***
Фабрис приоткрыл глаз и глубоко вдохнул. Перед его носом оказалась белокурая макушка, а потому он ощутил запах шампуня и не удержался, чтобы не ткнуться в мягкие волосы носом, притянув чужую голову к себе. Только после до одурманеного болезнью мозга дошло, что и с кем он делает. Росса совершенно не помнил момента, когда они оказались в таком положении. Он замер, пытаясь откопать воспоминания во всех уголках памят, однако, тщетно. Но поскольку Марсель беззаботно сопел в его шею, то, наверное, вовсе не был против. Взглянув на часы, стоящие на тумбочке, он попытался проморгаться и убрать остатки сна с глаз. Говорил, что поспит час, а прошло все три. Джулиано уже давно уехал, даже не разбудив их. Впрочем, оно и к лучшему, теперь он имел возможность подержать омегу так близко к себе. Он был даже благодарен простуде. Только исключить ломоту во всем теле и головную боль — было бы отлично. Болел он очень редко, ещё реже это было чем-то серьезным. Сейчас был скорее средний уровень тревоги: не умрет, но больше похож на живой обогреватель. — Хн... — омега завозился и сжал его футболку на груди в кулак. Мутные голубые глаза приоткрылись и бездумно уставились в стену. — Поспи еще, — Фабрис прохрипел и не узнал собственный голос. Марс чуть приподнялся и потер глаз запястьем. Прижав внешнюю сторону ладони ко лбу мужчины он замер, а потом так же молча встал с кровати и вышел, оставляя альфу в неведении. Тот лишь приоткрыл рот и взглянул на ладонь, что секунду назад прикасалась к чужой талии и сжал ее, пытаясь сохранить хотя бы шлейф меж пальцев. Может, он действительно... Дверь приоткрылась, обрывая его прозрение, и омега, с еще припухшим после слез, или уже скорее сна лицом, втянул в спальню внушительных размеров аптечку. Шагал он тихо, забавно покачиваясь от грузной ноши. — Она тяжелая, я мог бы и сам, — он откинул одеяло с ног и сел. Перед глазами все пошатнулось и он прищурился, на ощупь пытаясь обнаружить очки, но быстро распрощался с этой затеей. Марсель оставил ношу на кровати рядом и опустил ладонь на крепкое плечо альфы. «Отдыхай», — он чуть улыбнулся и заправил волосы за ухо. Ему было приятно позаботиться о мужчине и он не мог этого никак скрыть. — «Я приготовлю поесть. Что ты хочешь?» — Марсель... — Фабрис прочистил горло и запустил пальцы в свои волосы, чуть ссутулившись. — Это необязательно, я же говорил. «Я помню», — юноша поджал губы. — «Я так плохо готовлю?» — Не в этом дело, — Фабрис хрипло засмеялся, и Марсель снова присел рядом, улыбнувшись. — Я себя знаю, это быстро пройдет. «Как давно о тебе никто не заботился?» — Элли дернул мужчину за низ футболки, когда взгляд того невольно упал на уголок Джованни, и ответ стал ненужен. Он тряхнул головой и прижал кончики пальцев друг к другу, подбирая необходимые движения. Марсель каждый день кропотливо изучал язык вместе с Росса или сам, пытаясь его удивить новыми знаниями и распаляясь только больше, когда оказывалось, что тот все равно знал какой-либо жест. Но многие знания ему были еще недоступны, а потому его руки не поспевали за мыслями довольно часто. «У тебя даже поболеть не было возможности», — вздохнул, глядя в слегка покрасневшие глаза. — «Сейчас ты можешь спокойно отдохнуть». Росса хмыкнул и потер переносицу. Вот уж правда, от кого не ожидал, так это от своего пациента. Он действительно не позволял себе просто полежать с простудой день или два уже много лет. Всегда работал, приняв тонну вредных самих по себе лекарств, и игнорируя позывы своего тела. Но это значило, что теперь Марселю придется за ним ухаживать, а это он его врач. Конечно, сострадание у омег в крови, но он не хотел использовать это в своих целях. Противоречивые чувства захлестнули Фабриса и он колебался бы еще дольше, но ощутил прикосновение к предплечью. Опустив взгляд, полуулыбнулся. Парень дотронулся к нему правой незабинтованой рукой, хоть и сразу же ее отдернул. Марсель воспринимал эту свою конечность как оголенный провод, а потому пытался обезопасить окружающих, скрывая и «изолируя» ее. Немало стоило убедить его ходить хотя бы дома без прикрытия, но он продолжал опасаться собственной руки. — Хорошо, я просто отдохну, — Фабрис измотанно улыбнулся и протянул ладонь. — Дай мне свою руку. Не эту, — он горячо выдохнул, когда левая рука парня дрогнула. Неуверенно, не поднимая глаз, Марс медленно прикоснулся кончиками пальцев к его протянутой руке. — Она еще болит тут? — альфа скользнул к его запястью, ощущая рельефный сплошной рубец под пальцами. Марсель отрицательно качнул головой. — А внутри? Омега непонимающе насупился. — Почему ты ее боишься? Марсель опустил взгляд на руку, которую бережно держал Росса и сглотнул. Почему? В его понимании, такие вещи вызывали в людях отторжение, и он ничего не мог поделать с этим стереотипом. Ему не хотелось вызывать отвращения у альфы, хотя тот, конечно, его не демонстрировал. Скорее он сам брезговал, но размышлял об этом наизнанку, как если окружающие его осуждали. Он и прежде был не слишком уж привлекателен, а теперь превратится в чудовище. Иронично, ведь раньше он к этому стремился, чтобы оттолкнуть, а теперь как ни захоти — а ни кожи, ни ногтей, ни нервных окончаний не нарастить назад. В этом смысле быть привлекательным ему более не суждено. Фабрис погладил тонкое запястье пальцем. Кажется, он хорошо понимал, почему его тревожили безрадостные мысли. Но сам он не видел в его внешности никаких изъянов. А потому поднял ладонь и прижал к своей щеке. Марсель дрогнул, но не попытался выдернуть ее. Фабрис прикрыл глаза, так, будто ему нравилось это ощущение. Хотя, наверное, его больше радовала прохлада чужой кожи. — Колючий, — Марсель выдохнул, улыбнувшись и погладил его щетину, позабыв о напряжении. — Извини, тогда вот так, — Фабрис сглотнул и опустил его ладонь на свою шею. Марсель раскрыл глаза, ощущая стук в ладонь. Каждый альфа защищает эту свою часть тела, не позволяя к ней прикасаться практически никому. Она считается их самым слабым и незащищенным местом. Как у хищников. Довольно многое у них сохранилось от животных, пожалуй, больше всего именно у альф. Ведь в шее находится их железа; но при этом других имели привычку обнюхивать, если дело о близких им людях, а своих партнеров — метить. Сами себя позначать они давали крайней редко, и уж точно не рядом с шеей, мало где можно встретить помеченного альфу. И теперь Фабрис так спокойно дает ему потрогать свое самое слабое альфье место? Марсель смутился, улавливая интимность момента, и чуть крепче прижал ладонь к шее альфы. Кровь под его неровной кожей гонялась слишком быстро, пожалуй, любой альфа был бы взволнован. Но он все еще позволял себя трогать, точнее, он сам хотел, чтобы к нему прикоснулись. Марселя, пожалуй, больше не столь сильно заботила его собственная конечность. Он увлекся изучением чужого тела. Росса прикрыл глаза и покрылся мурашками от робких поглаживаний. Ведь правда еще и в том, что это практически для каждого альфы — эрогенная зона. Там находится множество нервов и точек, которые отвечают за самочувствие в целом. Стоит хоть немного прикоснуться к этому участку — это расслабляет, будоражит, возбуждает каждую нервную клетку, в зависимости от интенсивности и характера контакта. Уж не говоря о том, если на шею выдохнуть, поцеловать или лизнуть... От такого у любого альфы сорвет чеку. Сам он редко и мало кому позволял такие манипуляции. Но сейчас в этом не было того подтекста, он заключал с Марселем акт доверия таким образом. — В этом нет ничего страшного, — Фабрис сглотнул, расслышав в своем голосе мурчащие звуки, и прочистил горло, будто это была его вина. Омега убрал свою ладонь и смущенно кивнул. Действительно, ничего. И уж если Фабрису не противны его прикосновения в таком месте его изуродованной рукой, то стоит пересмотреть свое отношение. Но пока мысли были заняты не совсем собой. Он сбежал из комнаты, позабыв, что собирался сделать до происшествия. Ему нужно было отдышаться, умыться холодной водой или еще что, лишь бы Фабрис не смотрел на него так... доверчиво.15. Ахиллесовы пяты.
