Красавец и чудовище

Две недели прошли довольно быстро. Ронина разрешила Истиралю пользоваться магией в разумных пределах, а потому уборка башни заняла намного меньше времени, чем он думал. Магичка дала ему задание перебрать все свои законсервированные образцы и самые старые спустить в подвал — он все-таки был в башне, как же без него, вот только все оказалось не так страшно, как эльф думал. Ничего такого там не было вовсе, кроме вытесанных магией из земли полок для банок с образцами. Расставив их в нужном порядке по датам, Истираль понял, что животные менялись слишком быстро. Триста лет — не тот срок, чтобы обычные волки и мелкие хищники превратились в монстров. А значит, что-то кроме желания Ронины заставляло их мутировать. Что-то такое, над чем она не властна. Кроме того, магичка приспособила эльфа заниматься сугубо эльфийской, по ее мнению, работой — разбираться с простыми зельями, травами и всем растительным. Истираль и не сопротивлялся, поскольку это было лучше, чем потрошить ни в чем не повинных зверей только любопытства ради. Впрочем, он уже понял, что Ронина ничего не делала просто так, и если уж она отслеживала эти мутации, то это было для чего-то нужно. Но для чего именно, он даже не догадывался. Разве что Ронина заставит мутировать всю живность в мире и превратит весь мир в подобие своего леса. А что, хорошая цель для темной отступницы. Когда он высказал это предположение, Ронина только рассмеялась. — Зачем мне весь этот мир? Вот сам подумай? — Чтобы править?.. — неуверенно предположил Истираль, растирая в порошок цветы балочника. — Чем править, дорогой мой? — магичка покачала головой, глядя на эльфа, как на неразумного ребенка, спросившего полную ерунду. — Я жива только благодаря собственной силе, выдуманным заклинаниям и помощи всех тех, кому плевать, какого цвета моя сила. Будь я слабее, глупее или более гордой, я бы уже давно стала или одним из мутантов, или покойником, который покормил этих мутантов. — Но как же… во всех преданиях великие темные маги хотели поработить весь мир… — растерянно пробормотал Истираль, не отрываясь от своей работы. — Во-первых, предания писали далеко не те маги, о которых там идет речь, — наставительно произнесла Ронина, — во-вторых, их писали через много лет после произошедших событий. В-третьих, никто не учитывал истинных мотивов этих самых темных. Да, не скрою, у некоторых, например, у Торанела Черного, были непомерные амбиции, и он действительно хотел завоевать весь мир. Я бы сказала, что у него была мания величия. Но вот уже Хапнир Ужасный ничего подобного не хотел. Светлые маги вынудили его первым развязать войну тем, что убили его жену и превратили в монстра его дочь. Так что тут все относительно. — Превратили в монстра? — Истираль вскинул взгляд зеленых глаз на магичку, пытаясь понять, не шутит ли она. — А ты, видать, никогда не читал старых хроник? — Читал, но в наших книгах сказано, что Хапнир желал поработить все северные страны под своей рукой. — Да, после того, что они сделали с его дочерью, он поклялся, что все причастные к этому будут выпотрошены и развешены в своих замках по частям. И он почти сдержал свое слово… — Ронина призадумалась. — Насколько я помню историю из старых хроник, еще не прошедших редактуру нашими современниками, единственным, кого он не смог убить, был король последнего не завоеванного государства Китлан. Слишком холодная зима уничтожила человеческую часть армии Хапнира, а на одних зомби и скелетах он не смог выехать, поскольку не удержал разросшуюся армию. Пупок надорвался, — она гаденько захихикала. — Если бы не холод, голод и болезни, Хапнир завоевал бы Китлан, и историю писали бы уже темные маги. Но увы, светлым повезло. После того, как Хапнира убили, его голову погрузили в стазис и возили по всем королевствам… Так себе демонстрация. — И поэтому ты не хочешь завоевывать мир? — снова спросил эльф, и магичка захохотала: — Помилуй, я, конечно, чокнутая, но не до такой степени, чтобы рыпаться на светлых. Сейчас они еще сильны, в их руках власть и политика, а магия потихоньку ускользает, как вода сквозь пальцы. Если я буду умной девочкой, то мне ничего и делать не придется — лет через пятьсот эта богадельня сама себя уничтожит. Как только умрет нынешний магистр — а он однажды ведь умрет — то начнется грызня за власть, маги поубивают друг друга вместе со своими подлизами. Короли тоже перегрызутся за то, чей ставленник посадит свой зад в кресло главы ордена, ведь тогда его сюзерен сможет диктовать свои условия магам. В результате случится еще какая-нибудь великая война, и добрая часть этих магов вымрет. А там уже можно будет и мне немножко помочь и подстегнуть события. И получить хотя бы какие-то привилегии темным. — Ну да, тебе нужно только прожить эти пятьсот лет, — усмехнулся эльф. — А тебя что-то смущает? — Ронина взглянула на него с некоей хитринкой в синих глазах. — Я еще достаточно молода, у меня большой запас маны, я не стремлюсь воевать и лезть к тем, кто может меня прикончить. Насколько я знаю, последняя темная магичка, Маринэль Лесная, прожила примерно тысячу лет — точного ее