***
Наутро Карина еле разлепила глаза, перевернулась на другой бок и хотела продолжить спать, но ей помешал солнечный свет, раздражающе просачивавшийся в комнату сквозь щель между занавешенными шторами. Как необычно: осенний мрак ещё не до конца поглотил небо, затянув его бесконечным слоем облаков, несмотря на то что наступил ноябрь, и это не могло не радовать кого угодно, но только не человека, который вернулся домой поздно и лелеял надежду спать до обеда. Поняв, что она больше не сможет уснуть, Карина тут же потянулась к телефону. Как и всегда, это было первым, что она делала после пробуждения; она никогда ещё не видела такого большого количества уведомлений на экране, отчего в испуге широко открыла глаза. И всё это от одного человека, в том числе несколько пропущенных звонков — от Яны, с которой они вчера весело проводили время. Разблокировав экран, Карина напрягла мозг и принялась разбираться в ситуации. Оказалось, что минувшей ночью произошло нечто из ряда вон выходящее: подруга рассталась со своим парнем. Однако главным было не это. «Не то чтобы это меня удивляло… Но зачем так много звонков?» — подумала она, вспоминая, как часто Яна жаловалась на своего парня. Карина продолжила читать дальше, и по мере продвижения выражение её лица сменялось на всё более недоумённое. Он бросил меня из-за тебя. Это всё из-за тебя. Вот я дура, что связалась с тобой! Как это — из-за неё? А что она сделала? Карина отложила телефон, села на кровати и стала массировать виски, вспоминая события прошедшего вечера, но даже это не помогло ей понять, в чём же была её вина. Если речь идёт о странном поцелуе, то она здесь была вообще ни при чём: Яна сама полезла к ней, и очень настойчиво. Она даже не знала, как себя вести после этого: сделать вид, что ничего не произошло, или попытаться прояснить это досадное недоразумение? По всей видимости, теперь это уже неважно. На экране высветилось новое уведомление, заставившее Карину тут же потянуться к телефону в надежде узнать что-то новое, и она не прогадала: выяснились новые обстоятельства. Оказалось, что накануне Яна и Рома в очередной раз поссорились, Яна от обиды перестала отвечать на его сообщения и звонки, тот забеспокоился и ринулся искать её через всех доступных ему родственников, подруг и знакомых, пока ему в голову не пришла идея прийти в самое очевидное место. Каждый раз, когда они ругались или что-то происходило в жизни самой Яны, она находила расслабление в посещении этого самого заведения, где заправляли самые вкусные по её мнению кальяны. А когда нашёл её, то увидел то, что увидел. Решил, что Карина уже давно крутила шашни с Яной прямо за его спиной, и вот ей наконец удалось запудрить ей мозги. То есть Карина стала козлом отпущения. Но и Яна при этом в стороне не осталась: парень не стал мириться с её «изменой». Бровь Карины изогнулась. Понятно, что ничего не понятно. Какое-то сумасшествие. «Как будто наступила в дерьмо», — пронеслось у неё в мыслях. Что-либо ответить она так и не смогла: перед тем, как палец коснулся кнопки «отправить», она увидела последнее сообщение крайне оскорбительного содержания, а затем была внесена в чёрный список. Сердце рухнуло камнем; это было для Карины настоящим ударом, сродни предательству. До такого ещё никогда не доходило, а значит, всё действительно было очень плохо. По щеке скатилась слеза, затем ещё и ещё, и девушка уткнулась лицом в подушку, глуша всхлипы. Почему с ней так поступили? Она была настолько ужасным человеком, ужасной подругой? Чем она это заслужила? Вопросы один за одним возникали в голове, вызывая новый поток слёз. И так ничего не клеилось, ещё эта преподша нарисовалась, чувства к которой она была не в силах подавить, и вот теперь… Одно за другим воспоминания вихрем проносились в голове: как они поздоровались на первое сентября, ещё не подозревая, что за узы будут их связывать; как они вместе с Алиной подталкивали её познакомиться с загадочным незнакомцем-историком, который впоследствии станет причиной разлада, а тогда был всего лишь очередным коротким увлечением; как праздновали чей-то день рождения, напились и плелись вдоль набережной, решив, что им нужен свежий воздух, и многое, многое другое. За эти два с небольшим года произошло очень много событий, каждое из которых было значимым. Хотя бы для Карины. От слёз уже начала болеть голова, но они никак не заканчивались. Вероятно, Карина накопила в себе слишком много печали, боли и обид, которые решили выйти все вместе после события, послужившего спусковым крючком. В нос вдарил запах кофе и сдобных булочек: мама уже