Герой не должен быть один

Зал для торжеств во дворце Пристани Лотоса гудел — голоса перебивали друг друга, люди хохотали, спорили, пили, провозглашая хвалы ордену Цзян. Гвалт прервался, лишь когда пришло время помянуть бывшего Главу и его супругу, госпожу Юй — выпили за упокоение их душ в молчании, поклонились в пол, и веселье продолжилось. Цзян Чэн не мог запретить людям радоваться, но сам не разделял их воодушевления. Удовлетворение от свершившейся мести растворилось без следа, едва он упокоил прах родных в Храме предков. Тогда он снова ощутил горечь потери и собственное бессилие. А еще ответственность перед родителями, будто теперь, после ритуала, их души материализовались рядом и взирали на него с немым укором. Но Цзян Чэн мог в полной мере представить и выговор отца, что не уберег брата, и нотации матери, что из него вышел никчемный Глава клана. Но это было днем, а празднование пришлось на вечер. Цзян Чэн сидел во главе стола и молчал по большей части, слушая Вэй Усяня по правую руку от себя, который рассказывал окружающим истории про их детство, травил похабные анекдоты, наслаждался пищей и выпивкой. Его яркие живые эмоции немного подпитывали Цзян Чэна, не давая скатиться в уныние, и он сам тоже старался не отравлять брату вечер своими скверными думами. По другую руку от Цзян Чэна сидел Не Хуайсан — Цзян Чэн не знал, как еще выразить тому свою признательность. Но нужно было попытаться. — Не-сюн, должен еще раз поблагодарить тебя за помощь в подготовке празднества, — обратился Цзян Чэн к нему. — Все на высшем уровне, диву даюсь, как тебе удалось все это устроить. — Не стоит благодарности, Глава Цзян, — тот скромно потупил глаза. — Я лишь оказал посильную помощь, к тому же мне в радость. Такое событие просто нельзя обойти вниманием, — он кивнул в сторону веселящейся толпы. — Людям нужны праздники, а тут самый грандиозный повод из всех возможных — молодой правитель вернул им мир! Они заслужили все это, и ты — тоже. — Я знаю более грандиозный повод! — неожиданно вмешался вездесущий Вэй Усянь. — Свадьба! — заорал он так, что некоторые вздрогнули. — Только свадьба может сравниться с возвращением Пристани Лотоса! — Цзян Чэн женится? — Не Хуайсан дернул веером, задевая кувшин с вином. — Не, — Вэй Усянь быстрым движением поймал сосуд, — кто ж за него пойдет? — засмеялся он. — Наш Цзян Чэн слишком серьезный и правильный! Хуже него только Лань Чжань! — Ты обалдел?! — возмущенно воскликнул Цзян Чэн и потянулся, чтобы привычно дать оплеуху Вэй Усяню, но сдержался, вспомнив о приличиях. — Мне сейчас не до этих глупостей! Но увидишь, когда придет время моей женитьбы, в Пристань Лотоса очередь выстроится! Он выхватил у Вэй Усяня кувшин и налил вина — себе и Не Хуайсану за компанию, чтобы чем-то занять себя и не выдать собственного смущения. — Из кого? — Вэй Усянь тут же закусил удила. — Монашек? Ты прибьешь к дверям свой занудный список с требованиями, чтоб отпугнуть всех неугодных? — А, знаменитый список, — протянул Не Хуайсан, выгнув бровь, — я так и не увидел его, — с напускным сожалением протянул он. — Интересно, какие качества Глава Цзян ценит превыше всего. — А ты что же, Не-сюн, думал попытать счастья? — Вэй Усяня несло все дальше. — Так знай, там первый пункт был про непорочность, ты не подходишь! Верно я говорю, А-Чэн? Он опрокинул в себя очередную пиалу и радостно расхохотался, будучи донельзя довольным собой. — Бесстыдник! — прикрикнул на него Цзян Чэн и недовольно поджал губы. — Не-сюн, не принимай его слова близко к сердцу, ты же знаешь этого дурака, мелет, что в голову придет! Цзян Чэн посмотрел на Не Хуайсана извиняющимся взглядом — он очень надеялся, что друг не обидится на скабрезные намеки Вэй Усяня. Впрочем, если бы и обиделся, Цзян Чэн не стал бы корить его за это — кто захочет зваться обрезанным рукавом, даже в шутку? — Не-сюн, если ищешь мужа, выходи за