возраста не знал никто — и жила бы себе дальше, если бы не предшественник магистра нашего ордена, который публично обвинил ее в измене ордену и обезглавил, хотя она всегда была осторожной и послушной. — Просто, ну… — эльф замялся, не зная, как выразить свои сумбурные мысли. — Я всегда считал, что темные потому и темные, что хотят завоеваний и власти, смертей и много крови. А все выходит несколько иначе. — Истираль, ты вроде бы взрослый, а порой несешь такую чушь, что я только поражаюсь. Нет, я знаю, что тебе промыли мозги сначала свои же, потом маги, а теперь еще и ошейник добавляет, но поверить мне в такое сложно. Давай начнем с основ магии. Свет и тьма — это типы силы, только и всего. Не добро и зло, не полярность «хорошие и плохие», не мотив поступков. Каждый маг рождается чистым, а дальше его сила приобретает цвет в зависимости от жизненных обстоятельств, выборов, поступков, различных событий. Тебе ли не знать самый известный в мире пример — Моррея Высокого? Он жил, если я не ошибаюсь, примерно в то же время, что и Торанел Черный. И до некоторых пор был самым что ни на есть светлым магом. До тех пор, пока его жена не ушла к другому, более светлому, — Ронина ухмыльнулась достаточно пакостно, будто бы сама видела причину подобного. — Конечно, в современных хрониках и книгах по истории древности уже никогда не скажут, что Великий Палач и Гроза Магов был, скажем так… импотентом. И его супруга хотела всего-навсего счастливой личной жизни. Но ее поступок толкнул Моррея в сторону тьмы — он убил и жену, и ее любовника, а после стал планомерно уничтожать светлых магов, переметнулся к Торанелу и стал его личным палачом. Чужие страдания приносили ему намного больше удовольствия, чем женщины. — Откуда ты все это знаешь? — спросил Истираль. — Скажем так, я не прогуливала занятия по истории, а так же я, как примерная ученица ордена, постоянно ходила в библиотеку. Вот только у меня хватило ума зайти чуть дальше первых двух рядов с книгами и достать те самые хроники, на которые никто не обращает внимания. Маги хитры — они скрыли настоящие знания там, где их точно никто не будет искать. В студенческой библиотеке. Все знают, что ученики — существа ленивые и особой тягой к знаниям не отличаются. Зачастую юным магам эти знания буквально вбивают в подкорку, чтобы они хоть что-то соображали. Я уже молчу о тех детях, которых привозят из самых дальних глубинок нашего континента. Они даже читать не умеют, не то чтобы еще разбираться в прочитанном и сделать нужные выводы. Ладно, заканчиваем, а то ты бедные цветы стер в порошок. Эльф отложил уже готовый порошок, но продолжал смотреть на магичку с любопытством и желанием узнать что-то такое, о чем он даже подумать не мог. — Что, так не терпится послушать о половых болезнях великих мира сего? — ухмыльнулась Ронина, изобразив на лице оскал. — Нет, я просто хочу понять, чего ты добиваешься этим всем, — он обвел рукой зал. Ронина взглянула на эльфа уже несколько иначе, не настолько презрительно и более задумчиво. Она поднялась с места, чтобы размять ноги после долгого сидения на одном месте, и мерно зашагала по залу. Магичка прошлась туда-сюда, чеканя шаг и заведя руки за спину. — Что ж… раз уж ты спросил… чего я добиваюсь, то так и должно быть. На самом деле сначала я хотела просто жить. Чтобы от меня отстали и перестали видеть во мне мясо, которое можно трахнуть, а потом припрячь к работе. Но это была первая эмоциональная волна. Я пришла сюда с пустыми руками и с желанием жить подальше от людей. Первое время я с трудом перебивалась в лесу — растения и животные постоянно мутировали, я не знала, что съедобно, а что нет. Потом ударили морозы, и мне пришлось срочно придумывать, как выкрутиться из этой ситуации. Потом у меня как-то получилось сделать так, чтобы зима отступила. Потом я построила башню, потом познакомилась с гномами, потом наладила связь с другими… теми, кому было плевать на цвет моей силы. А теперь я пытаюсь понять… что вообще происходит в этом лесу. Почему выплеск силы закончился, а мутации продолжаются. Заодно я разрабатываю новые заклинания и помогаю тем, кто хочет помощи. — А сейчас? Чего ты хочешь сейчас? — Сейчас я хочу, чтобы ты перестал задавать идиотские вопросы, — фыркнула Ронина, скривилась и ушла в свою комнату, оставив эльфа в одиночку переваривать услышанное. С тех пор больше они об этом не говорили, но Истиралю показалось, что он затронул какие-то струны в душе темной магички, сделал что-то такое с нею и ее воспоминаниями, отчего она стала односложно отвечать и еще больше впала в раздумья. Он словно бы подтолкнул ее к чему-то… Через три дня после этого разговора эльфу показалось, что Ронина пришла к какому-то решению, но она пока ничего не говорила. Ему показалось, что сейчас именно он стал тем самым фактором, который спровоцировал темного мага на завоевания. А ведь и правда, раньше у нее не было цели, она просто выживала, как могла. А теперь… ее сил и способностей могло хватить на многое. Вот только пока что у нее не было смысла, не было цели, куда бы приложить эти силы. Но она наверняка уже шла к этому открытию.