***
После всего того, что успело случиться с Ромой, прошла ещё примерно одна неделя. И он всё больше начал понимать, что те, кого набрали на борт — шизанутые придурки. И он себя сам к этой категории относил. Но, как можно, скажите ему на милость, в резиновых костюмах с крепкой металлической подошвой… Ушибиться мизинчиком об коробку до трещины в кости? Что, у вас уже появилась новая фобия или боязнь? Вот у Ромашки таковая появилась. Его палец сразу же неприятно заныл, будто бы врач и сам мистическим образом ударился. Оказалось, что во всей этой беде была виновата чёртова коробка в хранилище с припасами. Хорошо лишь то, что ничего не пострадало. После того, как он помог Киселёву, ведь только он мог такое учудить, (и никто другой на самом деле, даже Джонни до такого не опустился бы…) то на юного врача смотрели как на двенадцатое чудо света. Нет, Фильченков конечно понимал, что это чертовски больно и неожиданно, но такое ощущение, будто у него теперь значительно поднялся авторитет на этом шаттле среди всех членов экипажа. Выкинув несвязные глупости из головы, он продолжил пялиться в огромный экран компьютера, потирая висок. Или вот, если вспомнить, Андрей походу совсем потерял страх, затеяв с Косухиным перепалку века. «Снова на Ярославе отыгрываются…» Но сейчас старший был виноват в этом сам, ведь первый повысил голос на социопата. А всё началось из-за банальной фразы: «Да отвянь ты от меня со своим взаимопониманием.» Стоит ли подчёркивать то, что Ярослав попал в ту тему, в которой Шавель его вообще не понимает и не захочет? Рома всё больше старался не сойти с ума тут. Их ругань была слышна даже на Земле. На неё сошлись почти что все члены экипажа, не исключая Фильченкова. Именно Ромашка поступил как последний герой, поставив перед ними баррикаду аргументов и всучив им что-то про поведение и иронию. Хоть Косухин и был ответственным за безопасность и правила, нарушал их тут только он. После этого, Андрей ещё долго смеялся, но уже сидя в их отделе и попивая чай. И на протяжении большого количества времени высказывал бедному Роману совершенно всё, что думает о этом идиоте. Хотя, Фильченков и приметил одну очень важную часть, после которой, этот хромой на обе ноги диалог закончился моментально. — А ты хоть рассказал ему, что ты социопат? Может поэтому он к тебе и пристал… — Ответа не последовало, — А? Так я прав? Мужчина склонил голову, смотря на свои колени, явно размышляя о чём-то. И Ромашка готов поклясться, что это милое зрелище стоило увидеть. Кулак был прижат к пухлым губам, а вторая рука покоилась где-то на ручке рабочего кресла. Прилизанная ранее густая чёлка, спадала на лицо и практически закрывала серые глаза, смотревшие в одну точку. Однако, спокойствие долго всё равно не продлилось. Ведь теперь, решили устроить какое-то совместное мероприятие. На которое, по закону иронии, были приглашены все без исключения. Лишь двое решили отправиться следить за их навигационным путём. Их держать не стали. И это торжество должно начаться примерно через пять часов. Отсрочку сделали лишь из-за больного Сашки, который теперь не мог нормально передвигаться и ему во всём помогал Ронжин. Это было трогательно, очень даже. Вообще, Фильченков идти не хотел, но его буквально заставили поклясться на крови, что он всё же на пару часов да зайдёт туда. Что же, пришлось сдержать своё слово. Только сейчас, ему надо помочь Киселёву, чтобы тот мог спокойно сидеть на этом шоу и не чувствовать дискомфорта. А Андрей ему после долгой молчанки обязательно поможет, как только поймёт всю суть сказанного Ромашкой. А сейчас, Шавель лишь для видимости посидит, смотря уже на ногу пациента, а не на свои и начнёт кусать губы.***
