***
На столе младшего колдомедика Драко Малфоя лежал последний номер «Пророка», с которого хмурился во всю страницу главный аврор. «Знаменитый волшебник Гарри Поттер проводит время в компании заклятого врага! Свидание в ночи или хитрый арест? Читайте на второй полосе!» Блондин направил палочку на драклову газетенку и прошипел: – Инсендио. Желтоватые страницы вспыхнули, Гарри на колдографии испуганно отскочил, но все равно вскоре обратился в пепел. – И откуда только она узнала? Откровения с аврорским грифом кончились так сумбурно, что он не знал, как теперь себя вести. Поттер ему никогда не нравился в этом плане, однозначно. Или немного. Может, совсем чуточку. Глаза красивые, зацепили. Тут Драко вспомнил разговор с Ноттом и вздохнул. Что, если это долг жизни так себя проявляет? Может, Поттеру просто взбрело в голову что-то от неудовлетворенности. И он заинтересовался им, Малфоем, совершенно случайно. На смазливую мордашку повелся, например. Нет, тогда все легко бы объяснялось блудливыми намерениями, а их не чувствовалось. Жалость? Тоже вряд ли. Было два поцелуя. Один – когда Драко пытался отсрочить приход. Второй… вчера. – Переубеждать, – прошептал тогда Гарри и посмотрел в глаза Драко. Его ладонь легла поверх ладони Драко, которой тот вцепился в скамью. Его губы в следующую секунду накрыли рот Драко… Малфой покосился на заваленный документами стол. Он не уделял достаточно внимания работе последние дни и собирался заняться ей сегодня, но мысли о непонятной сцене в оранжерее не давали ему покоя. Когда Поттер отстранился, они просто продолжили диалог. Драко, будучи колдомедиком, умел обращаться с котлом. И многое знал о магических наркотиках. Он никогда не собирался изобретать свой, но так уж вышло, что Розовые грезы вышли довольно удачными. Они выдернули его из отчаяния, но тогда и стало понятно, что негативных эффектов у зелья слишком много. Вместе с сухостью глаз начали приходить галлюцинации. Драко быстро понял, что нужно слезать, иначе станет хуже. Будь он один, то его бы не волновали последствия. Но ради Скорпиуса он завязал. Резко, тошнотворно, но действенно. – Что ты хочешь забыть, Малфой? – Поттер не всегда задавал правильные вопросы, но он был близок. – Если бы я хотел забыть, то шарахнул бы себя Обливиэйтом, – отмахнулся Драко и стал объяснять: – Стирание важных воспоминаний очень тяжелый и болезненный процесс. Ты не будешь помнить человека, но боль и пустота останутся. А ты даже не поймешь, откуда они. Нет. Грезы маскируют плохое под обычное. – И какие воспоминания ты себе, – Гарри сощурился, – замаскировал? – Астория была моей поддержкой и страховкой, моим другом. Если я не знал, как лучше, она направляла, – колдомедик тепло улыбнулся. А теперь перед глазами застыл Поттер, нахмурившийся, повернувшийся к Драко вполоборота, на чье лицо падали мягкие тени от волос, а у ног сидел крап. Очередная живая картинка заставила Малфоя застонать, бросить работу и выбежать из кабинета, хлопнув дверью. Для отговорки он взял с собой какие-то зелья, предназначенные аврорскому отделу. Похоже, все в министерстве уже читали «Пророк». На целителя не пялился только слепой. Поборов желание показать всем обеими руками неприличные жесты, Драко подошел к штаб-квартире. – Глядите, кто здесь, – гаркнули позади. – Вздумаешь еще орать на нашего шефа – песец тебе, Малфой, – добавил Кут, вернувшийся с долгого дежурства. «Похоже, он свежую прессу еще не видел», – Драко не мог упустить шанса отыграться и состроил максимально возмущенное выражение. – Дуетесь, что герой проводит с вами меньше времени, чем со мной? Сильные руки встряхнули Малфоя за шиворот и впечатали в дверь. Та открылась, и его толкнули внутрь. Ящик чуть не выпал из рук. – Веселитесь? – заинтересованно протянул главный аврор, сложив руки на груди. – Продолжайте, Кут. Вам, похоже, мало урезанной премии и тройных дежурств. – Простите, сэр! Но он зарывался. – Малфой, иди-ка ты отсюда, – устало кивнул ему Поттер. – Так почему его и не приспособить, сэр? – спросил вдруг Сэвидж. – Не хотелось бы, – покачал головой Гарри, и Драко понял, что до этого они обсуждали дело и, возможно, его самого. – Я могу чем-то помочь? – задал он решающий вопрос. Поттер вздохнул и не смог соврать.***
