Генералы не то, чем кажутся

Генерал Пэй откровенно скучал. На его территории было спокойно. Нечисть поутихла, урожай выдался богатым, храмы больше никто не жег — север процветал, и все людские молитвы сводились к рутинным просьбам, которые в штатном режиме обрабатывали его младшие служащие. Тоска да и только. Он налил себе еще грушевого вина и задумчиво уставился в окно. Сквозь белые облака яблоневых цветов виднелся величественный горный пик и зеркальная гладь озера у его подножия. Пэй Мин пригубил вино и сощурился от удовольствия. Сходить, что ли, на горячие источники? От этой мысли сердце пронзила неясная боль — в последний раз он отдыхал на источниках с братьями Ши… Северный Бог Войны не привык страдать. Чтобы избавиться от тянущего ощущения в груди, он решил вернуться к излюбленной в последнее время теме отношений Фэн Синя и Му Цина. Через полчаса он уже шагал во дворец Линвэнь. Ужасно хотелось поделиться с кем-то своими мыслями. Хоть Наньгун Цзе и считалась преступницей, отбывающей наказание на «исправительных работах», Пэй Мин, как и многие другие небожители, относился к ней по-прежнему. Во-первых, ее действительно можно было понять, а во-вторых, Цзюнь У попросту затмил своей жестокостью все проступки остальных. На его фоне даже печально известный Черновод казался кроткой овечкой. Во дворце Линвэнь, как всегда, царил хаос и суматоха. Младшие служащие и боги литературы носились взад-вперед с кипами свитков и тяжелыми книгами. То и дело они сталкивались друг с другом, роняли все это добро и со слезами на глазах принимались собирать, изо всех сил стараясь не перепутать свое с чужим. Пэй Мин невозмутимо прошествовал к главному залу и пинком открыл массивную черную дверь. Линвэнь, вопреки ожиданиям, на месте не было, и в ее вотчине царила непривычная тишина. Сквозь изящную резьбу деревянных ставен проникали нежные солнечные лучи. Золотые невесомые пылинки мягко оседали на свитки и бумаги, бесформенной грудой возвышающиеся на массивном столе из красного дерева. Стол занимал добрую половину зала; на второй половине теснились ряды высоченных шкафов количеством не меньше трех десятков. Документы, не поместившиеся ни в шкафах, ни на столе, сбились на полу в угрожающие кучи выше человеческого роста. Пэй Мин пожал плечами. Можно и здесь подождать, тем более, что вино у него с собой. Он цапнул стул, по недосмотру не заваленный бумагами, и направился к столу, лавируя между кучами с предельной осторожностью. Одно неловкое движение — и окажешься погребенным заживо под никому не нужными отчетами. Пэй Мин не был уверен, что даже такой великолепный небожитель, как он, сможет самостоятельно выбраться из столь коварной западни. Генерал уселся и с блаженством закинул длинные стройные ноги на стол. От этого движения кипа бумаг угрожающе закачалась, и Пэй Мин на мгновение перестал дышать. Повезло: сорвалось всего несколько свитков, да и те рухнули на противоположную сторону стола. Не успел небожитель убрать ноги от греха подальше, как откуда-то послышался усталый вздох, больше похожий на зевок, и над всем этим бумажным безобразием возникло помятое лицо Линвэнь. Прическа богини литературы пребывала в небольшом беспорядке, а на правой щеке отпечаталась пара строк из его, Пэй Мина, вчерашнего отчета. — Старина Пэй! — с надеждой простонала она. — Ты наконец-то пришел заточить меня в тюрьму? Пэй Мин расхохотался. — Ну что ты, дражайшая Цзе! Какая тюрьма? Все давно тебя простили, ведь ты единственная можешь справиться с этой мерзкой бухгалтерией! Линвэнь с превеликим удовольствием предпочла бы мерзкой бухгалтерии бессрочный отпуск в сыром полутемном карцере. Но ее наказание смягчать не собирались. — Вина? — с лучезарной улыбкой предложил Пэй Мин, протягивая ей сосуд. — Я на работе, — бесстрастно отозвалась Линвэнь, но вино тем не менее приняла, отпила прямо из горла и застыла с расфокусированным взглядом. — Как идут дела? — спросил генерал, доставая из-за пазухи второй сосуд — Линвэнь явно не собиралась возвращать первый. Это было еще одно поразительное открытие: холодная и чопорная Цзе раньше выпивала максимум пару пиал вина на празднике Тысячи фонарей. Впрочем, в последнее время многие проявляли себя с самых неожиданных сторон. Линвэнь, продолжая смотреть сквозь генерала, налила вино в пиалу и брезгливо подняла двумя пальцами один из документов, глядя на него так, будто хотела испепелить. — Это просто безобразие, — пожаловалась она. — Такое ощущение, что теперь вообще всем плевать на отчеты! Генерал не стал подливать масла в огонь и подтверждать ее предположение. — Нет, я еще могу понять Циина, — грустно продолжила Линвэнь. Она отложила свиток в сторону и подперла рукой щеку, вновь скрывшись из вида Пэй Мина. — Этот мальчишка и так не от мира сего, а в последнее время ему пришлось совсем туго. Но генерал Наньян!.. В последнее время его отчеты похожи на бред сумасшедшего. И, кажется, он спросонья строчит их на коленке. А генерал Сюаньчжэнь меня и вовсе игнорирует, даже в духовной сети не появляется! Что за безалаберность! Чем он занимается целыми днями, а? Пэй Мин подавился вином и закашлялся, но кашель быстро перешел в смех. — Знаешь, дражайшая Цзе, есть у меня одна мысль… — он поднялся, обогнул стол и что-то прошептал ей на ухо. Глаза Богини Литературы слегка округлились. — Старина Пэй, тебе бы романы писать, с такой-то фантазией. Они же… Ну сам посуди, как такое возможно? Эти двое восемьсот лет друг друга калечили! И к тому же оба плеваться начинают при одном только упоминании… эм… особых отношений Его Высочества и Хуа Чэна. — Спорим? — азартно предложил Пэй Мин, возвращаясь на свое место. Возражения Линвэнь только укрепили его уверенность в собственной правоте. — Готов поставить тысячу добродетелей! Нет, давай десять тысяч! Я их раскрою. Первым делом я… На той стороне стола что-то со стуком покатилось. Затем послышался шорох, тихое бормотание, и наступила тишина. — Э… Линвэнь? Пэй Мин перегнулся через груду бумаг и с сожалением обнаружил, что его собеседница снова уснула, подтащив под голову кипу неразобранных отчетов. Перевернутая пиала из-под вина валялась у ее локтя. Пэй Мин, которого прервали на самом интересном месте — составлении плана — был весьма разочарован. Но будить Линвэнь не стал, а вместо этого, добродушно усмехнувшись, снял с плеч богато расшитый черный плащ. Стараясь не шуметь, он подошел к спящей, осторожно укрыл ее и на цыпочках покинул зал.