***
Арс открывает дверь с опасением: за ней стоит радостный Антон. Мечты же должны исполняться, а посуда мыться вашими соседями. — Я принёс гамбургеры и фри, мы должны отпраздновать, — он удерживает несколько бумажных пакетов, и Арсения поражает, насколько сильно он ему нравится. Не только в романтическом смысле, а вообще. Он потрясающий. Антон проходит внутрь, и хотя несколько раз до этого Арс сходил с ума от ответственности за нахождение Антона в его квартире, но перестал дергаться, сейчас он снова нервничает, потому что тот пришёл просто, без особого повода. Шастун болтает, как здорово, что тот ещё не спит, потому что он приехал и ждал, пока в окнах загорится свет. Если бы не загорелся, то уехал бы, потому что два часа ночи, а он только освободился, и решил, что нельзя наплевать на такое важное событие, как получение роли. И он надеется, что соседу они не помешают или пусть Серёга вместе с ними посидит. У Арсения за спиной прорастают крылья любви, а в глазах вместо зрачков — сердечки. Когда он видит Антона настоящим, делающим какие-то обычные вещи, он хочет не то, чтобы минет сделать, а всё отдать, чтобы смотреть на него и пускать слюни. Пусть Антон об этом не догадывается, но кроет Арсения знатно. Попов наблюдает, как он перебрасывается парой-тройкой слов с кем-то, как он держится на сцене, как вмешивается в споры и высказывает своё мнение. И вот к каким Арс приходит выводам (не считая того, что это любовь с первого взгляда): — Антон очень нравится многим девушкам (сколько же за ним их бегает?!); — любит гонять в футбол (хотя бы раз в месяц на физ-ре); — постоянно пропадает на подработках (он там не сдыхает, может, готовить ему еду, а то он такой худой); — очень редко читает книги (хм, это что, первый недостаток?); — неделями таскает одни и те же джинсы, а потом меняет их на такие же потёртые (жаль, что не обтягивающие), а кроссовки любит неземной любовью; — является единственным ребенком в семье, а родители в разводе (мама у него хорошая, вот бы познакомил); — подкармливает собак в ближайших дворах (понятно теперь, куда деньги уходят); — считает, что учеба на экономическом — точно не его, но выбора нет; — заряжает шутками всех вокруг; — редко высыпается; — вкручивает лампочки во всём доме с 8 класса, а теперь делает это для всех, кто попросит; — имеет метровые руки и обнимает так, что вы ахуеете (проверено на личном опыте); — быстро перемещается по комнате, когда волнуется, потому что ноги по полтора метра — это уже как половина помещения; — всегда старается проводить его домой после занятий, а теперь вовсе приходит без приглашения посреди ночи, чтобы сделать сюрприз. Реальный Антон нравится ему больше того, которого он сначала в голове представил. Арсений достаёт тарелки и перекладывает еду из микроволновки, отправляя его мыть руки в ванную, но уже через минуту Антон вгрызается в бургер. Арс открывает упаковку салата, которая звучит так, будто он её отшлёпал. — Ты же не собираешься передо мной есть это, когда я принёс столько всего? — оскорбленно тянет Шаст. — Ты же ел пиццу в прошлый раз, — аргументация у него на уровне. Арсений выливает немного масла на пекинскую капусту и смешивает с кинутыми сверху кусочками сыра. — Мне же дали роль. Я должен быть в форме, а не раздутым шариком. Что будешь? Чай? Антон в духе лучшей на свете подружки успокаивает, что он совсем не жирный, а даже если потолстеет, это будет ему только на пользу, потому что показывать миру свои ёбаные худые щиколотки — это преступление. Арсений касается под столом его щиколотки, и непонятно, то ли его ударило током, то ли Антон так