Возлюбленный Фортуны

      Сэр Эдгар Милвертон скомкал в руке письмо, уже смятое до того и облитое родительскими слезами ярости и горя. Мистер де Лэйси и судья Эрроу стояли рядом. Несчастный отец казался совершенно подавленным, тогда как почтенный блюститель правосудия всем своим видом выражал готовность действовать незамедлительно.       Горестная весть прибыла в поместье де Лэйси накануне вечером вместе с «Лилией», бросившей якорь в порту Бриджтауна. Капитан Дюплесси, горя рыцарским желанием помочь несчастной даме, попавшей в беду, немедленно отправился доставлять письмо по адресу — а заодно сообщил все подробности произошедшего с ними несчастья. На следующий день ему пришлось повторить то же самое губернатору и судье, после чего француз поспешил удалиться, предоставив упомянутым джентльменам решать, что же предпринять.       — Боже мой… Боже мой, за что? — продолжал повторять де Лэйси, но уже реже, чем вчера. — Бедная моя девочка… Чем мы заслужили такое? Что теперь будет?       Эрроу прищурился.       — Сэр Эдгар, это именно та возможность, которой вы так долго ждали, — сказал он. — То, что нам столь часто советовал наш общий знакомец Дельмар: упреждающий удар.       — Да… да, клянусь, вы правы! Этот мерзавец сам идет в западню! Он явится за выкупом, но встретит превосходящие силы. Главное — не дать ему уйти. И он не уйдет.       — Главное — жизнь Дианы, сэр Эдгар, — мрачновато напомнил де Лэйси. — Она — заложница, не забывайте. Сперва верните мне дочь, а потом делайте с этим пиратом все, что пожелаете. Все, что он заслужил.       — Конечно, мистер де Лэйси, мы все это прекрасно понимаем. — Судя по голосу губернатора, он мысленно пребывал уже у виселицы Митчелла. — Мы развернем военные действия, лишь когда мисс Диана окажется на свободе. — Милвертон позвонил в колокольчик и приказал явившемуся слуге: — Роббинс, немедленно вызовите ко мне майора Халла, а также капитана Гоу, если застанете его дома.       — Судя по рассказу француза, — отметил судья, — у этого Митчелла сорокапушечный корабль и около сотни людей на борту. Впрочем, у страха глаза велики…       — Значит, соберем полторы, две сотни, всех, кого сможем! — Энергия губернатора поражала — и поневоле охватывала всех прочих. — Неважно, чего нам будет это стоить, мы возьмем их, задавим числом, а потом как можно быстрее покончим с ними.       — Вы так уверены в успехе, сэр Эдгар? — спросил де Лэйси.       — Помнится, два месяца назад я упоминал, что мы приняли кое-какие меры. Тогда они еще не принесли плодов. Сейчас же я могу с уверенностью сказать: пиратам не позволят уйти.       — Полагаю, — улыбнулся сжатыми губами Эрроу, — в судебном заседании не будет нужды.       — Вы смеетесь, сэр, какое еще заседание? Вина доказана, все свидетельства имеются. — Милвертон встряхнул по-прежнему зажатым в руке письмом. — К чему нам тратить время на заседания и сессии — чтобы этот мерзавец сумел как-нибудь извернуться и уйти от правосудия? Нет, медлить нельзя. Можете прямо сейчас заняться составлением приговора. И…       — Я только умоляю вас, сэр Эдгар, не вмешивайте ни во что мою дочь! — перебил де Лэйси. — Бедная девочка и так настрадалась. Вы только подумайте, что теперь будет с ее репутацией…       — Понимаю. — В голосе губернатора не было ни малейшего намека на сочувствие. — Но под вашей ответственностью, сэр, одна лишь ваша семья, тогда как под моей — весь остров и близлежащие воды. Что может значить, прошу простить за грубость, одна жизнь против сотен и даже тысяч? — Он заметил перепуганное лицо де Лэйси и поспешил добавить: — Разумеется, мы сделаем все для спасения вашей дочери. А теперь отправляйтесь домой. Завтра мы известим вас и сообщим, что нужно делать.       Де Лэйси откланялся и спешно вышел, едва не столкнувшись в коридоре с супругой губернатора, которая давно уже подслушивала у дверей.       — Прошу прощения, леди Милвертон, я очень спешу, — пробормотал он.       — О, вам нет нужды извиняться, мистер де Лэйси, — улыбнулась Джулия. — Примите мои искренние соболезнования по поводу случившегося…       — Благодарю, миледи. — Он сухо поклонился и ушел. Леди Милвертон задумалась на секунду, а потом решительно толкнула дверь.       — Что ж, сэр Эдгар, — говорил тем временем судья, — если вам удастся захватить и вздернуть этого преступника, вам гарантировано вознаграждение от его величества. Возможно, даже новое место.       — Мне и на старом неплохо, — хмыкнул Милвертон, хотя щеки его слегка зарделись от удовольствия. — Я счастлив служить своему королю и стране где угодно, и, признаться, давно мечтаю очистить Карибское море от этих разбойников — хотя бы насколько возможно. И надеюсь от всей души, что за Генри Митчеллом вскоре последуют и другие.       — Я бы посоветовал вам, как говорят порой французы, сперва вскрыть устрицу, а потом уже глотать ее. О, приветствую, леди Милвертон! — Судья сделал вид, будто лишь сейчас заметил даму. — Итак, сэр Эдгар, я буду у вас сегодня в пять часов, как мы договорились. Надеюсь, наши доблестные офицеры окажутся на высоте. Миледи. — Он тоже откланялся и удалился — но без всякой поспешности.       — Я вижу, вы довольны, сэр Эдгар, — произнесла Джулия, как только они остались наедине.       — Доволен? Это очень мягко сказано, дорогая! — Молодая губернаторша искренне удивилась тону супруга — тот словно помолодел лет на тридцать. — Скоро, очень скоро этот негодяй Митчелл получит по заслугам, и тогда посмотрим, насколько милостива к нему будет Фортуна!       — За что вы его так ненавидите? — Джулия с ужасом ощутила, как щеки заливает жгучий румянец, но муж не придал этому значения.       — А как, по-вашему, я должен относиться к пирату? Кроме того, вам самой лишь чудом удалось спастись от него, за что я не перестаю благодарить Бога. Только представьте, что было бы, если бы на месте этой несчастной Дианы де Лэйси оказались вы! Но мы отомстим. Отомстим и за вас, и за нее, и за всех прочих его жертв. Клянусь, ему от нас не уйти!       — О… — едва сумела выдавить Джулия. — Тогда да поможет Господь нашим храбрым солдатам. Я буду с нетерпением ждать известий, сэр Эдгар.       — Обещаю, вы первой узнаете о нашей победе, Джулия. — Милвертон поцеловал жене руку. — А теперь прошу меня простить, я должен подготовиться к встрече сегодня вечером.       Леди Милвертон двинулась было к выходу, но остановилась на полдороге.       — Вы так уверены в успехе, сэр? — повторила она слова де Лэйси.       — Иначе и быть не может, — заявил губернатор. — Наше дело — правое. И, будь этот Митчелл хоть семи пядей во лбу, из нашей ловушки ему не выбраться.