порхала на кухне; Карина тут же подскочила, подошла к зеркалу, что стояло возле её письменного стола, и принялась уничтожать следы истерики. Вытерла слёзы, убедилась, что глаза не опухли и не очень сильно покраснели, попробовала улыбнуться: уголки губ дрогнули, и тогда она дала себе ещё пару минут отдышаться, пока не успокоилась. Вновь посмотрела на себя, вздохнула и покинула комнату. — Доброе утро, — увидев Карину, улыбнулась её мама. — Как спалось? — Нормально, — как-то вяло буркнула та, пожала плечами и уселась за стол. — Хорошо провели время вчера? Я даже не слышала, когда ты пришла. — Да уж, — вновь коротко ответила Карина и выдавила улыбку. — А где папа? — За бумагами своими сидит. Скоро присоединится к нам. Будешь чай или кофе? Как всегда, по выходным мама готовила на всех завтрак, что уже стало укоренившейся традицией в их семье: в будни графики всех троих совпадали крайне редко, и они не теряли возможности собраться с утра всей семьёй хотя бы в выходные. Карина всем своим видом старалась не показывать внутреннего смятения, но тон её голоса выдавал её с лихвой, и мама, должно быть, заметила это, но не вторгалась в её личное пространство, надеясь, что та, если захочет, выскажется сама. Именно это и произошло, пусть и не совсем по её воле: — Ч-чай… — голос Карины дрогнул, и она вновь разразилась слезами. Сдерживаться у неё не получилось — будь что будет, может, если она поговорит с кем-то, ей станет легче? — Что такое, солнышко? — мама оставила все свои дела, бросилась её обнимать и успокаивающе поглаживать по плечу; Карина в её объятиях обмякла. — Поссорилась с подругой, — выдавила Карина, прерываясь на тихие всхлипы. Та сразу же спросила, что же случилось, на что получила не вполне внятные пояснения — Карина не планировала рассказывать, по какой именно причине этот Рома на неё взъелся, и умолчала о поцелуе, ограничившись абстрактными объяснениями, мол, он просто-напросто запретил им общаться, с чем её подруга почему-то согласилась. Речь и без того была путанной, взволнованной, и её мама не стала требовать подробностей, а лишь успокоила её и сказала, что в жизни всякое бывает, быть может, им просто не по пути. «Да, наверное, не по пути. Так бывает». Карина очень любила и обожала свою маму: она всегда умела и подбодрить, и тактично указать на ошибки, и развеселить. Теплота в их отношениях никуда не девалась, несмотря на то что она была уже, как могли бы сказать некоторые, слишком взрослой для такого. И Карина этими отношениями дорожила, стараясь тщательно выполнять свои обязанности по дому и хорошо учиться. Они вместе рассмеялись над чем-то, когда в кухню вошёл папа, заинтересованно взглянул на них и рискнул узнать, не над ним ли они смеются.***
Неделя началась не без происшествий. Жизнь очевидно решила показать, что ничто не вечно, и в один миг хрупкое равновесие может внезапно рухнуть, что и произошло в понедельник: Карина почувствовала, как из-под её ног выбило землю, когда пришла в университет. Обычно они с Яной и Алиной приходили чуть раньше всех и встречались возле столовой, но сегодня её никто не ждал. Алина опаздывала, а Яны видно не было, но Карина и сама не желала сталкиваться с ней без причин во внеучебное время. Хотя бы до тех пор, пока обе не остынут и не захотят поговорить — пускай второго может никогда не случиться. В коридоре девушка встретила Виктора, который сегодня тоже пришёл рано, хотя обычно приходил впритык или даже опаздывал на пары. Но ничего спрашивать не пришлось, поскольку Виктор решил заговорить об этом сам: — Блин, мне пришлось приехать на полтора часа раньше, чтобы встретиться с моей бабулей и передать ей курсач, потому что она отказывается читать его в электронном формате. Я тут уже целый час сижу. — Оу. Где-то в мире ради твоей бабули умерло дерево. — А ещё мой принтер. Эко-активизм я одобряю, но чувствую себя пострадавшим в этой ситуации. А что, а где кто-нибудь? Никого больше нет? — Не знаю, — пожала плечами Карина. — Алина опаздывает, Яна… наверное, тоже, — неуверенно добавила она: обсуждать это она была не готова. Виктор хмыкнул и не стал напирать, после чего вдруг оживился: — Кстати, есть такая вероятность, что у нас на этой неделе последняя пара с Красицкой. Сердце глухо ударилось о рёбра, а глаза потускнели. — К-как это последняя? — голос Карины дрогнул; если бы она держала что-то в руках, то непременно бы уронила. — Я сейчас мимо деканата проходил — там её кто-то из работников обсуждал. Говорили, что не знают пока, кого поставить ей на замену, потому что она куда-то уезжает. Или увольняется… Если честно, я