Возлюбленный Фортуны

      Уставшая от пережитых волнений, размышлений и душевных терзаний Диана сама не заметила, как задремала прямо за туалетным столиком. Когда она проснулась, за окном сделалось темно, и до нее доносились только едва слышные голоса и плеск волн о борта корабля. Диане стало неприятно в темноте, и она мельком подумала, что никому даже не пришло в голову принести ей огня. В эту же минуту раздался стук.       — Что вам нужно? — спросила Диана через дверь.       — Прошу вас, мисс, откройте, — послышался незнакомый голос — совсем юный, словно говорил мальчишка.       Диана отперла дверь и увидела перед собой высокого тоненького паренька лет четырнадцати-пятнадцати. В руках он держал свечу, которая освещала его лицо — смуглое, с довольно правильными чертами, но явно указывающими на негритянское происхождение. Шапка тугих черных завитков на голове подтверждала это предположение. Мальчик был бос и одет в простую бумажную рубаху и штаны.       — Не пугайтесь, мисс, я — Джонни, юнга. Капитан послал меня проводить вас к нему.       — Ты тоже пират? — вырвалось у изумленной Дианы.       — Конечно, — ответил парень с явной гордостью, сверкая зубами. — Капитан говорит, что у меня отличные задатки моряка и что, когда я подрасту, он начнет учить меня определять курс по солнцу и звездам и управляться со всеми этими хитрыми приборами. А теперь идемте, мисс, капитан вас ждет.       С обреченным кивком Диана прикрыла дверь в каюту и последовала за мальчиком, словно осужденный — к эшафоту. Идти пришлось недолго; Джонни распахнул перед нею ту самую резную дверь и сделал знак войти. Диана мысленно прочла короткую молитву, подобрала шуршащие юбки и отважно вошла, решив быть достойной всех тех поколений предков, которые без страха смотрели в лицо самым нелегким испытаниям и даже смерти.       Стоило ей оказаться внутри, как все эти мысли испарились у нее из головы. Она уже оценила роскошное убранство собственной каюты и ожидала увидеть нечто подобное в личных покоях капитана, но то, что предстало ее взору, превзошло все ожидания.       Каюта была отделана просто, но та простота явно стоила немалых денег и одновременно указывала на хороший вкус хозяина. Стены покрывала резьба, здесь же висели две картины, изображающие битву Горациев с Куриациями и суд Париса. Значительную часть одной стены занимал шкаф с книгами, картами и навигационными приборами. Из мебели здесь имелся небольшой диван и стол, за которым могли бы разместиться до десяти человек, сейчас накрытый на двоих. Рядом стояли резные стулья с шелковой обивкой, а в дальней стене виднелась еще одна дверь, очевидно, ведущая в спальню капитана. Диана лишь глянула в ту сторону и тотчас отвернулась, чувствуя, как начинают пылать щеки.       Но все это она заметила уже потом, ибо Генри Митчелл предпочитал, чтобы обстановка не затмевала его, но подчеркивала его достоинства, как искусная оправа усиливает игру драгоценного камня. С безупречно учтивой улыбкой на лице он стоял у стола, одетый в темно-синий шелк, украшенный тончайшими кружевами; у горла сверкала сапфировая булавка, в ухе — знаменитая серьга. Других украшений он не носил, кроме тяжелого перстня-печатки на правой руке и бриллиантового кольца на левой.       — Я рад вас видеть, мисс де Лэйси. — Капитан подошел к ней и знаком отослал юнгу, затем его пальцы коснулись руки Дианы. — Вы позволите? — Впрочем, позволения он дожидаться не стал, но сразу же поднес ее руку к губам. Диана попыталась было высвободиться, но капитан мгновенно отстранился от нее, не выпуская ее ладони, и повел к столу. — Поверьте, мне очень приятно, что вы не отказали мне в любезности и согласились провести этот вечер со мной.       — А разве у меня был выбор? — холодно поинтересовалась Диана и расправила юбки, садясь за стол.       Митчелл ослепительно улыбнулся, его глаза в свете многочисленных свечей напоминали живую бирюзу.       — Кроме того, — прибавил он, не отвечая, — вы оказались столь любезны, что выбрали наряд в тон к моему собственному.       Диана тихо ахнула. Действительно, она только сейчас это заметила. Но откуда же ей было знать, во что нарядится этот мерзавец? Затем ею завладела иная мысль: что этот цвет удивительно к лицу капитану, как и большинству голубоглазых людей. Не обращая уже внимания на горящие щеки, Диана опустила взгляд на край скатерти, лишь бы не видеть, как он смотрит на нее. В его глазах горело такое неприкрытое восхищение и что-то ещё — что, как всегда полагала Диана, невозможно ни изобразить, ни сыграть.       Момент нарушил вновь появившийся Джонни, который начал подавать на стол.       Еще у себя в каюте Диана решила, что за ужином ни к чему не притронется. Но голод все же победил гордость, и, поразмыслив, она приступила к еде, попутно размышляя о превратностях судьбы: подумать только, сегодня утром она завтракала в собственной каюте на «Лилии», а сейчас, вечером, — ужинает в обществе знаменитого пирата. Кроме того, Диана знала, чем обычно питаются моряки, и то, что было подано к столу, привело ее в недоумение.       — Скажите, капитан, — заговорила она, не выдержав, — на вашем корабле все матросы едят то же самое? — Диана указала на свою тарелку с рагу из копченого мяса и каких-то незнакомых овощей и злаков, необычным, но приятным на вкус.       — Разумеется, нет, — ответил Митчелл с любезной улыбкой. — В этом вопросе, мисс де Лэйси, я достаточно неприхотлив и довольствуюсь тем же, чем питаются мои люди. Таков морской обычай. Но, поскольку теперь у нас на борту дама, — вежливый поклон, — мой кок решил постараться для вас. И я прошу вас воздать должное его стараниям, тем более, он весьма искусен в своём деле.       — Что ж, в этом вы правы, — не смогла не улыбнуться в ответ Диана и продолжила есть.       За исключением этого момента, разговор за трапезой не клеился; время шло, и Диане становилось все более неловко. Наконец, Джонни убрал со стола, оставив лишь два бокала и откупоренную бутылку красного французского вина. Капитан поблагодарил его и отпустил, мальчик с поклоном вышел, притворив за собой дверь.       Капитан поднялся и собственноручно наполнил бокалы. Диана заметила, что невольно залюбовалась его изящными движениями, и заодно удивилась его воздержанности в хмельном. Ей представлялось, что пиратам привычно пить гораздо более крепкие напитки в огромном количестве, но она ни за что не смогла бы вообразить себе такого человека, как капитан Митчелл, пьяным.       Тем временем, капитан вернулся на место, но пить пока не стал. Взгляд его устремился на Диану поверх поднятого бокала с вином.       — Чего вы так боитесь, мисс де Лэйси? — вдруг спросил он.       — Я? Боюсь? — Диана слегка опешила, поэтому помедлила с ответом. — Отчего вы так решили?       — Потому что я это вижу. С тех пор, как вы вошли, вы дрожите от страха, хотя, отдам вам должное, умело это скрываете. Отсюда я делаю вывод, что вы боитесь меня.       Диана вскинула голову и решила ответить начистоту.       — По-вашему, должно быть иначе после того, что вы… после того, как вы сегодня поступили со мной?       Капитан ответил не сразу. В его глазах не было больше того жгучего блеска, который так смущал и пугал Диану, но появилось иное выражение — интерес. И более того — почтение.       — Признаюсь, я испытывал вас, мисс де Лэйси, — сказал он наконец. — В одном вы не ошиблись: я на самом деле хорошо знаю женщин, и мне известно, что в сущности своей женщины все продажны, от королевы до последней портовой шлюхи, только цена отличается… Прошу, не спешите возмущаться, но сперва выслушайте меня. Так вот, есть женщины, которые любят поднимать эту цену, изображая из себя недотрог…       — И вы решили, что я из таких? — холодно прервала Диана.       Митчелл кивнул:       — Да. Но вы были искренне возмущены. И сопротивлялись вы тоже по-настоящему. Поэтому и только поэтому я вас не тронул, потому что ни разу в жизни я не взял ни одну женщину против ее воли. Вы заставили меня зауважать вас, мисс де Лэйси, и мне любопытно ближе познакомиться с вами.       — И насколько ближе? — приподняла бровь Диана.       Капитан от души рассмеялся.       — Вы не верите мне? Впрочем, неудивительно, ведь вы только что прибыли из Европы и ничего не слышали обо мне. Так вот, среди людей моего ремесла я выделяюсь некоторыми своими, скажем так, причудами. Я держу свое слово. Я не терплю напрасного кровопролития и многого другого тоже, и выбираю себе в команду тех, кто разделяет мои взгляды или хотя бы согласен разделять. Насилие же над дамами я почитаю худшим преступлением. Поэтому не тревожьтесь: отныне вы здесь в полнейшей безопасности, словно в женском монастыре, и никто не посмеет ничем оскорбить вас.       Диана улыбнулась сравнению.       — И когда вы отвезете меня домой?       — Видите ли, сейчас у нас несколько иные планы, и мы направляемся в другое место. Но, как только покончим с делами там, сразу же возьмем курс на ваш родной Барбадос… должно быть, вы давно его не видели.       — Почти семь лет. Я уехала, когда мне было одиннадцать.       — Простая арифметика, — улыбнулся капитан. — Стало быть, сейчас вам восемнадцать?       — Неполных. — Диана вновь покраснела. — Чему вы улыбаетесь?       — Я радуюсь за вас — вся жизнь впереди, и судьба столь щедро вас одарила. Вы прекрасны, мисс де Лэйси, и вы созданы для любви, и лишь слепец этого не заметит.       — Прошу вас, не говорите так! — Диана отвернулась, по своему обыкновению сжав руки на груди. — Вы же обещали мне… Или вы намерены добиваться моей благосклонности?       — А это уже как вы пожелаете. — Он вновь залюбовался ею, и Диана осознала, что наслаждается этим. — Но, если вам угодно, мы можем оставаться друзьями, буде вы соблаговолите одарить меня своей дружбой. Что бы вы ни решили, я обещаю вам всяческое почтение и уважение, и, если я прикажу, с вами будут обращаться, как с принцессой крови. Любое ваше желание станет на этом корабле законом.       — Правда? — Диана лукаво улыбнулась.       — Правда — в разумных пределах. Я уже сообщил вам о своих планах и не намерен менять их; во всем же прочем — я к вашим услугам.       — В таком случае, я обещаю вам свою дружбу, капитан, при условии, что вы не станете забываться и предпринимать попыток каких-либо посягательств на меня.       — Условия приняты, соглашение заключено. — Глаза капитана весело сверкнули. — И пускай моя доля не вполне меня устраивает, я согласен пойти вам на уступки. Полагаю, составлять наш договор на бумаге мы не станем; вместо этого давайте выпьем за столь прекрасное начало нашей дружбы. — Он приподнял бокал и отпил немного, Диана тоже пригубила вино из своего бокала, словно опасаясь подвоха.       Ненадолго воцарилось молчание. Диана рассеянно водила пальцем по ножке бокала, глядя на свои руки. Она старалась не поднимать глаз, чтобы не встретиться взглядом с капитаном, потому что чувствовала, что он смотрит на нее. Час наверняка был уже поздний, и Диана несколько раз оглянулась вокруг, надеясь придумать предлог, чтобы уйти к себе. Но вместо этого вновь принялась рассматривать обстановку.       — Я вижу, вам нравится моя каюта, — произнес Митчелл, словно прочел ее мысли.       — Признаюсь, я не в каждом дворце видела такое богатство, — ответила Диана. — А столь безупречный вкус мне никогда прежде не приходилось встречать. Я не ожидала подобного от…       — От пирата? — закончил капитан с улыбкой. — Я уже упоминал, что отличаюсь от других, мисс де Лэйси. Да, мне нравится богатство — было бы странно, будь это иначе, не правда ли? Но оно для меня — не смысл жизни, а лишь часть ее, и, лишившись его, я не стану страдать.       — Я заметила у вас в шкафу книги…       — Да, это тоже мое давнее увлечение. Когда выпадает свободная минутка, хотя это случается довольно редко. Если желаете, можете воспользоваться моей скромной библиотекой и брать все, что придется вам по вкусу.       — Благодарю. У меня есть с собой несколько книг, но я с радостью приму ваше столь щедрое предложение.       — То, что доставит радость вам, доставит ее и мне. — Капитан поклонился.       — Значит, именно поэтому вы оставили мне мои украшения? — осмелилась наконец Диана задать интересующий ее вопрос.       — Это одна из причин. Кроме того, мы недавно взяли гораздо более богатую добычу, и я счел жестоким отнимать у вас последнее, особенно после того, что вы пережили.       — И ваши люди согласились?       — Скажем так, им пришлось согласиться. — Слова эти прозвучали просто, но так твердо, что Диана невольно поразилась удивительной внутренней силе этого человека.       — И вы не боитесь возмущения с их стороны?       — Пока моего авторитета довольно, чтобы этого избегать, — был короткий ответ, и Диана отчего-то вздрогнула, осознав, что увидела сейчас капитана Митчелла несколько с иной стороны. Увидела, что он магнетизмом своей личности и силой воли способен держать в узде сотню головорезов. Пираты не признавали над собой никакой власти, и подчинить их можно было только превосходящей силой. Какова же должна быть эта сила?       Диана посмотрела на него — и поняла, насколько мелкими и ничтожными кажутся по сравнению с ним все те блестящие кавалеры, которых она встречала в Париже. Можно только воображать себе, кем он мог бы стать. И кем стал вместо этого.       — Кроме того, — продолжил капитан уже мягче, — нас ожидает выкуп за вас, мисс де Лэйси, и еще неизвестно, кто встретится нам в море во время плавания. — Диана с тихим возгласом распахнула глаза, подавшись вперед, и он поспешил успокоить ее: — Не тревожьтесь, вас нельзя подвергать опасности, а значит, мне придется воздержаться от любых нападений до самого окончания нашего путешествия. Поэтому молитесь, чтобы нам не повстречались испанцы. Бог мне свидетель, вот кого я топлю с истинным удовольствием!       — А вы — страшный человек, — тихо проговорила Диана. — Я никому бы не пожелала быть вашим врагом.       — Вам это не грозит, — сказал в ответ капитан с легкой, немного печальной улыбкой. — Ведь вы пообещали стать моим другом.       Это прозвучало несколько двусмысленно, и Диана никак не могла найти подходящего ответа. Неловко поерзав на стуле, она поднялась.       — Уже поздно, капитан, и, если позволите, я бы хотела вернуться к себе в каюту.       — Зачем? — Он тоже поднялся и взял ее за руку. На миг все страхи Дианы вновь воскресли, но капитан поспешил развеять их: — Было бы непростительной глупостью сидеть взаперти в такой чудесный вечер. Хотите подняться на палубу, мисс де Лэйси? — Заметив ее взгляд, он покачал головой. — Вы все еще не верите мне? Вам недостаточно моего слова?       — Достаточно, — ответила она. — И я охотно принимаю ваше приглашение.       