6 ноября 2020 г. в 23:25
— Уже уезжаешь? — Росса привстал на локте, глядя как парень сбрасывает в чемодан все свои вещи.
— Ну да, — Джулиано неопределенно качнул головой, — годовщина на носу ведь.
— Я помню, — Фабрис отвел взгляд и опустился на подушку, накрыв глаза запястьем.
Семнадцатое января. Каждый год в этот день все семейство Торрегросса собиралось на могиле Джованни в городке вблизи столицы, малой родине сеньоры Аллегры, вне зависимости от того, где каждый из них находился. Будь ты хоть на другом конце планеты, все равно должен был явиться. Это негласное правило, которому каждый безоговорочно подчинялся. Сам Фабрис являлся на могилу на следующий день. Отчасти от того, что непосредственно в этот день его мучили невыносимые головные боли, навязанные воспоминаниями о том, как все произошло, как муж мучился, пытаясь побороть неминуемую смерть. Как его, совершенно непохожего на себя, закапывали в землю. Фабрис хотел запомнить его таким, как он был при жизни, всегда только так о нем думать. Но его земное время закончилось.
С другой же стороны, он очень боялся являться на глаза перед всеми родственниками покойного. Он знал, что ни сеньора Аллегра, ни Доротея его не винят, а Далия не станет снова нападать на него с кулаками и обвинениями при всех. Но он позвоночником ощущал груз сотворенного, такой тяжелый, что самому не удержать, а на других не возложить.
Из мыслей его вырвали подергивания одеяла. Он открыл глаза, глядя на омегу. Марсель, очевидно понимающий, о чем речь, сочувствующе свел брови и его губы превратились в ломаную линию.
«Ты тоже должен поехать», — Марс напрягся, перенося вес на локти, поскольку сидел он на полу, в полюбившемся углу с вещами Жана, и так и подполз к нему на коленях.
— Нет, все в порядке, я могу съездить позже, — Фабрис качнул головой и прижал ладонь ко лбу. Мигрень все сильнее сдавливала мозг. Он давно не чувствовал себя так ужасно, никакая аллергия на блокатор запаха и рядом не стояла. — Джулиано, попросишь у него прощения от меня и скажешь, что я обязательно приеду совсем скоро.
— Хорошо, — парень встретился глазами с омегой и отрицательно качнул головой, как бы отвечая на не прозвучавший вопрос.
Марсель насупился и дотянулся к руке мужчины. Взяв его за ладонь, он крепко ее сжал. В поддержке он был полный профан, но никто не говорил, что это значит, что не стоит и стараться. Он помнил, как Фабрис накрывал его онемевшую израненную руку в больнице после перевязок. На короткое мгновение, неощутимо и невесомо. Но он видел, как это было бережно и это ему помогало, кажется.
— Элли? — Росса взглянул на свою руку и сжал омежью ладошку своей. Холодная и тонкая, похожа на детскую. Приятная. — Спасибо.
— Неважно выглядишь, — Джул опустился рядом с омегой, пристально глядя на старшего.
— Вы окружили меня как умирающего родственника, — Фабрис засмеялся, пытаясь разрядить обстановку. — Учти, по завещанию все мое имущество уходит Марселю.
— О нет, — Джул драматично прижал ко лбу ладонь и уронил голову на постель, — не покидай нас!
