Семья по залёту

— Мне, пожалуйста, Магнум XL, — сказал рыжий в окошко фармацевту. Микки так и обомлел на месте. Такого поворота он не ожидал. — Я же пошутил, Галлагер, — усмехнулся он, но уже не так уверенно, как прежде, потому что Иен смотрел на него и коварно давил лыбу. — Ты на самом деле этим зачехляешься? Они же, сука, на слоновий хер! — Тише, тише, — захихикал рыжий. Оплатив презервативы и пожелав фармацевту доброй ночи, он снова хитро взглянул на Микки. Тот продолжал офигевать, выходя за ним из аптеки. — Чё, не соскальзывают даже? — Не соскальзывают, — Галлагер со смехом закатил глаза. — В самый раз. — М-м-м, — Микки не удержался и хлопнул рыжего по заднице. Что происходило — он сам толком не понимал. Давно у него такого не было, чтоб мужчина так сильно нравился. Жопа у Галлагера сквозь пальто не просвечивалась, но от самого жеста его снова прошибло мурашами. Наверное, Иена тоже, потому что он с улыбкой выдохнул и уставился на Микки, а потом на ходу загрёб его за плечо и поцеловал. Они остановились, продолжая целоваться. Язык со вкусом мятной жвачки холодил губы, и это было так же приятно, как и запах его тела — Микки трясся будто от электрических разрядов, что поступали сквозь волшебный галлагерский рот. В несколько шагов Иен прижал его к стене здания и заелозил руками по жопе. У Микки отозвалось затвердевшим хером. Он был так очарован, что поздно вспомнил, что не целуется. А когда вспомнил, стало всё равно. С этим слегка тормознутым, но до опизденения милым рыжим парнем Микки захотелось позволить себе всё. Хотя бы сегодня. — Далеко ещё до твоего дома? — прошептал Иен, отстранившись на сантиметр. — Метров триста. Ещё пару раз дорогу перейти, и будет мой. Иен, не отстраняясь больше ни на миллиметр, улыбнулся, глядя Микки в глаза. А у того душа ушла в пятки. Он испугался — и чё теперь будет, если от одних поцелуев он в ёбаном раю, если спустя три часа после знакомства этот Галлагер уже возымел такую власть над ним? Микки несильно отпихнул Галлагера. Тот недоумённо моргнул; улыбка медленно пропала с его лица. Микки замаскировал холодящий страх хитрой ухмылкой и кивнул на дорогу: — Пошли уже, Галлагер. А то я с тобой тут жопу отморожу. Иен вроде бы повеселел, но близко уже не лез. Они ушли быстрым шагом, перебрасываясь неловкими шутками, и с каждой из них дрожь охватывала всё больше. Микки никогда ещё не приходилось мужаться перед сексом. Даже перед взрывом анальной девственности он так не ссался, как сейчас. Дома Микки дал Галлагеру чистое полотенце и тапки, но тот не захотел идти мыться без него: — В баре ты говорил, что в душ пойдём вместе. — Значит, я лишнего в баре наговорил, — пошутил Микки и два раза махнул ладонью, чтобы Галлагер закрыл уже дверь. — Иди давай, я после тебя. Встретимся в спальне. Тот поупирался ещё с минуту, но потом всё же послушался. А Микки сел на диван и взялся за голову. Он чувствовал себя очень странно. Он предвкушал хорошую ночь и в то же время страшно боялся её, будто Галлагер его сожрёт после совокупления, как самка богомола отца своих богомолят. Голова взрывалась впечатлениями — бар, ночь, улица, фонарь, аптека, только жизнь вдруг стала не «бессмысленной и тусклой», а как раз-таки наоборот. Микки думал, слушая шум воды в ванной, и чем больше думал, тем гулче колотилось сердце. Нужно выпить. Срочно нужно выпить, иначе жопа отвалится, а Галлагер уйдёт, и Микки благополучно лишится заслуженного за две недели проёба. Джек Дениэлс с апельсиновым соком давно выветрился. Микки достал из холодильника шкалик, налил немного в стакан и залил остатками колы, что Евгений оставил на столе. Выпил. Потом по новой — вторую порцию, уже с водой. Когда он отфыркался от горькой и закусил кусочком сыра, найденном на дверной стенке холодильника, из ванной выскочил Галлагер с полотенцем на бёдрах. Микки захлопнул холодос и, бросив Галлагеру: «я скоро, спальня справа» — залетел в ванную. Горячий душ его немного расслабил. Микки промылся клизмой, и пока сидел, расшеперившись на корточках, над сливом, струи напористо лились ему на голову. От этого стало полегче — но когда он вылез из ванной, то вновь