. Джонс не выдержал и стал снимать с себя одежду, повесив поводья на седло. Первой в ход пошла чёрная кожаная жилетка. Он свернул её и положил в сумку, висевшую на плече.       — Э-э-э, ты что делаешь? — Красная Шапочка ошарашенно вылупилась на него.       — Раздеваюсь, разве не видно? — непринужденно ответил Киллиан и пожал плечами, расстегивая пару пуговиц на своей рубашке.       — Зачем? Я не Эмма, не поведусь! Со мной это не прокатит! — забастовала Руби и отодвинулась.       — Не обольщайся, милая, не для тебя раздеваюсь. Кто вообще сказал, что я тебя соблазнять собрался? Мне просто душно, — он распахнул рубашку на груди и стал махать рукой, пытаясь освежиться. — Руби, ты просто очень испорчена! Везде видишь пошлости, — Джонс усмехнулся и заигрывающее поднял бровь, смущая и зля её. Он закатал рукава по локоть.       — Я испорчена? Да ты не лучше, — фыркнула Руби и отвернулась. Как же он её бесит одним своим видом! Напыщенный индюк! Так её и развратницей обозвал…       Киллиан ещё раз усмехнулся, но не ответил. Он послушно ехал за Руби, ведь она знала, где находится поляна с нужными травами, да и ориентировалась в местности лучше него. Каменные и деревянные дома оказались позади, а впереди был тёмный лес. Киллиан сразу слез с коня — идти пешком было удобнее. Он вёл Метеора за собой. Могучие деревья и сосны раскинули свои ветви, закрывая небо. На стволах рос тёмно-зелёный мох. Как только Лукас и Джонс вошли в чащу, они сразу погрузились во тьму и прохладу. Джонс даже поёжился и надел жилетку. Землю устилали широкие папоротники и мхи. Некоторые деревья были повалены. Крюк шёл, любуясь загадочными сказочными пейзажами.       — Эй, стой! — Руби резко окликнула его, схватила за руку и, развернув, прижала к себе.       — Давно пора… — Киллиан ухмыльнулся, но не договорил фразу. — Мир заключить… — шёпотом добавил он.       — Заткнись! Под ноги смотри хоть иногда, муди… кхм! Там овраг! Сейчас бы навернулся, — зло процедила она, смотря ему в глаза. Лукас с напущенным пренебрежением отодвинулась от него и выдернула руку, которую держал Крюк.       — Хах, веская причина для пылких объятий. Действительно, овраг, и ведь издалека не видно, все мхом да травой поросло, — Киллиан поправил растрепанные волосы Руби, ухмыляясь. — Но в другой раз не ищи предлога.       Руби и Джонс ещё полчаса шли по лесу, пробираясь сквозь густую траву. Протоптанных дорожек, к сожалению, там не было. Дальше, за деревьями, показалась поляна. Весь путь Лукас шла молча. Ей вообще не нравилось общаться с высокомерным пиратом. За что с ней жизнь так жестока?       Они наконец-то вышли на зелёный луг, усыпанный различными дикими цветами и травами. Великолепные бабочки порхали над цветами. Руби с облегчением выдохнула, потому что полпути уже пройдено: осталось только собрать травы.       — Так, неуч ты вековой, смотри и учись, что какой травой является! А тебе вообще сколько лет? — с сомнением в голосе спросила она Киллиана и пошла выискивать нужные травы.       — В этом году ровно триста исполнилось, — Джонс гордо улыбнулся, отпустил коня пастись и последовал за девушкой.       — Кхе-кхе, чего? Сколько, сколько? — Руби резко обернулась и ошарашенно уставилась на мужчину. Она открыла рот и подняла брови. — Ты ничего не перепутал? Ты, наверное, хотел сказать тридцать?       — Нет, дорогуша, триста. Я же тебе не говорил, что в Нетландии очень много лет провел. И самое интересное, что время там застыло, а здесь протекало как обычно, — ответил Крюк. — Может, всё-таки приступим к уроку? — он многозначительно посмотрел на Лукас, обаятельно улыбнулся и поднял бровь.       — Господи, с кем Эмма связалась?.. Со старикашкой! — Руби драматично схватилась за голову и взвыла. — Иди уже сюда.       — Я? Старикашка? Милая, следи за словами! В душе, да и на вид, я очень молод, прекрасен и замечателен. Чего не скажешь о тебе, — он усмехнулся и подошел в центр поляны. У девушки чуть пар из ушей и ноздрей от такого унижения не пошёл.       Под ногами было множество разных трав: низких и высоких, жёлтых и зелёных, но для Крюка они все были на один лад. Руби отыскала нужную траву и стала срывать её, рассказывая:       — Это фенхель. Видишь, он чем-то напоминает куст, такой же высокий. Может до двухсот сантиметров вырастать. Запоминай: цветки у него, как жёлтые зонтики; по листьям похож на укроп, такая же метелка.       — И это тоже фенхель? — Киллиан показал на похожее растение с большим, высоким стеблем и маленькими белыми цветками, собранные в зонтики. Он уже потянулся к нему, чтобы сорвать.       — А ну брось! Не трогай! — рявкнула Руби, и Крюк, вздрогнув, одернул руку. Ненормальная. — Если хочешь обжечься, конечно, можешь лапать и целовать этот сорняк. Так даже лучше, губы опухнут, не сможешь Эмму целовать. Это — борщевик. Он ядовит и опасен. Ожоги оставляет сильные, да такие, что потом долго залечивать будешь.       — Чтоб мне подавиться ядовитой медузой, ты такая добрая! Слов нет! Я и не целовал её! И специально, назло тебе, ведьма, как-нибудь это сделаю. Да и собственно, это не твоё дело, — Джонс даже подавился от такой наглости, а затем саркастично посмотрел на неё, злорадно улыбаясь. Бойкость Эммы его заводила, а вот дерзость и язвительность Руби — выводила из себя. Да её точно мало пороли в детстве!       Лукас придвинулась ближе и, смотря ему в глаза, прошипела:       — Только попробуй, и я ночью перегрызу тебе глотку.       — Только попробуй это сделать, я проснусь и тоже перережу тебе глотку крюком. Или сейчас показать наглядно? Не подпущу тебя к себе спящему! — с пугающей злорадной ухмылкой, прошептал Джонс. — Слушай, милая, а ты такая злая, потому что у тебя недотрах? — хохотнул Киллиан.       Руби взбесилась не по-детски. Она была уже готова врезать этому наглому пирату, но сдержалась, сжав кулаки, и продолжила собирать растения.       — Знаешь, что, а это уже не твоё собачье дело! У тебя, по всей видимости, тоже! Раз наглый такой, — шикнула Лукас.       — Я наглый? Это ты про себя сказать хотела, лапочка. Я, в отличие от тебя, не скрываю того, что у меня давно не было девушки. Как-то не подворачивалась возможность, но я бы был не против восполнить эту потребность, — промурлыкал Джонс. Он старался показывать невозмутимость и неубиваемую кокетливость.       — Кто бы сомневался! Ты же всегда, наверное, готов потрахаться. Я тебе не дам, — процедила Лукас и посмотрела в голубые глаза собеседника, в которых играли смешинки.       — Душа моя, я с тобой под дулом револьвера не пересплю. Я знаю себе цену и кого угодно трахать не буду! Ты только что грозилась перерезать мне горло и думаешь, что после этого я захочу с тобой переспать? Да я и до этого такого желания не имел, — гордо ответил он и фыркнул. — И вообще, лапочка, почему ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделал?       — Ты пират! И люди не меняются! Я не люблю всех мужчин в целом! Да и как их любить, когда мой бывший жених чуть не перегрыз мне глотку?! — выкрикнула Лукас, и неожиданно на её глазах выступили слезы.       Джонс опешил от такого ответа.       — Я был пиратом, и это оставило свой след, но я изменился. Так, вот с этого момента поподробнее… Эй, ты что, плачешь? — он взволновано спросил и приблизился к девушке, виновато смотря на неё. — Прости, я не должен был так палку перегибать…       — Да причем тут ты?! Я уже готовилась к свадьбе… Питер клялся мне в вечной любви, а за пару дней до свадьбы мы поссорились, и он не только избил меня, но и превратился в оборотня, чуть не убил. И вот как после такого вообще кого-то любить?! — с остервенением рассказывала Руби.       — Оу… Но не стоит судить по одному человеку всех остальных — это неправильно, — внутри Киллиана всё свернулось в клубочек, и ему даже стало стыдно за свое поведение.       — Поучи меня ещё! Я твоих советов не просила, — кинула Красная Шапочка, стёрла слезы, поджав губы. Она отвернулась и продолжила собирать травы.        Внутри Киллиана что-то щёлкнуло... Сердце Руби, точно так же, как и его когда-то, наполнено ненавистью, болью и злостью. Ей и так ужасно плохо. Она осталась совсем одна... С множеством душевных ран. И в Джонсе вдруг проснулось сочувствие... Он замолчал и с интересом наблюдал за тем, как Лукас ловко выбирает нужные травы и складывает их в корзину. Он старался пропускать мимо ушей её нытье о том, как ей не повезло, что в помощники попался такой, как он. За что же ей такая ноша? Вскоре они собрали половину из нужных растений. Липовый цветок найти не удалось. Липы давно уже отцвели, а единственное место, где можно было найти их цветы — в аптеках, в городе. Руби и Джонсу пришлось ехать туда.       Лукас была вынуждена поехать вместе с Киллианом на Метеоре! Она, скривив лицо, всё-таки согласилась и обхватила его за талию. Они час добирались до города, а потом ещё несколько часов было потрачено на поиски нужных трав. Домой они вернулись уже далеко после обеда.       Рихтер сварил Эмме жаропонижающую настойку, показал, как нужно обрабатывать раны, и попрощался. Свон стало лучше: после приёма лечебного чая температура спала, и она уснула.       Киллиан удивлялся самому себе, что возится и заботится об Эмме. Ведь раньше такого никогда не было. И с каждым днем он начинал испытывать к ней более тёплые чувства, а не просто интерес и азарт.       На третий день температура окончательно спала, и Свон стало легче. Она уже не лежала пластом и не спала постоянно, уже пыталась веселиться и общаться с Руби и Крюком. Мысли о том, что её родители лежат в замке под заклятием вечного сна, нагоняли дикую тоску и страх, но при друзьях Свон старалась держаться. По вечерам, когда Эмма оставалась одна, она тихо плакала в подушку, ощущая себя полностью беспомощной и бессильной. Единственное, что утешало её, это то, что друзья рядом. Когда Киллиан находился в доме, Свон становилось спокойно, появлялось ощущение, что Джонс спасёт её от всех проблем. Нога всё так же болела, а шевелить ею было невозможно: резкая боль пронзала лодыжку.       На пятый день отёк прошёл, и Эмма уже смогла немного двигать ногой. После полутора недель заточения в доме подруги, находясь рядом с её уснувшей бабушкой, Эмма наконец смогла подняться с кровати. Киллиан и волчица держали её под руки, пока Свон делала свои первые шаги после травмы. Было слегка больно и непривычно.       — Господи, как же я устала лежать! Я думала, что уже никогда не смогу ходить, — безумно радуясь, сообщила Свон. Она светилась от счастья, ведь может ходить! А значит, на следующей неделе они уплывут!       — Ну, я что говорил? Конечно, ты сможешь ходить! Ещё бегать и прыгать у меня будешь, — звонко подбодрил Киллиан.       — И ты у меня ещё прыгать будешь, — многозначительно сказала Руби, подмигнула Крюку, расплылась в злорадной ухмылке и сильно хлопнула его по спине. Тот громко сглотнул, стараясь не подавать виду.       Эмму слегка напрягало то, что Лукас приходится спать в одной кровати с бабушкой в бессознательном состоянии. Раньше Руби спала на лавке, где сейчас спит Свон, теперь же ей приходится ютиться с бабушкой.       