там нет меня.

лань чжань медленно ломается. крик застревает где-то в горле, а болезненная судорога ломает внутренности — он просыпается от очередного кошмара. в этом кошмаре вэй ин тянет к нему свою руку и предлагает подружиться. лань чжань на это отвечает «убожество» и закатывает глаза, отворачивается, отгоняя от себя мысли, возникшие на периферии сознания: что он сделал не так? руки у вэй ина окровавленные, словно он окунул их в реку крови, не иначе. лань чжань думает, что сделал правильно. протянет руку ему навстречу — и запятнает. лань чжаню шестнадцать. и он считает, что вэй ин — убожество. лань чжаню семнадцать, когда начинается война. и тогда он бежит из гусу, чувствуя дыхание пламени за своей спиной и пытаясь спасти собственную шкуру. как низко., но сейчас ему плевать на всех, кто позади. брат. брат. брат. брат пропал без вести. отец мертв. рука безвольно опускается. лань чжань думает, что убожество — провидение, позволившее миру забрать у него всех родных. вэй ину семнадцать. пристань лотоса сжигают у него на глазах. он сжимает руки и обреченно шепчет: — это моя вина… простите. цзян чэн его не слышит, поглощенный собственным безумием. вэй ин вспоминает, как лань чжань назвал его убожеством. и думает, что он был прав. лань чжаню восемнадцать, когда он мысленно провожает в путь любовь всей своей жизни. о нет, он слишком поздно это осознал. ему до сих пор снится, как вэй ин тянет ему окровавленные руки — только уже без невинной просьбы стать друзьями. спаси меня. почему ты не пришел за мной? помоги мне, лань чжань, разве мы не друзья? лань чжань плачет в подушку. и знает, что вэй ин еще вернется. хранит бутылки улыбки императора в подполе и лелеет слабую надежду. — умирать было больно?..