сильно ударился коленом об стол. Эксперимент не удался, гипотеза провалилась. Антон собирается растянуться на диване, но Арсений качает головой: — Давай лучше ко мне, у Сереги сегодня только настроение в норму пришло, — он опускает голос на пол октавы ниже. — У кого-то ПМС, картошку дожрет завтра. Шастун откидывается назад на знакомую кровать, занимая собой всё пространство. Арс втискивается между ним и подушкой и сосредотачивается на поиске короткого фильма, когда ровное дыхание Антона согревает его затылок, а колено придвигается вплотную к его. Ощущение застигнутого врасплох, хотя он очищал на днях историю браузера. Арсений абсолютно уверен, что хочет, чтобы эти длинные пальцы прошлись по его спине чуть ниже. — Я бы просто повалялся у тебя, пока ты меня не выгонишь. Голова немного болит. — Может, тебе таблетку… дать? — Арсений сглатывает. — Не, спасибо. А можно я тебе вопрос задам? — Ты его уже задал, — отшучивается Попов. — Как в школе, ещё бы руку поднял, чтоб наверняка, — он пытается соблазнительно повернуться, но задевает чужую ногу, и слышит шипение. — С-с-сука, — тихо матерится Антон. — Что с тобой? — Арс хмурится, считывая с его лица эмоцию раздражения. — Я забыл бандаж надеть. — Бондаж? — Арсений переспрашивает из вежливости, потому что кажется, у него слух отказал и какие-то странные слова приходят на ум. Антон говорит, что забыл надеть какую-то вещь, которая помогает в проведении БДСМ-сессий? — Ага. Штуку эту для колена. У меня коленная чашечка чуть не вылетела, и он бы сдерживал мне ногу. Не особо помогает, но мешает мне сгибать ногу, и я реже её двигаю, — признаётся Антон. — Положи на меня ноги, — Арсений бережно поднимает одну ногу и перекладывает поближе к себе. Стаскивает носок с черепушками и как можно выше подтягивает джинсы. — Арс, я на это не подписывался! Ты что делаешь, придурок? Арсений растирает пальцы ног и аккуратно давит на пятку, Шастун от удивления затыкается, но успевает ляпнуть свой вопрос про бабку-соседку, которая вечно поджидает на лестничной площадке. Арс поднимается выше и мягко водит по ноге, растирая. — Не знаю, лично мне она недовольства не выказывала, — улыбается Арсений. — Странная женщина. У тебя тут правда был чувак с зековскими татуировками? Парень появился? — Нет, — чуть сильнее надавливает на косточку Арс, и Антон схватывает его за плечо. — Я его с другим парнем сводил, и они вроде спелись. На концерт меня приглашали. — Ого, ты ещё и свахой работаешь, — Антон млеет от массажа, уже наплевав, что у него на пальцах могли остаться катышки от носка или ещё что похуже. В руках Арсения его нога выглядит не чересчур огромной, а самой обычной — непривычное ощущение. — А как ты понял, что гей? Не в бровь, а в глаз. — Я бисексуал, но к парням тянет больше, — сверлит его взглядом Арсений. Ему не особо страшно: если сам с собой уже говорил на эту тему, то первая паника позади. Антон не выглядит тем, кто раструбит эту информацию. — Ты это не понимаешь, а просто чувствуешь. Когда моя бывшая сказала, что актёр в сериале красивый, я подумал: да, он ничего. Но я же не думал, что всё, пора открыться новым ощущениям. Просто если чувствуешь, что чего-то стесняешься или не проявляешь достаточный интерес, стараешься вести себя лучше при человеке, с которым встречаешься, в ущерб себе — это не твоё, неважно какой пол. У меня с девушками всегда лучше получалось, сам понимаешь. И все они нравились, никого не обманывал, но в последние несколько лет меня немного другое цепляет. В переломный момент после совершеннолетия ориентация была меньшей из зол. — То есть твой каминг-аут прошёл