Моя прекрасная незнакомка

      — Хочу, — ответила Свон и поцеловала его в лоб. — Я хочу, чтобы ты остался здесь на всю ночь.       Ответ обескуражил Киллиана. Он впал в ступор, пытаясь понять, как расценивать это предложение. Однако Эмма не позволила озвучить вопрос. Она схватила Джонса за воротник плаща, притянула к себе и робко коснулась его губ своими.       Их первый поцелуй. Крюк не растерялся и подался вперед, чувственно целуя желанные и пухлые губы. Он запустил руку в слегка растрепанные волосы девушки, прижимая еще ближе к себе. Он очень-очень давно не ощущал себя таким окрыленным, сердце давно не билось так быстро, поэтому сейчас жар разлился по венам. Как же давно Крюк об этом мечтал!       Нежный, чувственный и невинный поцелуй перерос в страстный, пылкий, опьяняющий. Свон была хорошей ученицей: она схватывала на лету, повторяя за ним, и вскоре целовалась гораздо увереннее.       Он положил крюк ей на талию; дыхание перехватило, и лавина забытых эмоций обрушилась на него. Киллиан тихо простонал в губы Свон, не желая останавливаться; она вторила ему, прикрыв глаза и наслаждаясь моментом. Эмма провела ладонью по щетине Киллиана, поднимаясь выше, и запустила пальцы в черные волосы. Она медленно разорвала поцелуй, тяжело дыша, и посмотрела в потемневшие от возбуждения глаза Крюка.       — Это было… — тихо отозвался он, с восхищением смотря на девушку. Затем коснулся губ, пытаясь осознать, что сейчас произошло. Сердце бешено колотилось.       — Чудесно! Ты просто бог поцелуев… Я хочу большего. Хочу видеть тебя… счастливым после сегодняшней ночи, — ласково, обжигающее прошептала на ухо Эмма и несильно прикусила мочку, обвила руками шею и прижалась к его груди.       Через тело Киллиана будто пропустили молнии, и напряжение задержалось в районе паха. Ее мелодичный голос, ароматный запах, горящий, влюбленный взгляд сводили с ума. От каждого прикосновения внутри разгорался огонь. А слова Эммы… Они сорвали все оковы и разрушили какие-либо сомнения. Лишь бы это был не сон.       — Ты уверена, душа моя? А как же «до свадьбы ни-ни»?       Больше всего он не хотел причинить любимой боль, а уж тем более не собирался брать ее силой. Да, именно любимой! Он не мог поверить, что снова полюбил кого-то так же, как Милу. И если Свон все же передумает, то Крюк будет ждать столько, сколько нужно.       — Да, да, уверена! Тебе не кажется, что я и так слишком много правил нарушила? Да и кому сейчас какое дело? А чего ты хочешь? — мягко спросила Эмма, сделав акцент на слове «ты».       — Свон, я хочу тебя. Ты даже не представляешь, как давно я желаю тебя, — решительно произнес Джонс и втянул девушку в горячий, властный поцелуй.       Он отпрянул, получив от Свон недовольное мычание, и стал спускаться ниже, дразнящими прикосновениями губ лаская ее шею.       — Я тебя тоже, — прошептала она, запрокинув голову и подставляя оголенную шею под пламенные поцелуи Джонса, затем положила руку ему на затылок. Крюк тяжело сглотнул, когда в голове разыгрались различные неприличные сцены.       Он отодвинул белоснежный воротник рубашки, открывая бледные изящные ключицы. Внутри окончательно заполыхал огонь, когда его взгляд метнулся ниже, на вздымающуюся грудь Эммы. Вырез был довольно глубоким и открывал вид на нее. Дыхание перехватило. У Киллиана очень давно не было близости.       Он притянул Свон к себе, обнимая крюком, стал оставлять поцелуи на декольте и ключицах. Эмма судорожно втянула воздух. Киллиан потянулся к её пуговицам и принялся быстро расстегивать их. Он заполз холодным крюком под ткань, поглаживая поясницу девушки.       Киллиан расправился с рубашкой, и Эмма тут же сбросила ее на койку. Он с неким сожалением вздохнул, ведь под рубахой была сорочка с большим квадратным вырезом и рюшами, заправленная в кожаные штаны.       — Так нечестно, пора бы тебе тоже раздеться, — с наигранной обидой сказала Свон и вновь поцеловала.       — Ратуешь на справедливость, да? — усмехнулся Джонс, встал с койки и спешно сбросил свой тяжелый плащ.       — Ратую, не поверишь, — в тон ему ответила Эмма.       Киллиан наблюдал за тем, как принцесса раздевается, параллельно расстегивая свой жилет и черную рубашку. Господи, он с самой первой встречи мечтал оказаться со Свон настолько близко! До этого момента он лишь рисовал в фантазиях обнаженную Эмму, то, какой она может быть, и вот сейчас она стояла перед ним совсем беззащитная, почти раздетая и девственная. У Джонса никогда не было чистых, нетронутых дев. Поэтому лишить ее невинности было честью и большой ответственностью.       Киллиан сбросил рубашку в кучу с одеждой. Эмма с интересом осмотрела его сильное, гибкое тело. Оно было покрыто шрамами. Она трепетно провела рукой по каждому из них, поцеловала, а у Джонса возникло желание побыстрее закончить с прелюдиями и приступить к главному процессу. Слишком долго!       Джонс положил здоровую руку ей на талию и игриво произнес, крюком приспуская лямки сорочки:       — Ну раз ты за справедливость… Ты тоже должна снять ненужную одежду, — промурлыкал он и спустил вторую лямку.       Эмма спохватилась и стала расстегивать пуговицы на нижнем платье. Последняя пуговица была расстегнута, и легким движением руки сорочка полетела к ногам.       Киллиан с похотью и восхищением осмотрел свою девушку. Она его! Его Свон! Да перед ним сейчас стоит абсолютно обнаженная принцесса! Аристократическая, бледная кожа; алые, опухшие от поцелуев губы; небольшая грудь с аккуратными, манящими к себе сосками, изящные ключицы; аппетитные бедра и талия; ярко-зеленые глаза. Она идеальна!       — Ты прекрасна, Свон… Такая красивая, никем не тронутая, — обжигающе прошептал Киллиан, толкая ее к кровати.       — И тебе это нравится? — щеки Эммы вспыхнули огнем смущения. Она, наверное, не привыкла, слышать такие слова.       — Безумно, у меня никогда не было невинных дев, — расплылся в ухмылке Джонс. — То, что я буду твоим первым, очень заводит.       Свон попыталась сжать ноги, но Киллиан вклинился коленом, не давая сделать этого, и потерся пахом о ее бедро. С его уст сорвался тихий стон.       — Эмма, я люблю тебя, — это признание далось ему с легкостью. В первую очередь, Крюк признался самому себе.       — Я тоже тебя люблю, — Эмма коротко поцеловала Киллиана. На душе у него стало тепло. Его чувства взаимны.       Принцесса скользила теплой ладошкой по его груди и поджавшемуся животу, опустилась ниже и дотронулась до паха, где через ткань штанов был очерчен член. Киллиан застонал, прикрыв глаза, пока Свон поглаживала, дразнила и надавливала на бугорок.       — Я буду нежным, обещаю, не бойся, — прошептал Джонс и толкнул Эмму на кровать.       — Я не боюсь, — гордо ответила она, вздернув подбородок.       