Kimi no inai mirai wa iro no nai sekai Будущее без тебя — это бесцветный мир, Mono kurode tsumetai Однотонный и холодный. Mitsumeteru kurayami sae mo so beautiful Даже темнота, которую мы видим прекрасна. BTS — your eyes tell
Часы ее работы в будние дни увеличиваются до полноценных восьми. Фиби работает с эпоксидной смолой еще со времен студенчества. Ей нравится сама идея декора и просто творчества, которое занимает у нее теперь не столько много времени. Хорошо поработав один день, она может отдыхать весь следующий. К тому же, из-за отъезда Ендже, она выполнила все большие заказы, на которые ушел бы месяц. Она как раз снимает маску, после того, как в студию заходит Джун. Если она и удивлена, то лишь немного, ведь раньше он часто помогал ей заносить тяжелые отрезки дерева на ее этаж. Чонгук заходит следом и мнется, видимо из-за того, что кто-то выполняет его работу, на которую подросток сам же и напросился. Фиби благодарит Кима, который молчаливо покидает помещение, в этот раз не удостоив ее не то чтобы своими милыми ямочками, которые вырисовываются на его щеках, когда улыбается, даже словом. — Я развез сегодня все заказы, и забрал материалы, — отчитывается мальчишка. — Ты молодец, Чонгук, — хвалит она парня. Он отводит взгляд, но и Фиби решает не смущать его пристальным вниманием, когда приступает к уборке. Немного неудобно после того случая, когда ее при нем вырвало, и все же, эту тему никто из них не спешит поднимать. — Я помогу? — осторожно уточняют сбоку от нее. Фиби прячет от любопытного мальчишки свое лицо, протягивая рулон пакетов. — Спасибо. Она надеется, что звучит не слишком сухо. После того инцидента с Юнги прошло уже пять дней, а она до сих пор не может отойти от этого. Вернуть себе настроение и войти в колею обычных рабочих будней. Ей не хочется извиняться за свою правду, но ее мысли настолько хаотично разбросаны в голове, из-за чего она еле справляется со всеми внешними диалогами. Все эти дни они чудесным образом столкнулись лбами лишь раз и то сделали вид, будто впервые встретились. Фиби не никогда признается, но то, было еще хуже, чем если бы она услышала от Юнги самую премерзкую гадость. Когда приходит время покинуть студию и спуститься на первый этаж, она, наконец, втягивается в короткий диалог с Чонгуком, спрашивая парня о поступлении и экзаменах. Так проще не обращать внимание на всех остальных. Лишь у двери, она смотрит на стойку и прощается тихим «хорошего вечера» сразу со всеми, кто может ее услышать. — Может, ну, у тебя будет время и мы выпьем вместе кофе? — вопрос, заданный Чонгуком останавливает ее. Фиби не знает другого пути, как сразу же после работы бежать к Ендже, потому смотрит на бывшего школьника, прибывая в неком недоумении. — Ничего такого, — вдруг исправляется он, запуская руку в свои длинноватые каштановые волосы, уже достаточно выгоревшие на солнце. — У меня просто остались некоторые вопросы на счет… Пока Чонгук старается объясниться, Фиби пытается нащупать почву под ногами, но в глазах становится все темнее. Боль в боку настолько резкая, что перетряхивает. Она хватается за свой живот, наконец всем телом почувствовав болевую точку, когда ноги напрочь перестают держать ее. Воздуха катастрофический не хватает, а в горле вновь собирается желчный ком. Чьи-то сильные руки не позволяют ей упасть, крепко хватая за плечи со спины, а после окольцовывая и талию. Фиби плохо соображает, или, скорее, вообще теряет ориентир из-за боли. Ее куда-то несут, а после вновь забирают, когда дышать становится особенно трудно. На ее губах шепотом лежит одно имя, которое навечно: Ендже.***