меня! — продолжил нести свой бред Вэй Усянь. — Я веселый, люблю выпить и мне все равно на твою девственность! Кажется, Лань Ванцзи в этот момент стал сердитее обычного, но ничего удивительного в этом не было — такого кошмарного поведения за столом Вэй Усянь еще не демонстрировал. Сложно было представить, что чувствует сейчас Не Хуайсан и не оскорбится ли вовек! Тот, впрочем, смерил Вэй Усяня неожиданно цепким, даже оценивающим взглядом и выдал лениво: — Спасибо, Вэй-сюн, но вынужден огорчить тебя — ты совсем не в моем вкусе. — Что?! Как это? — не только Вэй Усянь умел удивлять. — Ты ведь знаешь, я ценю искусность, гармонию и высокий стиль во всем, — Не Хуайсан развернул свой веер. — Блеску самоцветов я предпочту благородство стали. Такое владение собой вкупе с чувством юмора не оценить было просто нельзя. Цзян Чэн разразился хохотом и похлопал Не Хуайсана по руке в знак поддержки. Впервые за этот вечер ему стало по-настоящему радостно. — Ну что, съел, Вэй Усянь? Нашёлся наконец кто-то, кто заткнул тебя за пояс, — Цзян Чэн снисходительно улыбнулся брату. — Отлично сказано, Не-сюн! Даже сойдёт за тост! — он поднял чашу. — Выпьем же за благородство стали, друзья! Тост поддержали даже те, кто не слышал начало разговора, и веселье продолжилось. — Я тут подумал, — спустя какое-то время снова завел свою шарманку Вэй Усянь, — что только это ужасное разделение в Гусу на женскую и мужскую половины не дало никому из нас и шанса на личную жизнь! Не понимаю, Лань Чжань, как ты там живешь все время! Лань Ванцзи по-прежнему выглядел мрачнее тучи и предсказуемо промолчал. — Но я же прав! — Вэй Усянь повернулся за поддержкой к Цзян Чэну и Не Хуайсану. — Не могу согласиться, Вэй-сюн, — Не Хуайсан покрутил в пальцах пиалу, — у меня были проблемы с учебой, а не с романтическими приключениями. — Но на женскую половину не пробраться, я пытался несколько раз! Тебе удалось? Как? — упорствовал Вэй Усянь. — Я не пытался, — Не Хуайсан равнодушно пожал плечами. — Но о каких приключениях ты говоришь, если там совсем нет девушек? — Есть мужчины, — Не Хуайсан хитро стрельнул глазами и выпил, отсалютовав им. Цзян Чэн едва не подавился, пару капель даже стекли по подбородку, но он так удивился, что не обратил на это внимания. — Погоди, Не-сюн, о чем ты говоришь? — он недвусмысленно хмыкнул, решив, что Не Хуайсан снова демонстрирует своё чувство юмора. Впрочем, это прозвучало слишком уж дерзко, чтобы сойти за безобидную шутку. — Что именно тебя интересует, глава Цзян? — тот склонил голову к плечу, улыбаясь чуть насмешливо. — Не может быть! — разумеется, Вэй Усянь не мог оставаться в стороне. — Вот это да! — выдохнул он восхищенно. — Лань Чжань, ты слышал? — он даже потряс того за плечо, видимо, сомневаясь в том, что тот не оглох еще от его криков. — Да что такое?! — вспыхнул Цзян Чэн. — Что ты понял? — он зыркнул на Вэй Усяня и даже попытался схитрить, прислушавшись к его эмоциям. Впрочем, это не дало ровным счетом ничего, кроме волны всезахватывающего удивления, которое и так разделял Цзян Чэн. — Не-сюн, скажи мне, что ты не встречался с мужчинами, потому что мне только это сейчас приходит в голову, — сдался Цзян Чэн — любопытство оказалось превыше него. — Скажи, что встречался! — глаза Вэй Усяня горели уже каким-то совсем дьявольским весельем. — Расскажи! — Кто бы мог подумать, что моя скромная персона привлечет столько внимания сегодня, — переливчато рассмеялся Не Хуайсан, разливая вино себе и Цзян Чэну. — У меня на пути были разные встречи, друзья мои, — обтекаемо отозвался он. — Непорочность не входит в список моих достоинств, как ты верно подметил, Вэй-сюн. Вэй Усянь вытаращил глаза и ахнул, для надежности вцепившись в плечо Лань Ванцзи. — Обалдеть… Цзян Чэн смутился: в первую очередь из-за того, что не мог понять до конца, что из сказанного было правдой, а что нет. Все эти завуалированные намеки вводили