***
Пятеро четверокурсников зашли в класс и расселись, как привыкли. Альбус согласился посещать продвинутое зельеварение только из-за Скорпиуса, который, в свою очередь, не хотел разочаровать отца. Профессор Макмиллан был человеком сдержанным, он всегда понятно объяснял материал и, никого не унижая, указывал на их ошибки. Ученики обожали добродушного мастера зелий. Младшие Малфой и Поттер сидели за первой партой, пялились на пустой котел и усердно делали вид, что готовы к занятию. Но любому преподавателю сразу стало бы ясно обратное. Из-за подготовки к ЗОТИ Скорпиус и Альбус легли только в час ночи – декан с количеством домашки даже своих не щадил! Дверь скрипнула, и в класс вошла высокая худая фигура. – Авгурея вспомнишь, он и явится, – прошептал Ал, подобравшись. Он Теодора Нотта побаивался, тот был ровесником отца и на Второй магической войне засветился на стороне Волдеморта. «Впрочем, – решал каждый раз юноша, – Малфои исправились, он, значит, тоже». А потом случалось очередное задание по ЗОТИ, и Альбус резко менял мнение на обратное. – Здравствуйте, дети, – декан Слизерина характерным жестом сцепил руки за спиной. Он обладал потрясающей выправкой и хладнокровием, не мог похвастаться излишней заботливостью, но всегда оставался честен и непредвзят к ученикам, независимо от их распределения на факультет. Хотя маглокровок он любил, определенно, меньше родовитых волшебников, но отлично это скрывал. – Профессор Макмиллан неважно себя чувствует, поэтому я проведу сегодняшний факультатив вместо него. Как только вы выполните задание, можете быть свободны. Профессор разложил перед учениками пергаменты: на одном были составлены и частично заполнены таблицы с характеристиками зелий, а на втором – написана магическая задача. Следом на столах материализовались небольшие флаконы. Студенты застонали. Задачу, судя по почерку, составил для подопечных приболевший Эрнест Макмиллан. В ней значилось следующее: «Перед вами три зелья. Первое – медленнодействующий, но смертельнейший яд. Второе обратит вас в животное, отражающее ваши худшие качества. Третье же принесет неслыханную удачу на ближайшие полчаса. Первое не зеленое, второе не пахнет земляникой, а третье налито не в треугольную колбу. Найдите нужное». – Один из вас должен решить задачу, а второй – проверить на себе. Вы, Байрамов, – преподаватель обратился к одиноко сидевшему позади всех бледному хаффлпаффцу, – займетесь и таблицей, и пробой выбранного зелья. – Извините, профессор Нотт, но мы еще не проходили эти зелья, – поднял руку младший Малфой. Он не озвучил свою главную мысль: «И вы не мастер зельеварения, что, если с нами что-то случится?». Скорпиус уважал декана и считал слухи, ходившие о нем злыми и беспочвенными. А ходило их много: и о принятой до совершеннолетия метки (папа охотно опроверг это), и о тайнике в подземелье, в котором тот держит ручного смеркута, и о запретной близости с профессором Макмилланом – слизеринец считал, что учителя, в силу одинакового возраста, просто тесно общались. Как он с Алом. – Мистер Малфой, уверен, ваших знаний будет достаточно, – холодно ответил Нотт. Ал вздохнул – именно из-за подготовки к его предмету они засиделись допоздна. – Вопросы, мистер Поттер? – Нет, сэр, – буркнул Альбус, уткнувшись носом обратно в пергамент. – Отлично. Сначала заполните таблицу и поднимите руку. Все ясно? Услышав стройное «Да, сэр!», Теодор усмехнулся и, сев за стол, подпер щетинистый подбородок ладонью. Он взял с собой несколько эссе шестикурсников, чтобы не заскучать. Зануда Эрни, двое суток проведший без сна из-за какого-то экспериментального зелья, умолял на денек заменить его на занятиях. Нотт не смог отказать. Благо, сегодня у него был выходной, а зельеварение стояло только у младших курсов и этих – профессор оглядел класс, проверяя, никто ли не списывает, – особо заинтересованных. Талантов среди них, увы, не числилось. Когда все пятеро закончили с таблицами, он прошелся между партами, сверив записи. «Да, никаких талантов. А Малфой – просто папенькин сынок», – кивнул сам себе Нотт. – Что ж, молодцы. Теперь пробуйте, – проговорил он, встав в нескольких шагах от учеников и нашарив в кармане противоядие. Байрамов