Она медленно приходит в себя, ее тело укрыто. Фиби впивается взглядом в белый потолок на пробу двигаясь, боль исчезла, но дискомфорт все еще остался. За окном уже опустились сумерки. Она неуверенно хочет позвать кого-нибудь из персонала, уже догадавшись, что находится в больнице, но натыкается на мятную макушку Юнги, который мирно спит с правой стороны ее кровати. Она даже не сразу ощущает, что он держит ее за руку, точнее, лишь за кончики пальцев. Его рука холодная, но это прикосновение не болезненно. Торн вытягивает свои пальцы из его захвата, решив поволноваться об этом позже. И все же, вместо того, чтобы звать кого-то из персонала, решает разбудить Мина. Она сомневается, когда хочет прикоснуться к его волосам, потому опускает руку к его запястью, и сжимает его, немного потряхивая. — Юнги, проснись, пожалуйста, — ее голос не просто слаб, кажется, что язык настолько сухой, что может намертво прилипнуть к небу или зубам. Она пробует дозваться его еще раз и только с третьей попытки он медленно отрывает свою щеку от постели поворачивается в ее сторону. Сон в его глазах исчезает в ту же секунду. Он как ужаленный подскакивает, роняя на пол стул, на котором сидел. — Ты в порядке? Проснулась? Я позову врача, хорошо? Никуда…а ладно, — бормочет мужчина. Фиби видит его таким взволнованным впервые на своей памяти. Он быстро исчезает из палаты, не давая ей и шанса на понимание было ли это видением или самой настоящей реальностью. Она разговаривает или скорее выслушивает наставления своего лечащего врача не более пятнадцати минут, когда Юнги снова входит в палату, держа в руках бутылку воды. — Я напишу Вам все рекомендации мисс Ли, поправляйтесь, — доктор выходит, оставляя их одних. Из нее рвется желание узнать, с кем остался Ендже. Она не особо волнуется о себе в этой ситуации, но и вопроса задать не может после того, как видит реакцию Юнги, видимо на то, как обратился к ней доктор. Торн или Ли находит в себе силы, чтобы не отвернуться, но маска брезгливости с его лица сходит также быстро, как Юнги вновь начинает говорить с ней: — Как ты? –короткий вопрос, который он задал ей за этот вечер дважды. Которого она не дождалась от него даже после того, как умер его брат. — Нормально, — неуверенно отвечает Фиби, пытаясь принять более удобное положение. — Я принес воду. Тебе же можно? — она принимает бутылку с его рук, делая вид, что стакана воды, который подал ей еще доктор, просто не существует. Юнги снова садиться на стул, рядом с ее кроватью. — У меня всего лишь аппендицит и уже завтра я… — Я испугался, — резко и на выдохе. Он перебивает ее, не дав закончить. У Фиби даже потеют ладони от волнения из-за такого вот поворота судьбы.— Я испугался за тебя, Фиби, — повторяет он. Каждый чертов раз, когда он добавляет ее имя к концу каждой фразы, она щетинится из-за того, что с его уст это звучит, как грубая пощечина, но не в этот раз. Сейчас все по-другому и это странно, потому что существует не так много людей, которые вообще называют ее по имени и при этом… вызывая в ней полноценный отклик встрепенувшегося сердца, которое готово потянуться к той заботе и нежности, протянутой через простое обращение. Она перестает полноценно думать, забывает о тревоге о сыне. Внутри будто ломается целая стена, которая укреплялась между ними годами, не позволяя через нее просочиться и капли искренности. У нее давно появилось право сомневаться в Юнги, потому что время сожалений давно угасло. Если тебя с завидной регулярностью пытаются втоптать в грязь, другого варианта, кроме как избегать не остается. — Извини… за это, — она не знает, что еще может сказать в этой ситуации. И начинает считает сколько раз Юнги вбирает в себя воздух и выпускает его наружу. Его реакция становятся чем-то значимым в данный момент, просто сейчас и это ее пугает. Это опасно, когда она настолько уязвима, а чувства обнажены. Но и это же дает ей смелость, взять Юнги за руку. Прикосновения передают больше слов, а сейчас помимо благодарности, она ощущает на себе его подавленность, которая, возможно, из-за нее. Это прикосновение без причины, но оно не такое неудобное, как в любое другое время, когда им приходится вести себя показательно дружелюбно между собой ради Ендже. А может, это прикосновение просто пустое, не наделенное никаким смыслом. Ведь, для того, чтобы между ними взросло хоть одно нормальное чувство, ей нужно хотя бы позволить