С высоты птичьего полёта

Антон сидит на проржавевших качелях-солнышках, выкрашенных в красные и зелёные цвета, и заливисто смеётся. Напротив сидит какая-то девушка с тщательно накрашенными ресницами и встряхивает волосами в ответ на любую шутку, но ему нет до этого никакого дела. Шастун запрокидывает голову к темнеющему небу, а неровно подстриженная чёлка падает на глаза и мешает наслаждаться моментом. Сегодня — его день, и он верит в себя по максимуму. Он в Петербурге, уже освоился в общежитии за последние два дня и посетил собрание первокурсников. А завтра — 1 сентября, линейка и новая жизнь. Не верится. — Стас, — зовёт девушка, осторожно отталкиваясь, чтобы раскачать качели. — Принёс? — Ага, — улыбается один из будущих однокурсников Антона, в чью компанию он благополучно влился час назад. Стас выуживает из пакета несколько банок пива. — Маловато будет, — басит Саня. — Девушки вон тоже угоститься захотят. — А я им молочные коктейли взял. — Не хочу коктейль, — надувает губы девушка с тёмными глазами. — Антон, поделись своим! Стас одновременно протягивает ей свою порцию, от которой уже щедро отхлебнул. — Уже есть один джентльмен, — миролюбиво пожимает плечами Шастун, берёт другую банку и замечает незнакомца. Парень идёт мимо их площадки, расположенной впритык к университету, но зашторенной деревьями. Высокий и темноволосый, он поднимает насмешливые глаза, и Антону становится стыдно. Сидит здесь, как гопник, да ещё с пивом в руках. Шастун вертит предмет в руках, а парень будто улыбается — или ему чудится? — и Антон назло делает ещё один глоток тёплой жидкости. Пусть осуждают, ему-то какое дело? У Антона вообще-то через несколько дней собеседование на работу, а сейчас он всего лишь пытается подружиться с теми, с кем ему предстоит учиться ближайший год! Незнакомец уже минует опасный участок дороги, и Антон даже в полутьме видит, что на чёрной куртке мистера икс на спине нарисованы перистые крылья. — Ты только погляди, какие люди! — громко замечает Стас. — Ангелы недоделанные… Крылышки бы подправить! — ржёт над собственной шуткой, и пара человек поддерживает его, но активных действий не предпринимает — нужная кондиция ещё не достигнута. — Невелики мы птицы, чтобы крылья общипывать, — неожиданно встаёт на сторону модного незнакомца Антон. — Сами только из дома выпорхнули, чего к человеку приставать? Его поддерживает Дима — знакомый второкурсник и его сосед, мягко переводя тему в безопасное русло. Глазами показывает: да уж, Антон, этим птичкам-невеличкам только силой меряться как в старые времена, на большее ума не хватит. У девушек здесь одна функция — хлопать ресницами, но тут тоже мимо. Всему миру нравятся миниатюрные худые (но с формами!) девушки, которых можно легко взять и унести с собой. Мужчины предпочитают «деток», «крошек» и «малышек», но Антон на всё это фыркает. Он с гораздо большим удовольствием встречался бы с кем-нибудь своего роста, чем сворачивал бы шею каждый раз, чтобы достать до уровня чужих губ. По его скромному мнению, высокие девушки — не «каланчи», «тёти Стёпы» и «эйфелевы башни». Может, они не такие милые, но эффектные. Притягивающие взгляд, и это не оскорбление. А ещё они понимают таких же, как они. Если ты высокий парень, которому не хватает пары сантиметров до Останкинской башни, то вы составите идеальную пару, коленки которой упираются в спинки впереди стоящих кресел в транспорте и кинотеатрах. На фотографии вы вместе будете стоять позади всех — чем не романтика? Достав нытьём по поводу несправедливостей жизни своего соседа Диму, с которым он начал общаться ещё в Воронеже, то есть до переезда и поступления Позова на медицинский, Антон вызывает на себя небесную кару. Лучший друг дожидается, когда он немного забудет про свою норму алкоголя после сдачи последнего ЕГЭ и снимает его на видео. Если Антон не найдёт себе за полгода девушку с ростом хотя бы метр восемьдесят, то наконец перестанет страдать фигнёй и обратит внимание на кучу красивых девушек вокруг него, которые не против высоких каблуков. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, Шаст! Антон в пылу спора обещает: «за месяц, как два пальца об асфальт», но Дима тихо смеётся и даёт больше времени, аргументировав тем, что Антон в школе так никого не нашёл. Шастун мотает головой Диме, отгоняя от себя позорное видео, и говорит глазами: всё, давай по съёбам, девушки на этих качелях невысокие, а завтра вставать к шести часам и полисорбом* питаться до сдачи сессии нежелательно. Кое-как прощаясь, они уходят, и никаких сожалений по этому поводу Антон не чувствует.