в смятение, к тому же остальные, кажется, не испытывали таких трудностей. — Так ты обрезанный рукав или нет? — прямо спросил Цзян Чэн, рассердившись. Не Хуайсан внимательно посмотрел на него, будто обдумывая ответ. — Цзян-сюн, — он ласково улыбнулся, — не стоит так переживать из-за этого, разве мой личный опыт так для тебя важен? — Конечно, это важно! — встрял Вэй Усянь. — Ты спал с мужчинами и ничего нам не рассказал! Так друзья не поступают! — Ты, Вэй-сюн, все время говоришь о том, как много у тебя опыта с красивыми девушками, зачем бы тебе мои рассказы про мужчин? — поддел его Не Хуайсан. Они продолжали свою словесную дуэль, а Цзян Чэн так и сидел с чуть приоткрытым ртом, глуповато пялясь на Не Хуайсана. Тот так легко и непринужденно держался, выдавая эти все откровенности, а Вэй Усянь делал вид, будто обсуждать сексуальный опыт с мужчинами — это норма, что было непросто найти какие-то слова, кроме «Что вы несёте?» или «Вы издеваетесь?!» За этими хаотичными мыслями, Цзян Чэн не сразу сообразил, что за столом резко воцарилось молчание, а Лань Ванцзи удаляется прочь. — Вот, даже Лань Чжань не выдержал ваших бесстыдных речей! А уж он-то славится поистине непробиваемым терпением, — укорил Цзян Чэн притихших друга и брата. — Он славится занудством, — отбрил его Вэй Усянь. — Даже не пьет, скукота! Я его потом найду. Как можно уйти сейчас, когда тут такое… — он поиграл бровями. — Вэй-сюн, ты смущаешь своим поведением всех за столом, — пожурил его Не Хуайсан, поддержав Цзян Чэна. — Уверен, никому не интересны эти разговоры. — Всем очень интересно! — не собирался останавливаться Вэй Усянь. — Даже А-Чэна волнует, обрезал ли ты рукав! — Правда? — Не Хуайсан удивленно улыбнулся. — А почему? — Мы спали в одной кровати! — вспомнил Цзян Чэн, выпучив глаза от представшей перед глазами картинки. — Ты… Уже тогда? Эти признания просто в голове не укладывались. Не то чтобы Цзян Чэна сильно волновала чья-то личная жизнь, более того — его и собственная личная жизнь не интересовала, у него ее просто не было. Цзян Чэн не представлял, кого мог бы вытерпеть подле себя ежедневно, и его список предпочтительных качеств для будущего спутника жизни действительно был не маленьким. Также Цзян Чэн никогда не задумывался, как в действительности он относится к тем мужчинам, что выбирали других мужчин. Если бы Цзян Чэна спросил кто-то посторонний, он бы чисто рефлекторно скривился, потому что так было принято. Ведь быть обрезанным рукавом совсем немаскулинно! Однако сейчас, смотря на своего друга, который, казалось, не испытывал по этому поводу никаких проблем, Цзян Чэн и сам был лишь очень удивлён и не чувствовал какого-то отвращения. Вэй Усянь тем временем покатился со смеху. Он так разошелся, что уже стучал ладонью по столу, не в силах никак унять себя. Не Хуайсан вежливо протянул ему полотенце. — Тебе не в чем меня упрекнуть, Цзян-сюн, — тем временем вернул он внимание Цзян Чэну. — Мы тогда много выпили, просто дурачились. Не бери в голову. От этого заявления Вэй Усяня скрутило еще сильнее. — Вэй-сюн, похоже, только что узнал о подобном, — заметил Не Хуайсан мимоходом, — хохочет, как дитя, услышавшее про пестики и тычинки. — Да заткнись ты! — прикрикнул на Вэй Усяня Цзян Чэн. Ему вдруг стало смертельно неудобно перед Не Хуайсаном и за своё поведение, и за брата. Вероятно, на это влияло то, с каким достоинством продолжал тот держаться, будто его нисколько не могли задеть смешки в свою сторону. Однако любопытство все ещё мучало Цзян Чэна — а может, это было не его любопытство? Потому что, вопреки всякой воспитанности, он спросил: — Так почему ты скрывал от нас? Почему не рассказал раньше? Ладно, Вэй Усянь — знаменитый болтун, но я бы унёс твою тайну в могилу! — Это не тайна, Цзян-сюн, — Не Хуйсан сложил свой веер, — к слову не приходилось, только и всего. Теперь-то я вижу, как вам, оказывается, это