Драбблы с поцелуями

— Девятка же красавчик? — будто бы непринужденно произносит Гэвин и присаживается на край стола Криса. Ну так, словно просто шел мимо, решил задержаться, глотнуть кофейку, поболтать с приятелем, что такого? — Приятно посмотреть, да? Это не вопрос, между прочим, не о чем тут спрашивать — Девятка просто охуенный красавчик, даже Крис не станет отрицать. Просто Гэвина распирает, и рука сама по себе тянется в карман за телефоном. Крис отодвигается вместе с креслом и меряет его настороженным взглядом. — Я как-то с этой стороны на него не смотрел, — открещивается он и даже головой качает — дескать, вот еще, Девятку рассматривать, — нормальный он. Нормальный? Нет, это Гэвина не удовлетворяет. Выловив телефон, он показывает Крису обои: Девять стоит на кухне Гэвина в футболке Гэвина — на ней так и написано, «собственность Гэвина Рида, копа № 1», и Гэвин ни на что не намекает, но надпись просто огонь, — и пялится на кофеварку Гэвина, уговаривая ее сварить Гэвину кофе. Кофеварку три дня назад перепрограммировал Коннор, так что порыв Девятки более чем благородный и смелый. Ради Гэвина. — Ты же не отстанешь, Рид? — бормочет Крис, явно сдаваясь, — поздравляю, он очень красивый, и вы отличная пара. И от улыбки у Гэвина едва не трескается лицо.   — Девятка классный, — заявляет он Тине за обедом, краем глаза следя через двери комнаты отдыха, как этот самый Девятка наклоняется над креслом Коннора, и брюки обтягивают его задницу так, что у Гэвина в ушах звенит от волнения, — отличный полицейский, и характер у него просто золото. — Ага, — говорит Тина и откусывает пончик, — золото. — И встречается со мной, — бросает Гэвин и замирает в ожидании реакции. Тина его друг, но у него-то характер не золото. — С ума сойти, — Тина отпивает кофе, — тебе повезло. Гэвина накрывает теплой волной такого неожиданного и непривычного чувства — типа нежности, но больше. Девятка охуенный, и он принадлежит Гэвину, и Гэвину хочется разболтать об этом всему участку, а потом вообще всем встречным. Это не первый раз, когда они переспали, и даже не первый, когда Девять остался до утра и приготовил Гэвину завтрак, — но первый, когда Девятка произнес слово «отношения», и еще вчера Гэвин был совсем не готов к отношениям, но сегодня он готов за них убить. Все должны знать. — Мне повезло, — повторяет он слова Тины.   — Девять лучше всех, — говорит он, обнаружив Коннора в архиве — тот с космической скоростью перебирает фото на терминале, но поднимает голову, кивая Гэвину и даже посылая короткую улыбку, — мне кажется, я его люблю. Это признание — неожиданность даже для него самого. Гэвин чувствует себя странно: ему хочется поговорить с Коннором об этом, понять, что у него на уме — и в то же время страшновато все прояснять. Секс совсем не решает проблемы между ними, а Гэвин не хочет омрачать то, что у него с Девяткой. Но и молчать он не может. — Девять само совершенство, — соглашается Коннор, — и, конечно, ты любишь его. Его нельзя не любить. Ты только сдерживай свой характер, Рид. Гэвин фыркает, потому что слышать речь «если ты обидишь его, то будешь иметь дело со мной» от Коннора довольно причудливо. Он бы скорее чего-то подобного от Девятки ждал. — Ты не сдерживаешь, Марк. Коннор улыбается уголком губ, но не отвлекается от своей задачи. — Я стараюсь. Он не говорит, что против, а это уже дорогого стоит. Гэвин не показывает ему фото и не хвастается приготовленным Девяткой кофе — потому что Коннор и так все знает, а еще потому, что тогда он снова хакнет кофеварку, да еще так, что ее не выйдет перенастроить, и Гэвин не хочет рисковать. Но прежде чем уйти, он касается пальцев Коннора, и тот пожимает его руку в ответ.   Гэвин подстерегает Девять на стоянке после работы — ждет возле мотоцикла, и от каждого шороха внутри что-то замирает, но Девять появляется ровно в шесть ноль пять, идеально пунктуальный. Просто идеальный во всем. — Хочешь поехать к нам? — спрашивает он как ни в чем не бывало и улыбается Гэвину, его голубые глаза блестят, будто он тоже волнуется. Но Гэвин хочет другого. Он обходит мотоцикл и оказывается рядом в пару шагов, быстро, пока не успел передумать, и в следующее мгновение обхватывает лицо Девятки ладонями и целует его — так глубоко, как только может, так горячо, чтобы можно было выразить всю свою гордость таким охуенным парнем. Всю радость от того, что они вместе. Девять напрягается — и расслабляется, и его ладони опускаются на талию Гэвина и сжимают, и несколько минут они просто обнимаются и обмениваются поцелуями, и Гэвин даже не чувствует усталости после рабочего дня. — Да, — решает он наконец. Дома у Девятки Коннор, а с Коннором все сложно, но Гэвин почему-то надеется, что теперь станет хоть капельку проще. Капельку ближе и теплее. — Да, я хочу поехать к вам.