***

Арсений всегда грустит в этот день. Одиннадцать школьных лет это был не самый любимый день: окончание летних каникул, необходимость подниматься в шесть утра и идти в гимназию, смотреть как какую-то счастливую первоклашку с колокольчиком в руках тащат на плече. А став первокурсником — стал завидовать прошлому себе. Тому, кто весь год мается на уроках, волнуется перед экзаменами и имеет своё место в жизни, куда можно всегда прийти. Не то, что ему в последний год — жалкому неудачнику с дурацкими амбициями. Одноклассники радовались выпускному, болтали о вузах, а ему нужно было бежать и вставать на ноги самому, потому что мама на его мечту сказала, что в мире много других, более подходящих профессий. Под «много» подразумевались «юрист» или «экономист». Артист и актёр — это не профессии. Теперь Арсений на третьем курсе, но всё равно неприятно вспоминать. Он заряжается энергией от первокурсников, в глазах которых удовольствие от всего происходящего. Это у них так называемый «медовый месяц» — первое время новое место очень нравится, а по родным местам не скучаешь. Парень. Высокий, сутулый, в вытянутой серой футболке и потёртой кожанке. Ужасно хочется вновь обернуться. Что это с ним сегодня? Странно, что Арсений не видел эту шпалу раньше. Интересно, что за специальность. Айтишник или культуролог? Ну, не юрист ведь? — Как он тебе? — Арс, пяти минут не прошло, а ты за своё! — Сергей поправляет микрофон на постаменте и отходит от него. Новое лицо в этот момент начинает смеяться, широко открыв рот, и Арсений не удерживается от улыбки. — Пошлёт он тебя. Такой точно не привык иметь дело с парнями в женских джинсах. — Чего это они женские? Немного узкие, да. И вообще, у него украшений столько… И такой высокий. — Всё ещё грезишь о высокой пассии? Это реально как-то по-гейски, типа хочешь утопать в чужих объятиях, чувствуя себя маленьким, и… — Эй! Свои фантазии оставь при себе! — К моим фантазиям это не имеет никакого отношения. Мне бы знойную красотку в этом сером Питере повстречать! Арсений снова улыбается: ну, ищи, кто тебе мешает. А потом видит одну из «знойных красоток» собственной персоной. Вообще-то, Арс — пацифист, и считает, что женщин бить нельзя, но судьба привела его в студию вокального мастерства и за какие-то грехи познакомила с Ирой. Ей бы он врезал с удовольствием. Кузнецовой по роже, а не судьбе, если что. Вот бывают же люди, в которых влюбляешься, есть люди, которых уважаешь, и некоторые, которые хотя бы не раздражают. А бывают такие, от которых тошнит. Арсения от Иры тошнит. Будто съел сгнившее яблоко, потом закусил червяком из него и запил всё это дело горячим кефиром. Попов думает, что она тоже положительных эмоций от встречи с ним не испытывает. Потому что он помнит каждое замечание этой противной особы. — В такой тональности — это слишком низко для меня, — Арс старается звучать твёрдо, а не сорваться на фальцет, потому что хрипеть полчаса, используя все ресурсы своего организма — даже для него слишком. — А я считаю, что петь последнюю строчку должна я, — настаивает Ира, как заезженная пластинка, выдающая свои идеи, каждый раз как они заканчивают отрабатывать новый куплет. Попов знает, что она тянет одеяло на себя. Кузнецова хочет закончить песню на своей ноте, чтобы остаться в центре внимания. Песня действительно крутая, и Арсений не хочет расстраивать преподавателя по вокалу, невозмутимо пьющую кофе с коньяком. Может, поэтому Арс до сих пор и не научился петь и отстаивать свою точку зрения. Так, чуть-чуть бы хлебнуть для храбрости совершить убийство… Арсений вынужден на каждой репетиции выслушивать требования и жалобы «примы-балерины», которые даже если выполнить — всё провалится, но надо делать вид, что ничего не происходит, иначе его снова обвинят в том, что он «не умеет идти на компромисс». — Давайте попробуем, — пожимает плечами аккомпаниатор. Глаза Иры загораются торжеством, чтобы уже через минуту понять, что звучит ужасно. — Придерживаемся изначальной тональности. И так происходит ещё несколько раз. Ми