интересно, — он усмехнулся. — Но мы же знакомы так давно, какие у меня могут быть секреты? Я открытая книга и ничего такого не знаю. Вэй Усянь наконец успокоился и теперь сидел в странной задумчивости. Обычно такое поведение не предвещало ничего хорошего — в его дурной голове могли появиться самые нелепые или даже опасные идеи. — Вы неисправимы, — Цзян Чэн покачал головой. — Времена нашей учебы прошли, а вы оба совсем не изменились, как всегда, оставляете меня в дураках! Как вообще от обсуждения моей женитьбы мы перешли к тому, что Не-сюн… Кого он… Тьфу на вас, короче! Он совсем стушевался под каким-то непривычно лукавым взглядом Не Хуайсана и нервным жестом опрокинул в себя полную чашу с вином. Кажется, он не успел заметить, кто в очередной раз наполнил ее. — Сменим тему, Цзян-сюн? — Не Хуайсан примирительно улыбнулся и будто чуть нерешительно коснулся его локтя. — Расскажи мне о взятии Пристани Лотоса, я так люблю рассказы о подвигах! Он сверкнул глазами и снова налил им двоим выпить, минуя Вэй Усяня. Тот, правда, этого не заметил, все еще находясь в своих мыслях. — Ох, Не-сюн, да что же нового я могу тебе поведать об этом? Эту историю за сегодня не пересказал разве что ленивый, — проворчал Цзян Чэн, пряча очередную волну смущения, что затопила его против воли. Он даже бросил подозрительный взгляд на Вэй Усяня, но определить, о чем тот думает, все же было невозможно. — Иди, догони его, А-Сянь, — вырвалось у Цзян Чэна само собой, будто он почувствовал, чего Вэй Усянь на самом деле хочет. — Сил нет смотреть на твою задумчивую рожу. Каждый раз, когда ты вот так молчишь и не бесишься, мне кажется, что в лесу перевелась вся нечисть. Это, знаешь ли, напрягает. — Я думаю, что я обрезанный рукав, — выдал внезапно Вэй Усянь. — Лань Чжань понял это и поэтому ушел, — добавил он мрачно. Раздался резкий стук — Не Хуайсан уронил палочку. — А… — на его лице сейчас было очень странное выражение. — Скажи на милость, дорогой Вэй-сюн, что натолкнуло тебя на такие выводы? — спросил он, еле сдерживая то ли гнев, то ли смех. — Ему нравится Мянь-Мянь, — твердо заявил Вэй Усянь, будто это все объясняло. — Что ты несешь? Причем здесь Мянь-Мянь? Ты думаешь, что ты… Так ты поэтому… — непонимающе выдал Цзян Чэн и тоже задумался, припоминая недавний инцидент. Он тут же снова вспыхнул, заключив очевидное: — Да вы все с ума посходили! — Это все алкоголь, — примирительно улыбнулся Не Хуайсан, — Вэй-сюн, и правда, сходи поищи второго молодого господина Ланя, уверен, его не огорчат твои новости. — Но… Ладно, — Вэй Усянь поднялся, — я скажу ему, что он мой самый лучший друг! — Чудно, — Не Хуайсан рассеянно кивнул ему. — Цзян-сюн, не переживай за брата, он и Лань Ванцзи справятся сами, тебе не нужно все время думать только о других. Ты ведь совершил настоящий легендарный подвиг, позволь себе расслабиться, — ласково уговаривал он Цзян Чэна. — Но он расстроился! — возмущенно указал на Вэй Усяня Цзян Чэн. Алкоголь делал свое дело —  мешал себя контролировать, а переживания брата неприятно отзывались в солнечном сплетении, будто отравляя самого Цзян Чэна. — Этот второй Лань снова обидел моего брата! И это на нашем празднике, когда мы оба должны веселиться! Я не могу стерпеть такое оскорбление! Я вызову Лань Ванцзи на дуэль! — Сиди! — неожиданно сильный хват руки удержал его на месте. — Если пойдешь сейчас разбираться с ним, все в зале решат, что глава Цзян напился и буянит, — зашипел Не Хуайсан, прикрываясь веером, — ты теперь их правитель, нельзя терять лицо. Решишь эту проблему завтра, если еще будет необходимость. Вэй Усянь к тому моменту уже сбежал. Цзян Чэн тряхнул головой, пытаясь немного успокоиться. Он перевел взгляд на сжимающие его запястье пальцы и вдруг почувствовал странный жар, расползающийся от места прикосновения. Эта волна прокатилась по всему телу, заставив Цзян Чэна испуганно отпрянуть от