Крюк сбросил сапоги, ловко расправляясь со своими штанами одной рукой.       — Молодец, красавица. Я остановлюсь сразу же, принцесса, как Вы попросите, — мягко сообщил Джонс и избавился от одежды.       Свон с любопытством и горящими глазами разглядывала спортивное тело Крюка. Мускулистые руки, пресс, черные волосы на груди, шрамы, много шрамов и… Ее взгляд зацепил довольно большой напряженный член. Эмма распахнула глаза и тихо ахнула.       — Ну же, скажи, что я тебе нравлюсь, Свон, — подбадривал Киллиан с ухмылкой на лице и бесами в глазах. Он подошел к ней, наклонился и приподнял ее подбородок крюком, смотря в глаза. Джонс коснулся алых губ, втягивая в очередной страстный поцелуй.       — Очень, ты зацепил меня еще в нашу первую встречу, — прошептала Свон в губы. — Правда, я чуть испугалась тебя.       — Ну, простите, принцесса, что поделаешь? — Киллиан хитро улыбнулся, забираясь на койку. Она заскрипела под весом тела.       Джонс прильнул к нежной коже шеи, покрывая поцелуями и слегка прикусывая ее, оставляя багровые отметины. Он провел кончиком языка по пульсирующей венке, постепенно перемещаясь к уху. Прихватил зубами мочку.       — Такая красивая, нежная и послушная девочка… беззащитная. В свете луны ты выглядишь еще очаровательнее, — шептал Киллиан, стараясь расслабить напряженную девушку. — Тебе будет приятно, вот увидишь, сладкая, — от собственных слов он еще больше завелся. Джонс втянул воздух, пытаясь хоть чуть-чуть остыть. Как же ему хотелось сорваться и без всяких прелюдий войти в Эмму! Но так нельзя.       — Ты уверен в том, что я послушная? — ухмыльнулась Свон. Подушечками пальцев она выводила витиеватые рисунки на его спине.       — В моих руках ты послушна, а это дорогого стоит. Что не скажешь о других случаях, — глаза Джонса хищно поблескивали. Этот взгляд слегка пугал, но в то же время — притягивал. — Будешь делать то, что я скажу, и тебе не будет больно.        — А тебе идет командирский тон. Это заводит, — Эмма припомнила давнишнюю фразу Крюка.        Она тихо всхлипнула и втянула воздух, когда Киллиан спустился ниже, покрывая хаотичными поцелуями декольте и ключицы. Свон прикрыла глаза, полностью отдаваясь в руки чувств и наслаждалась непривычным процессом. Джонс проложил вереницу из поцелуев от шеи к груди. Он ухмыльнулся и вобрал в рот затвердевший сосок, слегка покусывая, здоровой рукой поглаживая бедро и живот Эммы. Свон вздрогнула и дернулась, когда холодный металл коснулся другого соска, и он мигом затвердел. Крюк чуть не поранил нежную кожу.       — Осторожнее, сладкая, поранишься, — обеспокоено сказал Джонс и поцеловал Эмму в губы, стараясь загладить вину.       — Не нужно извинений, — хотела было запротестовать Свон в привычной для себя манере, но Киллиан приложил указательный палец к ее губам.       — Тш-ш-ш, — он снова навис над ней и жадно осматривать, сгорая от нетерпения.        Эмма извивалась и тяжело дышала, пока Крюк оставлял легкие, быстрые, почти невесомые поцелуи на сводах ребер, плоском животе. Она терялась в его поцелуях и растворялась, выгибалась навстречу, сопровождая процесс тихими всхлипами.       Джонс считал, что Свон чертовски повезло, ведь ей попался такой опытный мужчина, а главное — с огромным желанием доставить ей удовольствие. Киллиан добрался до низа живота. Эмма попыталась сжать ноги и напряглась, не находя себе места.       — Не стесняйся, Свон, мы не чужие друг другу люди, — тихо произнес Крюк и стал нежно поглаживать ее бедро.       Девушка вздохнула и прикрыла глаза, стараясь получать наслаждение и избавиться от неловкости. Киллиан устроился поудобнее на койке и аккуратно раздвинул ножки Эммы. Его шершавая ладонь проскользнула по внутренней стороне бедра. Принцесса вздрогнула и едва слышно охнула, когда Киллиан коснулся языком клитора. Эмма запустила руку в его темные волосы, слегка прижимая к себе. Она прикусила губу, стараясь сдерживать стоны, но с каждым новым искусным движением языка Крюка это становилось сложнее. Вскоре Свон и вовсе перестала заглушать собственные всхлипы.       — Расслабься, — ласково сказал он и посмотрел в возбужденные глаза девушки. Джонс вошел одним пальцем во влажное лоно и медленно задвигал им. — Лапочка, да ты уже мокрая. Ждешь меня?       — Давно, — слабо усмехнулась Свон и глубоко вдохнула, выгибаясь. Ей не было больно, когда Крюк проник вторым пальцем.        Когда Киллиан закончил ласки, Свон обвила ногами его бедра, и он наконец-то плавно вошел в лоно. Тихий стон вырвался из ее груди.       Картинка перед глазами капитана вдруг поплыла, а затем все стало застилаться неведомой пеленой. Чей-то голос начал что-то говорить на ухо. Джонс резко распахнул глаза, пытаясь понять, что произошло.       — Киллиан! Киллиан! — перед его глазами стояла серьезная Свон, сложив руки на груди.       Он растерянно осмотрелся и понял, что находится в каюте девушки. Все тело ужасно затекло, а плечи и шея ныли. Черт! Это был сон! Всего лишь сон… А Джонс уже было поверил в достоверность происходящего. Вот невезение! Он уснул в кресле, ожидая, когда Эмма уснет. Она попросила остаться, боясь, что ее будут мучить кошмары.       — Крюк! Ты почему не ушел к себе? — сурово спросила принцесса.       — Э-э-э…. — Киллиан замялся, пытаясь отойти от сна. Он тряхнул головой и протер глаза. В голове до сих пор крутились образы обнаженной Свон. Джонс судорожно втянул воздух, стараясь остыть, когда почувствовал, что тело отреагировало на его фантазии. Лишь бы взгляд Эммы не упал на его штаны. — Я уснул… Хотел уйти, но, морской дьявол, меня сморил сон!       — Всю ночь пробыл рядом со мной? — удивленно переспросила Свон.       — Ну да… Надеюсь, тебе хорошо спалось… — заторможено ответил Крюк и потер затекшую шею.       — Прекрасно! К счастью, кошмары не снились. Снились только родители… И то, как я, маленькая, играла с ними на поляне. А тебе как спалось? — Эмма подошла к тумбочке и достала оттуда какую-то палочку.       Свон уснула, так и не раздевшись, и поэтому вся ее одежда была помятой. Джонс гулко сглотнул, таращась на девушку и бесстыдно рассматривая ее.       — Оу, лучше не вспоминать, — протянул он и нервно усмехнулся. Киллиан поднялся кресла и подошел к иллюминатору, потягиваясь. Сложно было устоять на ногах, шатало из стороны в сторону, а волны бились о борт. Черт! Как он мог так долго спать, когда вот-вот должна была разразиться буря? Нужно срочно предупредить всех и собрать команду. — Свон, зачем ты эту гадость жжешь? — Джонс сморщился, когда принцесса зажгла заморские благовония.       — Это не гадость, а ароматические палочки! Я их с собой из замка взяла. Ты хоть чувствуешь, какой смрад здесь стоит? Все пропахло рыбой и тухлятиной, а в трюмах пахнет еще хуже, — покривила лицом Эмма и поставила на подставку палочку. — Пытаюсь хотя бы таким образом заглушить противный запах.       — Ты права… Свон, не смей выходить на палубу. Шторм скоро разыграется на полную мощь! Тебя смоет за борт в два счета, черт возьми, — серьезно сообщил Джонс и обернулся, смотря девушке в глаза.       В его взгляде отчетливо читалось возбуждение. Об этом говорили расширенные зрачки. Перед Киллианом снова пролетели картинки из сна, и его передернуло. Как же ему хотелось сделать шаг вперед, прижать Свон к стенке и страстно поцеловать, сорвать одежду и повторить все действия из сна… Но нельзя. Она еще давно дала понять, чтобы он не смел к ней прикасаться, тем более — целовать.       — Мне нужно немедленно команду собрать, я пойду.       — Ну, если мне сам капитан приказал, то я не подумаю спорить, — Эмма слегка улыбнулась.       — Поразительно, ты не собираешься спорить, — иронично усмехнулся Киллиан и побежал из каюты.       — Странный он какой-то… Будто пришибленный. Приснилось что? — хмыкнула Свон и проводила капитана косым взглядом. Поведение его ее смутило.       Крюк вихрем ворвался к себе в каюту. Он схватил хронометр*, лежащий на столе, и посмотрел на время. Уже восемь утра.       — Черт! Проспал на два часа! Черт, черт, — Киллиан нервничал больше обычного. Он видел немало штормов, но этот пугал намного сильнее, ведь Свон на борту.       Ему в голову не пришло ничего умнее, чем выпить рома, в надежде приглушить волнение и усмирить тело, требующее разрядки. Разрази гром, какая к черту разрядка, когда корабль скоро столкнется с штормом?!       Джонс умыл лицо ледяной водой из кувшина, почистил зубы и, не теряя ни минуты, поспешил оповестить о надвигающемся шторме экипаж и пассажиров. Он собрал команду на палубе. Тяжелая зыбь раскачивала корабль с борта на борт, и он черпал воду носом, а иногда и кормой. Атмосферное давление на барометре стало резко снижаться, а свинцовые тучи нависли над морем. Налетел первый шквал, за ним еще и еще.       — Арчи, пусть матросы проверят водоотливы, задраят горловины, люки и двери, выходящие на открытую палубу; закроют световые люки и иллюминаторы; дополнительно закрепят палубный груз. Я со Сми и лейтенантом Скоттом потом все проверю, — поручил Киллиан квартирмейстеру*, стоящему в ряду других членов команды.       — Проверить весь такелаж, насколько крепко прикреплены шлюпки, — продолжил речь старпом, обращаясь к шхиперу*.       — Будет сделано! — выслушав все, отсалютовал Арчи и пошел подгонять нерасторопных матросов и юнг. Парни мигом разбежались по кораблю.       — Срочно предоставьте мне данные о силе и направлении ветра, — приказал Крюк, рукой схватился за ванты, как только судно накренилось, а палубу стало заливать водой.       Команда сорвалась с места и побежала выполнять поручения. Киллиан же пошел к штюрману, сверять курс с картой и компасом, а затем он намеревался самостоятельно проверить трюмы и, в случае необходимости, отправить туда матросов откачивать воду. Море катило многометровые седые волны, горизонт из-за морских брызг совсем не был виден, ветер свистел в снастях. Вдалеке слышались раскаты грома, сверкающие молнии и огромные, словно залитые свинцом, тучи надвигались на корабль.       Киллиан зашел на минуту к себе в каюту, и именно в этот момент Старпом Сми ворвался с новостями:       — Капитан, направление ветра шесть румб*, бейдевинд крутой*, пока шесть баллов*, — рвано дыша, выкрикнул запыхавшийся и намокший мужчина. Киллиан нахмурился, внимательно выслушивая. — Но он будет усиливаться.       — Тогда так: скажи квартирмейстеру, чтобы матросы поставили паруса: трисель и штормовой стаксель. Штюрман посмотрел по картам, мы можем максимум на десять градусов отклониться от курса. Это поможет немного обогнуть бурю. Больше нельзя, иначе мы совсем сойдем с курса и потом очень долго будем возвращаться, — Джонс постучал пальцами по столу, а затем резко поднялся.       Стул со скрежетом поехал в другой угол под действием нового крена. Киллиан ловко поймал уезжающий стул крюком и поставил в угол. Стеклянная кружка задребезжала и заскользила со стола. Джонс не успел среагировать, как она со звоном разбилась.       — Дьявол! Еще и кружка любимая разбилась, — скрипнул зубами Крюк и присел на корточки, собирая осколки.       — Вам помочь? Поблизости есть порты, чтобы переждать шторм?       — Нет. Ближайший порт по картам в трехстах морских милях отсюда. Мы не успеем до него добраться, — разочаровал Киллиан старпома. Джонс неловко схватил осколок и порезал руку. По ладони потекла кровь. — Ай, черт! Дай тряпку какую-нибудь.       Сми тут же засуетился и стал искать что-то наподобие бинта. Киллиан же сложил все осколки больной рукой на стол, а старпом промыл ему ладонь ромом и дал первый попавшийся шарф.        — А сейчас иди проверь трюмы и как позакрывали все люки, я скоро присоединюсь, — перематывая зубами единственную кисть и пытаясь помочь себе крюком, сказал Джонс. Старпом все-таки не смог смотреть на то, как мучается капитан, и помог ему перевязать руку. — Теперь я безрукий Джо, — усмехнулся Киллиан.       — Все это из-за женщин на корабле! Их присутствие на борту к беде! — недовольно заявил Сми.       — Не неси чепухи! Мы поплыли только из-за них. И никто не властен над погодой, — рассуждения Джонса были необычны для мореплавателя. Обычно, они очень суеверны, чего не скажешь о Киллиане. Возможно, из-за жизненного опыта он совсем усомнился в приметах.       — Серьезно… — хотел начать свою речь старпом, но Крюк его прервал.       — Ни слова больше! Кстати, раз будет усиление ветра, то ставьте более плоские паруса, и сделайте все, чтобы уменьшить пузатость имеющихся, — он махнул рукой, зовя за собой Сми, и направился прочь из каюты.       — Вот ты такой умный, как морская грамота. Думаешь, я бы сам не догадался? — фыркнул старпом и проследовал за капитаном.       — Я просто напомнил, — Киллиан пожал плечами и резко схватился за откос двери, стараясь удержаться на ногах и едва сдерживая болезненный стон. Ладонь вновь пронзила неприятная боль. Корабль качало из стороны в сторону, и пол уходил из-под ног.       — Что насчет штормования? — поинтересовался старпом, придерживаясь за стену.       — Будем штормовать против волны в пределах крутого бейдевинда. Пойдем скорее, морские дьяволы уже гневаются, — подгонял Киллиан, — Проклятие медузы, еще Эмму с Руби нужно проверить и сказать Красному плащу, чтобы не смела свой длинный нос на палубу совать, а то смоет за борт и вылавливай потом, как рыбу в сети, — он слегка усмехнулся. — Отправь кого-нибудь проведать их состояние.        — Будет сделано, капитан.