мажор, ми минор, а почему вы не дожали диез (как будто Ира отличает его от бемоля), это из-за вас у меня не получается взять более высокую ноту! — Пусть будет по-твоему, Арс, — резко бросает она, как будто Арсений лично изобрёл нотный стан, чтобы она мучилась. — Спасибо, — Попов складывает руки на груди, держась на ногах из последних сил. Он просто не выносил её в прошлом году. Поэтому их и поставили в дуэт и заставили петь романтическую песню — закон подлости в действии. Слава богу, в этом году всё по-другому. За Ирой вечно таскается «друг», и всем до сих пор непонятно, чего девушке ещё не хватает. Этот — тоже верный, добрый, симпатичный парень, умеющий осадить её в случае чего. Кажется, Ире просто удобно, что такие партнёры крутятся вокруг неё. Себя она позиционирует как «одинокая и независимая женщина-ангел во плоти, разочаровавшаяся в противоположном поле». С такой характеристикой, хмыкает Арс, быть гомофобной сукой — что-то из ряда вон выходящее. На деле Кузнецова насмехается над ухажёрами, зачем ей понадобилось зависать рядом с первокурсниками? Какая-то тайна за семью печатями. В каждой женщине должна быть загадка, но не целый же сундук с кодовым замком! Ира позирует как модель, выгибая спину. Лошадь с отклячанной задницей. Подождите, она клеится не абы к кому! Высокий красавчик нервно поправляет какую-то цепочку на шее, потом мотает головой и вытаскивает из толпы другого парня в очках, будто прикрываясь им. Забавно. Арсений перехватывает микрофон и поступает как близнецы Уизли. Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. — Добро пожаловать в столицу. Северную, но столицу! Столицу красоты, интеллекта и вечных очков. Почему я их не снимаю? Потому что вы не должны ослепнуть раньше времени! — Арсений улыбается и привлекает к себе внимание большей части толпы. Ира презрительно фыркает. А на войне все средства хороши, милая. Попов быстро убегает, пока его не убили. Человеку, который ведёт большинство мероприятий в течение года, простительно многое. Ректор выходит, но за общим оживлением не видит изменений. Дальше идут поздравление с началом учебного года, наставления первокурсникам. Когда Арс пробирается на свободное место, поближе к своему факультету, выступают бывшие студенты, добившиеся невероятных высот. Они что-то говорят в микрофон уже целый час, но ему не до того: он выглядывает в толпе светлую макушку. О господи, за что? Факультет управления или экономический? Ну почему-у, он же такой хорошенький, был бы хотя бы журналистом! Арсений подныривает под ограждения, спускается и поднимается по ступенькам, останавливается около него и спрашивает у держащего табличку список. Да, ему надо проверить присутствующих прямо сейчас, что за вопрос? Попов делает вид, что ему отсюда плохо видно, когда сзади раздаётся тихий голос. — Ой, мне что-то нехорошо… Арсений оборачивается в нужный момент, подхватывая паренька, медленного оседающего на корточки, под локти. Он продолжает стоять, потому что находится на ступеньку ниже, и теперь их лица совсем близко. Красивый. — Воды, кто-нибудь дайте воды! — кричит девушка, одновременно стараясь не нарушить ход важного мероприятия. — Эй, всё в порядке, — Арс держит его сильно, но видит, что тот приходит в себя. Делает глоток воды. Культорг уже достает из сумки билеты на экскурсии и обмахивает ими более-менее живого студента, а потом себя. — А кто это у нас тут больной, а? Сколько пальцев показываю? — Нисколько. Ты… меня держишь. — Правильно. Меня Арсений зовут, — улыбается. — Посиди немного, не вставай. — Ребусений, блять. — Очень приятно познакомиться. Они сидят так ещё немного, пока Антон не встаёт и не извиняется. — Никогда раньше в обморок не падал, и вроде солнце не сильно припекает. Сам не ожидал, спасибо за помощь. — Ничего, бывает. Попей ещё воды, — он придерживает его ещё чуть-чуть, а потом нехотя отпускает. Бледного парня зовут присесть на чей-то рюкзак, ищут какую-то таблетку, и Арсений отворачивается. Получилось лучше, чем рассчитывалось. Будет, что детям… друзьям рассказывать.