безболезненно? — стесняясь, спрашивает Антон. — А как у тебя прошло? Как твои родители восприняли тот факт, что ты гетеро? — Туше, — улыбается Шастун, используя стоп-слово, которое перенял от Арсения. — Или как они принимали то, что тебе нравятся украшения? — не унимается актёр. — Это же часть тебя. Ну, пусть отрицают, она не хвост у ящерицы, не отпадёт. — Кстати, хвосты-то обратно вырастают. Арсений кивает, подавляя зевок. — С какой целью интересуешься? — Блин, глупо, на самом деле, — Антон двигает ногу, и Арс весь подбирается от хорошего предчувствия, — я подумал, актёры же участвуют в этих спальных сценах и встречаются друг с другом, чтобы снять напряжение… — Обжиматься с человеком можно сколько угодно, но любовь сыграть нельзя, если симпатии ноль, — ставит жирную точку Арсений, стараясь не выглядеть разочарованным. Вот бы как в сказке — я тебя очень сильно люблю, давай целоваться. В реальности Арс пытается понять, как возникает химия между актёрами, о которой говорят режиссёры и которую он теперь чувствует. Не на сцене. В то время как Антона заинтересовало, каково ему работать с неприятными людьми. Арсений рассказывает ему про Аню-иди-в-баню, с которой можно напряжения набраться, а не сбросить. — А какого она роста? — Чуть ниже моего плеча, — нехотя отвечает Арс. — Почемучка, ты почему такая почемучка? — Я с соседом поспорил, что девушку себе найду себе под стать, — смеётся Антон. Арсений пропускает несколько ударов своего сердца. — Выполню дурацкий фант, если что, потому что с низкими девушками я уже заебался, а такие высокие, как я, в природе не существуют. Только парни. — Существуют. Хочешь, познакомлю? Её зовут Катя, и, если у нас семь сантиметров разницы, — загибает пальцы Арсений, — то у вас наверно семнадцать. Мы ведь друзья. Он и без меня хорошую девушку найдёт, чего откладывать? — Не стоит. У меня сейчас ни денег, ни времени на свиданки нет, — бесхитростно признаётся Антон. — Ты считал, сколько во мне сантиметров? — Блять, ну, давай членами померяемся, — фыркает Арс. — Ты ко мне голову всегда наклоняешь, чтобы слушать, хотя я не такой уж и маленький. Меня и так нормально слышно, не обязательно это делать. — По привычке. Ты вообще самый высокий из моих знакомых, — мурлычет Шастун, прикрывая глаза, когда Арсений медленно опускает штанину обратно. — Мне кажется, у меня даже спина хрустеть перестала, потому что к тебе наклоняться не надо — ты совсем рядом.***
Что-то щекочет подбородок, что-то мягкое и одновременно… твёрдое? Голова?.. В сгибе шеи лежит чёрная макушка, поперек живота перекинута чужая рука, а слева к рёбрам прижимается чья-то грудь. Антон открывает глаза шире и обнаруживает под боком Арсения. Шастун лежит на спине и одной рукой крепко прижимает его к себе. Замечательно, отхватил себе одеяло, и всё равно жмётся, как большая грелка! К этому моменту он просыпается окончательно, поэтому успевает ухватить последнюю мысль. Ему хорошо?.. Спать, прижавшись к любимой девушке — это как одна из жвачек Love is. У Антона нет любимой девушки. У него есть… Арс. Он не убирает руку и нежится в дрёме. Хочется подольше удержать состояние покоя, потому что на чужой кровати всё равно удобнее, чем на узкой койке в общежитии, а запах приятнее, потому что никто не оставляет полусгнивших овощей или грязных носков. Опять же, тепло, что немаловажно. Но тут что-то недвусмысленно упирается в его бедро. Арсений проводит рукой по его груди, разлепляет глаза, а потом с беззвучным воплем ужаса, скатывается, наполовину обмотанный одеялом. Падает грациозно, потому что Антон тоже в этом одеяле спал. И да, в его штанах тоже