Не Хуайсана. Он тут же попытался скрыть это — нахмурился, вздернул подбородок, придавая лицу строгое выражение. — Ты прав, Не-сюн, — преувеличенно вежливо кивнул он. — Мы и так привлекли слишком много лишнего внимания, — он покосился на сидящих с ними гостей, что старательно прислушивались к идущим за столом Главы разговорам. Не Хуайсан чуть поморщился, но тут же снова обратился к нему: — Тебе не стоит переживать — продолжил он увещевать его, — у твоего брата легкий характер, обидеть его трудно. Не бери в голову, алкоголь мутит разум, все это не стоит твоих волнений. Смотри, Цзян-сюн, — Не Хуайсан указал в зал, — все здесь восхищаются тобой и строят планы, как бы выдать за тебя своих дочерей, а может даже и сыновей! — он весело подмигнул ему. — Впрочем, не мне тебе об этом рассказывать, ты и сам прекрасно все знаешь. — Перестань, — одернул его Цзян Чэн преувеличенно недовольным тоном, хотя, конечно, слышать подобные речи было приятно. Он оглядел зал осоловелым взглядом — яркие краски и светящиеся лица. Похоже, Не Хуайсан был прав — серьезных поводов для волнений и правда не было. Цзян Чэн повернулся к нему: — Ты мой друг, мне не нужна твоя лесть. Что я должен знать? Мне известно только, что Глава клана из меня некудышний… — в противовес своим словам он ухмыльнулся. — Ведь ты мой гость, Не-сюн, а сидишь с пустым кувшином! Как я мог это допустить? — Думаю, мне уже хватит, — покачал головой Не Хуайсан, — иначе я просто не дойду до комнаты. Он подпер щеку рукой, задумчиво выводя пальцем узоры на столе и чему-то улыбаясь. — А знаешь, я разве что выпил бы еще один раз, — он неожиданно потянулся через Цзян Чэна до забытого Вэй Усянем кувшина, — за твое настроение, Цзян Чэн! Чтобы оно чаще было легким и спокойным, счастливым. Как сейчас, — Не Хайсан улыбнулся ему. — Вот за это я с радостью выпью с тобой! Такое искреннее пожелание тронуло Цзян Чэна до глубины души. Невольно он улыбнулся в ответ, поддаваясь чужому очарованию. Не Хуайсан будто излучал какой-то внутренний свет — было приятно говорить с ним и смотреть на него. Цзян Чэн вдруг осознал, что Не Хуайсан просто-напросто красивый. Не той благородной мужественной красотой, что приписывали Двум нефритам из клана Лань или даже ему самому, в Не Хуайсане скорее, наоборот, было больше какой-то тонкости, нежности и грации, свойственных в первую очередь женщинам. Словно вся эстетика красивых вещей, которые тот так любил, отражалась в нем самом. — Я тоже с радостью выпью с тобой, Не-сюн, — несколько запоздало ответил Цзян Чэн, поняв, что они так и сидят с поднятыми, но полными чашами. — За тебя! Одним кувшином, впрочем, дело не ограничилось. Они так и продолжили сидеть, беспечно переговариваясь. Не Хуайсан расспрашивал Цзян Чэна про гостей, которых не знал, поскольку был родом не из этих мест, а сам подмечал забавные детали, которые сообщал Главе. Например, кто богат, кто беден, а кто беден, но пытается выставить себя богаче, чем является. — Перстень подделка! — его цепкий взгляд замечал все. — Свой наверняка заложил. Ханьфу перешито под сегодняшнюю моду — нет средств на новое. Были и более ценные замечания: кто в каком настроении, кого стоит пригласить к столу, чтобы выпить вместе и выказать уважение, кому незаметно заменить вино на разбавленное, а к кому послать хорошенькую служанку. Все эти хитрости были незнакомы Цзян Чэну, но Не Хуайсан объяснил свои навыки тем, что много лет был правой рукой брата и занимался как раз такими делами. Когда последний гость удалился, будучи сытым, довольным и в меру пьяным, Не Хуайсан, что стоял у дверей вместе с Цзян Чэном, сладко потянулся. — Твой праздник удался на славу, Глава Цзян, его будут помнить и сложат о нем песни. — А я в свою очередь не забуду своего дорогого друга из клана Не, без которого этот праздник просто бы не состоялся, — язык Цзян Чэна уже заплетался от бесконечных чинных