этому человеку восстановиться в своих глазах. Фиби не ждет никакого ответа на этот жест, но, когда хочет убрать свою руку, Юнги сжимает ее пальцы крепче. Это многое должно значить для них обоих, но выглядит скорее, как ошибка. Ошибка. Оплошность. Неправильная блажь. Она расшифровывает это перемирие, как временный эффект, не позволяя своему телу хоть как-то откликнуться на любой жест со стороны Юнги. — Я приведу Ендже. Он гуляет на улице с Беверли, решив, что они должны переживать за тебя командой, — губы Юнги растягиваются в легкой улыбке, когда он отпускает ее руку. — Под присмотром твоей подруги, конечно же. Фиби не отвечает, не спрашивает о том, почему Ендже до сих пор не в кровати. Она застывает в этом моменте, который хочет и не хочет запомнить. Юнги уходит, а она думает, что не сможет разобраться с его «я волновался» еще долго. Еще, она вспоминает о нем.***
Джет хрустит чипсами, как безумная комментируя какое-то забавное шоу, трансляции которого она не может пропустить. Рядом с ней на диване сидит Ендже, делает вид, что собирает очередной шедевр из лего, но на самом деле, ворует у ее подруги вредный фаст-фуд, который она позволяет ему есть не так часто, как это хочется детям его возраста. Она сидит за столом через раз смотря в свой ноутбук и делает вид, что не замечает уловок своего маленького проныры. Спокойная улыбка появляется на ее губах каждый раз, когда малыш проделывает подобный трюк и бросает осторожные взгляды в ее сторону. Она ценит каждый такой момент, к тому же, проведя в постели весь вчерашний день, она рада выйти из спальни. Фиби все еще ощущает себя уязвленной после слез Ендже, когда он не выпускал ее из кровати и просил не уходить, имея в виду совершенно не простой «уход». Она снова смотрит на двух своих самых близких людей и несколько раз смаргивает, будто в один момент все это может исчезнуть, но все остается по-прежнему. Они с ней. Ее семья. Торн ощущает, что может расклеиться в любой момент, поэтому закрывает крышку ноутбука, привлекая внимание Ендже, который не успевает прожевать свой снек до конца. — Как на счет того, чтобы приготовить вафли? — непринужденно спрашивает она у сына, который глупо улыбается, оставляя крошки на своей майке из-за этого. — А можно? — уточняет малыш, в то время, как Джет ухмыляется и забирает пачку вредного лакомства себе на другой бок. — Если ты еще не наелся, то можно, — легко соглашается Фиби, устало протирая свое лицо ладонями, а после просит сына сходить в ванную и вытрясти крошки с футболки там. — Я не смог удержаться. Слышать такое от почти пятилетнего похоже на преступление. Джетти гадко хихикает, видимо, радуясь тому, что ученик ловко обгоняет своего учителя, пользуясь своей детской непосредственностью. Фиби улыбается, теплое счастье расцветает бутоном в ее груди. — Мне нужно будет сходить в магазин, — осторожно продолжает она свою атаку, смотря на реакцию ребенка, который все еще боится отпускать ее куда-либо одну. Ендже хмурится, а потом смотрит на свою няньку, которая пожимает плечами, разводя руки в стороны. — Ладно, я скажу Биви, чтобы она охраняла тебя, — Фиби обнимает этого серьезного ребенка, который умен не по годам и треплет по мягким волосам, когда он подбегает к ней, чтобы, как опытный доктор схватить ее за запястье и проверить пульс. Где он нахватался подобного, она и не вспомнит, но позволяет сыну еще раз убедиться, что с ней все в порядке. — Обещаю, что не буду долго, — добавляет Фиби. — А перед сном ты снова проверишь мой маленький боевой шрам и убедишься, что уже через неделю я смогу перегнать тебя, когда мы будем соревноваться в том, кто первый выиграет у Беверли в фрисби. — Принято, — Ендже хлопает ее по протянутой ладони и, напоследок, осторожно обнимает за ноги. Джетти смотрит на нее приподняв брови. Подруга знает лучше, что дело совсем не в вафлях, скорее в Ендже. Она знает, что дело совсем не в том, что жизнь Фиби перевернулась на триста шестьдесят градусов четыре года назад, а в старых