наблюдается утренняя эрекция, но необязательно так паниковать — они же в одежду укутанные. — Эй, ты чего так напрягаешься? — сонно говорит Антон. — Подумаешь стояк. У меня тоже. — Подумаешь, стояк, у меня тоже, — повторяет за ним на автомате Арсений. — О боже! — он соскакивает с пола и несётся на кухню. Логическая цепочка собирается в нейронных сетях его головного мозга довольно быстро. Антон уснул, было три часа с хвостиком, поэтому он поставил будильник и из принципа не ушёл на диван. Это же его собственность, да и когда такой шанс представится.***
— Дим, привет, — отзывается Антон, поднося телефон к уху. — Ты где? Я как знал, что ты ночевать не будешь, Катю пригласил. Прямо под носом дежурной прошмыгнули! — на фоне слышно тихое хихиканье. — А чё так тихо у тебя? Ты не в автобусе? На кухне у Серёжи и Арсения так тихо, что обеспокоенный голос Поза раздаётся довольно отчётливо. — Нет, давай тише, блять. Скоро буду. Вы там помирились уже? — Да-а. А где ты торчишь, я там тоже что ли спать кому-то мешаю? — Я, э-э, у знакомого. Знакомых, — он косится на Арса, который неторопливо помешивает овсянку на плите. — В смысле, ты у Арса ночевал? Нихрена себе! — Он мне помогает с философией… — Ой ясно, как он тебе там помогал. Ну и как там этот красавчик? Как дела вообще? — Заткнись! — Антон прикрывает трубку рукой. — Тебе уже двадцать лет, Шаст, чего стесняешься? Я бы ему сам всё рассказал, если бы ты попросил, — говорит Попов и облизывает губы, возвращаясь в своё привычное состояние «меня ничем не проймёшь». Он специально делает ошибку в возрасте, потому что вчера уже провалился, не скрыв знания точного роста Антона. — Конспирация у вас оставляет желать лучшего. — Девятнадцать, — машинально поправляет его Антон, потом выпучивает глаза (Арсений же всё слышал!) и выбегает из коридора.***
Однажды Антона втягивают в один из этюдов, и теперь он вспоминает его с невероятным удовольствием. Арсений отыграл его с блеском. Лучше всех. Антон скользнул вместе с ним в импровизацию и очнулся только когда раздались хлопки. Потом кто-то включил «районы-кварталы», и башку снесло окончательно, потому что под такие песни только сосаться, другого не дано. Каждый раз, как он сюда приходит, ему кажется, что здесь все пьяные без вина. Будущие театральные гении и звёзды кино спорят, кричат, топают ногами. Пыхтят, повторяют, переделывают. Все пытаются произвести впечатление на их руководителя. Антон не пытается, он — сторонний наблюдатель, но невольно производит. Ему это Арсений рассказывает с таким выражением лица, как будто гордится им, как своим ребенком. — Толстовка, браслеты. Коко Шанель на выгуле! Сейчас всех откокошит и отшанелит! Антон бегает в студию, волшебные кабинеты которой никогда не пустуют. Казалось бы, чего сложного — выйди и изобрази, что попросят. Но эта простота оборачивается тысячей неприметных приёмов, без которых ничего не получается. Одно и то же можно изображать по-разному, каждый видит своё. Шастун сам в своё время освоил сценическое пространство: как ходить по сцене, не поворачиваться к зрителю спиной, если это не обусловлено ситуацией, как громко и внятно говорить. Листы, которые Арсений постоянно засовывает в уголки и папки, сначала загибаются, потом пачкаются, а по мере того, как оседают в голове и цитируются Поповым при каждом удобном случае, начали исчезать из его рук, с тумбочек, краёв сцены… Хотя есть одна загвоздка. Шаст думал, что после того этюда треснет одного типа: какой-то парень поцеловал Арсения в щёку так, что тот закаменел и потрясённо замолк. Перевёл всё в шутку, потому что пришлось снимать с себя