***

      Всю ночь Руби мучила морская болезнь. Высасывала из нее все силы и выворачивала внутренности. Она полночи, борясь с приступами тошноты, просидела возле тазика, который любезно выделил один из квартирмейстеров. Лишь под утро тошнота утихла: видимо, подействовали травы, и Лукас смогла спокойно уснуть. Но сладкий сон прервала сильная волна, ударившая об борт. Судно со скрипом накренилось, и Руби кубарем слетела с кровати, вписалась в стену, стукнувшись об нее головой. Другая волна захлестнула корабль, и девушка покатилась на другую сторону комнаты, ударившись об ножки кровати. Утро сразу не заладилось.       — Эльфа мне в ухо! А-а-а, что за?! — взвыла Красная и в раскорячку попыталась подняться. Она вцепилась руками в ножку койки, стараясь устоять на четвереньках.       Качало во все стороны, и немногочисленная мебель летала по комнате. Тумбочка со скрежетом полетела в дверь, и Лукас чудом успела запрыгнуть на кровать. Тумба с грохотом ударилась об дверь и покатилась обратно.       — Посудина чертова! Киллиан, я покусаю тебя! — прошипела Руби, наблюдая за миграцией мебели по каюте. Она подскочила и успела поймать уезжающее в дверь кресло. Красная не придумала ничего умнее, чем отыскать какую-то веревку (в данном случае, ею служил пояс), протянула ее через подлокотник кресла-качалки и привязала к ножке койки, чтобы оно больше не летало по комнате.       — Держись, капитан! Ты у меня еще получишь за эту болтанку! — девушка, хватаясь за стены, доползла до кучи одежды, сваленной возле двери, и подняла ее. Из-за ужасной качки сложенное на кресло платье упало на пол.       Девушка кое-как надела платье, чулки, затянула корсет и на ходу натянула башмачки. Холодный ветер стал задувать во все щели, как только она вышла из каюты. Отовсюду доносился шум волн. И в этот момент Руби стало страшно. В коридорах никого не было, ну конечно, их каюты находились совсем близко к капитанской, и гости там нечасто ошивались. Одиночество наводило жуткие мысли.       А вдруг весь экипаж пропал с корабля, и Лукас осталась одна? В шторм… А вдруг Веселый Роджер стал призраком?       Красная Шапочка ужасалась, дико злилась и планировала пойти сказать пару ласковых Джонсу за то, что не смог уйти от шторма. Эмму она в своей каюте не нашла и решила все-таки сначала отыскать ее.       Вот так, цепляясь за стены, стараясь устоять на ногах и борясь с тошнотой, Руби добралась до кают-компании — сердца корабля, места, где собирались моряки для отдыха, обеда и различных мероприятий. Наверняка, там-то этот гад и засел. За окном шторм бушует, а Киллиан ром лакает. Но на горесть Лукас, в кают-компании Джонса не было.       За деревянным столом на старых бочках, заменявших стулья, сидели двое членов команды и как ни в чем не бывало играли в карты. Будто сейчас дует легкий ветерок и беспокоиться не о чем. Они поразительно умело держались на бочках и балансировали, иногда перекидывались словечками а-ля: «ну все, старый пройдоха, теперь ты лошара, каких свет не видывал», и выкидывали козырную карту, заливаясь злорадным смешком.       Абсолютно все в комнате шаталось и болталось, в особенности — керосиновая лампа, подвешенная за балку.       — Кхм, господа! — Руби прокашлялась, привлекая к себе внимание. — Всех с недобрым утром! А вы чего здесь сидите?       — О, красавица, заходи! Чего сидим? Так вахта закончилась, вот и отдыхаем, в картишки играем, — мужчина с длинной бородой и шляпе с пером игриво улыбнулся, подзывая к себе.       — Да ладно? А вам разве разрешено играть в карты? Киллиан не накажет?        — Так мы же в тихую, пока никто не видит.        — А ничего, что там шторм бушуе-е-ет! А-а-а-а! — вскрикнула Лукас, когда корабль резко качнулся, и она чуть не упала. — Господа, может подскажете, где эта своло… Где капитан сейчас? — Руби прикусила губу, чтобы не ляпнуть очередную гадость про их светило.       — Так у штурвала он, сказал, лучше всех со штормом справится. Матросы сейчас паруса штормовые ставят, — беззаботно сообщил другой белобрысый, беззубый мужчина. Выглядел он настолько неопрятно, что даже небрезгливой Руби стало мерзко находиться рядом.       — У штурвала?! Так его… его… А если его за борт смоет?! — запаниковала Лукас. Несмотря на свою ненависть к Киллиану, она испугалась за него, услышав такое.       — Деточка, он не в первый раз стоит у штурвала во время шторма. Такова задача капитана: в самый сложный момент брать контроль в свои руки. Кстати, я Ричи, или же Белый Клык.       Девушка присмотрелась: у этого белобрысого мужчины очень выделялся верхний клык.       — Рада знакомству, я Руби. Черт, а Эмму не видели? — взволновано спросила она. Вот так влипли по самое не хочу! Во второй же день попали в шторм.       — Джеймс младший. Ту лапочку? Ай-нет, не видал ее, наверное, у себя в каюте. Малышка, может, сыграешь с нами в картишки? — предложил мужчина с бородой.       Еще одна волна захлестнула корабль, и его подкинуло. За окном стеной лил дождь, а раскаты грома грохотали один за другим. Красная шапочка вцепилась за висящий с потолка канат.       — Вы вообще слышите, что говорите? Какая игра?! Там буря, и ваша посудина сейчас пойдет ко дну, а вы в дурака играете? — Ни с того ни с сего на Руби нахлынул приступ дикого страха, и она во всю глотку закричала на негодников.       — Милочка, а мы-то что должны делать? Наши вахты закончились, ничего из строя не вышло, на палубе нам нечего делать, только под ногами мешаться будем, да? — Ричи пихнул кулаком в плечо Джеймса и загоготал.       — Ну, я откуда знаю, вы же моряки! — завопила девушка.       Ее взгляд упал на бутылку рома, скользящую по столу из стороны в сторону. Руби решительно подошла, несмотря на качку, схватила ее и сделала несколько глотков. Янтарный напиток тут же обжег горло. Мужчины вылупились на нее, как на умалишенную.       — Для храбрости, голубчики. Сделано, я выполнила свою часть спора, — Лукас громко поставила бутылку на стол.       — А вы горячая дама… — с восхищением посмотрел на Руби Джеймс и вцепился в уезжающую бочку руками. — Спор? С кем?       — Неважно с кем. Горячее некуда, спросите у вашего капитана, — Лукас злорадно ухмыльнулась, развернулась и, шатаясь, пошла прочь из кают-компании. — Я пойду, Эмму отыщу.       Руби сама не поняла, зачем это сделала. Возможно, страх настолько вскружил ей голову, что его нужно было как-то заглушить его. Глупая, ведь морская болезнь еще больше усилится. Вскоре так и произошло. Алкоголь затуманил рассудок, а качка вызвала сильнейшее головокружение и тошноту.       