Кто ты?!

      Из кабинета Рейха вынесли на носилках Германию с простреленной головой. Америка стоял у стены, мелко дрожа. — О-он… — он смотрел на застреленного немца и не хотел признавать, что Герман… — Нет, он жив, — Рейх даже не представлял, как его слова обрадовали американца. — Что произошло? — Саша говорил уже более спокойно, но все ещё не мог утихомирить нарастающую дрожь. — Это касается твоей работы? — нацист смерил Мурика ледяным взглядом.       Мда, эти слова больно ударили Америку. Конечно, он ведь просто секретарь… Вновь подходя к своему столу, американец садится на стул, принимаясь за незаконченную работу. Но как только Рейх скрылся за дверью, в уголках глаз страны образовались слезы. Посмотрев на вход в кабинет Фюрера, он сорвался с места, выбежав в коридор. Он бежал так несколько минут, пока не упал без сил на крыше общежития. Слезы застревали в горле комом. Нет, он плакал не из-за слов Рейха. Перед его глазами стоял Гера. Как он мог так поступить? Герман был единственным другом американца. Он знал все тайны Мурика, также как и сам Америка знал все тайны немца. Они столько лет жили рука об руку, а сейчас он решил бросить его? Почему?       Вдруг он услышал голоса. Они раздавались откуда-то сбоку от страны. Похоже, кто-то поднимался на крышу. Оглянувшись и увидев маленькое сооружение, он спрятался за него, прислушиваясь к разговорам. … — Как он мог это сделать… — первой на крышу поднялась Белочка. Она держала Украину за руку, помогая ему взобраться к ней. — Я не верю, он не способен на это, — Казахстан ступил на бетонный пол следом за Укропом. — Но он это сделал, — проговорил Украина.       Вдруг, взгляд Америки обратился на беловолосого парня, что уселся рядом с его укрытием. Яркие голубые глаза смотрели куда-то вдаль. На голове красовался бинт. — Разве вы не понимайте? — спокойный, холодный голос обращался к ребятам, но больше насторожили американца. — Он ведь не сам.       На крыше воцарилась мертвая тишина. Слова русского заставили всех задуматься. Особенно задумался США: «А ведь и вправду… Он не мог застрелиться, он любит жизнь, пусть и такую. Значит это Рейх…»  Понимание пронзило Америку, полностью переворачивая его мир. Он так преданно служил Фюреру, а он так легко пристрелил своего сына? Друга Америки?       Он резко вышел из своего укрытия и, пройдя мимо шокированных стран, направился к кабинету Рейха. Раньше бы он доложил Фюреру о ребятах, но сейчас в его голове совсем другие мысли. Он думал, как отомстить Рейху. Как уничтожить его, как он это сделал с СССР. Да, да, именно он сдал Советского нацистам. Любой бы на его месте так сделал, оправдывал сам себя американец не раз, но это не давало никаких результатов. Ему было все так же тяжко и больно. Он не любил Союза, но ему нравился его характер. Коммунист был тем, кого люди называют стальным. Его нельзя было подкупить, нельзя было обмануть. Это нравилось Аме. Однако мы отвлеклись. США уже вернулся на свое место и продолжал выполнять работу, тихо шепча под нос: — Я буду, как Германия.       Возможно кому-то это покажется просто словами, но для Саши это было что-то наподобие молитвы. Он молился о том, чтобы стать таким же преданным, как Гера, таким же добрым, серьезным, чтобы никто не догадался, о его планах.

«Я буду как он»

      Тем временем, у ребят творилась паника. Медленно, но верно. Казахстан повторял, что теперь их всех убьют, Украина продумывал план побега, Бела просто старалась их успокоить. Один Россия совсем не парился. Он просто сидел на своей койке и вспоминал Америку: «Странно… Он не был зол на нас, да и вообще. Его глаза… Синие глаза с болью…»  Росс сам не понимал, но его очень привлекли эти глаза, глубокие, как океан и синие, как ночное небо. Они были по своему прекрасны. Как он слышал от Укропа, Аме всегда носит очки… Но почему же тогда он был без них? Да и лицо у него выглядело заплаканным. Неужели… — Стойте! — русский слегка прикрикнул на ребят, от чего все вздрогнули. — Он не сдаст нас, он с нами. — Що? Росс, ты понимаешь, что говоришь? — Украина подошел к своему другу, проверяя температуру рукой. — Ты не заболел, случаем? — Да нет, послушайте. Германия же застрелился? А он лучший, и единственный, друг США. Когда он вышел из-за постройки, то выглядел заплаканным, — Росс наблюдал, как страны кивают в знак своего согласия. — Он вряд-ли простит Рейху друга. — Но… Это же Америка, он просто не способен на такое! — Казах подошёл к России, приобнимая его. — Прости Росс, но не все люди хорошие…       После этих слов, азиат вернулся к своей команде, оставляя Росса с мыслями: «Он не такой… Он не может быть таким» При одной только мысли о Аме, в сердце у Роськи что-то ёкало, и он вновь вспоминал то заплаканное личико. «Не может…»