чужую руку, но было видно, что в иной ситуации Арсений не позволил бы к себе прикасаться. Антон непроизвольно сжимает кулаки. Он вспоминает, как то и дело просыпал начало занятий и приходил ко второй или к третьей паре, но всегда задерживался, чтобы встретиться с Арсением после четвертой. Как он присылал смешные мемы, и они вместе подкалывали друг друга только что сочиненными рифмами, как Арсений на перемене принёс ему кофе из автомата и поделился второй палочкой из «Твикса», и он запихнул энергетик поглубже в рюкзак и пересел, чтобы можно было пообщаться только с Арсом. Арсений — он вообще не такой, как все. Любит вышагивать исключительно по бордюру и кататься на компьютерном стуле по коридорам. Попов расписывает ему достоинства какой-то девушки, когда у Антона на следующее утро стоит на него. Шастун не сильно стесняется этого факта, Арс заслуживает, чтобы у всего мира на него стояло. В конце концов дрочат все, и порно тоже смотрят все. Антон всего лишь пытается определить, какие у него предпочтения. «Горячие парни отсасывают друг другу». Окей. — Да-да, сильнее! Да! Глотай мой член! Мда. «Секс в душе». — Тебе нравится? Твоя маленькая дырка… Не-е-ет, спасибо. Со следующим видео он наконец попадает. Два парня сидят на диване и целуются. Они так цепляются друг за друга, рука путается в чужих волосах. Парни переходят от нежного к чему-то более горячему, смеются, когда раздаётся забавный чмокающий звук. Круто. И заводит. Когда один начинает спускаться вниз губами, а второй тихонько стонать, поддерживая, пока его член ласкают, расстегивая ширинку, Антон тоже возбуждается. Просто если представить, что у Арса такие мягкие губы и он будет откидывать голову назад от удовольствия, а потом спешно снимать с себя футболку, и… Антон проматывает вперёд, слушая стоны и шлепки, но это ему уже не нравится. Парень на экране закусывает губу и сжимает простыню, а другой покрывает его шею засосами, вбивается в него изо всех сил. Серьезно, как у него получается не кричать? Неужели Арс тоже вот так стоит с подгибающимися ногами? Антон бы положил подушку под живот и вообще лучше было бы лицом к лицу, чтобы можно было увидеть, не больно ли. Ну, страшно представить себя на месте того парня, если только Арсений бы растянул его и отвлекал от неприятных ощущений?.. Арс не жестокий, он снимает утят в парках, он бы позаботился, чтобы обоим было комфортно. Шастун включает лесбийское порно, потому что какой парень не мечтал о двух девушках рядом с собой? Ну, грудь и грудь. Приятно помацать, и возбуждение есть. А если её нет или она маленькая — что, самоубийство? Можно же гладить талию, спину, сжимать задницу, которая объективно лучше, целовать, куда придётся… Дима приходит через два часа и с порога сыплет нотациями: — Чего сразу не сказал? Я бы одолжил! — Не выселят они меня. Просто позвонили и напомнили, что нужно внести оплату, — успокаивает его Антон. — Забегался немного. — Думаешь, если нашёл себе петербужца с квартирой, то можно расслабиться? — подкалывает его друг. — Он петербужец только в душе, а квартира съемная. Не примазывай меня к нему, я не просился ночевать у него, так получилось. — О-о, вижу, поплыл. Чувствую себя, как в детстве: маме твоей не расскажу, осуждать не стану. — Дайте спасательный круг, мы тонем в гейской теме! — машет на него руками Шастун. — Он во мне парня не видит, смешно, правда? Девушку предлагал мне найти, чтобы я спор с тобой не проиграл. — Он что, ангел? — Дима чувствует, как постепенно обретает в Арсении союзника, который пытался наставить дурачка на путь истинный, но перестарался с усилиями. — Куртку с крыльями помнишь? — вопросом на вопрос отвечает Антон. — Куртку?.. Нет. Подожди, была у одного вроде… — Дима недоговаривает и хмурится. — Это Арсений был. В конце августа.***