ощутил, насколько сейчас уязвим. Блядь, хоть бы рыжий оказался нормальным и не пиздел лишнего. Тогда всё должно быть хорошо. Тогда Микки сможет забыться — на одну ночь — а наутро всё снова станет, как раньше. Это ж надо, как трахаться хочется, что от приятного альфачьего запаха его так пидорасит. Собравшись с духом, он зарулил в спальню. Галлагер сидел на кровати в полотенце и залипал в телефоне. Как только Микки зашёл, тот встал и с лёгкой неуверенной улыбкой произнёс: — Слушай, мне бы телефон зарядить… Микки подошёл к комоду, взял зарядку и подал её Галлагеру. Пока тот возился у розетки, пытаясь в тусклой полутьме маленькой ночной лампы втыкнуть вилку, Микки нашёл в комоде смазку и кинул её на кровать. Только он снял с себя полотенце, как тут же в зад упёрся хер, а тёплые конопатые руки с рыжей порослью волос на предплечьях обняли его сзади. — Ты чего нервничаешь? Какой вежливый, вы только гляньте. Лучше бы прямо у комода его нагнул, а так Микки ещё больше колотило. Как ему объяснить, если Микки сам себе этот нервяк объяснить не может? Поэтому он начал нести ерунду. — Я противозачаточные не пью. Ты презики подготовил? — Конечно. Вот они, — спокойным шёпотом ответил Галлагер. Его рука легла на дрожащую ладонь Микки на комоде. Галлагер взял его руку и нашарил ей уже распечатанные пакетики, которых тот и не заметил от волнения. — Отлично, — Микки хотел было развернуться за поцелуем, но Галлагер опередил его. Мокрые холодные губы прикоснулись к его затылку — сначала легко и нежно, а потом вдруг широко и мокро сбоку, под ухом. — Бля-я, — Микки закинул голову назад, Галлагеру на плечо, и вцепился в комод. Огромные тёплые ладони блуждали по его животу и груди, и это отдавало тысячей приятных искр внутри — внизу особенно. Спустившись рукой к животу, Галлагер наткнулся на твёрдый стояк. Микки инстинктивно отклячил зад от наслаждения, когда Иен подрочил ему несколько раз, одновременно тыкаясь хером ему между ног. — Пойдём на кровать, подготовим тебя, — прошептал Иен и развернул его к постели. — Можно и стоя, чё ты… — начал Микки, но здесь его взгляд упал на рыжую промежность. — Блядь, ёб твою мать, — выругался Микки; у него челюсть отвисла, и он, наверное, так выпучил глаза, что Иен засмеялся и неловко повалил его на кровать со словами: — Ты только не бойся. — Да чтоб тебя, — фыркнул Микки. Твёрдая оглобля из плоти и крови пихалась ему в пах — но теперь он уже представлял масштабы проёба, и это возбуждало так, что задница захлюпала. — Там у тебя не XL, а все XXXL, Галлагер. — Я поэтому и сказал, что нужно подготовиться, — Иен, смеясь, сел на колени перед его разведёнными ногами и взял смазку. Налив в ладонь целую горсть, он другой рукой начал брать по чуть-чуть и смазывать ему анус. Микки про себя подумал: крутой. От экспресс-программ задница болела подчас, а рыжий не торопился, хотя у самого уже вовсю дымилось. — Я заведу один пока, — Иен подтянулся ближе и навис над ним, медленно лаская раскрывшуюся дырку. Микки обнял его за плечи и притянул к себе ещё ближе. — Давай. Слегка надавив на сфинктер, Галлагер просунул один палец. Внимательно глядя Микки в лицо, он аккуратно погладил бугорок простаты. Микки охнул от приятных ощущений и часто задышал. — Какой ты… Чувствительный, — довольно улыбнулся Иен и тут же оказался прижат — Микки затянул его в поцелуй и не заметил, как жопа приноровилась к резким проникновениям одного пальца, и Галлагер ввёл второй. — Подожди, подожди, — Иен отстранился и снова полез за смазкой. Туда-сюда — туговато шли, поэтому он хряпнул ещё на палец и завёл поглубже. — Не больно? Микки охуел и не выхуел. И чё он гасился? Ну, подумаешь, работают вместе. Ради таких прелюдий можно душу продать. Он помотал головой и облизнулся, глядя на елдак, увенчанный рыжими кудрями, и рука сама собой к нему потянулась. Твёрдый, как камень. Толстый, кровью налитой и сочащийся. Микки обхватил его и растёр сок с головки по стояку, но Иен тихо шикнул и слегка отъехал назад: — Не советую, — смущённая улыбка расцвела на его лице, и Микки разочарованно застонал. — Так нечестно, Галлагер. — Нечестно будет, если ты свой оргазм