***

      Супруга губернатора влетела в свою комнату, словно ураган. К ней тут же бросилась горничная Люси, напуганная бледностью хозяйки. Та лишь прикрикнула на «черномазую идиотку» и велела ей убираться прочь. Затем упала на низкий табурет перед туалетным столиком и уставилась в зеркало невидящим взглядом.       «Если бы на месте этой несчастной Дианы де Лэйси оказались вы…»       Уже два месяца Джулия не знала покоя. Каждую ночь Генри Митчелл являлся ей во снах — и обливал презрением. Единственный мужчина, которого ей не удалось поставить на колени. И которого безумно хотелось увидеть покоренным у своих ног.       Джулия не могла думать ни о чем другом. Она умело скрывала от мужа свое волнение, но душевные ее силы были на исходе. Банальная, избитая фраза «я не могу жить без тебя» приобрела для нее вполне отчетливый смысл. Еще немного — и она зачахнет от тоски, словно нежный росток под безжалостным тропическим солнцем. Только бы увидеть его вновь, услышать его голос, завоевать это гордое, жестокое сердце, не способное на истинную любовь, от которой она уже сходит с ума.       «Если бы на месте этой несчастной Дианы де Лэйси оказались вы…»       Да, черт возьми, если бы! Джулия бы все отдала, лишь бы это было так. Она бы умерла ради одной только ночи любви, одарила бы его своей страстью и нежностью и приняла бы его страсть в ответ. Но он отверг ее и выбрал… кого? Тощую рыжую девчонку-недоростка, наверняка не умеющую даже целоваться, не знающую, как угодить мужчине. В сердце Джулии невольно рождалась и крепла лютая ненависть к этой Диане де Лэйси. «Несчастная»! Нет, счастливая — счастливая соперница. Возможно, прямо сейчас, в эту минуту, пока она, Джулия, страдает в одиночестве, в тоске и муках неразделенной страсти, эта мерзкая девка наслаждается его любовью…       Джулия затрясла головой. Прочь подобные мысли, они до добра не доведут. Лучше подумать о делах насущных. Не без труда ей удалось отбросить ярость и горечь поражения, заставить раненое сердце умолкнуть и дать волю разуму. Итак, сэр Эдгар измыслил какую-то хитрость и всецело уверен в успехе грядущего предприятия. Леди Милвертон мало понимала в военном деле, но даже ее скупые знания ставили под сомнение боевые способности гарнизона Бриджтауна. Разве что ее супругу на самом деле удастся собрать целую армию. Старый сухарь Эрроу ждет одного — возможности поставить свою подпись и печать под смертным приговором. Жалкий слизняк де Лэйси трясется за жизнь своей драгоценной доченьки, хотя, судя по всему, сэру Эдгару нет до нее дела — лишь бы только захватить пирата живым. И это было бы весьма кстати…       «Да». В голове Джулии постепенно рождался план — пока вчерне, но у нее будет время обдумать детали. Только бы Генри Митчелл был жив, только бы Диана де Лэйси погибла! А потом настанет время действовать ей.       Именно на действии Джулия сосредоточила свое внимание. Разумеется, ее ждет успех. И пусть все летит к чертям — Барбадос, муж и прочее. Глупец сэр Эдгар может сколько угодно упиваться своей убежденностью и наивной верой в мощь оружия — тем приятнее будет разочаровать и обмануть его. Но главное — она заполучит, наконец, вожделенную добычу.       Молодая женщина довольно улыбнулась своему отражению и вдруг звонко рассмеялась. Теперь оставалось лишь набраться терпения.