Рома пришёл вовремя, за пару минут до начала, вместе со своим коллегой. Шавель был рад составить ему компанию и посидеть под такой шум в одиночестве. Всё это проводилось конечно же в столовой, ведь места там было больше всего. И еда прямо тут. Конечно, организация мероприятия была совершенно другая, а закусок тут походу не предусматривалось, но… Всё выглядело вполне приемлемо для такого вечера. Четырнадцать человек разбились по группам, а столы были отодвинуты к самой стенке. Посередине одиноко стояло так же четырнадцать свободных стульев. И теперь, Ромашка понимает окончательно, что их планы насчёт посидеть отдельно резко провалились в бездну. Но, они всё ещё надеялись на лучший исход. До того момента, как объявили начало и все уселись. Появилась какая-то платформа, которая оторвалась на полметра от земли. На неё забрался Ронжин, как капитан корабля, а за ним — Леханов и счастливый Колбая. Пришлось сесть куда-то на край, лишь бы не встрять во всю эту кучу. Киселёву предоставили VIP место, ведь его травма так и не прошла. И ещё месяц-два он не сможет нормально ходить. — Мы очень рады, что наш дружный коллектив всё же собрался сегодня. Представлюсь для формальности. Меня зовут Вячеслав Ронжин, и я занимаю на этом шаттле роль капитана. После, поприветствовались стоящие сзади. Рома фыркнул, вопросительно приподнимая бровь. В каком месте у них «коллектив», ещё и употреблённый с прилагательным «дружный»? Ему показалось всё это сарказмом, пока за него не продолжил слишком оптимистичный для этой встречи американец. Кстати, разговаривали они на английском, как на общепринятом тут языке. — Сразу же хотелось бы поблагодарить наших многоуважаемых врачей за оперативную работу, — Всё внимание перешло на Фильченкова и Шавеля, — И подчеркнуть, что мы с вами уже второй месяц привыкаем к жизни в космосе. Изучающие взгляды бесили Романа, но всё только продолжалось. Слава богу, внимание с них быстро ушло обратно на сцену. Ибо больше бы этого хаоса на себе Ромашка не выдержал… Дальше эту своеобразную эстафету взял Константин. Лишь он держал хоть какую-то маску серьёзности. — Скажу вам честно, что этот некий праздник был устроен для сплочённости и дальнейшего взаимопонимания. Конечно, вы все тут профессионалы своего дела, но… — Ему двинули легонько по затылку и он скривился, но продолжил, — Сейчас, вы должны выйти на сцену и помимо имени возраста и фамилии, рассказать про пару ваших увлечений, или же хобби. Всё идёт по линии под названием «пиздец», причём, это прямая станция. Нет, у Ромы почти что паническая боязнь сцены, он туда не выйдет. Спрашивали по списку, так что за это время у Ромашки сто процентов разыграется фантазия и он точно никуда не пойдёт. Первым был Байбаков. Сашка конечно же, отвечал с места. А Рома уже раз пять предпринимал попытки бегства, но его ловил Слава, недовольно цыкая и сажая обратно. Шавель нервно посмеивался вместе с ним. Наступила очередь Фильченкова. Он честно не хотел туда идти, но его всё же вытолкали. Как бы парень не волновался и пытался скрыть свои эмоции под тонкой маской безразличия, по его подрагивающим пальцам всё было заметно. Поднявшись на эту импровизированную сцену, он дождался полнейшей тишины. Шавель, как самый настоящий друг — отвернулся. На этом хоть спасибо. — Меня зовут Роман Фильченков и мне двадцать восемь… — Дальше, он запнулся, ибо правда не знал, что ему сказать, — Моё хобби или увлечение… Пожалуй, очень даже банальное. Люблю засиживаться за книгами и рисованием. После этого, его благополучно отпустили со сцены. И они сделали правильный выбор. Потому что рассказывать о всех тонкостях медицинской энциклопедии на тему внутренних органов полчаса он не собирался. И, о чёрт, парень готов был поклясться, что всё это время Колбая буквально проделывал в нём дырки взглядом. Как и ещё пару человек которых он видел лишь в столовой и в коридорах. Но Рома буквально сходил с ума на этой сцене, что даже забыл про это на пару минут и дальнейшее мероприятие, походу, он так и будет прибывать в прострации. Тут уже ему никакая теория не поможет. Что ему делать в таких ситуациях, Фильченков не представлял. У него такое и правда впервые. Именно из-за этого он и не любил дотошную публику. Да и вообще такие мероприятия. Но дальше пошёл его участь разделять Дюша. Он держался спокойно, даже как-то расслабленно. Его серые глаза совсем ничего не выражали. — Меня зовут Андрей Шавель и мне тридцатник. Хобби вас не касается. А вот увлечение… Я чертовски любил пострелять по мишеням в свободное время. Это было грубо и как-то… Жёстко? Да, именно. Мужчина не церемонился, выглядел при этом чересчур довольным. Особенно, когда он садился на место и в открытую улыбнулся угрожающему взгляду Косухина. В остальном, всё прошло очень даже хорошо. И после ужина, Рома сразу же ушёл оттуда.***