не понял. Карина даже не знала, что и сказать. Наверное, виной её состоянию была наивность, убедившая её в том, что у неё есть какие-то чувства к этой преподавательнице, и, быть может, это взаимно. Заигралась и сама себя убедила в том, что у их «отношений» есть будущее. Алиса Андреевна не искала с ней связи, просто-напросто исчезла из её жизни, появившись в ней совсем ненадолго, а теперь готовилась остаться блеклым пятном в воспоминаниях. Складывалось впечатление, что и она от чего-то бежала, так неожиданно принимая решение о завершении её карьеры в стенах этого вуза. В таком случае брошенная невзначай фраза о нарушении правил обретала смысл. А может, Карина лишь накрутила себя и вообразила невесть что, и ей нужно прекратить подкармливать свои иллюзии. Падение иллюзий — это всегда болезненно, но ей придётся это пережить, как бы ни было тяжко. — Карина? — Виктор помахал рукой, пытаясь привести одногруппницу в чувства. — Ты в порядке? — Всё нормально, — закивала та. «Так, спокойно, — говорила она сама себе. — Если это последнее занятие, то она объявит это в начале пары. Наверное. Я думаю, это было бы логично. Как бы то ни было, у меня ещё есть шанс поговорить с ней. Не наведываться же мне к ней домой…» Оставалось ровно два дня.***
На парах Карина ощущала себя бесконечно одинокой, лишь пялилась куда-то в тетрадь или на доску, совершенно не слушая преподавателей, и неохотно выполняла задания. Этот день смело можно было записывать в список самых неудачных в её жизни: наверняка наделала ошибок в тесте по второму языку, который им неожиданно дали под предлогом проверки усвоенного материала, не сразу реагировала на адресованные ей вопросы… Однако хуже всего было то, что Алина так и не пришла, сославшись на внезапно возникнувшие проблемы с переездом, и она оказалась предоставлена самой себе, ведь Яна с ней даже не поздоровалась и весь день смотрела как бы сквозь неё, будто она была призраком. В общем, Карина откровенно размякла и чувствовала себя хуже некуда. У неё возникло спонтанное желание не возвращаться домой, а побродить где-нибудь недалеко от вуза по красивым улочкам, порадовать себя каким-нибудь лакомством — говорят, это хороший способ поднять себе настроение, подумать о том о сём. Потом она вспомнила, что на завтра ей нужно было сделать кое-что из заданий, а потому решила, что перед этим всё-таки заглянет домой, чтобы взять всё необходимое. Выходя из вуза, Карина ощутила дежавю: от тяжких дум она снова не смотрела по сторонам и не заметила Лёшу Карелина, который приметил её издалека и, окликнув, подходил, что заставило её тут же повернуть голову в его сторону. — Место встречи изменить нельзя, — сыронизировала Карина, на что Лёша рассмеялся. — Или просто судьба. Я тогда сказал «до завтра», но получилось до понедельника, — вспомнил парень. — Раз уж мы снова встретились, можно номерок стрельнуть? — Старомодно, однако, хотя всё ещё не голубиная почта. Я так понимаю, по имени ты меня не нашёл, ведь я и сама своего рода инкогнито для аферистов в сетях, поэтому давай я объясню тебе, как меня найти. — Очень проницательно. Я и не задумывался, что может быть так сложно, — Лёша пошутил в ответ и кивнул, после чего произошёл обмен соцсетями. На этот раз Карине было уже гораздо проще общаться с ним, будто камень с плеч свалился; впрочем, после всего того, что случилось с ней за последние два дня, она утратила прежнюю остроту чувств по отношению ко всему, что не являлось Алисой Андреевной или Яной. И она надеялась, что это временно. Проблемы продолжали сыпаться на неё, словно кто-то сверху опрокинул целый грузовик. Может, хотя бы от Лёши она не получит очередную порцию? — Ну ты пиши тогда. — Обязательно. Был рад повидаться вновь. Пожалуй, Карина очень сильно нуждалась в компании; она вдруг задумалась о том, что ей никак нельзя было оставаться наедине с самой собой, ведь она и сама не знала, чего от себя ожидать. Новый человек в кругу общения, который был слишком узким, мог бы помочь ей поднять её сломленный дух и вернуть волю к жизни. Карина уже хотела развернуться и пойти домой, как вдруг посмотрела на своего нового друга и заявила: — Моя подруга не сможет пойти со мной, а я не люблю гулять одна… Ты занят сегодня вечером? Предлог прозвучал довольно банально — она выдумала его на ходу, потому что взять и прямо пригласить человека, с которым она была знакома всего несколько дней, ей было слишком трудно, — но вроде как правдоподобно. Лёша недолго думая согласился на предложение, добавив, что устал от однотипных тусовок и уже давно ни с кем не прогуливался без алкоголя.