Во всем виноват песец

      Гарри тонул в бумагах: отчетах, фотографиях, чьих-то показаниях… На руках – в смысле, в деле! – было уже четыре трупа. А четыре трупа – это не случайность. Перед главным аврором лежал список постояльцев пансионата за последние годы. И чуть выше его собственного имени стояло другое.       – Драко Малфой, – пробормотал Гарри, вытряхивая из пачки сигарету. Почему-то перед глазами замаячил беленький зверек, раненый и мягкий, но видение развеялось еще быстрее, чем появилось. – Такую мишень убийца бы не упустил. А что упускаю я? Что-то ведь болтается на поверхности, не понимаю…       Поттер нервно взлохматил волосы и выпустил из ноздрей дым. Он всегда принимал неудачи подчиненных на свой счет, и в начале карьеры его эмоции нередко преобладали над фактами. Гарри не научился полностью абстрагироваться от собственного восприятия, не с первого раза замечал значимые детали, порой становился зол и нетерпелив – как обычный человек. Но он всегда первым чувствовал дурные события. И с приходом осени его накрывало чуть ли не каждую ночь.       Уронив пепел на записи Кута, он задумался.       Наследник Люциуса Малфоя был не просто сыном Пожирателя, а таким же меченым. Пусть его участие и не соизмерялось с преступлениями старших УПСов, его судили как одного из них. Если бы не хороший адвокат и не спасительное слово героя, который признал положительную долю вклада Малфоев в войну, то тогда бы и для сына, и для родителей открыла бы свои двери тюрьма Северного моря.       Гарри считал Азкабан пережитком прошлого, но с сожалением признавал, что мир магии развивался отлично от магловского и стандарты одного не были применимы к другому.       Окончательно сформировав в голове сложную мысль, Поттер прихватил с собой несколько документов и шагнул в камин:       – Больница Святого Мунго!       Вотчина британской колдомедицины встретила главного аврора предночным спокойствием и тишиной. Время посещений закончилось три часа назад, но врачи никогда не отдыхали. Гарри поприветствовал дежуривший персонал и сразу пошел к главному целителю, который, к его облегчению, еще не покинул рабочее место.       – Мистер Сметвик, – Гарри поздоровался и, беззастенчиво потянувшись, завалился в широкое гостевое кресло. Он удержался, чтобы не водрузить аврорские сапоги прямо на столик. Очень уж местный шеф располагал к подобному поведению. – Рад вас видеть. Скандал с Уолпертом даже меня заставил засомневаться в вашей добропорядочности!       – Поттер, – устало пробасил Гиппократ и оскалился, сжав громадные кулаки. Сметвик всегда походил на бандита, готового вытрясти из первого встречного ключ от сейфа, а затем и душу. Острый на язык, он нередко пугал молодых ассистентов и совершенно бесцеремонно чихвостил пациентов, по глупости проглотивших какую-нибудь гадость. – Какой жмыр тебя послал? Тоже пришел мозги клевать, гиппогриф министерский?       – Мы что, больше не друзья? – усмехнулся Гарри и посерьезнел: – Полно, я по делу.       – Из-за Боудикки? – Поттер покачал головой, и Сметвик вскинул бровь, успокоившись. – На два пальца потянет? Денек выдался…       – Лучше четыре, – тоном знатока ответил Поттер. – Счастье Уолперта, что аврорат ему не подчиняется. Иначе бы бунт случился. Что там за история произошла? А то только слухи пошли, один другого краше.       – Да ничего, седой пень думал, что все так и продолжат плясать под его дудку, но я, – главный целитель с хлопком откупорил бутылку «Старого Огденского», – терпеть его, пятинога лысого, не могу. Я за своих колдомедиков вступился, которые в министерстве сверхурочные отрабатывали из-за идиотов – благо, не твоих! А то бы и тебя я, это, – Сметвик отлевитировал гостю бокал и фыркнул, – отлюбил, прямо как Уолперта. С лестницы.       – Кто ж его, бедного, лечил? – сделав глоток, Гарри почувствовал, как его тело медленно тяжелеет. Скопившаяся за будни усталость мгновенно дала о себе знать.       – Да я и лечил. Чтоб на всю жизнь запомнил, чем может обернуться ошибка колдомедика – усталого, озлобленного и недовольного начальством, – Гиппократ что-то расплывчато промычал о местах, откуда это начальство вылезает, и раздосадовано пояснил: – Мне ведь все жаловаться пришли, что их запрягли по самое темечко. Сначала маглокровки тщедушные, а потом и остальные.       – Даже Малфой? – Поттер закинул первый крючок.       – И он, – Сметвик влил в себя порцию огневиски и, поразмыслив, налил еще, – терпеливая зараза. Я, мол, выдержу, но мой сменщик уже на ходу засыпает, чуть зелья не перепутал. Вместо кроветворного Сон без сновидений чуть не подсунул – и это парню, которого держать в сознании надо было! Каково, а?       – Дурно, – согласился Поттер. Уолперт и правда по непонятным причинам все больше отыгрывался на министерских целителях, даже Кут и ребята спросили, чем те ему не угодили? – Зуб у него на вашу братию просто так возник?       – Кто ж его, жмыра, разберет! Все как начали к ним ходить: ой, что-то спина болит, ах, капли от головы… может, лучше сразу топор, а? – в сердцах хлопнул по столу Сметвик. – На Малфоя у него, как ты выразился, зуб оказался. Да такой, что страдают почему-то все, кроме виновника торжества. И я – за компанию. Понимаешь ли, лорд Малфой – по моей, каюсь, просьбе – внес на рассмотрение заявку на один патент. Крошечный, всего-то рецепт улучшил столетней давности. Ну так Уолперт мгновенно зельевара штатного отдохнуть сослал, а Драко за котлы поставил с утра и до ночи. Под клятвой поди откажись, – Гиппократ погрустнел. Видно, на самом деле переживал за подчиненных. – Остальные-то колдомедики, трое, взяли на себя всю работу белобрысого, а у него продуктивность в четыре раза выше, чем у них. Они ножки и подкосили сразу, с непривычки, доходяги.       – Я уверен, он просто пользуется отсутствием министра. Не Малфой, в смысле, – Гарри опрокинул в рот остатки своего напитка и поморщился. Он задал не все вопросы, а водить за нос Сметвика ему безумно не нравилось. Лжец из него всегда был неважный. – Слышал, Уолперт с ним чуть в Атриуме не сцепился в прошлом году.       – Та еще сцена могла бы быть, но славный парень, – целитель ткнул себя в грудь жилистым пальцем, – спас ситуацию. А вот вчера сам чуть не покусал.       – А тогда что случилось? – главный аврор позволил наполнить его бокал, но пить не спешил.       – Уолперт, как бладжером стукнутый, возомнил себя знатоком всего и вся, пытался Малфоя лечить от одиночества. Тот и так из последних сил держался, цеплялся за работу, точно крап за хозяина, а ему: вали давай на природу. Вернулся он оттуда пришибленный какой-то, ослабевший, но осмотреть не разрешил. А в мозги ему поди сунься, окклюмент проклятый так приложить может, весь вечер отходить будешь.       – На себе испытали? – удивился Гарри. Он подозревал, что Хорек действительно непрост… Вот только как узнать, выжил ли Драко после неудачного нападения или просто тяжело переживал утрату?       – Не я, – махнул своей лапищей Сметвик и почесал ручкой палочки подбородок. – Кстати, а ведь он тебя вспоминал недавно. Сказал, занят ты так, что на простых смертных внимания не обращаешь.       – О, Мордред! – Поттер стукнул себя по лбу.       Вот что не давало ему покоя! Пока он вокруг вояки Гиппократа устраивал высокоградусные пляски с бубном, Малфой устал ждать ответа на письмо. Которое, к сожалению, Гарри так и не прочитал. Вот жмыр, подходить не стал, а все мысли спутал одним своим существованием.       Поттер глотнул остатки виски и поднялся.       – Друг, по какому же делу ты зашел? – вдруг вспомнил трезвым голосом Сметвик. – И что за внезапный интерес к моему подопечному?