выбрал треугольную емкость – несомненно неверную! – с голубоватым перламутровым «ядом» и, дрожа, осушил его. Из покрасневших ушей повалил густой синий дым, а на густых волосах появились зеленые листочки и темные ягодки. Сын того самого Поттера, юный Альбус, в чьей смекалке Теодор сомневался, взял правильное, то есть красное в кубической бутылочке, зелье. Он облизнулся и шепотом сообщил товарищу: «Сладко!», а потом немного покраснел. Это зелье слегка пьянило. Другая парочка выбрала зеленую травяную настойку из обычного флакона. Выпивший его содержимое несчастный всхлипнул и мгновенно обзавелся мышиными ушами, мордой, хвостом и, Нотт хмыкнул, тельцем. С жалостью посмотрев на грызуна, он хлопнул в ладоши, прекращая гомон: – Поздравляю, вы осознали уровень ваших знаний. Десять очков Слизерину, Хаффлпафф – минус пять очков, Гриффиндор – минус десять, – преподаватель с хмурым выражением лица вручил ставшему похожим на кустик черники мальчику беозар и повернулся к остальным. – Сидите спокойно, мистер Фоули! Занеся над превратившимся в грызуна студентом палочку, профессор проговорил контрзаклинание, и Фоули снова вернулся к своему простодушному и не особо героическому облику. Теодор сделал несколько шагов к своему столу, как вдруг за первой партой раздался противный щелчок. Один из пузырьков лопнул и принялся рассыпать вокруг алые искры. Даже не осознав, что происходит, Нотт крикнул: – Прочь! – и голой рукой схватил флакон и швырнул в противоположный от детей угол класса. Через секунду оттуда на них рвануло несколько ярко-красных волн. Основной удар пришелся на профессора, чудом успевшего выставить щитовые чары, но Скорпиус, стоявший позади него, тоже попал под один из всполохов. В стене, на месте взорвавшейся колбы, образовалась огромная вмятина, будто высеченная топором. – Помогите! – вскрикнул младший Поттер. То, что он, стоявший совсем рядом с Малфоем, не пострадал, было очевидной удачей. – Всем расступиться! – гаркнул учитель, развернувшись. Он побледнел и как-то ссутулился. – Нет! Скорпиус! Очнись! – причитал над лежавшим на полу другом Альбус. – Отойди, – сухо повторил Нотт, отстранив правой рукой студента. Только сейчас все обратили внимание на его состояние. Мантия профессора странным образом затвердела и дымилась, левый рукав отсутствовал. Вместе с рукой. Альбус ни на кого не смотрел, кроме товарища, а остальные ученики уже увидели бесформенную груду мяса и костей, порубленных на кривые кубики. Вокруг расплывалась страшная кровавая лужа. Девчонку, подружку Фоули, тут же вырвало. – Экспекто Патронум! – прокричал Нотт, дернув палочкой в воздухе. И, когда рядом взвился ярко-белый, будто сотканный из света, ворон, он проговорил: – Директор, ученик ранен, срочно целителя. Птица мгновенно скрылась, а профессор опустился на колени перед Скорпиусом. Наложив на мальчика диагностические чары, он слегка успокоился и аккуратно спустил с юношеского плеча мантию. Там зияла неприятная рана. Неприятная, но не опасная. – Акцио, бадьян, – слабый голос декана вновь нарушил сдавленную тишину. – Поттер, полей по всей площа… ди… Перед глазами у него все еще маячил неосязаемый образ Эрни: над котлом, в распахнутом халате, улыбавшегося… Он протянул Альбусу флакон с Экстрактом бадьяна и потерял сознание.***
Зацепившись языком с необычно приветливым Пьюси, Малфой не заметил, как пролетел почти час. В принципе, они могли обсуждать различные амулеты и накладываемые проклятия сутками, но в этот раз колдомедик торопился. Драко зашагал по сероватому коридору, сунув руки в карманы и задумавшись о том, что сказать главному аврору при встрече. Он раздраженно крутил обручальное кольцо, которое с прошлого года носил не на левой руке, а на правой, иногда царапая палец ногтем. – Мистер Малфой, – сказал кто-то до боли знакомый, затормозив прямо у него за спиной. – Мистер Поттер, – выплюнул Драко, обернувшись, и чуть не ткнулся носом в черноволосую макушку. – Разве уже вечер? Он был до некоторой степени зол на Поттера. И, Малфой ухмыльнулся, предвкушая веселье, сама судьба свела их здесь в этот час и в это месте. «Пусть мучается», – подумалось ему. – Я по рабочему делу, – пожав плечами, Гарри спокойно ответил на