Пока Лукас шла по кораблю и выкрикивала имя подруги, перед ней пронеслись матросы, а за ними бежал один из квартирмейстеров, что-то прикрикивая. Все звуки в голове Руби смешались в кашу, и она уже не понимала, о чем говорят люди.        Девушка оперлась о стену и стала массировать виски, потому что в ушах звенело, а перед глазами все плыло. Судно жутко бросало на волнах, а задраенные иллюминаторы обливало водой.       — Вашу ж мать… Не нужно было пить, — прошептала она и зажмурилась, пытаясь совладать с телом.       После еще одной накатившей волны, Руби сползла по деревянной стене на пол, поджала ноги и уткнулась носом в колени. Резко помутнело в глазах, сердце бешено забилось, и стало очень страшно. Тело парализовало; в груди закололо, странная смесь безысходности и тоски накрыла Лукас с головой. Она тряслась как осиновый лист, даже не понимая, что плачет. Из транса ее вырвал мягкий голос:       — Руби, Руби, вот ты где! Что с тобой? — девушка подняла голову, и перед ней предстал размытый силуэт Генри.       — Ге-генри, я… Мне страшно, — Лукас всегда старалась держать себя в руках и не плакать, но не в этот раз. Парень подал ей руку и помог подняться.       — Мне тоже жутко. В пасть морскому дьяволу, от тебя несет ромом! Ты пила?! — воскликнул матрос и сморщился.       — Да, на спор… Чтобы стать храбрее, но… ни черта, — протянула девушка. Язык заплетался, и было сложно разговаривать.       — Твою мать! Много выпила? Я пришел передать сообщение от капитана, чтобы ты не смела выходить на палубу, — Генри схватил ее под руки и потащил в каюту.       Идти с еле передвигающейся ношей было сложно, учитывая то, что судно кидало во все стороны.       — Пять… Шесть… Три глотка! Я не помню! Больно мне хотелось ползти на эту драную палубу, — съязвила Лукас. — Черт, меня сейчас сто… — она не успела договорить, потому что ее стошнило прямо на пол.       — Проклятье, Руби! Ты с ума меня сведешь! — выругался матрос и стал собирать волосы девушки в хвост, дабы она их не запачкала.

***

      С раннего утра качка корабля сводила Эмму с ума. Он зарывался носом в волны, и по палубе перекатывались десятки тонн морской воды. Веселый Роджер дико трясло от мощных ударов волн по его корпусу. Девушка сотрясалась вместе с судном: вверх-вниз, влево-вправо, елозила, раскорячившись, по кровати от кренов, слушала режущий уши грохот чего-то не закрепленного в каюте или коридоре.       Но больше всего Свон боялась и волновалась за Киллиана. Вот она лежит в своей комнате, нюхает эти проклятые, ни черта не работающие благовония, когда Джонс стоит у штурвала под проливным дождем, заливаемый волнами. А если его снесет в черное бурлящее, пенящееся море? Он утонет! Корабль останется без капитана, а она без близкого, любимого человека… Любимого?! В голове Эммы мельком проскочила эта мысль.       Ей захотелось взвыть от тошноты и страха, плакать от безысходности.       Морское путешествие оказалось не таким романтичным, как ожидалось. Свон вспомнила то, что говорил ей один из матросов: «Нельзя лежать и страдать — только хуже станет, нужно чем-нибудь заняться». Поэтому Эмма кое-как поднялась и побрела, теряясь в пространстве, в кают-компанию. Но не успела выйти даже из каюты, как боковым зрением заметила что-то неладное в иллюминаторе.       — А это что еще?! — она резко обернулась и подбежала к окну. Море бушевало так, будто сам Дэйви Джонс гневался, и сквозь волны с пенящимися гребнями показался корабль. Огромный, темный и жуткий корабль. — Неужели мы не одни?! — восхищенно пролепетала Эмма, не веря своим глазам. Само судно было сложно разглядеть из-за воды. — Боже, нужно Киллиану сообщить!       Свон недолго колебалась, раздумывая, стоит ли идти, но выбор был очевиден. Конечно же, она сорвалась с места, накинув кожаный плащ, который ей предоставил Джонс, и побежала на палубу.       Эмма почти подошла к лестнице, ведущей к люку на палубу, как из-за поворота неожиданно возник Крюк: промокший до ниточки, со спутанными волосами; по шее, лицу и плащу стекали капли воды; подводка потекла, оставляя черные следы под глазами, которые Киллиан усердно пытался стереть. Господи, да он дрожал от холода, но виду не подавал!       — Киллиан! Что с тобой? — взволновано спросила Свон. — Ты в порядке? Ты весь промок, — ее взгляд упал на перемотанную окровавленную руку. — Что с твоей рукой?       — Черт возьми, открыла для меня остров сокровищ! Я знаю, что промок, — огрызнулся озлобленный Джонс. — Порезал. Что ты тут забыла?! Я сказал тебе, не сметь совать свой настырный нос на палубу!       — Не кричи на меня! Боже, как ты теперь без руки? — насупилась Эмма и схватила его руку, рассматривая ладонь. Да он весь на нервах, но это не повод срываться на ней.       — Я не кричу на тебя! Более менее, мне не привыкать, — он поморщился от боли.       — Я везде ищу тебя. Там корабль! Понимаешь? Корабль! Мы не одни!       — Да ладно? Быть того не может? Жди здесь, я схожу проверю, — Киллиан был отнюдь не рад такой новости. А ведь если там и было судно, то ему бы пришлось уступать дорогу, что в условиях шторма почти невероятно!       — Правда, он самый! Нет уж, ты весь промок и устал, я тебя одного не оставлю, — настаивала Эмма. — Я пойду с тобой и помогу, — ей было страшно отпускать Крюка одного на палубу, даже несмотря на то, что он капитан.       — Не глупи, Свон! Я не позволю тебе идти. У меня помощников хватает. Одни вон — побежали воду из трюмов откачивать, — оскалился Джонс и преградил путь.       — Хочешь спорить? Не боишься время зря потратить? — принцесса серьезно посмотрела на мужчину и скрестила руки на груди.       — Ладно, пойдем, но на палубе очень скользко! Будь аккуратна и беспрекословно слушайся меня, — Киллиан закатил глаза, вздохнул и махнул рукой.       На палубе происходил настоящий кошмар. Огромные ледяные волны захлестывали палубу с левого борта и носа. Темное тяжелое небо разрезали молнии и громыхал гром. Эмма всегда боялась грозы. Дощатый пол был очень скользким, полные паруса развевались на сильнейшем ветру. Задувал он так, что едва можно было устоять на ногах. Отважные матросы при такой качке сидели на реях и ставили штормовые паруса, другие же карабкались по вантам.       — Внимание, всей палубной команде выйти для крепления ящика у трюма номер четыре по правому борту! — выкрикнул как можно громче лейтенант, держащийся за канат.       