позже меня получишь. Блядски крутой. И чувство юмора всё-таки есть — в баре Микки ещё сомневался, а теперь фыркал, как идиот, когда Галлагер растягивал его дырку "ножницами". Третий и четвёртый пальцы с ещё большим количеством лубриканта влетели в него так, что он не заметил — тем более что Галлагер заткнул его ржущий рот поцелуем. Холодный язык с уже привычным мятным вкусом лез Микки в рот сообразно с тем, как почти полная кисть влезла в задницу. Всё его тело двигалось в ритме, и Микки подмахивал, чувствуя, как елозящая головка сочилась ему на живот. — Ну ты прямо танцор, — пошутил Микки, страстно выдохнув ему в губы. Галлагер вдруг отстранился и посерьезнел. Микки уже струхнул, что не то ляпнул, но рыжий и здесь отмочил: — У меня просто у мамы музыкальное образование… — И смотрит, смотрит, глазами хлопает, а лицо — каменное. Микки захохотал так, что завалился на бок и едва не свалился с кровати. Галлагер, глядя на него, тоже засмеялся. Пальцы вышли из задницы, и трахаться едва не перехотелось — у Микки от смеха заболел живот. — Что смешного? — Иен развернул его к себе, не переставая ржать по инерции вместе с Микки. — Заткнись… — Ну серьёзно, что? — Заткнись, просто трахни меня уже, — Микки, захлёбываясь и хрюкая от смеха, привстал и лизнул рыжего в сиську. Как такой уверенный в себе громила может так смешить своей неловкостью? Либо одно, либо другое — а тут всё вместе, ещё и телом с порно-обложки приправлено. Чудо из чудес, бля. — Ладно, — хмыкнул Галлагер, глядя на него снизу вверх. Приобняв Микки, он хихикнул, чмокнул его в щёку, отчего Микки чуть не поплыл, и заставил его перевернуться на живот. Микки лёг на живот, чуть согнув ноги в коленях, и снова почувствовал холодную жижу в распердоленной дырке. — Ты так всё потратишь, Морковкин. — Главное, чтоб не зря, — тихий шёпот обжёг Микки ухо. Классный. Микки впервые чувствовал себя таким расслабленным с кем-то, кого едва знал. То ли водка сработала, то ли невероятное конопатое обаяние — но он уже не переживал, что будет завтра. Сейчас ему охуенно. Сейчас Галлагер вытрахает из него всю жизнь, так что наутро коленки скрипеть будут. Иен, раздвинув ему ягодицы, задвинул на полголовки. Жопа чуть-чуть засаднила, и Микки закряхтел и невольно напрягся. — Расслабься, Мик. Микки уже хотел было возмутиться: «какой я тебе Мик?», но тут рыжий въехал, словно камаз в ларёк, и слова вырвались из него охающими стонами. — Сейчас будет полегче, только не поджимайся, — с этими словами Иен вылизал ему шею и начал трахать его, накрыв ладонью его руку, а другой рукой придерживая за зад. — Ты сначала-то полегче не мог? — Тебе было бы больнее, если бы я медленно зашёл, — горячий поцелуй в висок заставил Микки замолчать. — Сейчас пройдёт. Зерно правды, однако, оказалось в его словах. Неприятная, саднящая боль сразу же прошла. Так кайфово — огроменный хер в заднице, а его обладатель — самый внимательный мужчина на свете, который неизвестно с чего так обходителен. Микки был зажат со всех сторон — с задницы, со спины, руки и даже икры тоже оказались прижаты к постели ногами Иена — но в то же время расслаблен. Тянущее в паху вожделение рвалось из него рычащими стонами, когда Галлагер долбил его туда-сюда, и приливало изнутри, когда тот замедлялся, не теряя темпа. — Хорошо? — Бля, не то слово, — прохрипел Микки, зажевав губами подушку. Жопа хлюпала вовсю, текла смазкой по бёдрам и на постель. Микки опомнился, когда там была уже целая лужа, и он бы кончил без рук, но решил пожалеть Галлагера: — Дай, я привстану. Иен приподнялся в планке и медленно встал на колени, придерживая Микки за бёдра, чтобы член не вышел. Тот привстал вслед за ним, подогнул под себя колени, и взялся дрочить. Иен нагнулся, чтобы поцеловать его в спину, и естественная смазка стекла у Микки из задницы по его бёдрам. — Охренеть, как ты течёшь, — прорычал Иен. Он трахал его, иногда замедляясь, и эти паузы становились всё реже. Микки хрипло выл, надрачивая себе. — Это тебе комплимент… Галлагер, — Микки запнулся от наслаждения, закряхтел и кончил прямо на чистую с утра подушку. Его выгнуло с низким стоном раз, другой; он замлел и