прощаний с гостями, но он все равно нашел в себе силы для благодарности и комплимента — к тому же, Не Хуайсан действительно их заслужил. Зал для торжеств опустел, только слуги шныряли туда-сюда, убирая последствия пиршества. Завтра он и вовсе снова закроется на неопределенный срок, ведь всех их впереди ждали непростые деньки. Хотелось продлить праздник еще ненадолго. — Прогуляемся? — предложил Цзян Чэн внезапно, но тут же мотнул головой и забранился на самого себя: — Я болван, Не-сюн! Конечно, ты ужасно устал. Какие уж тут прогулки… — С радостью! — тот, впрочем, усталым совсем не выглядел. — Сейчас самое лучшее время, чтобы подышать воздухом и насладиться тишиной, — он огляделся и неожиданно подхватил Цзян Чэна под локоть. — Не сочти за дерзость, Глава Цзян, но я не склонен сейчас доверять своим ногам — все же мы очень много выпили. Не дав ему опомниться, Не Хуайсан потянул его в сад, болтая про то, что запахи цветов особенно хороши в ночи и какая удача, что они сегодня оказались здесь. Цзян Чэн был с ним согласен — он очень любил Пристань Лотоса и гордился ее красотами. А то, как Не Хуайсан восхищался увиденным, подстегивало вести его все дальше, чтобы показать самые живописные места. Прудики и мостики, блеск луны, что отражалась в воде — магия ночи накрывала их, невольно возвращая к тем фривольным разговорам, что они вели весь вечер. — Полагаю, Пристань прекрасное место для романтических прогулок, — заявил Цзян Чэн, то ли изображая экспертность в делах любовных, то ли пытаясь разговорить Не Хуайсана — что скрывать, его речи о романах с мужчинами для непросвещенного Цзян Чэна были невероятным откровением. Хотелось узнать больше, ведь по натуре своей он был таким же любопытным, как Вэй Усянь, хоть старался скрывать это. Не Хуайсан чуть сбился с ровного шага и сильнее уцепился за его локоть. — Кто бы мог подумать, что такой могучий воин понимает в романтике, — улыбнулся он, — А-Чэн, ты полон сюрпризов! Полагаю, я не первый, кого ты привел сюда, чтобы прельстить всей этой красотой? — он выгнул бровь, поглядывая искоса на Цзян Чэна. — Кто это был? Те самые красивые девушки, которых выдумал Вэй-сюн? — Я тебя умоляю, — фыркнул Цзян Чэн, чувствуя себя глуповато — как человек, что не уверен, сморозил он чушь или нет. — Я и девушек-то толком не видел в своей жизни! — воскликнул он. — Мужчины? — непринужденно поинтересовался Не Хайсан и в неровном свете луны угадать его настроение было непросто. — Нет! — Цзян Чэн аж вздрогнул от таких предположений. — Вообще-то, я гулял здесь только с сестрой. И с Вэй Усянем, но он не считается за мужчину. Казалось, он не мог выглядеть еще глупее, но очередное слово, вылетающее из его рта, звучало конфузнее предыдущего. Цзян Чэн рассердился. Он пошел быстрее, буквально потащив Не Хуайсана за собой. Они вышли на берег. — Вот. Озеро. Любуйся! — отчеканил Цзян Чэн грозно. — Очень красиво, — чинно кивнул Не Хуайсан, прячась за веером, — такая гладь… Надеюсь, в этот раз ты не станешь меня топить в нем, Цзян-сюн? — хмыкнул он. — С тех пор я, конечно, научился плавать, но страх перед тобой все еще остался. — Ты меня боишься?! — возмущение забурлило в нем; Цзян Чэн не заметил, как повысил голос. — Думаешь, я тебя обижу?! Да я тебя сейчас специально туда скину! Чтобы не наговаривал на порядочных людей! Или нет, твою побрякушку! — он выхватил у Не Хуайсана веер и с размаху швырнул его в воду. Это было сродни детской выходке, приправленной ощущением власти взрослого, которого именовали Главой. Но сейчас Цзян Чэн снова был мальчишкой, что желал задираться. — Проклятье! — всегда милый Не Хуайсан тут сорвался. — Цзян Чэн, что ты творишь?! — он не удержался и ощутимо толкнул его в плечо. — Это, по твоему мнению, романтичная прогулка под луной?! Он скрестил руки на груди и поджал губы, сердито сверкая глазами. Веер определенно уже было не спасти, разве что рыскать