Утро у Гарри выдалось комичным во всех смыслах. Оно не задалось хотя бы потому, что он проспал утреннее совещание и получил письмо от Джинни. Конечно, она увидела «Пророк» одной из первых. «Гарри Поттер! Не знаю, что у тебя там происходит в личной жизни, но лучше объяснись, пока новости не дошли до детей в том виде, в каком их подает сука Скитер. И вообще, меня все знакомые мамаши спрашивают, что ты устроил в Хогвартсе! Проверка почты, серьезно? Я приду в министерство в одиннадцать. Джиневра». Темпус показывал десять двадцать. Позавтракав чашкой кофе, Поттер явился на работу. Сначала нелегкая принесла министра магии, но буря миновала. Затем Малфоем вышибли дверь, но и это было лишь разминкой перед настоящим представлением. В одиннадцать пришла Джиневра Уизли – ранее Поттер. И Драко опередил ее лишь на пару минут, поэтому запереть его в каком-нибудь шкафу Поттер не успел. – Это, что, не шутка? Гуляешь с Малфоем? – ухмыльнулась она. Пропитавшись духом Британской и Ирландской лиги квиддича, сначала игрок «Холихедских Гарпий», потом редактор спортивной колонки «Ежедневного пророка» Джинни обзавелась юмором и повадками весьма прямолинейными. Она совершенно не стеснялись в выражениях ни перед кем. Иным аврорам стоило бы у нее поучиться. Особенно Ричи Куту, который в ее присутствии становился смирным, как новорожденный клубкопух. – Нет, – резко ответил Драко. – Да, – одновременно с ним сказал Гарри, и Малфой зло на него зыркнул. – Мы пришли в Хог вместе, ушли тоже. Уизли постучала ладошкой по зажатой под мышкой газете, расправила номер перед собой и начала читать: – «Мистер Малфой, чей род известен своей красотой, хладнокровием и ненавистью к грязнокровкам, не смог отказать герою Магической Британии и ответил на призыв блестящих под лунным светом изумрудных глаз, взял его руку в свою и прыгнули в страстный аппарационный водоворот», – фыркнула она, улыбнувшись. Подчиненные Гарри делали вид, что не подслушивают. – Да вас раскатали в этой статье, как малолеток! – Я не знаю чар, которые защитили бы меня от Скитер в открытом поле, – пожал плечами Поттер. Ему, похоже, было плевать. А вот Малфою нет. – Джин, мы просто выпили вместе, а она придумала нам… – «Интересно, что думает об этом семья мистера Поттера, отделенная от него потухшими чувствами. Какого проклятия стоит ожидать мистеру Малфою в спину от моей, не побоюсь признаться честно, вспыльчивой коллеги…» – Аплодирую стоя, – пробурчал Гарри. – Где искать труп жучихи? Тайком его спишем. – Не знаю, что нюхала Рита, придумывая подобный бред, но теперь ей придется пару дней употреблять это через рот, – довольно сообщила Джиневра. – А про введенные позавчера ограничения в Хогвартсе она написала всего один абзац. Так что я хочу знать подробности, полоумный ты папаша! Не пора ли забрать оттуда наших детей? – В Хоге безопаснее, мэм, – вставил Сэвидж. – Он проверен нами и по второму кругу – невыразимцами. Сэр, мы можем продолжить собрание без вас, если нужно. – Джин, давай отложим разговор на потом? – сдавленно выдал Поттер, еще не зная, что этого «потом» не наступит. – Секреты, кентавры министерские? – погрозила ему пальцем рыжая ведьма