привычках, которые из себя не так просто достать. Она никогда не умела думать вслух и доверять, ей нужно было время, то, которое наедине с собой. В этом помогали часы в студии, еще раньше — длинные прогулки и фотография, но не люди. Она переодевается, быстро выныривая из домашней одежды и уже обувается, когда Джет появляется в маленьком коридорчике, протягивая ей поводок для Беверли, которым они используют не так уж и часто, потому что их девочка уже давно стала членом их маленькой семьи. — Ты ведь в курсе, что у тебя диета? — тихо посмеивается подруга, приподнимая свои идеальные брови. — Как же я рада, что ты не вспомнила об этом при моем сыне, — также тихо отвечает Фиби. — Он, кажется, уже в порядке. — Думаю, что да. Тебя ведь не уволят из-за того, что ты продлила свой отпуск из-за меня? — она смотрит на подругу, чтобы прочесть в ее озорных глазах хоть один намек на то, что она может что-то скрывать, но ничего подобного не видит. И все же, ее задумчивость, открыто вычерченная на лице, заставляет Фиби паниковать. — На самом деле, я бы и сама напросилась остаться подольше. Мы с Лукасом расстались, — с той небрежностью, которой она делиться этими непростыми новостями, у Торн открывается рот от возмущения. — Нет, ты не можешь поступать так со мной, — возмущается она. — Честно, это я могу быть полной дурой в плане социальных взаимодействий с людьми… — Это уж точно, — в шутку ударяет ее по плечу лучшая подруга, перебивая. — Эй, ты не можешь перебивать мою речь. — Ненавижу твои спонтанные речи деловой мамочки, — наигранно дует губы Джет. — Ты все расскажешь мне, когда я вернусь. И твое наказание — никаких вафель, ясно? — Мороженое станет моим утешением, — кивает девушка, вызывая у Фиби маленький приступ раздражения и досады одновременно. Она до сих пор не понимает, что в ней нашла жизнерадостная и вечно оживленная Стоун. — Эй, Фибс, — она берет ее за плечо и тянет на себя. — Со мной все хорошо, честно. И даже не смей думать о том, чего ты заслуживаешь, а чего нет. Я с тобой. Всегда. Фиби кивает, ударяясь подбородком о костлявое плечо лучшей подруги. Присвоить кому-то из людей подобный статус сродни выигрыша джек-пота для нее. — Иди, и высуши свои нюни, — вслед причитает она, когда Беверли расталкивает их в разные стороны, заставляя разъединить объятия. — Мама еще не ушла? — слышен за дверью голос Ендже, который в любой момент может закапризничать и побежать по магазинам вместе с ней, чего делать, как странно бы не прозвучало, не любит. — Ушла! — кричит малышу Джет. И под этот аккомпанемент Торн выходит из дома, полностью обезоруженная и сбитая с толку. Всего шесть вечера и на улице еще достаточно тепло, особенно для прогулки, которая для нее уже именуется вечерней. Она привыкла выстраивать свой день так, чтобы быть рядом с Ендже, но последние дни — очень выбили ее из привычного русла. Объяснения тому, что происходит в ее голове — не найти. Она думала обо всем, обо всех, пытаясь не жалеть себя, вспоминая о детстве, юношестве и о том времени, когда появился он. И большую часть ее мыслей занимает Юнги. Это было проблемой, думать о том, кто каждый раз принуждает ее надевать панцирь, чтобы спрятать свои уязвимые места, а спустя три года беспокоится о ней, но скорее всего, о своем племяннике. Кто такой Мин Юнги на самом деле? И какая же из его личностей настоящая? Теплый ветер мягко обдувает ее лицо и развивает пряди волос, которые выбились из косы. Солнечные блики играют на красивых домах, придавая улице оживленности и свежести. Беверли бежит вперед и возвращается к ней обратно. Некоторые из прохожих, которые знакомы с ней и их золотистым ретривером, улыбаются и весело выкрикивают приветствия для Беверли, которая просто обожает внимание к своей персоне. Фиби забрала ее щенком из приюта, когда Ендже еще не было двух лет. Совершенно доброго щенка, который нуждался в маленьком друге с пухлыми ручками. Она идет в обратном направлении от студии, чтобы не было желания заскочить хоть на секундочку на работу. Она