по дну озера — бросок у Цзян Чэна был сильный. — А ты считаешь, что это наша прогулка… — Цзян Чэн замер, не понимая, на что намекает Не Хуайсан. — Хватит этих шуток! Она не романтичная! — он вернул ему тычок. — Ты сам назвал это романтикой, — заметил Не Хуайсан, — и правильно. Ночь, луна, пруды, легкий хмель — в любом романтичном стихотворении или рисунке есть эти элементы, — он чуть помедлил и осторожно коснулся кончиками пальцев запястья Цзян Чэна, — вот так будет полная картина. Он мягко сжал ладонь Цзян Чэна и замер, глядя на воду. Такого Цзян Чэн совершенно не ожидал. Какое-то время он смотрел на их руки без всякого движения, боясь спугнуть тепло, что второй раз за вечер разлилось будто бы сразу во всем теле. Конечно, он понимал, что Не-сюн не подразумевал никакого романтического подтекста между ними, но отчего-то все равно стало волнительно. — По-твоему, я не совсем безнадёжен? — спросил он, почти до шепота понизив голос. — Спасибо, что нянчишься со мной, Не-сюн, объясняешь очевидное. Ты хороший друг! Но вряд ли кто-то захочет погулять вот так со мной. Даже ты сказал, что боишься… Проклятье, твой веер! — устыдился Цзян Чэн своей вспышки. — Погоди, сейчас я достану его! Он стал спешно разоблачаться, собираясь нырнуть в воду. Не Хуайсан застыл, глядя на него. Кажется, он даже приоткрыл рот, видимо, эта исповедь напугала его еще больше. — Нет-нет, все совсем не так, — он мотнул головой, приходя в себя. — А-Чэн, не надо! — Не Хуайсан кинулся к нему, пытаясь предотвратить полночное купание. — Он утонул и испортился, там же краска, ее смыло! Наплевать на веер, у меня их полно! — он вцепился в ткань нижней рубашки, не давая Цзян Чэну стащить еще и ее, и вдруг застыл, тут же отстраняясь, но не выпуская ее из рук. — Я куплю тебе новый, — тут же запальчиво пообещал Цзян Чэн. — Даже несколько, сколько захочешь, только прости за эту глупую выходку! Уверен, у тебя ещё не было таких вееров, как делают в Юньмэне! Его разобрал такой стыд и жар, что идея окунуться все ещё казалась неплохим решением. Не Хуайсан был так близко, что Цзян Чэн чувствовал, как пахли его волосы, и запах этот был сродни цветочным ароматам сада — немного кружил голову. Будто какое-то наваждение! — В Юньмэне много ценного, редкого и красивого, — согласно кивнул Не Хуайсан, делая еще полшага к нему. Теперь он стоял почти вплотную, но и это длилось недолго. Не Хуайсан чуть качнулся вперед и в этот момент губ Цзян Чэна коснулись его губы. Это было так приятно, что Цзян Чэн даже не сразу сообразил, что происходит — он поддался сладкой, обволакивающей его неге, подался вперёд, невольно стремясь продлить невесомое прикосновение, сделать его ощутимей. Он вцепился в Не Хуайсана, теперь по-настоящему боясь упасть в воду. В груди вместе с тем разгорался настоящий пожар, будто всегда сдерживаемая Цзян Чэном сексуальная энергия грозилась тут же вырваться наружу, причём вся сразу — сколько ее успело накопиться. Не привыкший к ласкам Цзян Чэн видел в своей жизни лишь сдержанные церемониальные поцелуи отца и матери, и считал их чем-то вроде ненужного, глупого ритуала, но в реальности поцелуй оказался чем-то удивительным, почти волшебным… — Глава клана, Глава клана! — вопль разорвал тишину над озером. От неожиданности Цзян Чэн буквально отпрыгнул от Не Хуайсана, оступился и все-таки рухнул в воду. — Глава клана, Вэй Усянь пропал! — на пирс вбежал один из адептов. — Чего вы орете? — Не Хуайсан выступил вперед. — Господин Вэй не пропадает, а наверняка спит или находится в медитации. Кто его ищет? Адепт недоуменно покосился на отфыркивающегося в воде Цзян Чэна. — Из-за ваших криков я растерялся и уронил свой веер, — с вызовом сообщил ему Не Хуайсан, — глава Цзян бросился спасать его. Эм, без верхней одежды, да, — он было замялся, но тут же совладал с собой и налетел на адепта с новой силой: — Но разве ж это возможно в такой