***

      – Доброго дня, мистер Поттер! – участливо улыбнулся светловолосый молодой человек, когда, выскочив в коридор, натолкнулся на Гарри.       Поттер растерянно поздоровался с радостным парнем. «Деннис Криви!» – с опозданием он вспомнил имя старого знакомого. Они почти никогда не пересекались в министерстве, да и общих интересов у них не имелось. Братья Криви обожали героя Магической Британии в школе, но с возрастом слепое восхищение кумиром сменяется вежливыми приветствиями и поздравлениями с Рождеством. Или стирается до основания вместе со смертью близкого человека. Гарри всегда полагал, что младшему Криви свойственно отрицание. Иначе бы их пути настолько не разошлись.       Печально вздохнув, Поттер толкнул дверь. Вдохнув аромат картофельного пюре с густой мясной подливой, он огляделся.       В столовой обычно собирались небольшими группками друзья-коллеги, реже – родственники и приятели школьных лет. Но это правило не касалось Малфоя и других выходцев со Слизерина его возраста. Старшее поколение, в свое время открыто и активно поддержавшее Лорда, в министерстве без особых причин не появлялось. Зато их дети заглаживали чужую вину. Квинтет чистокровных из семей Пожирателей приходил на обед в одно и то же время. Вернее, всего два месяца назад они сидели вшестером. Ласло Пиритс был шестым. Без него компания стала казаться неполноценной.       Щуплый и подавленный Брайан Эйвери перекатывал вилкой тефтели по тарелке, а здоровяк Джон Селвин пялился в исписанный вдоль и поперек блокнот, помешивая давно остывший чай взмахами палочки. Записи двигались туда-сюда, выстраиваясь то в линии, то в столбики, и его угрюмый взгляд пытался за ними поспеть. Пьюси с улыбкой косился на свой компот, будто собирался его загипнотизировать, а не выпить, и перебирал коллекцию шейных украшений дрожавшими пальцами. Хладнокровный притворщик Малфой сидел, скрестив руки и закрыв глаза, а вечная задавака Пэнси Паркинсон единственная заметила приближение главного аврора к их столу.       Со Сметвиком Гарри попытался сыграть – и проиграл. Поэтому он решил сделать ход конем. Ударить по потенциальным жертвам порцией чистой неразбавленной правды.       – Мы уже все рассказали вашим ручным книзлам, сэ-э-эр, – вскинулась Пэнси, хлопнув по локтю задумавшегося над странным блокнотом Селвина.       Эйвери молча нахмурился, посмотрел на Поттера исподлобья и вернулся к изучению содержимого своей тарелки.       – Извините за беспокойство, – Гарри подтащил к их столику стул и неторопливо уселся на него.       – Что, свидетельских клятв недостаточно было? – шепотом рыкнул Селвин, на скулах у него заходили желваки. – Веритасерум глотнуть?       – Я лишь хотел попросить вас проявлять осторожность, – начал издалека Поттер, с трудом натянув на лицо спокойное выражение. Новости он принес мрачные. – Не применять заклятия трансфигурации рядом с вещами, к которым имели доступ другие люди…       – Спасибо за предупреждение, – растягивая слова, вздохнул Малфой, разлепив веки. Гарри неожиданно осознал, что тот дремал. – Но мы и сами догадались.       Ответить на колкость Драко помешал скрежет ползущих по полу ножек стула. Эдриан медленно отодвинул его и встал.       – Создатель вас недооценил, мистер Поттер, – Пьюси вдруг ошалело посмотрел по сторонам и облизнул обветренные губы. – Как и я, к счастью…       Схватив бисквит из общей миски, чароплет удалился подальше от назревавшего шума.       Паркинсон проводила его взглядом и грустно вздохнула:       – Совсем свихнулся он, – и, глядя на Поттера, лениво пояснила: Раньше таким не был. Ну, не настолько…       Малфой, недовольно скривив губы, отчетливо произнес: «Малумфорс!» – и сделал круговой пасс палочкой. Жирный мясной шарик в его тарелке превратился в сочное зеленое яблоко.       – Не дури, Малфой! – разозлился Гарри. – Я ведь не шучу.       – Как и мы, мистер главный аврор. Что вам еще надо от страшных недобитков прошлого? – Драко хрустнул фруктом, и Поттеру пришлось сглотнуть скопившуюся во рту слюну. В горле застрял мерзкий горький ком.       – А у страшных недобитков случайно нет ежедневных посиделок для обмена сплетнями? – Гарри сощурился, до белых костяшек сжав край стола. – Под ударом могут снова оказаться ваши близкие и знакомые, и я этого не хочу.       – Так займись своей работой, – процедил сквозь зубы ранее молчавший Эйвери, – избавь нас от колдуна-маньяка и от твоего общества, Поттер.       Гарри, к удивлению Малфоя, даже не изменился в лице, и блондин насторожился.       – С чего такая внимательность к нашим персонам? – многозначительно зыркнув на товарища, спросил он.       – Грегори и Боудикка Гойлы, – медленно проговорил Гарри, наблюдая за реакцией. В этот раз он слегка обставил детей змеиного дома в осведомленности, но радости такое событие не прибавляло. Малфой выронил яблоко и вытянулся, как струна, Пэнси вскрикнула, зажав рот ладошкой, а Эйвери и Селвин сжали кулаки. – Мне жаль. Старшая сестра жива, но прогнозы неутешительные, – выдержав паузу, главный аврор сдавленно добавил: – И Гойлы, как вы знаете, ни с кем из министерских в родстве не состоят.