немного одержима местом, с которого все и началось. Началась их история, которая записывается до сих пор. В парке достаточно много детей с родителями и даже Беверли может найти себе группу подруг и дружков, которые яро ухлестывают за их красавицей. Она решает написать Джет, чтобы они тоже с Ендже собрались на прогулку, но это оказывается проблемой, потому что телефон она оставила дома. Фиби смотрит на небо, лежа на коротко стриженом газоне. Считает про себя, в совершенстве реализуя свой новый вид медитации. Проходит по меньшей мере семь-десять минут, прежде чем она встает и подзывает девочку к себе, чтобы после, все же, отправиться в ближайшую кофейню-пакарню и приобрести что-нибудь из сладостей. Просто еще немного времени для себя — это можно сравнить с эгоистичностью, но она слишком устала, чтобы придаваться каким-либо оправданиям. Она идет по узкому проходу, проходя мимо костела, который накрывает ее тенью своего величественного строения. Вместо ближайшей закусочной-кофейне к студии, в которую она привыкла забегать в обед себе за завтраком, а по вечерам, за порцией кофе для себя и горячим шоколадом для Ендже, Торн выбирает самую далекую от дома. И она совершенно не против встретить кого-нибудь из знакомых, если это будет не кто-то из тату-салона, но ей удивительно не везет в последние дни, потому что, сразу трое сидят за столиком, что-то оживленно обсуждая. Она реагирует на мужчину за стойкой, который является и бариста, и по совместительству владельцем этого заведения. Три года назад они помогли здесь все обустроить и это был их последний большой заказ с ним. Тристан выходит к ней навстречу, приветствуя и спрашивая о самых обыденных вещах. — А как идут твои дела? — порог вежливости тонкой перегородкой отделяет ее от реальности, в которой за ней прямо сейчас наблюдают те, кого она поприветствовать не успела. — Люди до сих пор восхищаются твоей работой, — она улыбается в ответ на ту широкую улыбку, которую ей дарит бывший клиент, который помог получить ей известность в этом маленьком городке. Пытается игнорировать «твоей», за которым скрывается всем известное «вашей» и не одеревенеть перед досадой обстоятельств, давления маленького городка, где каждый друг друга знает. — Спасибо, — отвечает она, начиная мяться на месте. — Я оставила Беверли за дверью, поэтому мне нужно как можно скорее выйти, пока не пришлось чинить дверь. Тристан посмеивается, а после ее обслуживают фактически без очереди. Фиби слушает мужчину, который пытается толи шутить, толи флиртовать с ней, а когда он отходит в подсобку, она оборачивается к столику и махает «тем, кого видеть не хотела» рукой, в знак приветствия, чтобы хоть немного сгладить напряжение. На самом деле в летний сезон занято всего несколько столиков, потому что все предпочитают, как можно больше времени проводить на улице. — Вы рано закончили работать, — обращается она сразу к трем парням, продолжая стоять у стойки. С такого положения она может видеть лишь затылок Юнги, открытое лицо Джуна и Тэхена. Последний — ее не слишком жалует, судя по скептически приподнятым бровям. — Да, у нас сегодня выходной, потому что кто-то напился до состояния амебы, — сдает своего друга Джун. Фиби на это замечание лишь пожимает плечами, игнорируя ворчание Мина, который продолжает пялиться в экран своего телефона. — Готово! — радостно объявляет ей хозяин заведения, протягивая тяжелый крафтовый пакет. В обмен она достает карточку с заднего кармана джинс, но Трис только качает на это головой. — Скажи, что бережешь мои деньги для похода к стоматологу в будущем? — непроизвольно ворчит она, вызывая у мужчины приступ смеха. — Я занимаюсь рекламой, зная, что Ендже обязательно притянет тебя сюда еще раз, как только распробует всю мою взятку, — после такого ответа она качает головой и идет к выходу, говоря, что еще подумает над этим. Фиби Торн абсолютно не подкована в таких вещах, как флирт и не готова в целом ни к чему, что следует «после». Беверли обнюхивает пакет, стуча по