ничего не видел перед собой от заигравших в глазах искр, а затем чуть не сошёл с ума от звуков шлёпающихся о плоть яиц. Упав грудью на постель, Микки распластался прямо на своей конче и повернул голову. Ещё один первый опыт — как же классно, когда такой парень тобой наслаждается. Иен смотрел ему в лицо и шумно цедил вдохи и выдохи сквозь зубы. Микки расплылся в ухмылке. Колени и правда будут завтра болеть, потому что рыжий не давал ему полностью лечь и ебал, как сучку, из последних сил насаживая на член. Да Микки и не хотелось. Ему хотелось, чтобы это чудо-юдо прямо в него излилось. Бля, животная романтика какая-то в башку полезла. Вот до чего феромоны довели. Иен зажмурился, вжался в него крепко и остановился. Двинувшись ещё пару раз — медленно-медленно, он перевёл дыхание и взглянул на Микки. Тот ухмыльнулся в ответ и вымученно вскинул палец вверх. — Огнище, Галлагер. Тот кинул ему взгляд из-под ресниц и заулыбался. Осторожно выйдя, он наконец-то дал Микки лечь — тот с кряхтением перевернулся на спину, пока Иен снимал и проверял заполненный кончой презерватив, подняв его кверху. — Целый вроде. Микки прикрыл глаза, наблюдая за тем, как рыжий завязывал гандон в узелок и проверял телефон. Рыжая поросль волос на руках, груди и в паху золотилась в тусклом свете прикроватной лампы, и это выглядело так уютно, будто расчудесный логист всегда жил в этой спальне и уже слился с обстановкой. А было бы неплохо, если так. Проваливаясь в сон, он уже не думал, с чего его так вставило и что будет завтра. Главное — презик не порвался, жопа придёт в норму, а Иен останется на ночь греть его постель. Только бельё бы поменять. — Бля, — выругался Микки, когда повернулся к ложащемуся рядом Галлагеру и вляпался ухом в остатки своей спермы. — Бельё бы поменять, — Иен усмехнулся, приподнявшись на локте, но Микки устало скривился: — Лень. Завтра, — с этими словами он перевернул подушку и умиротворённо лёг обратно. Галлагер заржал. — Грязнуля. Микки промолчал — на него напала сонливость. Нега разлилась по телу, и прошло какое-то время, когда почти сквозь сон до него донёсся шёпот: — Я думал, я тебе не нравлюсь. Микки тут же проснулся. С усилием приподняв отяжелевшие веки, он увидел перед собой на соседней подушке умиротворённое лицо. Микки только сейчас заметил, как сквозь грубые мужские черты — тяжёлые скулы и лоб и немного выпирающую челюсть с неправильным прикусом — проступала нежность. Аккуратные улыбающиеся губы и слегка вздёрнутый нос, и глаза-миндалины — тёплые-тёплые, с мелкими морщинками в уголках. — Почему? — Ты наорал на меня в коридоре. А потом отворачивался, когда я на тебя смотрел. Микки понял, что задал глупый вопрос. Голова уже совсем не варила. — Я не завожу отношений на работе, — без задней мысли прошептал он и закрыл глаза, но даже с закрытыми глазами он почувствовал, что Галлагер напрягся. — Почему? — Потому что ничем хорошим это не кончается. «Вот это откровенность, давайте же, блядь, похлопаем», — пронеслось у Микки в голове, когда он понял, что спизданул. Он открыл глаза; Иен хмуро уставился ему в лицо и сглотнул, медленно теребя краешек подушки. — Тогда что насчёт нас с тобой? Вместе, — уже в голос сказал он. — Или ты утром выставишь меня за дверь, и всё? — Нет, — почти перебил его Микки. Сон как рукой сняло. Он подбирал слова, но какие слова могут объяснить, что он сам толком ничего не понимал? Ни что это сегодня вообще было, ни планов на будущее, ни того, как сказать рыжему, что у Микки есть мелкий вредный сын — всё в каком-то офигительном розовом тумане, который почему-то не пугал. Ему вдруг захотелось успокоить Иена Галлагера — охуенного человека, которого он знал несколько часов. Зачем-то дать ему надежду. Он потянулся рукой к лицу Иена и погладил по щеке. Подтянулся ближе, лёг на одну подушку. Тот обнял его, внимательно глядя в глаза. Губы его дёргались, словно он хотел что-то сказать, но Микки перебил его: — Я сейчас коньки отброшу. Давай обсудим всё завтра. — Как скажешь, — ухмыльнулся Иен, и как-то грустно это у него вышло. Спустя минут десять Галлагер уже сопел ему в лоб, а сам Микки полночи не мог заснуть.