Марсель засмеялся, глядя на представление одного актера и ощутил, как его внешнюю сторону ладони поглаживает большой палец альфы. Он покраснел, колеблясь, стоит ли наконец убрать ладонь.
— А если серьезно, — Торрегросса приподнялся, становясь на постель коленом, отчего руки пришлось разнять. Он прижался ко лбу Фабриса губами, а омега глотнул воздуха, глядя на них, — ты довольно горячий.
— Для таких целей существует великое изобретение — градусник, нет необходимости добавлять мне своих микробов.
— Ты неисправим, даже на собственном смертном одре ворчишь, — Джул цокнул языком и убрал с его лица волосы. — Марсель, теперь тебе придется лечить этого старика, справишься?
Блондин удивленно захлопал глазами и все же кивнул. Фабрис уже не удивлялся, Джулиано же был доволен. Ангел все еще выглядел для него милым созданием, которым хочется обладать. Каждая его реакция, эмоция и жест — все окунало младшего в трепетную влюбленность. Но лучше всего Марсель выглядел, когда смотрел и улыбался Фабрису. Неприкрыто, с настоящими чувствами. В последнее время и контактировать стал больше, при чем, по собственной инициативе.
— Я не старый, — Фабрис вздохнул и повернулся на бок. — Час на поспать и все будет нормально, я отвезу тебя в аэропорт.
— Не нужно, я все сам, — альфа внезапно стал серьезным и перешел на итальянский. — Твое дело позаботиться о нем, оставь все ненужное. Умерший никуда не уйдет из своей могилы, ему не в тягость ждать тебя, он только рад будет, где бы он сейчас ни был, если ты наконец продолжишь нормально жить.
— Когда ты успел стать таким умным и зрелым? — Фабрис хмыкнул и провел согнутым пальцем по его щеке. Хотелось сказать, что он сует свой нос не туда, куда следовало бы, но он не стал. — Я понял.
Торрегросса широко улыбнулся, растекаясь лужей от того, что он наконец сказал нечто, что, возможно, повлияет на восприятие старшего. Что он, вероятно, подтолкнул его к чему-то тоже, как в свое время Фабрис это делал для него.
Потрепав белокурые волосы, Джул склонился ближе и зашептал:
— Ты уж позаботься о нем, ладно? Оставляю его на тебя.
Марсель закивал, принимая слова парня за чистую монету. Джулиано тихо засмеялся в кулак, глядя на реакцию Фабриса, что, конечно же, все слышал, и ушел продолжать собирать вещи.
— Он пошутил, не надо так серьезно это воспринимать.
«Надо», — омега строго посмотрел в чужое лицо и встал с пола, опираясь о кровать.
В последнее время плохие и хорошие сны чередовались. Он больше не видел Фабриса своих грязных фантазиях, но и без того было хорошо, спокойно и приятно. Но в плохих его по-прежнему преследовал Макс. Душил, привязывал к предметам мебели, бил и унижал.
Фабрис говорил, что это из-за того, что он не пьет больше снотворных, что насильно отключают участки мозга, отвечающие за подобную активность. А потому он продолжал просыпаться по утрам либо с приятным томлением, либо с настоящим отчаянием. Но Фабрис все время был рядом, и стоило только выйти из своей комнаты, чтобы весь морок развеялся.
«Ты же врач», — омега нахмурился, пытаясь выразить свою решительность. — «Нельзя так относиться к самому себе».
— Ты что, ругаешь меня? — Росса сел, от удивления раскрыв глаза. Хотя тело ответило ему тяжестью, будто кровать имела свое собственное притяжение. Заметив, как испугался этого вопроса Марсель, он улыбнулся. Это оказалось весьма приятно. — Прости, ты прав.
— Если ты будешь болеть, то кто же позаботится об ангеле? — задумчиво произнес Джул как бы невзначай, вытягивая чемодан в коридор и не дожидаясь ответа.
— Скоро ты сам сможешь о себе позаботиться, — Фабрис хмыкнул, разминая шею.
