сборник драбблов

Стояла полнейшая тишина, только слышны звуки разбивающихся капель дождя что начался ещё утром. Ужасная обстановка и ужасная ситуация. Никто и слова сказать не мог, все стояли и просто на просто смотрели на свежую могилу. Совсем молодую девушку похоронили сегодня. А она ведь такая хорошая была, и из-за чего умерла? Самоубийство. Такие чистые и добрые глаза, голубые, светлые. Они всегда манили, как и их обладательница. В её глазах, как и словах можно услышать поддержку и подбадривающий настрой. Она выслушивала каждого кому это было нужно, и была готова помочь. Совсем не обращала внимание на усталость и была рядом с людьми. А сколько они причиняли её боли. Многие люди не понимали её, и просто на просто ненавидели, унижали, а она улыбалась, а вечером билась в истерике. Она так постоянно улыбалась, так ярко, красочно, как своей улыбкой согревала и сглаживала своим присутствием ту пустую грусть и тревоги. Она так звонко смеялась, прикрывая путь печали. А сердце её от боли разрывалось, от тоски и безысходности. Она держала всё в себе, не хотела чтобы люди за неё переживали, а ещё хуже чтоб сказали «что её проблемы, пустяки», ей раньше это говорили, и после этого она, натягивать улыбку научилась, и тихо плакать по ночам. А они и не могли догадаться что это маска, что так она скрывала свои раны. И никто не удивлялся почему она так тепло всегда одета, почему её запястья закрыты от глаз чужих. Никто не знал, что так она боль свою душевную унять пыталась, нанося себе на тело поврежденья, а после со слезами, забинтовывала руки, ведь людям нужно тепло, а она переживёт, и завтра снова встанет и подарит людям свет. Как пульс её сбивался, как она на грани срыва, криво улыбалась и на недолго отлучившись разбивала себя вновь. Как порезы на теле покрывались краснотой, ведь только так она могла почувствовать себя живой. Как она верила в доброту людей, что могли поступки совершать. Она верила в то что могут люди искренне любить, и не причинять другим страданья. Когда ей плохо, рядом нету никого. Не близких, не родных, нелишний и незнакомых что могли боль на сердце заглушить. Она перестала искать утешения в знакомствах, и надеялась лишь на себя. Как раскрывая рот в немом крике, чтоб не тревожить людей. Кусая тонкие запястья, она скрывала крик от боли, от слёз что ручьями стекали по бледным щекам. Она никогда и никого не винила, не могла подумать, что могут сделать больно ей. Обиды ни на кого никогда не держала. она хотела теплом делится, а сама была холодная как лёд. Сломлена, подавлена, но как лучик солнца в жизни других людей. Как сердце от обиды ломило, и как пережить она это не смогла. Никто и не мог подумать, что в этой хрупкой душе, столько боли скрывалось. И зачем же она тогда улыбалась? Никто не мог понять, почему скрывала. Как от любви её ломала, от безответной, от несчастной, что расцарапало ей сердце, душу. а влюбилась так нечаянно, в совершенно не примечательного человека, что так же как она и улыбался, и мог порадоваться жизни. Он не принял её чувства, а правдивее сказать не знал, не смогла она ему сказать тех заветных слов, что так часто она шептала, при воспоминании о неё. А ведь никто в ней и души ни чаял, и каждый в ней нуждался. В её внимании и заботе что каждому она проявляла. Как она глазами улыбалась и нежно так обнял, шептала: всё будет хорошо, держись, я рядом. И каждый верил, не теряв в себе он веры, и набравшись снова сил, взлетал, а она стояла и смотрела как загорались люди вновь. Как в луже крови лежало бездыханное тело, с давно умершей душой, и записка рядом что привлекла внимание других. А на бумажке, аккуратный и таким родным почерком выведены слова что в шок ввели. Она прощения просила, хоть была невиновата, она писала, как любила всех, и просила, чтобы ни винил её в содеянном, и знали, что они не виноваты. Зачем глупышка так с собою поступила, зачем и почему молчала, могла сказать, могла кричать и плакать её смогли б понять, помочь, никто и никогда бы ей не отказал. Ведь никто и не знал, через какие эмоциональные страдания она прошла. —как это глупо. —фраза брошенная в воздух, разорвала гробовую тишину. —я не могу в это поверить. — Пятый опускает зонт, и плевать что он намокнет, так не видно его слёз что предательски скатились, упав на колени ,ему хотелось закричать. —такая яркая, и добрая. — Клаусу казалось это сном, он видел многие кошмары, но вид окровавленных рук, и побледневшего лица и губ, так напугали и вновь сломали раненную душу. —зачем она так поступила? — присев рядом с Пятый, он положил руку на дрожащее плечо брата. Никто конечно не сможет так поддержать и утешить как она, но пусть он хотя бы знает что кто-то рядом. Никому не хотелось верить, но реальность страшнее снов, и на плите выведенное имя, пугало и страшило, хотелось проснуться и понять что это просто сон, что она жива и рядом, а не вот это всё. Перед глазами картина разрезанных вен, и окровавленный нож, а могло закончится иначе, не молчала бы она. Она внушала всем надежду, что в мире есть добро, что может быть всё хорошо, а сама в это не верив, сломалась под этим давлением. —прости, что не поняли мы сразу, как было тебе плохо. — не скрывая своих слёз, извинилась Эллисон. — я знаю, ты просила не винить никого. —но так сложно знать, что ты не смог помочь. — Ваня обняла сестру. —я так перед ними виновата. — произносит та, стоя рядом, как жалко что её никто не видит. —ты невиновата. — она впервые видит Бена, таким живым, учитывая то что они оба мертвы. — ты не смогла больше это терпеть, и это нормально, только не вини себя. Снова наступила тишина, такая мёртвая и давящая, она резала слух, получше любых криков.