***

— Арсений! Ха-ха! Арсен! Сердце у Антона бьётся быстрее. Арсений. Не часто встречающееся имя. Он аккуратно двигается подальше от Макдональдса, осмелившись один раз глянуть в ту сторону, где только что стоял. Вспотевшими руками поправляет костюм — длинный хот-дог. Огромное чудище коричнево-бежевого цвета в красную полоску кетчупа. — Антон, ты куда с точки отошёл! — раздаётся слева от девушки-гамбургера. — Тс-с. Там один мой знакомый мимо проходит, сейчас вернусь. — Что за знакомый? Брюнет? Или рядом с ним? — крутит головой Женя и добавляет уже более понимающе: — Стесняешься? Ладно, прикрою тебя собой. — Хах, спасибо. Арсений проходит мимо, снова в своей куртке с крыльями, и машет какой-то девушке впереди. Через два часа, когда Антон пританцовывает под громкую музыку, собираясь на обеденный перерыв, Женя хватает его за руку и тянет поближе к столикам. — Опять твой знакомый идёт! Шастун моментально понимает, о ком она говорит, и инстинктивно прячется за низкой преградой. — С девушкой? — не рискуя покинуть убежище, интересуется он. — Нет. Идёт сюда. Деловой такой, руки в карманах. Чего у тебя с ним? Издеваться будет? — Не-ет. Там долгая история. Женя пожимает плечами, хотя в костюме не видно. — Привет, Антон! — таким же движением машет Арсений ему, и Антон тушуется. Просто так по-дурацки вышло тогда, а сейчас он ещё и выглядит как ожившая мечта человека на диете. Он удивляется, как этот помощник его вообще запомнил. Позеленевшего и утопающего в его руках. — Привет, — вежливо отвечает он. — Как самочувствие? — новый знакомый не обращает внимания на его костюм и смотрит прямо в глаза. И правда, лучше пусть его прыщ под бровью увидит, чем всё остальное. — Нормально, — неловко улыбается Антон. — На работу на первом курсе устраиваться — не очень хорошо, знаешь? Времени и так ни на что не хватает. Но… тебе это нужно, да? — кивает сам себе Арсений, опуская взгляд, а потом поднимая. Уже совсем по-другому. — Удачи. Ещё пересечёмся, как-нибудь. Антон кивает: конечно, потом, когда-нибудь. Он уже знает, что Арсений не его возраста и курса, но очень неординарный человек. Значит, интересными нарядами и аристократическими обмороками его не напугать.