— Ты такой умный. Арсений нерешительно кивает в знак благодарности. Они уже до этого держались за руки, обнимались и давали пятюни, когда всё получалось, но раньше Антон не прилагал много усилий для их встреч. Теперь же возникает напряжение, когда они касаются друг друга и когда нет. Антон старается побыстрее закончить «занятие», прикоснуться к нему и укутать его потеплее на улице. Арсений совсем не против, правда. Ему очень приятно, но боязно: льдина сдвинулась, титаник в опасности. В воздухе витает вопрос «что происходит и что я упустил», а Шастун затыкает его своим комплиментом и залипающим взглядом на его шею. Серега облил меня афродизиаком. Или я сейчас общаюсь не с Антоном, а с инопланетянином, который заменил его. Арсений застревает в состоянии между действием и игнорированием странных фактов. Висит между многим и ничем. Ему ничего больше не остаётся делать, как смириться, потому что сказать «ты на меня как-то странно смотришь, я тебе точно нравлюсь» — это что-то на дорамовском, а не на русском языке. Арс встаёт, чтобы налить чаю и заодно поинтересоваться у соседа, в порядке ли он после переписок с той девушкой из клуба и не мешают ли они своим смехом ему готовиться к зачетам, но Антон вскакивает вслед за ним. Арсений прислоняется к краю стола, чтобы пропустить его. — Я… я тебе совсем не нравлюсь? — Антон делает глубокий вдох и выпаливает то, что у него в голове. У Арсения открывается рот от удивления. В его голове проносится много мыслей, одна из них — собирай манатки, мы едем за границу лечиться, потому что слуховые галлюцинации продолжаются. — Не просто как друг. Как парень? Арс выпрямляется и принимает защитную позу. Шастун кладёт одну руку на стол позади него, придвигаясь ближе. — У меня все друзья-квнщики считают, что мы встречаемся. Ты на мои репетиции ходишь, я — на твои. Мы постоянно зависаем в свободное время вместе, ты даже ключи достал от того дворика рядом с фонтаном, чтобы можно было не искать место в кафетерии, — тихо делится Антон. — И мне нравится, что ты со своей чёлкой делаешь, поправляешь её вечно. Так обычно девушки флиртуют, но ты… ты на той неделе сказал, что хочешь меня с какой-то Варнавой познакомить, а потом бегал от меня, как от заразного. Из-за того, что мы спали вместе? Не спали, но ты понял. Ещё у тебя куртка кислотного цвета и шапка эта малиновая, пиздец, а я тащусь, никогда такого в жизни не было. А ты игноришь, я подумал, что совсем не подхожу… — А что если это так? — Арсений смотрит не в его глаза, а на переносицу, потому что ему нечем дышать. — Не нравлюсь, то есть. Ясно- — Хуясно. Наоборот, нравишься. Антон нервно проводит рукой по волосам. Он не предполагал, что всё пойдет по такому сценарию, и не придерживался изначальной речи. Арсений всё ещё напряжен, по его сузившимся глазам видно, что он тоже теперь ждёт ответа. — Не возражаешь?.. — Антон поднимает вторую руку и кладёт ему на талию. Арсений обнимает его. Тепло и вкусно пахнет. Антон кладёт голову на его плечо так, чтобы не тыкаться острым подбородком. — Круто. Типа я не знаю, как это должно быть, если только… Тогда почему ты молчал?.. Арсений резко прижимается губами к его шее. Медленно выводит круги языком. Антона пронизывает ощущениями, когда нос Арса утыкается ему за ухо. — Знаешь, я бы не делал сейчас этого, если бы хоть на секунду почувствовал, что тебе не нравится. Могу повторить, — говорит Арсений, но отстраняется, противореча своим