Вместе они миновали почти темный коридор, вышли на палубу и поднялись на шканцы. Повсюду стояла тишина, какая бывает ночью на корабле в открытом море. В темноте Диана едва различила фигуры одного-двух матросов и рулевого, мимо которого они прошли. Он что-то спросил у капитана, тот велел ему держать прежний курс, и рулевой занялся своим делом, не обращая на них внимания.       Небосклон был почти полностью затянут облаками, лишь в редких просветах виднелись клочья темно-серого, почти черного неба. Высоко над головой смутно угадывалась громада мачт, парусов и снастей, и все это хлопало, скрипело и потрескивало, словно жило своей собственной таинственной жизнью. Тонкий серпик растущей луны показался в промежутке между облаками, и бледно-желтый свет заиграл на спокойной поверхности казавшегося совсем черным моря.       Они стояли совсем рядом — еще две тени, слившиеся в одну. Митчелл держал Диану за руку, но лишь для поддержки, чтобы его спутница с непривычки не потеряла равновесия. И она ощущала эту поддержку и была ему за это благодарна.       Диана думала, что же сказать, но слова были излишни. Окутавшую их тишину — тишину моря — не хотелось нарушать. Легкий ветерок шевелил подол платья и длинные локоны на шее, и Диана обернулась к своему спутнику. Он стоял молча, глядя куда-то вдаль, его профиль четко вырисовывался на фоне подсвеченных луной облаков — гордый мужественный профиль античной статуи. Языческий бог войны, прекрасный, жестокий и беспощадный — вот кем он мог бы быть.       Капитан шевельнулся, и наваждение исчезло. Перед Дианой вновь оказался человек, живой человек со своими пороками и достоинствами, способный весело и чарующе улыбаться, сложная, многогранная личность, которая сегодня лишь слегка приоткрылась перед нею — и которую хотелось узнать получше.       — На него можно смотреть бесконечно, не правда ли? — тихо произнес капитан, словно обращался к Диане и при этом говорил сам с собой. — Порой кажется, что меня что-то связывает с ним, будто там, в море, сокрыта некая часть меня. И когда-нибудь я вернусь туда и обрету целостность и покой… — Он обернулся к Диане, его глаза сверкали, точно черные звезды. — Вы же знаете, мисс де Лэйси, что моряков хоронят в море? Клянусь, я не желал бы себе иной судьбы, неважно, умру ли я своей смертью или погибну в бою.       — Почему вы говорите о смерти? — прошептала Диана едва слышно. Голос ее дрогнул, она поборола невольную дрожь и продолжила громче: — Мне кажется, вы настолько полны жизни, что смерти было бы неуютно рядом с вами.       — Простите, если я опечалил вас, мисс де Лэйси, — ответил капитан. — Я лишь говорил вслух то, что пришло мне в голову в тот момент. И, кроме того, если я погибну в морском бою или умру от старости, мне никогда не будет суждено быть повешенным, а перед тем — получить ваш прощальный дар.       Диана не сразу поняла, о чем он говорит, но потом вспомнила и ощутила, как приливает к лицу кровь. Отрадно было то, что в темноте этого не видно.       — Капитан, я произнесла это в порыве гнева и вовсе не имела в виду… Я хочу сказать, не воспринимайте моих пустых слов всерьез…       — Увы, не могу, — ответил он. — Для меня это вполне серьезно. Как видите, я готов умереть за одну лишь тень вашей благосклонности.       — Вы же обещали мне!       — Да, но, видит Бог, это обещание мне дорого обойдется. Я не скрываю своего восхищения вами, мисс де Лэйси, но склоняюсь перед вашим решением, которое для меня — закон.       Он поднес ее руку к губам и отпустил. К счастью, в темноте Диана не видела на его лице следов той нелегкой борьбы, что происходила сейчас в его душе. Она стояла совсем рядом — юная, прекрасная, нежная, желанная, и густой сумрак ночи окутывал обоих, стирая все грани между ними. Никогда и ни за что капитан Генри Митчелл не поверил бы, что он будет стоять рядом с красивой женщиной и просто глядеть на ночное море, но именно так он поступил в тот миг. Потому что поступить иначе означало разбить нечто такое, что вернуть будет уже невозможно.       