темноте?! Мой веер теперь потерян безвозвратно, ясно вам?! Пока адепт сыпал извинениями и подобострастно кланялся, Цзян Чэн выпрыгнул из воды и ловко приземлился на пирс — не в пример своему неуклюжему падению. — Держи, Не-сюн, кажется, я все-таки достал его, — он протянул Не Хуайсану его испорченный веер, с которого струилась вода. При этом Цзян Чэн старался не встречаться с ним взглядом — слишком сложно было осознать произошедшее. Все казалось кратким, но волнующим фантасмагорическим сном, не удивительно, что он так внезапно прервался. — Что случилось?! — гаркнул Цзян Чэн на адепта. — Что значит, Вэй Усянь пропал? — Второй молодой господин Лань поднял на ноги весь лагерь, Глава клана, — быстро выдал новости адепт. — Вэй Усянь пошёл искать его ранее, но кажется, они разминулись, и теперь никто не знает, куда он делся. Второй молодой господин Лань сказал, что только вы можете помочь. Это могло означать только одно — Лань Ванцзи намекал на их с Вэй Усянем связь. Найти Вэй Усяня действительно мог только Цзян Чэн, неудивительно, что послали за ним. — Ты знаешь, где он может быть? — Не Хуайсан спросил как ни в чем не бывало. В его голосе слышалась озабоченность, не более того. — Зная Вэй-сюна, он мог отправиться куда угодно, но, если он искал второго молодого господина Ланя… Вэй Усянь сидел на дереве. Цзян Чэн видел это прекрасно, как если бы сам находился там. И он крутил в пальцах флейту, погрузившись в глубокие раздумья. Его мысли были непонятны Цзян Чэну, а настроение скакало от веселья к унынию, но больше всего там было удивления. Вэй Усянь был чем-то крайне озадачен. Это напоминало Цзян Чэну его собственные эмоции. Возможно… возможно ли, что Вэй Усянь мог случайно подсмотреть то, что случилось только что на пирсе?! — Мне нужно проводить господина Не. И переодеться, — сообщился Цзян Чэн, оглядев себя. — А после можете пригласить ко мне Лань Ванцзи. Я укажу ему направление. — Но… — Вэй Усянь в порядке, — отрубил Цзян Чэн. — Ему просто нужно побыть немного одному. Так Лань Ванцзи и передайте. — Слушаюсь, Глава, — поклонившись, адепт спешно удалился. — Что случилось? — Не Хуайсан смотрел внимательным взглядом. — Почему Лань Ванцзи послал за тобой? Он стоял очень прямо и смотрел пытливо, будто все произошедшее ранее его ничуть не смущало. Прижатый к груди веер в его руках нещадно мочил одежду, но Не Хуайсан, похоже, не замечал этого. — Вэй Усянь мой брат, мне известны все места, где он может прятаться, — поспешил уйти от ответа Цзян Чэн. — Знаешь, я думаю, мне все-таки стоит привести себя в порядок… Нижнее ханьфу теперь неприятно холодило, облепив тело, а под ногами уже образовалась небольшая лужа, что стекла с него. — Вэй Усянь не изменяет себе, — странно прокомментировал это Не Хуайсан, поджимая губы. Казалось, что-то сердило или раздражало его, но с уверенностью сказать было трудно. Он по привычке развернул было свой веер, но в итоге замочился еще сильнее. — Ты прав, глава Цзян, мне следует сделать тоже самое. Он кивнул Цзян Чэну, ровным шагом прошествовал мимо него и сошел с пирса. Только когда он удалился, Цзян Чэн вспомнил о своем обещании проводить его. Впрочем, Не Хуайсан все равно не принял его предложения и поспешил сбежать — видимо, такому щепетильному к своему внешнему виду человеку, коим тот являлся, не хотелось шататься по Пристани с кем-то в мокрой одежде, даже если это был сам Глава клана. Чувствуя себя полным кретином, Цзян Чэн тряхнул головой и сердито топнул, так что брызги разлетелись в разные стороны. Что он тут устроил? Просто в голове не укладывалось — хотелось наподдать себе и за пошлые беседы, и за собственные грубые манеры. А эта экспрессивная выходка с веером?! Он либо перепил, либо упал с меча и забыл об этом. Однако было то, что волновало больше всего — поцелуй. Сейчас Цзян Чэн очень хорошо понимал Вэй Усяня — ему тоже нужно было крепко подумать.