вопрос. – Неужели заинтересовались анимагией? Из-за вас у меня выдалась напряженная неделя, запасы иссякают на глазах. Мистер Робардс имел неаккуратность опробовать на себе половину магазина вашего приятеля. – Надеюсь, Уолперт угомонится, и нагрузка на целителей министерства уменьшится, – вежливо сказал Поттер, чем заставил Драко слегка вздрогнуть от удивления. Откуда Гарри вообще знал про нелюбовь Уолперта к местным колдомедикам? – А ты здесь зачем? – Личный интерес, – скривившись, сообщил Малфой и тихо добавил: – Тебя не касается. – В чем проблема, я не понимаю? Раньше мы нормально разговаривали, – немного обиженно выдал Поттер, а Малфой чуть не задохнулся от подобного обвинения. Ненормально он разговаривал! – Поттер, ты сначала… – начал он, но тут фраза «…почту научись читать!» замерла где-то в горле Драко. Они зашли в просторную комнату и отвлеклись от маячившей на горизонте ссоры. Справа широко раскинулось окно в зеленую оранжерею с сильно приглушенным светом. Неожиданно тени в ней пришли в движение. Бражники мертвая голова взвились вверх. Сотня бабочек переместилась с одних кустов на другие. И оранжерея снова замерла. – Мистер Поттер, – радостно встретил вошедших пожилой работник из крошечного отдела, занимавшегося анимагами. Вернее, радостно он встретил только Гарри и более сухо добавил: – И мистер Малфой. – Я хочу зарегистрироваться как анимаг, – отстраненно поправляя и без того идеальные рукава рубашки, произнес Драко. – Т-тогда вам необходимо заполнить заявление и продемонстрировать превращение, после чего мы приступим к оформлению, – на одном дыхании ответил работник. – Меня зовут Гай Уилкинс. Я член Волшебной экзаменационной комиссии и специалист по теории анимагии. Мистер Малфой, пройдите в этот кабинет, пожалуйста. Малфой неторопливо ступил внутрь небольшой комнатки с низким потолком и рядом мягких диванчиков вдоль стен, он аккуратно снял с себя мантию и положил ее на один из них. Гарри же помещение напомнило комнату для допросов из магловских детективных сериалов. В ней тоже имелось, вероятно, непрозрачное стекло, через которое с внешней стороны Поттер и Уилкинс могли в безопасности наблюдать за превращением. – В этом году это первое пополнение Реестра анимагов, – взволнованно сообщил работник, обращался он явно к Гарри, потому что больше никого рядом не было, а Малфой их не слышал. И Гарри почувствовал себя неловко. – Думаю, я зайду позже… – начал он, но неожиданно его взгляд зацепился за происходящее за стеклом. Фигура Малфоя уменьшилась и плавно перетекла в животную форму. Гарри не раз видел, как это делает профессор Макгонагалл и его крестный, так что процесс мало чем мог его впечатлить. Но зверь… вместо Драко в комнате теперь сидел крупный песец в зимней шкуре. Только одна лапа была у него с растрепанным темным мехом. – Подумать только, уже без палочки! – пока прытко пишущее перо вносило в протокол необходимые данные, Уилкинс заметил, как Гарри побледнел. – С вами все в порядке? – Да, – после паузы выдохнул тот и поспешил покинуть отдел. Главный аврор заперся у себя в кабинете и схватился за голову. Безумно хотелось курить. И он мгновенно пошел на поводу у привычки. Вытряхнув из пачки сигарету, он поджег ее и затянулся. – Что случилось? – поинтересовался вкрадчивый голос. – Я непроходимый тупица, – ответил Гарри, выдохнув носом бледный дым. – Ты слишком строг к себе, – усмехнулся невидимый собеседник, оставив Поттера наедине с собой. Пошатавшись туда-сюда, Гарри вспомнил о том, о чем столько раз забывал – письмо все еще лежало на площади Гриммо! Выкрикнув адрес, он чуть не споткнулся, выпрыгнув из камина дома. Взволнованный Кикимер сразу же возник перед хозяином и завалил его вопросами. – Найди мне письмо от Драко Малфоя, – попросил Гарри и, выдохнув, поправил растрепавшиеся волосы и направился на кухню. Эльф вернулся, когда он доставал из холодильного шкафа сливочное пиво. Да, пить хотелось, но для огневиски было еще рановато. А ведь он еще даже не обедал. – Спасибо, – кивнул Гарри и взял конверт. – Приготовь бутерброды, пожалуйста. – Хозяин, сэр, голоден? – крякнул домовик. – Конечно, хозяин! Ровные строчки зеленоватых чернил блестели на светло-голубой бумаге. Сверху