***

Антон сидит в столовой между третьей и четвертой парами, лениво ковыряя вилкой рыбную котлету. За окном серое небо, сильный ветер с дождём с самого утра. Вот и сейчас поливает. Он чувствует себя таким одиноким среди однокурсников, подружившихся в первый-второй учебный день, но понимает, что у него немного другая жизнь. — Привет, — здороваются с ним, и синий поднос опускается на стол. — Привет, — Антон не отрывается от тарелки, стараясь не делать вид, что он очень рад «старому» знакомому. — Я настолько неприятная компания? — прерывает долгое молчание Попов. — Нет. Извини, — Антон смотрит на него и думает: ну, вот что с ним забыл этот странный парень. — Извини, что не поздоровался с тобой вчера в коридоре. Мне стыдно было. — Почему? — снова улыбка, и совсем не страшно. — Потому что идиот. — Самокритично. — Ну, я же в обморок упал, до этого над именем поржал, потом ты меня в костюме дурацком видел. Не заладилось с самого начала, в общем. Меня Антон, кстати, зовут. — Я помню. Меня — Арсений. Арс. — Было бы у меня вычурное имя, вышел бы дуэт, — продолжает разговор Антон, лишь бы не молчать. Сидеть в одиночестве и пиздострадать больше не хочется. — Хотя и так — два парня на А. То есть… — он говорит всё, что приходит в голову, и теперь приходится прикусить язык. Щёки вспыхивают. Арсений сейчас поймёт, что надо уносить ноги от этого сумасшедшего. — А ты хочешь, чтобы мы были дуэтом? Антон вспоминает, Дима же намекал, что все творческие люди в этом наполовину гуманитарном университете — того. Ситуация приобретает дополнительный смысл. Ох ты ж, блять. — У тебя кофе остывает, крышку надень, — Антон находит, что ответить, и снова поворачивается к окну. — Я люблю холодный. Антон не отводит взгляда от стекла. — Знаешь, я… Договорить он не успевает — в здании раздаётся пожарная тревога. Все тут же вскакивают, собираются, проталкиваются к выходу. У дверей уже начинается давка. Арс продолжает сидеть на месте и потягивать напиток, следя за трясущимся Антоном. — Хей, без паники, — говорит он, но у Антона в ушах шумит, поэтому он не реагирует. — Это скорее всего учебная тревога. А если нет — мы всего лишь на третьем этаже, — Арс подымается со своего места и берёт его за запястье. — Лестницу в правом крыле закрыли на ремонт. Пойдем через четвертый этаж. У Антона в голове в этот момент — задымленное помещение и отчаянные крики. — Сейчас выйдем на улицу. Держись, — Арсений уже попутно читает сообщение в телефоне, что угроза вполне себе реальная — на пятом этаже что-то с проводкой, но всем зданием они не погибнут, поэтому торопиться бессмысленно. Он ловко лавирует в толпе, ведя за собой Шастуна, и пробирается через один из выходов с пляжного дворика — тут часто актёры зависают, их территория, поэтому никто не удивляется, если двери остаются открытыми. — Ты не волнуйся, скоро освоишься. Лабиринты тут есть, но главное поворачивать всегда в одну сторону и на что-нибудь знакомое напорешься, — Арсений смеётся и легко подводит его к основной толпе, которая уже возмущенно выясняет, отменят ли пары. — Ох, блять, — Антон закрывает лицо руками. — Сука. Ты ещё в обморок перед ним второй раз свались. Бомба второй раз в ту же воронку. — Я огня боюсь. Один раз в магазине застрял, там дым был, а замок не открывался на складе. Вот, я себя и повёл как дурак. — У тебя есть какие-то планы на сегодня? — обеспокоенно наблюдает за его нервными движениями Арсений. — Никаких. То есть мне к шести на работу, но судя по всему пары отменят… — Поехали в кафе? У меня знакомый на Сенной работает, можно купола Исаакиевского собора разглядеть. Тебе бы сейчас посидеть, расслабиться, а там бизнес-ланчи со скидкой. — Не, извини. Я пойду, спасибо, — отнекивается Шастун. Лекция по истории искусств, которая длится три часа, проходит мимо Арсения. Все эти сто восемьдесят минут он вспоминает задумчивое лицо Антона, когда он сидел за тем столиком в углу. Можно причислить человека к лику святых или необходимы какие-то обязательные требования для подачи прошения? А может, существует департамент сексуальности, где выдают премии за лучшие оргазмы? Потому что, Арсений бы выдал. И почему с этими парнями так сложно? Преподаватель передвигает микрофон, и все студенты закрывают уши от неприятного звука. Арсений не обращает внимания на фонящую технику.