На выходных принцессу пришёл проверить Рихтер. Он сообщил о том, что нога почти зажила, но стоит поберечься ещё несколько дней и не совершать резких движений и далеко не ходить. Эта новость не обрадовала Эмму. За эти две недели она невероятно прониклась к Киллиану, он начал нравиться ей ещё больше. Да, сначала она невзлюбила Джонса и согласилась пойти прогуляться до пристани только из чувства долга. И Свон сейчас была благодарна самой себе из прошлого за то, что сделала это.       Прошло две с половиной, почти три недели с момента, когда Эмма упала с коня. Она уже уверенно стояла на ногах, хоть при ходьбе немного хромала. Киллиан почти подготовил свой корабль к отплытию: набил трюмы запасами еды, пресной воды и другими важными вещами. Его команда проверила исправность «Весёлого Роджера».       И вот Свон попросила в последний раз съездить в замок, попрощаться с родителями. Она так давно их не видела…       — Прощай, бабушка, я обязательно тебя верну, — Руби всхлипнула, а по её щекам потекли слезы. Ей было невероятно больно прощаться с любимым, родным человеком. Ведь неизвестно, насколько затянется их путешествие. — А может, мы вообще не вернёмся? Может, погибнем в шторме?       — Мы справимся, не сомневайся. Я чертовски хороший капитан, — ласково сказал Киллиан, подбадривая девушку. Ему не захотелось язвить или говорить какую-нибудь гадость… Это было бы не по-человечески. У Руби горе, а он со своими шуточками.       Джонс стоял позади и наблюдал за склонившейся над бабушкой Лукас и её страданиями. Джонсу было больно смотреть на то, как изводится Красная шапочка. Внутренности все сжались.       — Не плачь, всё будет хорошо, — он положил руку на её плечо и грустно улыбнулся.       — Угу, слабо верится в то, что при сильном шторме ты справишься, — фыркнула Лукас.       — Милая, ты что-нибудь слышала о доверии? — задал риторический вопрос Джонс.       Неожиданно для Киллиана Руби поднялась с кровати и обняла его. Крюк опешил точно так же, как и Эмма, наблюдавшая за этой сценой. Она распахнула глаза и уставилась на подругу. Лукас уткнулась носом в его чёрную рубашку и тихо всхлипывала. Киллиан, отойдя от шока, неуверенно коснулся её спины, медленно поглаживая.       — Эй, ну ты чего?.. Что за телячьи нежности?       — Руби… что ты делаешь? — Свон тихо спросила и улыбнулась. Неужели их отношения налаживаются?       — Ничего! Киллиан, мне нужно было… — Лукас резко помрачнела, отодвинулась от Джонса и привычно нахмурилась. Господи, что она натворила? Она обняла своего злейшего врага! Вывесила белый флаг и капитулировала! Объявила мир? Нет уж, этому не бывать! И Крюк, как был мерзавцем, так им и остался…       — Привычная Руби, а я уж подумал, что у тебя на горестях случилось помутнение рассудка, — усмехнулся Крюк и подошёл к Эмме.       Какая же она всё-таки красивая! А из-за простого деревенского платья весь акцент был сделан на её милое личико. Киллиан столкнулся с её яркими зелёными глазами и застыл на долю секунды. Через него будто пролетели молнии. Он мотнул головой, пытаясь отбросить чувства.       — Типун тебе на язык, узнаю Крюка! Такой же противный и язвительный, — фыркнула Лукас и пошла в другую часть дома. Она взяла с вешалки свой красный плащ и накинула на плечи, завязывая ленточки.        — Такой же прекрасный, сексуальный и сногсшибательный! — самодовольно ухмыльнулся Киллиан.       Свон закатила глаза и цокнула языком.       — Ты неисправим! Хватит ругаться, пойдёмте лучше.       — Но ведь я тебе именно таким и понравился. Дамы, время поджимает. Мы все его рабы. Одним словом: тик-так, — Киллиан указал крюком на воображаемые часы на руке.       — Изначально ты мне вообще ни капли не понравился! — забастовала Свон.       — Угу, ври больше, дорогуша, тогда бы ни за что не пошла со мной. Опять бы сбежала, но нет. Ты даже захотела продолжить со мной общение, — промурлыкал Киллиан, приблизился к девушке и игриво коснулся кончиком пальца её носа.       — Жаль Метеора придется здесь оставить… на вольные хлеба его отправить! Он же не выживет! — вздохнула Эмма и поджала губы. Она не могла вот так бросить своего друга.       — Эй, придется его оставить. Других вариантов нет. Мы не можем взять его с собой на корабль, к сожалению, — Руби вздохнула и поменялась в лице. Она подошла и обняла подругу. — Я тоже надеюсь, что всё будет хорошо.       Эмма кивнула головой, вздохнула и направилась на выход, прихватив свою кожаную сумку и перебросив её через плечо. Она надела белую накидку, а Киллиан — свой пиратский плащ. На улице уже было не так тепло. Все остальные тоже последовали за Эммой. Она долго прощалась с конём: гладила, обнимала и говорила, как ей жаль оставлять его здесь.       — Не печалься так, мы можем на нём до замка доехать. Ты ещё какое-то время проведёшь с ним, — предложил Киллиан.       Так они и сделали: пока Руби закрывала дом на замок, на всякий случай, Джонс залез на Метеора, протянул руку Эмме, помогая той забраться. Она устроилась поудобнее позади него и обхватила за талию.       — А это что ещё за игры? — Красная Шапочка повернулась и выпучила глаза, удивляясь. — Вы что тут устроили?!       — Милочка, конь один, а нас двое. Прости, но ты не поместишься, — Джонс, усмехнувшись, развернул Метеора и ударил его по бокам. Конь медленно пошёл от дома.       — Больно мне хотелось с тобой ехать, я всё равно могу в волка превратиться, — с этими словами Руби накинула на себя плащ и стала превращаться в оборотня. Киллиан с открытым ртом наблюдал за этими метаморфозами.        — Привыкай! Я тоже была в шоке, когда впервые это увидела. Я надеюсь, она тебя не загрызет, — усмехнулась Эмма и хлопнула его по руке.        Пока они ехали, Эмме стало дурно и её бросило в жар, хотя на улице было прохладно; сердце забилось быстрее. Она сама не заметила, как прижалась щекой к спине Джонса, крепче сцепила руки в замок. Свон ощущала тепло его тела и слегка покраснела от осознания того, что Киллиан так близко. Воздух кончался в лёгких, а бабочки порхали в животе. Почему-то все проблемы ушли на второй план, и Эмма просто наслаждалась моментом. Его запах казался таким родным и вкусным. Ей вдруг захотелось коснуться его спины без рубашки, скользнуть ладонями по его груди и поджарому животу, поцеловать в шею….       «Стоп! Что за дурацкие мысли?! Отбрось их подальше и даже задумываться о том не смей! У вас ничего быть не может!»— скомандовала себе Свон и тут же слегка отодвинулась, но именно в этот момент Киллиан приударил Метеора, и тот бросился из рыси в галоп. Эмма резко, как назло, впечаталась в спину Крюка. Она вновь испытала резкий прилив жара из-за того, что ей пришлось крепко схватиться за Джонса.       Руби всю дорогу бежала позади, чтобы не напугать коня. Ей всё-таки не хотелось повторять ту же ситуацию, что произошла с Эммой — не хватало ещё, чтобы Метеор скинул теперь уже двоих.       Наконец дорога через тёмный лес закончилась. Они свернули налево на распутье. Впереди показались каменные стены, ворота и башни замка. Метеор со всадниками въехал в приоткрытые огромные ворота и оказался во дворе замка. Впервые за долгое время небо заволокли свинцовые грозовые тучи, и ни один солнечный лучик не мог через них просочиться. Джонс натянул поводья и остановил коня. Он ловким движением спрыгнул с Метеора. Увиденная картина поразила и Руби, и Киллиана. Придворные люди гурьбой лежали во дворе. И все бездыханные. Джонс открыл рот и громко ахнул.       — Кальмарьи кишки…. Вот это скосило их всех… — прошептал он, прибывая в шоке. — А, да, мисс, можно Вашу ручку? — Киллиан криво улыбнулся, поднял бровь и протянул здоровую руку Эмме.       — Конечно, а я не думала, что Вы такой джентльмен, — Свон мило улыбнулась и взяла его за руку, спрыгнула с коня. Эмма очень соскучилась по своему замку и придворным людям, хотя думала, что такое никогда не произойдёт.        Когда она коснулась Киллиана, по телу пробежали мурашки, и она буквально на секунду замерла, смотря в его яркие голубые глаза.        — Разве я не доказал это ещё в день нашего знакомства? — Киллиан поднял бровь и улыбнулся.        — Пожалуй, я была слишком зла на всех и на тебя тоже, чтобы понять это тогда, — Свон пожала плечами.       Руби уже превратилась обратно в человека и, покривив лицом, наблюдала за тем, как эти голубки воркуют. Она боялась за Эмму. Киллиан мог оказаться мерзавцем под личиной очаровательного джентльмена. Он влюбит её, наивную душу, в себя, а затем бросит и сердце разобьёт…       Замок поразил Киллиана: огромные башни с острыми шпилями; каменные стены; стрельчатые окна-розетки с витражами; арки; множество декора и статуи с горгульями. Ему, наверное, много веков! Он никогда не видел замок так близко. Джонс шёл по двору под руку со Свон и заглядывался на рельефы и витражи. Эмма ещё немного хромала, и ей нужна была опора.       Крюк разинул рот, когда вошёл в холл замка. Высокие потолки со сводами, нервюрами и розетками были великолепны, а красивей всего смотрелись мансардные окна с витражами. В солнечную погоду, наверное, вся комната заливалась разноцветными красками. Стены были отделаны камнем цвета кофе. Своды переходили в массивные колонны, разрезая комнату на центральный и боковой неф. Мраморные полы и резные дубовые двери производили сильное впечатление. Рядом с дверями стояли бюсты короля и королевы. Киллиан никогда в жизни не видел их так близко, если не считать того раза, когда он одним мельком увидел королеву в карете.       Джонс послушно следовал за девушками. Наконец, они зашли в нужный коридор, и перед ними показалась дверь в спальню королевской четы. Эмма застыла, набираясь смелости зайти. Ей было страшно, больно и невыносимо только от одной мысли, что она сейчас увидит своих родителей под заклятием.       — Эмма, ты сможешь. Ты же так хотела увидеть их, — ласково произнес Киллиан и взял её за руку. У него была шершавая и тёплая ладонь. Свон сильно сжала руку, набралась смелости и всё-таки открыла дверь.       Белоснежка и Король Дэвид так и лежали на кровати не дыша, бледные как сама смерть…       Внутри Свон всё сжалось. Нет… её мамочка с папочкой… Ей бы так хотелось сейчас услышать нравоучения матери, шуточки отца. Почему мы начинаем ценить окружающих только тогда, когда потеряем? Она сделала неуверенный шаг в комнату. На душе стало тоскливо и мерзко. Сердце будто пронзили. К горлу подкатил тяжелый ком, а на глазах выступили слёзы, но Эмма стойко их сдерживала. Она подошла к родителям и склонилась, осматривая их и стараясь запомнить каждую черточку лица.       Киллиан последовал за ней. Ему было точно также плохо и тяжело наблюдать за этой картиной. Тяжелые, мучительные и болезненные воспоминания нахлынули на него: то, как он держал на руках умирающего Лиама и просил не покидать, заливаясь слезами. В голове пролетел образ Милы, лежащей бездыханной на палубе. Как он пал на дощатый пол, тряся её, надеясь, что она откроет глаза и скажет, что это всё это шутка. Но такого не произошло.       