Никогда прежде подобные мысли не посещали его — разве что давным-давно, в далёкой юности, но та оказалась недостойной доверия. Ни одна женщина прежде не была к нему столь холодна, хотя он видел, что по природе своей Диана де Лэйси совсем другая. И все же она не поддавалась его чарам, она боролась — и с ним, и с собой, и он желал знать, почему. Он вдруг понял, что не испытывает ни малейшего желания завоевывать эту девушку, но желает узнать ее — не как женщину, но как человека, — и попытаться понять. Обычно он сразу сводил с дамами более интимное знакомство — а потом обнаруживал, что ни на что другое они не годны.       Капитан настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил, как Диана уже второй раз вздрогнула от усилившегося ветра.       — Становится холодно, — произнесла она. — Я очень благодарна вам, капитан, но теперь я, пожалуй, пойду к себе. Признаться, я очень устала.       — В таком случае, я вас провожу. — Капитан вновь взял ее за руку и осторожно свел по ступенькам. Один раз Диана все же споткнулась, и он подхватил ее, и ему стоило нечеловеческих усилий не сжать ее в объятиях. К счастью, девушка ничего не заметила, и он проводил ее до двери каюты.       — У вас темно, — заметил он. — Позвольте, я принесу вам свечу.       Почти сразу же капитан вернулся и протянул Диане свечу. Она взяла ее, при этом коснувшись его пальцев. Так они и стояли, вместе сжимая подсвечник и глядя друг на друга сквозь дрожащее желтое пламя.       — Доброй ночи, капитан Митчелл, — сказала Диана, приседая в реверансе, и капитану пришлось выпустить из пальцев подсвечник. — И позвольте еще раз поблагодарить вас за чудесный вечер.       — Доброй ночи, мисс де Лэйси, — отозвался он. — Надеюсь, завтра вы вновь окажете мне подобную любезность.       — С радостью. И еще… Когда вы говорили, что любое мое желание — закон для вас, вы не шутили?       — Нет. Говорите, что вам угодно.       — Вы не могли бы… не запирать снаружи мою дверь? От этого я чувствую себя словно в тюрьме. Мы с вами договорились стать друзьями, но разве с друзьями так поступают? И, кроме того, куда мне отсюда бежать?       — Вы правы, мисс де Лэйси. Если вы не желаете, вашу дверь не станут запирать, тем более, внутри имеется засов. Я очень сожалею, что у меня на корабле нет женщины, которая могла бы прислуживать вам, но пока можете считать своим личным слугой моего юнгу Джонни. Доброй ночи. — Капитан учтиво поклонился и направился к собственной каюте. Доски едва скрипнули под его шагами.       Диана заперла дверь, теперь уже без всякой поспешности. Свеча заняла место на столе, выхватила на полированной поверхности желтый круг. В этом неверном свете Диана постаралась поскорее раздеться и легла в постель, но уснуть не смогла. Вновь и вновь ее захлестывали неведомо волнующие чувства, и юные мечты засияли еще ярче. Она сама пока не осознавала, как именно относится к капитану Митчеллу, но не могла не признать, что ее влечет к нему — и как к мужчине, и как к человеку. И если первое влечение она решительно пресекала в меру своих сил, то второму не видела причин препятствовать. Отчего-то ей начинало казаться, что никогда прежде она не встречала человека ближе и роднее.       Еще долго Диана мысленно носилась по морю грез, то бурному, то ласковому, пока наконец, когда небо на востоке уже начало светлеть, она не задремала, убаюканная мирным плеском волн и покачиванием корабля.