Киллиан перехватывался за разные вертикальные снасти и пробирался на капитанский мостик, ведя за собой Свон. Несколько человек изо всех сил пытались удержать огромный штурвал, продрогшие и промокшие до костей. От ливня Эмму не спасал даже тяжелый плащ, и казалось, он сейчас её раздавит, приходилось щуриться, чтобы хоть что-то увидеть. Джонс подошел к фальшборту и достал свою подзорную трубу.       — Черт возьми! Разрази меня гром! — Киллиан побелел от удивления и испуга.       — Что такое? — спросила Свон, крепко цепляясь за портик.       — Сама посмотри! Да это же Летучий Голландец! — в ужасе воскликнул Джонс, и в небе тут же разразилась молния.       — Кто-кто? — в шоке переспросила Эмма. Она перехватила подзорную трубу и приложила к глазу.       Свон была ошеломлена! На волнах покачивался огромный корабль с рваными, грязными парусами; гальюн выглядел так, будто это пасть дикого зверя с острыми клыками; неаккуратные доски торчали отовсюду, а на бортах были вырезаны лица феи Морганы; резные портики выбиты в некоторых местах; устрашающий разорванный флаг развевался на грот-мачте. Но больше всего ужасало, что вокруг старой посудины был голубоватый светящийся ореол.       — Летучий Голландец! Корабль-призрак! Я и подумать не мог, что он существует, — Джонс вытаращился, рассматривая судно.       — Призрак?! Серьезно?! Что это может значить? — выкрикнула Свон и едва успела отвернуться, как новая волна залила борт и облила ее. — Твою ж мать! — отряхиваясь и сплевывая воду, прошипела Эмма.       — Абордажный лом с хреном во все дыры, это ужасный знак! Мореплавателей, встретивших этот корабль, ждут беды! Что может быть хуже? — хриплым, сорванным голосом сообщил Киллиан, смахивая мокрые, прилипшие пряди с лица. Дрожь била тело, одежда насквозь промокла у обоих. Свон уставилась испуганными глазами на капитана и тяжело сглотнула. — Легенда гласит, что капитан Филипп Ван дер Деккен возвращался из королевства Салем и вез на борту молодую пару. Капитану приглянулась девушка; он убил ее суженого, а ей сделал предложение стать его женой, но девушка выбросилась за борт.       — Какой кошмар! Да он деспот, — девушка ошарашенно всплеснула руками и снова вцепилась в портик.       — Ты разве не слышала всю историю? — прокричал Джонс. Шумные волны заглушали весь звук. — При попытке обогнуть мыс Феи Морганы, корабль попал в сильный шторм. Среди суеверных матросов началось недовольство, и штурман предложил переждать непогоду в какой-нибудь бухте. Но капитан застрелил его и нескольких недовольных, а затем поклялся, что никто из команды не сойдет на берег до тех пор, пока они не обогнут мыс, даже если на это уйдет вечность. Голос с неба сказал: «Да будет так!». Этим Ван дер Деккен, слывший страшным сквернословом и богохульником, навлек на свой корабль проклятие. Теперь он, бессмертный, неуязвимый, но неспособный сойти на берег, обреченный бороздить волны мирового океана до второго пришествия.       — Вот так везение! Он что-нибудь может нам сделать? — прищуриваясь и закрывая лицо руками, спросила Эмма. Шквалистый ветер сносил с ног.       — Я не знаю! Я никогда в жизни не встречался ни с чем подобным. Но пока он, кажется, настроен мирно, — растерялся Крюк.       Новая волна захлестнула капитанский мостик. Киллиан успел схватить Эмму в объятия и уберечь от надвигающейся волны.       — То есть, ты не знаешь? Ты же капитан! — запаниковала девушка. — Тьфу, мерзкая вода! Он может еще и начать палить из пушек? — испуганно прокричала Свон, прижимаясь к капитану.       Команда что-то кричала, но из-за грома, молний и шума воды до Эммы и Джонса долетали лишь невнятные звуки. Тяжелая мокрая рубашка девушки облепила тело, а по кожаным штанам стекали капли воды.       — Дорогуша, я не всезнающий бог! Я — человек, который тоже может многое не знать. Но даже если он настроен агрессивно, Веселый Роджер сложно пробить, и пушки у нас отменные, — попытался успокоить Крюк беснующуюся девушку. — А теперь быстро пошла в каюты и переоделась. Ты тут очень задержалась. Не хватало, чтобы ты заболела от переохлаждения.       — Приходи быстрее вниз. Ты весь замерз, губы синие и дрожишь, — взволнованно попросила Эмма.       — Что ты раскомандовалась на моем корабле?! Я здесь капитан и раздаю указания, — взъелся Киллиан, сжав руку в кулак, тут же зашипел от боли. Нервы сдавали, и он сам не понял, что его так сильно взбесило в фразе Эммы. — Быстро смылась с палубы!       — Глупый, я забочусь о тебе! — выкрикнула Эмма и развернулась.       — Я тоже о тебе, глупой, волнуюсь. Тебе здесь не место, а мне нужно следить за работой команды. Я обещаю: зайду к тебе, как только освобожусь и обязательно переоденусь, — Джонс смягчился.       Свон кинула на него недовольный взгляд и поспешила удалиться с капитанского мостика. Спорить с Крюком бесполезно. Мокрые ступеньки лестницы скользили под ногами, и Эмма мертвой хваткой вцепилась в перила, чтобы не упасть. Судно снова захлестнула вода. Очередная молния разрезала небо       Трос натянулся от удара волны. Крюк, висевший на одном из тросов, стал расшатываться.       Принцесса спустилась на палубу и направилась к двери, на нижние этажи. Сложно балансировать. Пол вновь ушел из-под ног.       Трос стал рваться. Канат за канатом. Веревочка за веревочкой. Натяжение росло.       Киллиан облегченно вздохнул и проводил Свон взглядом. Упертая как баран.       Раскат грома заставил заткнуть уши. Последняя веревка разорвалась. Крюк, набирая бешеную скорость, полетел вниз прямиком Эмме в голову. Новая волна едва не ухватила за собой девушку.       Взгляд Джонса зацепило резкое движения где-то наверху. Он метнулся и в ужасе замер. Доли секунд, и оторванный крюк прилетит Свон в затылок. Все происходило будто в замедленном действии.       — Эмма-а-а-а! — он лишь выкрикнул ее имя и сорвался с места.       Но поздно: девушка не успела обернуться. Тяжелая железка со всей силы ударила ее по голове. Тупая боль разлилась от затылка по шее и ниже. В глазах потемнело, и Свон потеряла сознание.       Пол ушел из-под ног Киллиана, сердце пропустило удар и улетело куда-то под желудок. Воздух закончился в легких, и дикий страх разорвал его на части. Джонс не понимал, что происходит, а время вдруг остановилось. Он не верил в происходящие. Не уберег… Не нужно было пускать ее на палубу! Ведь знал же! Морской дьявол, за что?! Темно-синяя огромная волна в десять метров захватила корабль, и тело бессознательной девушки за секунду снесло за борт.       — Сво-о-о-н! — охрипшим голосом завопил Джонс. Горло и легкие драл холодный ветер. Едва не поскользнувшись на мокрых досках нижней палубы, он подбежал к левому борту и стал судорожно выискивать принцессу. — Быстро дали мне веревку!       