ее бедру передними лапами, будто век не кормили. Она толкает собаку в бок и прячем пакет за спиной, пока кто-то и вовсе его не забирает из ее рук. Она оборачивается, не зная кому могла взбрести в голову такая шутка, надеясь, что это не Тристан. Новой неожиданностью оказывается сам Юнги. — Почему ты не отдыхаешь, Фиби? — вопрос застает ее врасплох лишь потому, что его задает именно он. Хмур, не весел, небрежен — в общем, полная миновская боеготовность испортить ей настроение этим вечером. — Какая тебе разница, Юнги? — с вызовом, который он ловко игнорирует, уточняет она. Его внимательный взгляд скользит по ее футболки к животу, который прикрывает ткань. Фиби непроизвольно накрывает свой маленький инцидент ладонью, будто его глаза могут проделать в ней еще одну дыру. Она замечает, как Юнги поджимает губы, после того, как поднимает подбородок и снова смотрит ей в глаза. — Пойдем, — короткое и не обнадеживающее. Ей ничего не остается, как пойти вслед за ним. Они проходит тот же костел, школу, в которую скоро пойдет Ендже, а после идут мимо жилых домов. Она отстает, сбиваясь с ритма, который Юнги установил с самого начала. Отстает настолько, что просто останавливается, позволяя ему идти дальше одному. Торн смотрит по сторонам, просто наслаждаясь цветами и декорациями соседский домов. В одном из окон на нее смотрит белая кошка, а может и не на нее вовсе. — Что ты делаешь? — грубый хрипловатый голос становится ее неким камнем преткновения. Торн дергается, обхватывая свои плечи руками и смотрит куда угодно, но не на Юнги. Слышит его приближающиеся шаги. Хочется убежать. — Ты в порядке? Она закрывает глаза из-за этого вопроса. Она не хочет всего этого, особенно Юнги рядом. К такому Юнги не привыкнуть, пока она все еще ждет что лезвие его слов глубоко ранит, как последствие того, что кажется иллюзией. — Фиби? Смотреть ему в глаза невыносимо, но она делает это, чуть приподнимая голову, потому что он хоть и немного, но выше. — Что ты сейчас делаешь, Юнги? — напрямую спрашивает она. Видимо, теперь приходит ее очередь ставить Мина в неловкое положение, или вообще в тупик, судя по его растерянному выражению лица. — Кому и что ты хочешь доказать, делая все то, чем раньше бы не стал заниматься? Ей требуется вся храбрость, потому что больше, чем отношения Юнги к себе, она ненавидит обижать людей. — А что я вообще делаю не так? — его голос опускает градус тепла на улице. Фиби не может контролировать свое тело, которое начинает дрожать под его напором. — Я просила дать мне ответ, а не задавать вопрос, — тихо проговаривает она свои мысли вслух, опуская взгляд. — Я тебя не понимаю. — Я тебя тоже не понимаю, Юнги, — быстро прерывает она его, и проходит мимо, больше не собираясь останавливаться. Остаток пути они молчат. Мин идет позади, меняя их позиции в этой нездоровой прогулке. Дверь открыть она не успевает, даже не из-за Беверли, которая скребет лапами по дереву в нетерпении, а потому что Ендже распахивает дверь настежь еще до того, как она может достать из кармана связку ключей. — Мама! Ее сердце падает в область желудка, когда она видит его красное распухшее лицо и слезы, которые срываются с его ресниц. Она ловит босоного сына в свои объятия. — Как ты могла уйти?! — кричит он. — Ты ведь болеешь! — Прости, — шепчет ей с порога Джет, наверняка, даже не подозревая за что именно извиняется, зато Фиби понимает и цепенеет, просто продолжая поглаживать плечи и спину Ендже, когда Юнги садиться с ними рядом на корточки, чтобы быть наравне с племянником. — Хэй, Ен, ты чего нюни распустил? — неуверенно обращается он к мальчишке. Ендже замечает своего дядю, но заливается слезами еще сильнее, продолжая цепляться за Фиби. Возможно, Юнги впервые видит, как Ендже плачет, не имея видимых на то причин. Она чувствует взгляд мужчины на себе и это помогает ей собраться и прийти в себя. — Разве так встречают гостей, Ендже? Юнги принес тебе кучу сладостей, которые ты сможешь попробовать до девяти вечера, — она уверена, что