***

      Полудурок Гавейн Робардс – младший был выловлен Сэвиджем в Лютном переулке за покупкой зелья сомнительного качества уже на следующий день после исчезновения. Более ничего подозрительного его допрос не выявил. Но подобные отлучки стали регулярными и все более странными. Старший аврор снова приволок Робардса абсолютно пьяным. Беднягу усадили на софу, скормив ему безоар. Терпение коллег держалось на одном лишь уважении к его отцу.       Но в тот день появление блудного аврора бледной тенью колыхалось на фоне яркого выступления неожиданного посетителя.       – Шалава Салливан, сэр! – крикнул за дверью Ричи Кут и смачно выругался. – Явился, как к себе домой, педик.       Когда и без того заваленный работой Поттер выглянул из кабинета, проститут собственной персоной, облаченный в приличный голубоватый сюртук, ерзал седалищем по столу Кута. У аврора вот-вот начался бы нервный тик, и Гарри попытался спасти ситуацию.       – Салли, – кивнул он, отстраняя готового взорваться крепкой тирадой подчиненного, и почти по слогам гневно произнес: – Что. Ты. Тут. Забыл?!       – Эй, ягодка, что твой шеф такой злой? Неудовлетворенные вы тут все, что ли? – всплеснул руками бывший егерь. – Я, мистер Поттер, несу вести.       Дождавшись тишины, проститут ухмыльнулся и состроил самую честную физиономию из возможных.       – Я нашел для вас труп. Вернее, четыре из пяти его частей.       – И что же ты ему оттяпал, шмара продажная? – хмыкнул Кут.       – Тихо, – шикнул на него Гарри и жестом велел Салли продолжить.       – Сестра трупа сейчас в Мунго. Тоже не целиком. Мертвецу не меньше трех суток.       – И как ты это понял? – проворчал возникший позади начальника злой и взлохмаченный Сэвидж. Он только что уложил Робардса.       – Да уж не по запаху, болван, – прокручивая серебристые пуговицы на пиджаке, рявкнул Салли, тряхнув спутанными космами, и всех присутствовавших обдало отчетливо узнаваемым запахом борделя. – Поскольку между мной и мистером Поттером было установлено словесное соглашение, я посвящу в детали только его. Дальше он волен делать с информацией что пожелает, – проститут вздернул длинный прямой нос, поджал губы и слащаво протянул: – Воспользуемся вашим кабинетом, сэр?       – Тут говори, не растаешь! – Кут потянулся к палочке. – Всех касается.       Поттер хотел было согласиться с подчиненным, как накалившуюся обстановку совершенно случайно разрядил душераздирающий всхлип, плавно перешедший во всхрап.       – Лиса-призрак! Я видел ее в коридоре! – заворочавшись, вскрикнул Робардс, но не проснулся.       – Скажите мне, что ваш бутончик употреблял, – скорчив удивленную рожу, потребовал Салли, – я это брать не буду.       – Пошли, бутончик, – подтолкнув гостя к двери своего кабинета, Гарри упрекнул Мерлина за лихие жизненные препятствия, возникшие перед ним. Запершись на Коллопортус, Поттер понуро сказал: – Тебе не стоило приходить лично.       – А я и не приходил, – совершенно не по-салливански улыбнулся бывший егерь. – Это я, Гил.       – Куда охрана смотрит? – фыркнул Гарри. – Обратно летишь моим камином! Не хочу я лишний раз ваши рожи светить в министерстве. Могли бы сову послать, я бы пришел вечером.       – Какой вы заботливый, мистер Поттер, – хихикнул Гилберт и оперся о шкаф с подшивками активных дел. – Но все серьезно. Салли очень взволнован.       – Имя у трупа есть? – главный аврор пошарил ладонью где-то под столом и выудил на свет сигарету. В кабинете противно пахло приторно-сладкими розами, спасибо надушенному посетителю, а не взаимной заботой. – Выкладывай все.       После получения крайне невеселых сведений Поттер послал с лжепроститутом трех авроров в какой-то грязный закуток Кройдона – исследовать место преступления, загонял в Больницу Святого Мунго нескольких сов и, получив удовлетворительный ответ насчет поступившей недавно пациентки, отправился на площадь Гриммо. Убаюканный скрежещущим голосом Кикимера, он провалился в сон, едва коснувшись постели.       На следующий день грянул скандал между Сметвиком и Уолпертом, и Поттер честно постарался воспользоваться шумихой, но главный целитель раскусил его ложь. Он отказался говорить о Малфое и неоднократно предложил пообщаться с парнем лично.       – Он ведь соображает, – убеждал Сметвик своего гостя, продолжая поглощать огневиски. А в конце сузил глаза и опасливо поинтересовался: – Про Гойлов ещё не говорил ему?       Гарри откладывал эту новость до последнего, но, выспавшись и употребив антипохмельное, он добрался-таки до работы. Раздав указания и решив все срочные вопросы, Поттер спустился в столовую, чтобы проверить осведомленность Малфоя и его приятелей.       И после разговора с квинтетом главный аврор убедился: Драко что-то знал, скрывал и при этом злился на Гарри. Но почему молчал? Ответа Поттер не знал. И он снова забыл про письмо.