Палубная команда тут же подлетела к капитану, не помедлив ни секунды. Старпом кинул ему толстую веревку, оторвавшуюся от такелажа. Крики людей смешались в одну кучу звуков. Киллиан скинул свой тяжелый плащ и буквально за мгновение обмотался веревкой. У него и мысли не было о том, чтобы бросить Эмму погибать. Не задумываясь, Джонс перелез через портик и прыгнул в море.       Резкий удар. Тело обожгло холодом. Тишина. Под водой все звуки становились приглушенными. Глаза и порезанную ладонь защипало от соленой воды. Киллиан стал лихорадочно осматриваться по сторонам, задержав дыхание, в попытке отыскать Свон. Руки и ноги начали замерзать. Джонс наткнулся взглядом на тихо идущее ко дну тело девушки. Из-за того что волны бушевали, было сложно плыть, течение ужасно сносило с курса, но Крюк не сдавался. Несмотря ни на что: ни на замерзающие конечности, ни на то, что воздух в легких заканчивался, — он отважно плыл. Киллиан нырнул еще глубже и наконец-то схватил Эмму за руку. Тяжелое из-за намокшей одежды и плаща тело Свон тянуло на дно, а поверхность была так близка. Киллиан с трудом сбросил плащ со Эммы, дабы они смогли выплыть.       Киллиан вынырнул с девушкой на руках и жадно вдохнул воздух. Мышцы сводило от боли и холода, казалось, сейчас случатся судороги.       — Тяните! — единственное, что выкрикнул выдохшийся Джонс своей команде. Он откинулся на спину и поплыл к кораблю. Спасена! Киллиан спас Свон. Но, а вдруг она уже мертва? Захлебнулась? Ком встал в горле, и воздух вновь закончился. Джонс смог разглядеть ее лицо: синее, как и губы, глаза прикрыты.       Матросы кое-как вытянули капитана из моря. Крюк, откашливаясь, с огромным трудом перебросил Эмму через портик и сам вылез с помощью экипажа. Он рухнул на мокрую палубу рядом с ней, стараясь отдышаться. Ему хватило пары секунд, чтобы холодный воздух стал драть легкие, а дрожь пробила тело. Киллиан поднялся на колени и трясущимися руками перевернул Свон.       — Эмма! Якорь вам в глотку! Очнись, пожалуйста! — прокричал Джонс и стал нажимать на грудную клетку.       — Врача! Позовите врача! — закричал кто-то из матросов.       — Эмма… Свон, прошу, не покидай меня, молю, — шептал Киллиан. Не верил. Он не верил в происходящие. Только что она стояла перед ним и злилась… Но была жива! Не простит… Джонс не простит себе еще одну потерю.       Он зажал нос девушки и припал к губам, делая искусственное дыхание. Тридцать толчков в грудь и два вдоха. Время опять тянулось невероятно долго.       — Не выходит! — взвыл Киллиан. Он не обращал внимания ни на волны и качку, ни на суетившуюся рядом команду. Внутри все искрило и металось. Больно, опять та терзающая боль. Он потерял, опять потерял дорогого человека! Не уберег, не смог спасти! Как Милу… Джонсу хотелось выть от отчаяния. Видимо, это плата за все совершенные грехи. Он бы мог отдать свою жизнь, лишь бы Эмма была жива. Слезы катились по щекам, и Джонс надеялся, что этого не увидят другие. Он не мог больше сдерживаться.       — Подонок, скотина! Ты! Ты… Это ты убил Эмму! Мне сказали, она утонула!       Джонс испуганно обернулся и увидел, как на него летит ночная фурия Руби. Ее лицо было искажено от злости, а из глаз лился град слез. Она испепелила ненавистным взглядом Киллиана.        Лукас быстро сообщили о том, что ее подруга упала в море. И она, забыв о тошноте и опьянении, побежала на палубу.       Девушка подлетела, несмотря на мокрый, скользкий пол, к подруге, пала на колени рядом с ней и, громко всхлипывая, начала ее трясти. Крюк молча посмотрел на Лукас, не в силах что-либо сказать. Посиневшие губы дрожали, а глаза стали влажными. Он возненавидел себя.       — Я ненавижу тебя! Я знала, что ты подлец! Как ты мог допустить, чтобы ее смыла волна! — слезы градом текли из глаз Руби.       — Не смей со мной так говорить! Ты, деревенская девка, на птичьих правах находишься на моем корабле! Еще одно слово вылетит из твоего проклятого рта, и я клянусь, вздерну тебя на реях! Выброшу за борт, сучка! — с ненавистью прошипел Киллиан.        Как бы ни старался Джонс сдерживать слезы — не удавалось, глаза покраснели, а тяжелый ком застрял в горле. Руби ненадолго притихла, собирая в себе все остатки ярости. И спустя секунду Джонсу прилетела звонкая пощечина. Это был переломный момент. В нем вспыхнул огонь ярости. Злость на всех: на дуру-Лукас, на палубную крысу, которая не убедилась в прочности тросов, на этот проклятый день. Щека горела и саднила от удара.       — Тварь, что ты себе позволяешь?! Выкиньте ее за борт! — капитан схватил ее за руку и со всей злостью сжал, не обращая внимания на боль.        — Нет… Нет. Нет. Ты не сделаешь этого! — испуганно посмотрела Руби на Киллиана, понимая, что очень перегнула палку.       — Мне ничего не стоит лишить тебя жизни. И я так и сделаю. Ты перешла все границы! Сука, ты даже не представляешь, насколько мне больно! И насколько я корю себя! Она не должна была выходить на палубу! — прокричал Киллиан и со всей силы ударил Эмму по грудной клетке.       Из ее груди вырвался хрип, она дернулась, распахнула глаза, стала откашливаться и выплевывать воду.       — Эмма! Господи, Эмма! Ты жива, — воскликнула Лукас и прильнула к содрогающейся из-за кашля подруге, принялась обнимать, всхлипывая.       — Душа моя, как ты? — дрожащим голосом спросил Киллиан, не веря глазам. Стоило лишь посильнее ударить… А если бы он помедлил? Эмма бы задохнулась. Именно в этот момент Джонс понял, как ему страшно потерять ее. Он сразу же среагировал и перевернул на бок Свон, чтобы ей было легче выплевывать воду. Черта с два! А ведь вправду: Летучий Корабль накликал беду.       — Киллиан… Руби… Где я? Что со мной? Голова болит… — прохрипела принцесса. В глазах все плыло, в голове звенело, а легкие будто кошки драли, но воздуха постепенно становилось больше.       Джонс заметил, как по затылку Эммы стекает струйка крови. А буря даже и не думала утихать. Корабль все так же кренило, волны заливали палубу, не давая отдышаться Свон, а проливной дождь лил с неба.        — Трос, держащий один из крюков, не выдержал и оборвался, крюк сорвался и ударил тебя по затылку. Ты потеряла сознание, и я не успел добежать. Волна слишком быстро унесла тебя в море, — с сожалением сообщил Джонс.       — Киллиан, пожалуйста, не делай этого… Прости меня… — запинаясь, взмолилась Руби и посмотрела на капитана, на отпечаток ее ладони на его щеке.       — Только потому, что Эмма ожила, я сохраню тебе жизнь, но реи всегда готовы. Чтобы я больше не слышал от тебя ни слова, — процедил Крюк.       — Ты спас меня? — растерянно спросила Эмма, пытаясь сфокусироваться на его лице.       — Да, свет очей моих. Я прыгнул за тобой в море, выловил, как рыбку, — Киллиан слегка улыбнулся, но тут же погрустнел. В этот момент на палубу явился ошарашенный Рихтер. Его явно оторвали от чего-то важного.       — Эмма! Бог ты мой! Что здесь стряслось?! — затараторил лекарь и, пытаясь не упасть, подбежал к девушке.       — Крюк с такелажа ударил ее по голове, а потом она нахлебалась воды в море. Сейчас же отведите ее к себе, — приказал Джонс, поднимаясь с колен. — Ты можешь идти, лапочка? — он сразу сменил тон, подавая руку.       Матросы тут же подбежали, подхватывая Свон под руки. Она все также кашляла, не осознавая, что происходит.       — Кто проверял такелаж?! — жестко начал Крюк, окидывая свою команду свирепым взглядом. — Признайся сам, не будь корабельной крысой!       Палубная команда потопталась на месте, отводя глаза и наверняка моля Богов, чтобы разгневанный капитан не выбрал кого-то из них. Набравшись смелости, вперед выступил один из юнг, мальчишка лет пятнадцати, худющий и длиннющий, с бледно-голубыми глазами.       — Я. Такелаж проверял я! Простите, помилуйте, капитан, я не хотел! Я был невнимателен, — юнга упал в ноги Джонсу и взмолился.       — За нечаянно бьют отчаянно! Ты хоть понимаешь, недоумок палубный, что из-за тебя чуть принцесса не погибла! Не видать тебе пощады, как этой мачты в моей заднице! Профорс, пятнадцать плетей ему! — озлобленно выкрикнул Киллиан и схватил мальчугана за ухо, притянув к себе.       — Пожалуйста, не нужно! Молю вас! — юнга вцепился в ногу капитана и, заливаясь горькими слезами, еще громче взмолился. В прошлый раз ему досталось нехило, так, что потом спина месяц болела.       — Что ты нюни распустил? Будешь знать, как недобросовестно свою работу выполнять, — Киллиан дернул ногой, пытаясь сбросить юнца.       Эмма испуганно смотрела на Джонса. У нее щемило сердце от мысли, что мальчишку сейчас будут пороть…       — Крюк, пожалуйста, не делай этого. Отпусти мальчика, — твердо, но спокойно сказала Эмма, нахмурившись. Джонс обернулся и поднял бровь, непонимающим взглядом смотря на девушку.       — Он виноват в твоей травме, а провинившийся заслуживает наказания! Нет! — в таком же командирском тоне ответил мужчина.       — Киллиан, пожалуйста, — она укоризненно посмотрела на него и увидела, как искривляется его лицо из-за гнева.       Джонс некоторое время метался в сомнениях. Все-таки показаться в глазах Эммы тираном ему хотелось меньше всего.       — Десять плетей, — снизил планку Крюк, прожигая недовольным взглядом промокшую девушку.       — Отпусти его. Ты ведь все понял, да, юнга? — Эмма снисходительно улыбнулась мальчишке. — Ты будешь внимательнее?       — Да-да, Ваше Высочество, я все понял! Такого больше никогда не случится.       — Десять плетей и точка. И то, только по твоей просьбе! Еще раз ты, трусливый щенок, так оплошаешь, то будешь еще сильнее выпорот, как косоглазый Хью. Вспомни его кровавую спину, — прошипел Киллиан в лицо парнишки и отпустил его.       Свон прожгла его недовольным взглядом.       Руби проводила свою подругу до каюты. Рихтер осмотрел Эмму, обработал, перебинтовал рану и сказал, что ей требуется покой, тепло и горячий чай. Фрейлина помогла переодеться Свон в платье и оставила наедине, решив позже рассказать о том, что выпила ром.       Принцессу терзала вина. Ведь юнгу собирались наказать за ее нерасторопность и упрямый характер. Да, возможно он тоже виновен, но никак не заслужил пятнадцати плетей. Даже снижение до десяти ее никак не утешало. Все-таки Джонс — капитан и лучше знает, когда и как наказывать. Эмма поежилась только от этой мысли. Киллиан тоже чуть не утонул. Страшно даже думать о таком!       Корабль уже качало не так сильно, и шторм, по всей видимости, стал утихать. Недаром уже полдня прошло. На часах было пять часов вечера.       Вдруг в дверь постучали. Эмма метнула взгляд на нее и посильнее укуталась в одеяло.       — Свон, можно к тебе? — послышался знакомый мужской голос.       — Киллиан, конечно заходи, — девушка слегка улыбнулась.       Дверь отворилась, и в каюту, освещаемую одной свечкой, зашел капитан.       — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? — взволнованно спросил он и подошел к койке. — Ты не представляешь, как я испугался, душа моя.       — Могу себе представить… Голова немного побаливает, и я до сих пор не согрелась, — зато на душе сразу стало тепло. Джонс пришел… Его забота очень важна для Эммы. Капитан устроился рядом возле девушки, на койке. — А как ты? Что с твоей рукой? Ты наконец-то переоделся, — Свон смахнула мокрый черный локон с лица Киллиана.       — Болит немного, сложно предметы брать… Но стерплю, — Крюк слегка усмехнулся. — Не буду же я в мокром ходить. Скажи, моя чистая, новая рубашка еще шикарнее? Эх… Жаль, пришлось плащ запасной утопить…       — По-моему, плащ здесь малая жертва, — Эмма закатила глаза и цокнула. — Что стало с тем юнгой?        — Его уже наказали. Поплатился за свою невнимательность, — серьезно ответил мужчина, и принцесса помрачнела.        — Кстати, спасибо тебе за все. Уже в который раз ты меня спасаешь, — Свон застенчиво улыбнулась. — Если бы не ты…       — Я не мог тебя бросить. Ну, с кое-кого причитается благодарность, — он почесал за ухом, провел пальцем по челюсти и приложил к нижней губе, смотря на девушку хитро, по-дьявольски, исподлобья.       — Это и была благодарность, — уже тише сказала Эмма, лукаво улыбаясь.       — А тебе не кажется, что маловато будет?       — На большее не потянешь, — иронично усмехнулась Свон.       — А может, это ты не потянешь? — он сделал акцент на слове «ты».       Эмма резко схватила его за воротник и притянула к себе, касаясь губ, и втянула в пылкий поцелуй. Она почувствовала его родной запах. Запах соленого моря.       О да, Киллиан ожидал именно такой благодарности. Он со страстностью ответил ей на поцелуй. Сердце бешено забилось и бросило в жар. Свон запустила руку в его волосы, прижимая к себе плотнее. Для первого раза она целовалась очень хорошо. Джонс тихо простонал ей в губы, вспоминая моменты из сна. Он сбылся! Хоть и частично. Свон медленно отодвинулась, переводя дыхание и проводя рукой по его щеке.       — Это было… — прошептал Киллиан, повторяя слова из сна и касаясь слегка покрасневших губ пальцами.       — Одноразово. На большее не надейся, — кинула Эмма.       — Ты уверена? — ухмыльнулся Джонс.       Девушка закатила глаза и вновь притянула его для еще одного чувственного, сладкого поцелуя.