красовался причудливый вензель, напоминавший дракона. В центре его стояла буква «М». «Мистер Поттер, Сожалею, что тревожу вечер своим вниманием. Надеюсь, мой сын не доставит вам хлопот. Получив приглашение в дом Альбуса – точнее, ваш, – он, не замолкая, говорил мне об этом каждый час. Эта дружба очень важна детям, и я не смею с этим ничего поделать. В качестве ответного жеста я бы хотел предложить вам с ним присоединиться к нам на Рождество. Разумеется, вы вольны отказаться, так как мои родители будут присутствовать в маноре на праздничной неделе. И я не смею настаивать на том, чтобы ваш ребенок проводил ее вне круга семьи. Это первое, о чем я хотел у вас узнать. Второй вопрос более деликатный, и я исключаю возможность обсудить его в переписке. Могу только сказать, что из-за печально прерванных жизней моих знакомых я осознал важность одного происшествия, в котором и я, и вы были замешаны. Сообщите, пожалуйста, время и место, и я все расскажу. Чем скорее, тем лучше. Премного благодарен, Драко Л. Малфой» – Твою Моргану, – Гарри сидел, сжимая дорогую бумагу, и злился на самого себя. Конечно, Малфой был рассержен. Он ждал ответа от бывшего недруга, которому решился доверить какую-то информацию, явно связанную с Пожирателями, а вышло… что вышло. – Гадство! Теперь-то все встало на свои места. Драко действительно оказался анимагом и выжил после множественной атаки неизвестным заклинанием. Спасла ли его анимагическая форма? Или он успел далеко отойти? Возможно, на его проклятой вещи висело меньше трех заклинаний, и удар вышел слабее, чем на следующих жертвах. Все его догадки требовали подтверждения от непосредственного участника. Живого! Вот аспид, Малфой, выжидал, а ведь мог помочь расследованию, спасти… Поттер вздохнул. А вот об этом точно рано было думать. Он покачал головой и вспомнил мягкий белый мех, как тот щекотал ладони… А вокруг рыжих зенок шел тонкий черный ободок. И, смешно вспомнить, в облике миленького песца Драко видел Гарри голым. Он проглотил горький смешок и схватился за сигареты. Продолжая крутить между пальцев одну из них, он по-магловки постучал. На табличке перед ним значилось: «Младший колдомедик Д. Малфой. Противоядия и восстанавливающие зелья». Ниже висела железка с еще одним именем, но она для Поттера ничего не значила. Не дождавшись ответа, Гарри приоткрыл дверь и шагнул внутрь. «Нас что, прокляли? – застонал он про себя, налетев на Малфоя. В третий раз за сутки. – Что за день?!» – Слепой кретин, – сдержанно выругавшись, Драко одними губами произнес «Репаро!» и наклонился, чтобы поднять выпавшие из ящика пустые колбы, а затем поднял взгляд. – А, это ты, Поттер. Кто-то подменил тебе очки? Или правда глаза затмевает? Несмотря на язвительность Малфоя, Гарри лишь коротко извинился. Драко поставил пузырьки для зелий на место и повернулся к главному аврору. – Видимо, даже несмотря на геройскую тупость, ты кое-что осознал там, под шрамом? – натянув на себя непроницаемую маску, протянул Малфой. Сжатые до белых костяшек пальцы выдавали его волнение. И огромные черные зрачки, светло-серую радужку было не разглядеть. – Сентябрь прошлого года, – сдержанно произнес Поттер, – тебя ранило. – Июль, август, сентябрь, – загибая длинные пальцы, перечислил Малфой, – почти три месяца! И только теперь мистер главная шишка аврората решил снизойти до меня. – Мне жаль, что я не прочел письмо сразу, но и ты мог бы не тянуть жмыра за яй… усы, – раздраженно ответил Гарри. Только что он был спокоен, и вот тебе, перекинулся парой фраз с Драко и вспылил! Как будто на третий курс снова попал. Поттер набрал в легкие побольше воздуха, мысленно посчитал до пяти и выдохнул. – Малфой, я не ругаться пришел. – Значит, сов гонять больше не нужно? – каким-то странным голосом спросил тот и рывком расслабил узел на галстуке – по цвету он сливался с рубашкой, и Поттер его сначала даже не заметил. – Эм… Пока Гарри напрягал извилины, Драко почувствовал, как его сердце знакомо сжало. Следующий удар заставил его зажмуриться и, чтобы не провалиться в ощущения окончательно, он распахнул ставшие чересчур сухими глаза и зашарил по столу в поисках чего-то, что сможет его отвлечь. Перед глазами поплыли розоватые