На следующее «утро», он нервно попивал чай и смотрел в экран. Вновь перебирая документы в электронном виде по папкам, к нему зашёл Шавель, отбирая из-под руки непроливайку с напитком. Выглядел он как-то слишком помятым и явно не выспавшимся. Рома лишь понимающе кивнул. Тем более, его напиток вернули обратно. Вчера и правда был какой-то психологический ужас для них. Хотя, если так приглядеться, не они одни вчера страдали. Например, англичане Рогов и Ященко буквально рвались на выход. На сцене из них еле слово вытянули. Но они как-то справились. Или же заикающийся Подлёднов, еле натягивающий добродушную улыбку. Бедный чуть не помер там вместе со Смирновым. Ох, чёрт. Сейчас, Ромашка желал Ронжину всего самого наихудшего. Ибо, после того ада, он так же хотел спать, у него перед глазами всё двоилось, но парень понимал, что работа сама себя не сделает. И не он один тут такой страдалец. К ним уже на недавно найденной в хранилище инвалидной коляске, которая кардинально отличалась от земной, приехал на обследование Сашок. Странно лишь то, что тот был без Славы. Но тот отнекивался и даже чуть смутился, подчёркивая, что у капитана свои дела, а он просто думает иногда одним местом. Ну, сейчас Роман с Киселёвым был полностью согласен, но героически промолчал. — Как тебе вчерашний вечер? Правда было круто? — Ну, не очень на самом деле. Я бы вместо этого лучше тут сидел и никого не трогал. Рома скривился лишь от одного упоминания о мероприятии, которое решил устроить Ронжин. Шавель согласно закивал. Парень почувствовал на себе любопытный взгляд пациента, который прожигал в нём дырку. Голова Сашки склонилась вбок, а шоколадные глаза пытались залезть в душу. — Почему?.. — Ну, знаешь, я больше люблю проводить своё время один. Мне такие собрания впринципе не нравятся. Андрей снова закивал, воруя у Романа чай и делая ещё пару глотков. Саша понятливо угукнул и тепло ему улыбнулся. Вдруг к ним резко зашёл Слава, очень встревоженный, с синяками под глазами. Его руки сжимались на своеобразной капитанской куртке до такой степени, что волокно трещало. Глаза выдавали его с потрохами. Он был явно растерян и зашёл по очень важному делу. Сразу же, не церемонясь, он схватил Рому за руку, утаскивая его из разговора и выводя из зоны комфорта. — Пойдём, там нужна твоя помощь. Андрей обязательно закончит за тебя… Такого прямого намёка он ослушаться не мог, и, уже самостоятельно, без помощи Ронжина, чуть ли не спотыкаясь об свои же ноги, шёл по коридорам в другую часть шаттла. Фильченков прекрасно видел напряженную спину капитана. И хоть то, что ему ничего не объясняют, очень напрягает, он решил выяснить всё потом, на месте. Петляя по коридорам, они добрались до Леханова. Тот стоял как какой-нибудь солдат, не пропуская никого в навигационную и на капитанский мостик. Хотя, там сейчас должна была состояться техническая проверка. Но, видимо не судьба. Тёмные глаза немца были нервными, перенапряжёнными, а его вид говорил сам за себя. И правда что-то кошмарное. Их пропустили сразу же, оставляя англичан без права на осмотр. В углу менее длинного коридора стоял уже мрачный Колбая. Его вид на вчерашнем празднике и сейчас, сильно отличались. У него был пустой взгляд, а руки чем-то замараны. Однако Слава пропустил Романа вперёд, давая ему право узнать, что всё же случилось. Ещё одна дверь открылась перед ним. И сделав пару шагов вперёд, врач ужаснулся. Такого парень и вправду не ожидал увидеть. Особенно в космосе…