Один гудок… Спокойствие, он никогда не брал трубку сразу. Второй гудок… Может не может найти телефон? Третий гудок… Ну нет, так долго искать? Четвёртый… Может на беззвучном? Так сам же проверял несколько часов назад, а сам он не ставит… Пятый… Может игнорирует? Но почему, я же извинился и не раз… Шестой… Может что-то случилось? Надо пойти и найти его.
Вызов сброшен. Шуршание в комнате, скрип половиц под ногами и громкие шаги, но свет так и не включается, это не нужно. За небольшой промежуток времени преодолеть расстояние от комнаты до входной двери и спуститься с седьмого на первый этаж — это успех. Раньше ничего подобного он не делал. Выйдя из подъезда парень начал устало бегать глазами по тёмной улице, что слабо и тускло освещалась единственным фонарём, который, кажется, уже давно хочет выйти на пенсию. Сегодня будет тяжёлая ночь, он чувствовал это. — Чтоб тебя… Где же мне его искать? — задал сам себе вопрос он, направляясь в сторону парка и надеясь, что его романтичный парень решил посетить свой любимый мост. Шаги его постепенно ускорялись, а дыхание учащалось, ведь в голову начали лезть плохие мысли.А если он что-то с собой сделал? А если я не успею? А если не простит?
Пальцы уже на автомате набирали знакомый им номер и нажимали на «вызов». Действие это повторялось, не давая ни телефону, ни рукам отдахнуть. Но в трубке по-прежнему звучали лишь гудки и ледяной голос:«Абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала.»
Отдышка была бешеная, глаза светились страхом, а пальто, надетое на распашку, не позволяло согреться, пропуская холодный воздух под себя, к разгоречённой коже. В голове мелькало лицо, а глаза продолжали жадно его искать. И наконец — бинго — это он — знакомый силует. И именно там, где и ожидалось — на мосту. — М-милый! — голос предательски дрожал, а коленки подкашивались, но несмотря на это парень продолжал движение к своему предмету обожания, — Я волновался, почему ты не брал трубку? Подойдя почти в плотную ко второму, он услышал хриплый и безразличный ответ — Не хотел. Это резало слух, это било под дых, это разрывало сердце, но он это заслужил, так что спокойно принял «удар» и продолжил: — Прости, Торд, это вырвалось нечайно… Я не хотел тебя ранить, я просто ревновал… — Мне плевать… Уходи, Томас, тебе пора… — Но… — будем честны, он не знал, что ответить. Он хотел, но не мог. Слова застревали где-то в горле, а мысли смешались в кучу.Он сделал ему настолько больно?
— Ты, вроде, боишься меня, а что если я буду агрессивен сегодня? — Торд многообещающе поднял бровь, но взгляд его по-прежнему был пуст. А сам парень явно был сломлен. — Торд… Я ошибся… И я не боюсь тебя, ты же знаешь… Ты никогда не обидишь меня. Эти слова, кажется, защемили что-то в голове карамельного и тот, немного склонив голову в бок, резко приблизился ко второму и нежно, но так же довольно быстро, положил руку тому на щёку. Чёрноглазый же в ответ испуганно дёрнулся и сомкнул очи. Он солгал. Он боялся. Но не Торда, а своих партнёров в целом. Слишком многие его били и унижали. Слишком многие, но не Торд. Сероглазый убрал руку с щеки второго и сделал шаг назад. — Так и знал… — грустно выдохнул он и отвернулся от собеседника, вновь опираясь о перила на мосту локтями и грустно смотря на гладь воды под ним. Он и не думал причинять боль своему мальчику, лишь сделать что-то неожиданно, но нежно и Том явно не прошёл эту «проверку». Том не сразу осознал что произошло, но как только услышал голос любимого, резко распахнул веки и нервно пробежался глазами по каменной кладке под ногами. Мостовая была удивительно чистой, хотя это и было абсолютно не интересно, но приходилось как-то отвлекаться от мыслей и брать себя в руки, так что даже чистота под ногами становилась интересной пищей для размышлений. С минуту простояв в собственной неуверенности он, мальчишка с волосами цвета пепла, сделал пару шагов к своему парню, уже бывшему, вероятно, и сказав его имя взял того за руку. Второй не отстранился. Не дёрнулся. Вообще не показал признаков того, что он что-то почувствовал. — Я понимаю, почему ты боишься, это не обижает меня, но я не понимаю, зачем ты врёшь… разве я многое прошу? Лишь правды… — хриплый голос Торда, кажется, обжигал сердце алкоголика, он непроизвольно пожмурился и в ответ лишь выдавил — Прости, я просто боялся, что слухи — правда и хотел умереть… Не хотел мучаться… Но ты — лучший парень. Я правда тебя люблю. Я правда всё за тебя отдам, даже не смотря на то, что пока что только ты обеспечиваешь нас временем… Я правда рад, что мы вместе, я рад, что ты со мной. Томми улыбнулся, слеза радости скатилась по его щеке, а сами щёчки немного запылали. Он был смущён. Это была чистая правда, а такая правда его смущала. Он и сам не заметил, как его слова стали звучать в весёлом ключе, напоминая о светлости его дней в теплых руках любимого парня, спасшего его от кошмаров, плохих воспоминаний, панических атак и абьюзивных отношений с Марком — его бывшим парнем. — Разве мы встречаемся? — безразлично спросил Торд. Ему было неимоверно больно от своих слов, вероятно, даже больнее, чем его бывшему, но он был разбит, так что не мог… Сказать что-то другое… … — Ч-что, п-прости? … — Ты сам сказал уходить… Ты сам меня оттолкнул… Я просил, я молил, я разбился, блять, но ты послал меня… Хорошо хоть удалось тебе время отдать… — М-милый, это было на эмоциях, это не правда! Я люблю тебя больше всего на свете! — Томас, иди домой… — Торди… — Прошу, Риджи, уходи, мне надо побыть одному… — Ты придёшь? Надежда. Свет надежды. Снова слёзы. — возможно… Кажется, Томас Риджуэлл тоже сломается…