Руби не решилась заходить. Она бы просто не вынесла этой ужасающей картины. Эмма не сдержалась и разревелась. Она бросилась обнимать Белоснежку и Дэвида.       — Мамочка, папочка, я сделаю всё, чтобы оживить вас! Я клянусь! — Свон поцеловала мать в лоб и взяла её холодную руку в свою.       Киллиан помог Эмме привести короля с королевой в нормальное положение: подложил им под головы подушки и скрестил руки на груди. Свон обошла кровать и встала рядом с ним. Она неожиданно, не сказав ни слова, обняла Крюка, уткнулась носом в жилетку. Кто только в неё сегодня не плакал!       — Тш-ш, я понимаю, как тебе больно, родная, — Джонс крепко прижал её к себе и успокаивал: — Мне тоже было тяжело, когда я брата потерял, и меня предал и продал в рабство отец. Я был зол на весь мир… Эмма, мы обязательно справимся! Не зря же у тебя в команде есть такой прекрасный капитан? — он гладил её по спине, прикрыв глаза. — Ну всё, давай, пойдём уже. Тебе только хуже будет, если ты пробудешь здесь ещё хотя бы минуту.       Эмма подняла на него ярко-зелёные заплаканные глаза, шмыгнула носом и кивнула.        — Пойдём… Ну вот насчёт капитана — это мы ещё проверим… — ей совершенно не хотелось отодвигаться от Киллиана. В его объятиях она чувствовала себя защищённой. Но сделать это все же пришлось. Свон вновь взяла его за руку и повела к выходу.        — Не сомневайся и просто поверь мне, — серьёзно сказал Джонс.       Эмма, Руби и Киллиан, наконец, добрались до пристани, где их уже ждал «Весёлый Роджер». Свон совсем не хотелось оставлять Метеора. Он был хоть каким-то напоминанием о семье. Она прихватила с собой из замка свою любимую книгу, которую подарила ей мама на восемнадцатилетие. Метеор будто чувствовал, что хозяйка покидает его, и не хотел уходить.       Джонс с Руби уже поднялись на пристань и ждали Эмму.       — Эй, ну все, давай быстрее! — крикнула Лукас и помахала рукой. Свон последний раз погладила коня и пошла к кораблю. — Я понимаю, ты не хочешь прощаться с ним, но время не стоит на месте! Как сказал Крюк: «Мы все его рабы!»       Джонс первый взошёл на борт по трапу, подал руку Эмме, а затем и Руби. Волчица даже присвистнула, когда оказалась на палубе.       — Воу, не дурно! А тут чистенько… — она пошла осматривать палубу. Где-то вдалеке, на носу, возились люди.       — А ты думала, тут будет свинарник? Какого ты обо мне мнения? Ахой! Эй, на палубе! Привет! — крикнул Киллиан своей команде. Люди тут же обратили на него внимание и стали что-то друг другу кричать. Они окружили компанию и с любопытством и восхищением разглядывали двух девушек. — Народ, знакомьтесь — это Руби и Эмма. Наши ценные гостьи! Прошу быть поаккуратнее с ними! Эмма, ты уже знаешь, это мой старпом — Сми, моя правая рука. Это наш кок — Вильям, боцман — Ричард, — Киллиан ещё пятнадцать минут перечислял имена всей команды. Людей было так много, что у Свон чуть голова кругом не пошла!       — Здравствуйте! Я рада знакомству, — кивнула Руби. — Ну что, показывайте, где у вас тут ром! — усмехаясь, сказала она и потёрла ручки. — Кто будет со мной пить? — радостно спросила она и расхохоталась.       — Руби! Какой пить?! Губу-то закатай! Я тебе своего рома не дам. Так, если все готовы, то мы отчаливаем! — сообщил Джонс. — Убрать трап! Отдать швартовы! — властным голосом скомандовал он.       Матросы забегали, торопясь выполнить указы капитана, а невнимательные особы спотыкались друг о друга. Слышался крепкий флотской матерок. Он вгонял в смущение Эмму.        — Поднять якорь и паруса по ветру! — крикнул Киллиан.        — Пойдём, осмотримся пока, выберем себе каюты, — Эмма махнула рукой, подзывая Лукас. — Я тебе всё тут покажу.