и, не прощаясь, ушла жаловаться невестке. До ее прихода Поттеру пришлось объяснить Малфою возникшую у них идею. Теория требовала подтверждения. Чепмен, занимавшаяся частью дела, посвященной пансионату, установила связь между одним из ее сотрудников с Эрнестом Макмилланом. Когда неожиданная гостья оставила авроров и Малфоя разбираться с расследованием без ее вмешательства, доклад возобновился. – Профессор посещал закрытую анонимную встречу в Косом переулке по изучению темных проклятий. К счастью, тот полукровка заявился под своей личиной, и учитель легко его вспомнил, увидев колдографию, – Викки подняла карточку, на которой вполне обычной внешности парень покачивался из стороны в сторону и изредка поправлял галстук. – Это внук первого директора пансионата. Хотя его открыли недавно, дед был уже слишком стар, чтобы вести дела, и передал место ближайшему родственнику. Угадайте теперь, что случилось с его родителями? – Вторая магическая? – предположил Кут. – Они пропали без вести во время чистки девяносто восьмого, отец из чистокровных, а вот мать… – Чепмен не нужно было продолжать, чтобы все сложили два и два. – Я подняла архивы, потрясла кое-какие деревья и выяснила, что отец выжил. Свихнулся только совсем. Обсуждение дальнейшего плана приближало Поттера и Малфоя к событиям непреодолимым и страшным. Раненый зверь, загнанный в угол, в безумном исступлении мог причинить в разы больше вреда, чем в спокойном состоянии.***
Министр магии Великобритании получила массу гневных писем из-за выходки Гарри Поттера. «Думает, раз он однажды защитил страну, то ему все дозволено?» – с такими претензиями к Гермионе летела каждая вторая сова. Грейнджер уже успела донести свое недовольство до главного аврора, но тот выглядел настолько вымотанным и каким-то несчастным, что злость Гермионы затухла до того, как в штаб-квартиру прибыла Джинни. Вскоре и она оттуда удалилась, и теперь две умные женщины перемывали геройские кости. – Представляешь, сослал к Биллу младшего Робардса, – всплеснула руками Уизли. – Жалко мальчика. Нашли того, кто это сделал-то? – Мутная история, – Гермиона узнала подробности лишь недавно и подивилась, когда только Гарри успевал следить за всем авроратом и Малфоя выгуливать. – Кто-то в Лондоне торговал кулонами из клыков оборотней – а со стаями у нас только стали налаживаться отношения! – и Робардс вел это дело. Ничего опасного, манчестерская банда егерей начиталась средневековых гримуаров. Но один оборотень напал на бедного парня, хотя в помещении, по словам егерей, не должно было быть ни единого зверя. В отчете Робардса же говорилось, что монстр сбежал, лишь завидев его. Оказалось, мстительная дамочка, бывшая Гавейна, заставила знакомого забулдыгу-ликантропа явиться в указанное место. Да только о них ничего не слышно потом было, и Робардс умолчал о ранении. – А теперь Доминик ему глазки строит. – Мерлин, неужели? – хихикнула Грейнджер. – Намучается она с ним. – Мы, Уизли, ни драконов не боимся, ни гоблинов. Что нам оборотень? – Джиневра откинулась на кресло. Конечно, породниться с настоящим оборотнем никому в здравом уме не хотелось, но их семья привыкла следовать зову сердца, а не идти на поводу у чужих убеждений. Медленно перейдя от важных вопросов к сплетням, женщины не заметили, как прошло целых три часа. Они вспомнили школьные годы, семейные поездки, еще раз поупрекали Гарри, который уже, наверно, позабыл, как выглядит Нора, даже обсудили статью в «Пророке». На середине невнятной дискуссии, связанной с Малфоем в кабинет министра влетел телесный Патронус. Посланный Викки Чепмен, он сообщал, что убийца показал себя. Спровоцированный аврорами Создатель начал трупами прокладывать путь к побегу.