словам. — Лучше потрогай. Шершавый, — указывает на свой язык Антон и сам засасывает его нижнюю губу. Арсений горячо отвечает и поддевает его толстовку, но он протестующе мычит, и Арс убирает руку. Бедра соприкасаются, и то ли у Антона глюки-вертолёты, то ли он действительно видит, как Арсений, забравшись к себе под футболку, массирует левый сосок. Ему становится неловко из-за небольшого жирка на своём животе - Арс сейчас взглянет на него такого и поймёт, что первокурсник-девственник не так уж хорош для него. Шастун сглатывает, и во рту становится совсем сухо, но Арсений облизывает его губы, и в отличие от Антона у него там супер жарко и приятно. Арсений в этот момент пытается возбудиться, потому что у Антона с этим уже никакой проблемы нет. Шастун скользит рукой чуть ниже по домашним штанам и обратно, больше не задумываясь о правильном дыхании, положении рук и ног. У него зрачки размером с чеканную монету, и ладони потеют, потому что он думает, что всё это представление для него, всё это удовольствие наблюдает только он. Он оглаживает его талию снова, максимально надеясь, что хлипкий столик выдержит. Арс догадывается, что нервы ни к чёрту не только у него, и даёт ему время, убирая одну руку с его плеча. Путь свободен, это Попова тут припёрли к стенке, поэтому Антон волен дать задний ход. Дать задний ход, ха-ха. Когда этого не происходит, и его целуют уже с языком, Арсений просовывает руку между телами и играется с пряжкой ремня, всё-таки добиваясь своего. Последнее о чём волнуется теперь Антон — как бы не кончить, а не о своей фигуре. Поцелуй становится жёстче, и Арс совсем не против поделиться инициативой. Он поднимается на носочки, чтобы оказаться на одном уровне. Антон думает, что пора бы сказать, что у него этого ни разу не было. Он утыкается носом в ключицу Арсения и скользит языком по чувствительной впадинке с родинкой. Тянет вверх ткань. Арс позволяет снять с себя футболку, целуя в скулу. — Арс, я хотел взять у тебя… Антон замирает, как вкопанный, не оборачиваясь на звук открывающейся двери. Арсению повезло меньше — он вынужден любоваться, какое лицо становится у Сергея. — Ой, не хотел мешать, — физиономия Матвиенко расплывается в усмешке. — Могли бы и предупредить. Хотя вы и так тихие какие-то сегодня. Антон извиняюще улыбается. Арсений в замешательстве. Глубокая сосредоточенность и изумление, как будто ему не верится, что они с Антоном могли заниматься сексом. Шастуну вон тоже не верится, наверно. — Ну, продолжайте глубоко и интенсивно изучать философию, — Сергей смеётся, растягивая слова, Антон хмурится. Он не хочет, чтобы сосед Арсения думал, что они уже третью неделю «веселятся» втихаря. Они всего-то были друзьями, которые, хотели переспать друг с другом всё это время. Судя по жмущемуся к нему Арсению, не только он один возбудился, да? — Мы только сегодня встречаться начали, — честно говорит Шастун, становясь боком, чтобы прикрыть Арсения. — Мы же начали?.. — Да, — нежно восхищается им Арс, а потом переводит взгляд на самого худшего в мире соседа: — ДВЕРЬ ЗАКРОЙ! И СТУЧАТЬСЯ НАУЧИСЬ! — Прости, — улыбается Антон, подавая ему обратно футболку, когда Сергей покидает их обитель. — Неловко получилось. В следующий раз лучше дверь подпереть чем-нибудь. — В следующий раз?.. — Ты против? — Антон озадачен. Не настолько же он плох в поцелуях. К тому же, Арсений простонал вместо ответа на вопрос, чего он недоступно молчал и так себя вёл. — Может быть. Ты можешь, хм, выйти, когда будешь готов. Когда закончишь. Я лучше в ванной освежусь, — проходит мимо него Арсений, знакомо касаясь запястья своими пальцами.