Собственные слова отразились внутри неприятной тяжестью. Это правда, скоро Марселю станет куда проще в реальном мире. Он уже самостоятелен, просто немного неуверен в себе, но и это должно быть поправимо. Росса эгоистично желал того, чтобы омега оставался рядом подольше, разбавляя его одиночество. Чтобы он оставался зависимым. Не больным, нет, но чтобы вопреки всему он нуждался в нем, а Фабрис бы посвящал ему всего себя, заботясь и приводя в норму. Теперь же это было лишь призрачной перспективой. И ему бы только радоваться, но веских причин тому не было.
Марсель прикусил губу и сел рядом. Он ощущал все его напряжение, но не знал, каким образом его развеять. Росса так часто утешал его, и в остальном делал так много, а сам он... не имел понятия, чем может сгодиться для альфы. Он мешался, все портил, угрожал благополучию. Точнее, его муж, но все еще из-за него.
Непроизвольно Марсель задрожал, крепко зажмурившись. Но по лицу все равно потекло. Он эгоистичен в своем желании оставаться рядом с этим человеком. Ведь он альфа совсем не его уровня, слишком добрый, умный и привлекательный во всех оттенках этого слова. И в противовес этому, сам он мало на что годен.
— Что случилось? — Парень ощутил, как к нему придвинулись. Стало ощутимо теплее от жара, исходящего от тела мужчины. Видимо, он действительно простудился. — Не плачь, — хриплый шепот послышался совсем близко. — Давай я обниму тебя?
Марс кивнул, и его обхватила раскаленная рука. Не грубо, но ощутимо крепко. После тех объятий он не лез к мужчине больше, растеряв свой пыл. Ему было неловко, хотя отторжения ему в ответ не выказывали. Он помнил, что мог прикоснуться к Росса, если захочется. И это, очевидно, не было враньем.
— Ну же, не забывай дышать, — Фабрис аккуратно и медленно прижал дрожащее тельце к себе и погладил по волосам на затылке. Марс ткнулся в чужое плечо и они вместе опустились на подушку. — Вот так. Не бойся, я ничего не буду делать, просто полежим немного, — он ощущал себя слишком утомленным, чтобы объясняться словами, так что попытался передать чувства защищенности и покоя иным образом, как альфа, пытаясь не думать о худшем исходе, если это повлияет на омегу отрицательно.
Парень шмыгнул носом, но даже не шелохнулся, находя их положение более удобным и уютным. Когда он был маленьким, отец так же обнимал его, давая выплакать все, что он накопил. Поскольку мамы у него не было, и он ее не помнил, отец всегда пытался выделить ему в два раза больше любви, понимая, как это необходимо юному омеге. А потому, когда не мог помочь, просто давал ему выплеснуть все слезами: боль, обиду, злость. Марс всегда был плаксой, но Луис не считал это чем-то плохим, если так он мог затушить пожар — пусть плачет, от этого никому хуже не станет.
Постепенно дыхание пришло в норму, а глаза устали и по привычному сценарию начало клонить в сон, а потому он отстранился от Фабриса. Но не далеко. Оказалось, тот сам уснул, и все же продолжал держать парня. Слегка покрасневший, размеренно дышащий, совершенно спокойный. Так близко Марсель мог разглядеть его маленькие морщины. Он впервые видел, как Росса спит, такой умиротворенный, но в то же время... как дремлющий вулкан, вот что это за чувство.
Пальцы в его волосах дрогнули и поясница непроизвольно выгнулась под ладонью альфы. Тонкий слой рубашки отделял их кожу друг от друга, но Марс ощущал его так, будто Фабрис щекочет его голые нервы. Даже так это несравнимо с тем, что он чувствовал во сне. И все же, он боялся проснуться.
Медленно он опустился обратно на его плечо. Откинув свои страхи, он действительно ощутил себя свободнее. Только в отношении Фабриса, но для него это не имело значения, он радовался и такой мизерной, но все же победе. Потому что только Росса относится так к нему в ответ, пусть не только к нему. Этого было достаточно, чтобы понять, что Фабрис ему нравится. Впервые ему кто-то столь приятен и даже необходим.