малыш ее слушает, раз перестал всхлипывать, но держится за нее все еще крепко. — Прости, что так долго гуляла без тебя, мне нужно было немного подумать на счет твоего подарка на день рождение, — она смотрит, как Ен-и отрывает лицо от ее шеи и смотрит ей в глаза. — Ты ведь специально, да? — продолжает она. — Не позволяешь мне устроить сюрприз, — фальшиво качает головой, пока мальчишка начинает вытирать лицо руками, заинтересовавшись ее словами. — Правда? — сиплым голосом спрашивает он. Фиби мычит, и оглядывается на Юнги, который все еще сидит, даже не собираясь вставать. Их взгляды сплетаются в ленту множества вопросов, на которые она дала бы ответ в свое время, но не сегодня и тем более не сейчас. — Я ничего не слышал! — взвизгивает Ен-и и забегает в дом. Джет начинает оправдываться и рассказывать ей о том, что малыш уснул, так как не ложился днем, а проснулся уже с тревогой о том, что ее рядом нет. Они все еще стоят у порога, застывая на еще одном плато недосказанности. Юнги с четкой уверенностью, что заслужил объяснений, а Фиби с полной уверенностью, что ему должно быть плевать. — Может по кофе? — разряжает обстановку девушка. Еще один взгляд с его стороны, будто ждет только ее разрешения, чтобы переступить порог этого проклятого места, но Торн порно вспоминает лишь тот момент, когда Он разорвал все связи со своим сводным братом, из-за вспыльчивости последнего. — Нет, мне пора. Фиби его не останавливает. Ей этого ответа достаточно, чтобы закрыть за Юнги дверь. У них свои дороги, даже если их пути и пересекаются, благодаря одному человеку, точнее, ребенку, который должен оставаться чудом, а не жить под гнетом двух ненавидящих друг друга людей. Только вот, ненавистью все происходящее уже не назовешь.***
Лежа в неудобной позе на узкой кровати Ендже, где пришлось убрать бортик, из-за того, что каждую ночь она укладывала малыша спать, то читая сказки, то рассказывая истории, которые знала сама, Фиби приглаживала его непослушные темные волосы, думая о том, как несправедлива жизнь. Ведь, они с этим мальчиком, которой называл ее ласково или с детской претензией «мама», а она его уже давно считала своим сыном, были фактически в одинаковом положении. Черствому, как сухарь Мину не понять, какого это расти, зная, что у тебя никого нет. Она не выключает ночник, который отбрасывает на стены мерцание созвездий, и осторожно покидает нагретую постель. Все эти мысли будто окатывают ее холодной водой, и вопреки чужим предрассудкам, заставляют держаться за то, что она обрела благодаря мужчине, которого рядом с ними больше нет, еще крепче. Только ближе к одиннадцати, Торн спускается на первый этаж, заставая подругу за ноутбуком в поисках, по всей видимости, работы. Она смотрит вместе с ней в экран, где Джет молниеносно пролистывает ленту вакансий, где нет ни одного предложения в их городке, для перспективного молодого дизайнера. — Сможешь предоставить мне пятидесяти процентную скидку на ремонт? Думаю, пора изменить несколько комнат на втором этаже, а на третьем сделать студию, чтобы я чаще могла заниматься дома. Джет смотрит на нее долгую минуту, за которую, немыми вопросами успевает спросить о том, не бредит ли она, возмутиться пару раз и понять, что Фиби Торн готова. Готова не просто изменить то, что не хотела трогать все это время, но и принять то, что все нынешнее имущество и состояние действительно принадлежит ей. Не Юнги, не семье Мин, а именно ей и Ендже. — При условии, что ты не будешь против, если моим вторым помощником станет… — имя проглатывается тишиной, как если бы его вообще не существовало, а в жизни Фиби все так и было. Не было никаких старых друзей или знакомых, но имелись люди, которые до сих пор помнили о ней. Только ей очень не прельщала их уверенность в том, что от той судьбы, которую она для себя выбрала, ей нужно бежать. Она знала, что Джет так больше не думает, но оставалось лишь надеется на то, что на ее сторону встанет и ее будущий помощник, если, конечно, согласиться на эту роль.