***

Антон переходит улицу и здоровается с дежурной в общежитии. Решает, что грустить в комнате в одиночестве — не для него, а отблагодарить Диму за вчерашнюю запеканку и тоже сварганить что-нибудь — самое то. Перед глазами расстроившийся Арсений. Согласился бы — пришлось бы тратить деньги на кафе. Отказывать было чересчур грубо, Арс ведь ему второй раз помогает. Без-воз-мезд-но. — У меня по физике ответы в домашке не сходятся! — какая-то девушка, причмокивая, жалуется подружке на кухне и снова скребёт ложкой по кастрюле, помешивая жёлтую крупу. — Я вообще за эту фигню не сажусь. Вчера поздно вернулась. — С парнем встречалась? — Нет, просто гуляла с Петей. — О-о-о! И как? — тянет та самая, облизывая ложку. — Целовались? — Если бы, — морщится девушка. — По плечу похлопал, будто я братан его. Уже две недели как первоклашки за ручки держимся. Нет бы квартиру снять… — Так первая его поцелуй, а место ещё найдете, не расстраивайся. Антон заливает в термос воду из закипевшего электрочайника и отчаливает из кухни в глубокой задумчивости, забросив картошку в свою кастрюлю. Его Арс тоже по плечу хлопал. Это значит, что он в нём сразу не увидел того, с кем можно было бы встречаться? Даже обидно немного. А в кафе — это так? По-дружески? И слава богу, ему вообще-то девушки нравятся.

***

Поток студентов всегда стопорится возле турникета. Здесь стоят камеры, поэтому никто не перепрыгивает через него, не проходит, прилипнув к чужой спине. Один пик, зелёный свет, и проходит один человек, а если не отметиться пропуском, то поставят прогул, даже если препод на паре отметит, всё равно. Толпа огромная, остаётся только двигаться вперёд, как селёдки в бочке. Арсений подходит ближе, подталкиваемый сзади, и прикладывает бейджик, но ожидаемого сигнала не слышит. Ещё раз. Переворачивает другой стороной. Блять. Сзади кто-то ругается в такт его мыслям, и Арс беспомощно отходит в сторону, дожидаясь пока схлынет основная волна людей. Всё это время он вертит карточку в руках. Размагнитилась в такой неудачный момент! Охранник поймает его, как опоздавшего, отберёт бейдж, придётся идти в деканат… Арсений расстёгивает сумку: косметичка, очки, ключи, блокноты с чёрными ручками, жвачка, так, вот телефон, надо предупредить старосту. — Да бли-ин, — он готов стонать от досады. Попов выходит из закутка и начинает копаться в карманах куртки. Взгляд застывает на ярких кроссовках с высокой подошвой. Неожиданно знакомых. — Привет. Тоже опаздываешь? — Привет, Антон, — ему сейчас не до этого! — Не совсем, у меня небольшая проблема с пропуском. Проходи. — Ты забыл его? Я тоже постоянно за ним возвращаюсь в общагу, — Шастун поправляет волосы и переминается с ноги на ногу. — Через несколько минут звонок, иди. Моя карточка не работает, я постараюсь подвалить ко второй паре… или вообще завтра, если староста мне не ответит. У Арсения сегодня важный семинар, но, кажется, не судьба. Ещё и Антон выглядит так, будто собирается здесь стоять целую вечность. — Ты можешь взять мой. — Ч-что? — хмурится Арс. — У меня пара в доме студентов, я просто решил до этого выйти в магазин. Пройдешь по моему, предупредишь всех, и тебе не засчитают пропуск. А мне не нужна эта фигня, в общаге нет турникетов. — Спасибо. — Считай это благодарностью за то, что ты тогда не дал мне встретиться лицом к лицу с асфальтом, — улыбается Антон и проходит по коридору обратно на выход, чтобы пройти окольным путём. Господи, сработало! Арсений держался молодцом всю неделю: не навязывался, не проходил специально мимо аудиторий, где должны были проходить занятия у Антона, не спрашивал у его одногруппников, где он может быть, и это правда произошло! Антон сам столкнулся с ним, да ещё и помог с бейджиком, а это значит, что они встретятся снова. Спасибо-спасибо-спасибо, все высшие и низшие силы! На паре ужасно скучно. Настолько, насколько может быть скучным едва слышное бормотание засыпающего за кафедрой престарелого преподавателя. Предмет не профильный, а потому особого интереса не вызывает, и Арсений быстро отстреливается со своим докладом. — Знал, что у Ирки-придирки новый парень? — отвлекает его Матвиенко. — Парень? И кто этот ненормальный? Опять эта Ира с экономического какой-то там специальности. Арсу глубоко плевать какой именно. На лицо и фигуру симпатичная, а характером не вышла от слова совсем. Голосом тоже. Душа компании и главная в оргкомитете, иными словами мерзость на тонких ногах. — Не знаю, но уже говорили, что высокий и светленький.