там нет меня.

цзян чэн впервые в (почти) здравом рассудке смотрит на разрушенный юнмэн. вот совсем недавно он пылал алым пламенем, а теперь это всего лишь руины. всего лишь руины, — безустанно повторяет ваньинь, когда очередная дощечка ломается под ногами. он думает, не осталось ли тел адептов, убрали ли их вэни, похоронили, или же оставили разлагаться в сырой земле? по телу пробегается холодок. цзян чэн шумно вдыхает ртом воздух, и если бы не яньли, безмолвной и блеклой тенью ранее, а сейчас ярким пятном на фоне этого всего, следующая за ним и успокаивающе кладущая руку на плечо. цзян чэн думает, что если бы вэй ин сейчас был с ними, то все было бы гораздо проще., но вэй ина рядом нет — ходят слухи, что он, скорее всего, погиб на луаньцзан. сколько гребаных лет цзян чэн желал ему смерти? а ведь наивный, думал, что отец его больше любит. родного отца ненавидел — только потом понял, как сильно любил, когда видел в последний раз угасающий взгляд, слышал ободряющие слова и бессильно провожал взглядом уплывающую в огонь лодку. матушка и отец умерли одинаково-мучительной смертью, и цзян чэн не плакал, когда хоронил их тела: слез уже не осталось., а сейчас появились. еще недавно у него было все. дом, родители, сестра, брат — и всего не стало в один момент. почти всего, — поправляет, сжимая холодную ладонь яньли. у него было будущее, потенциал стать главой юнмэна. если бы не этот глупый вэй усянь, золотого ядра у него бы тоже не было. — а-чэн, пойдем отсюда, — мягко говорит сестра, отстраняясь. цзян чэн давно не видел такой грусти в её отцовских глаза, — нам надо идти дальше. надо. «ты обязан быть лучше всех в своем ордене» «ты должен тренироваться усерднее. ты поведешь за собой юнмэн. ты, а не вэй усянь.» на глаза наворачиваются слезы, и цзян чэн мужественно утирает их рукавом своего ханьфу. он восстановит юнмэн из пепла. станет тем главой ордена, каким хотели его видеть родители. нам надо идти дальше. да, сестра, надо. ты сможешь., а я нет. я умер в день падения юнмэна, а-ли. *** вэй усянь возвращается — и цзян чэн думает, что лучше бы он реально умер героем. потоки темной ци, бегущей по венам, заметны даже ему, но вэй усянь улыбается, как прежде, скрывает за улыбкой свою боль и шутит несмешные шутки. сестра так рада, что он жив, и цзян чэн тоже пытается выдавить из себя улыбку. они живы, здоровы и счастливы., но это ненадолго. *** вэй усянь опять отдаляется от них, и цзян чэн делает вид, будто изгнал его из своего ордена, с ноющей болью в сердце уходя с луаньцзан. неизвестно, что брат хочет делать дальше, но теперь это не его забота, так ведь? в груди что-то покалывает. он хочет, чтобы цзян яньли кричала на него, сердилась — первый раз в жизни, выражала свой гнев и говорила, что ненавидит., но она лишь понимающе кивает, и цзян чэн еще сильнее ощущает себя неполноценным., а еще хуже, что он знает, что золотое ядро в его груди когда-то принадлежало вэй усяню, которого он обрек на смерть. пути расходятся из-за гордости. *** цзян чэн думает, что дети, оказывается, могут быть милыми, когда впервые держит на руках цзинь лина, слушает детское воркование и впервые за долгие месяцы видит на лице сестры облегчение. ребенок теряет отца, когда ему едва исполняется месяц., а самое ужасное, что в смерти цзысюаня замешан вэй усянь. цзян чэн готов рвать на себе волосы от отчаяния, но вместо этого впечатывает кулак в стену — остается огромная дыра, но он заделает ее позже. хочется умереть самому. на его глазах умирает сестра. и последние её слова обращены к вэй усяню. не к нему. не к цзинь лину. все всегда смотрели на этого идиота, а он почти убил цзян яньли своими руками. и тысячу людей — тоже. цзян чэн улыбается, сбрасывая вэй усяня со скалы. заслужил. настрадался за всех и спокойно принял всех. ты же сказал, что сможешь это остановить. отныне а-чэна и а-сяня никогда не будет, будет лишь герой ордена юн мэн цзян цзян ваньин, когда их должно было быть двое. но про второго никогда не вспомнят.