пятна, времени не оставалось. «Поттер, почему ты явился именно сейчас?!» – звенело в голове Малфоя. Он облизнул холодные губы и спросил: – Ты согласен выслушать меня позже, если я сам приду? Гарри, наблюдавший за медленными попытками колдомедика отыскать что-то на столе с безупречным порядком, опомнился: – Успокойся ты, – он сжал руки Драко, заставляя того остановиться. Их разделяла широкая столешница, совершенно обычная: в одном углу стояли поделенные на отсеки ящички, подписанные на латыни, в другом – чернильница и стакан с перьями, а прямо перед Малфоем лежали подписанные формы о выдаче зелий от головных болей и какие-то рецепты. – Ледяные… – прошептал вдруг Гарри, все еще не отпуская чужие ладони. Малфой цыкнул и вырвал их. Однако это сработало, он отвлекся. На чужие шершавые подушечки пальцев, на грубо срезанные ногти, на выпирающие твердые косточки. – Поттер, – прошептал устало Драко, – поговорим завтра. Я сейчас совершенно не в состоянии… Вдруг горячая рука отодвинула челку и легла на его лоб. Малфой вздрогнул. Сердце снова забухало, напоминая о том, что вот-вот произойдет. Он собрал остатки вменяемости и твердо произнес: – Уходи, пожалуйста. – Ты нормально себя чувствуешь? – продолжал допытываться главный аврор. «Твою прилипчивость бы на другое тратить, драклов дознаватель!» – Драко сжал кулаки. Он вышел из-за стола, на безопасном расстоянии обогнул Поттера и надавил на ручку двери. Дернув Гарри к выходу, Драко чуть сам не растянулся на полу, споткнувшись на ровном месте от замелькавших впереди розовых вспышек. В этот момент теплое, пахнущее мылом и чем-то кожаным мощное тело вновь натолкнулось на препятствие в лице Малфоя. Он покачнулся, но устоял. – Ты точно не в порядке, – сделал вывод Гарри, придерживая блондина за плечи. – Отвяжись, – тщетно отмахнулся Драко и застыл. Он тонул. Погружался и не мог всплыть, не мог вздохнуть. Зеленые волны накатывали на него, сбивая с ног. Или это были глаза Поттера? Малфой снова сильно зажмурился, выждал пару секунд и осторожно глянул перед собой. Никаких волн. Только взволнованный доставучий гриф. Драко не успел даже подумать, какую глупость он совершает, а уже качнулся вперед. Всего каких-то пять дюймов. Скользнув по удивленно приоткрытому рту, Малфой усмехнулся особой отцовской улыбочкой. Победной. Вторая попытка вышла не такая смазанная. Поттер почему-то не сопротивлялся, и Драко смело брал свое. Он обвел языком чужие ровные зубы, почувствовав привкус пива, хмыкнул и прервал поцелуй. – Приму как плату за три месяца, – прошипел колдомедик, толкнув ошарашенного Гарри в коридор, – а теперь вон! Хлопнув дверью, он рухнул на ближайший стул и закрыл глаза, их уже жгло от отсутствия влаги. В груди забухало. Под веками плясали малиновые огни. Мышцы сладко кольнуло. Мир собирался перевернуться. – Дерьмо… – сквозь волшебные грезы прошептал Малфой.***
Совершенно обескураженный и сбитый с толку Поттер с минуту стоял перед кабинетом, из которого его только что вышвырнули, будто нашкодившего крапа, и молча лупал округлившимися глазами. Он сделал нетвердый шаг, еще один, другой и кое-как добрался до своего кабинета. Он даже не помнил, как проходил через штаб. Вдруг его кто-то окликал? Он не слышал. – Сириус, – тихо позвал Гарри, когда заперся у себя. – Присмотришь за племянником? У меня плохое предчувствие. – За Хорьком-то? – фыркнул призрак, повиснув возле шкафчика с вредноскопами. – Если ты просишь, Гарри. – Оплошал я, крестный, – вздохнул главный аврор, коснувшись пальцами губ. – Завтра вытащу из него все, что он знает. Но его состояние меня беспокоит. Как бы не перегорел на чем. Подмигнув, призрак Сириуса Блэка растворился в стене. Гарри откинулся на спинку кресла, мысленно поблагодарив крестного за поддержку. Когда Поттер учился на втором курсе Академии, его позвали на девятый уровень, в Отдел тайн. В ту самую Комнату смерти, где погиб Сириус. И он витал там, почти осязаемый, почти живой, как в тот день в Запретном лесу, когда Гарри в первый и последний раз воспользовался Воскрешающим камнем. Совершенно ничего не поняв из объяснений невыразимцев, он просто был рад снова увидеть родного человека. Главный аврор достал сигареты и улыбнулся.