Красавец и чудовище

Работа над амулетами была долгой и кропотливой. Сначала они разработали теорию, как правильно смешивать темную и светлую магии, чтобы защитить носителя амулета, но при этом Ронина могла колдовать для него и на него. Вылечить там или новое проклятие снять. Потом полдня бродили по лесу в поисках подходящего дерева, чтобы нарезать заготовок. Истираль с радостью бы помог, но местные деревья не откликались на его призыв, а сам он был еще недостаточно темный для полноценного взаимодействия с лесом. Потому пришлось пилить по старинке, потратив остаток дня и много сил. Потом они три дня вырезали из древесины амулеты, засыпав весь зал опилками, стружками и занозами. Ронина строго-настрого наказала не снимать в доме сапог, чтобы не загнать занозы. Потом же Истираль это все убирал почти всю ночь, поскольку магичка занималась составлением заклинания и первичной обработкой заготовок. А потом, когда отоспались, отъелись и взялись колдовать на пару… для него все слилось в одно сплошное монотонное сегодня. Когда эльф взял очередную заготовку, чтобы влить порцию маны и подогнать ее под изготовленный Рониной каркас из темных нитей силы, он понял, что настолько устал, будто бы впахивал на рудниках. Работать со столь тонкими материями он не умел, но учился походя, на месте, подбадриваемый и ругаемый Рониной. И теперь, держа деревяшку в руках, он просто уткнулся головой в шею склонившейся над столом магички. — Это что за новости? — Ронина недоверчиво взглянула на расслабившегося светлого, будто бы впервые видела. — Я… просто хотел тебя обнять, — вздохнул Истираль, и не думая отстраняться. Магичка теперь пахла древесной смолой, съеденным по поводу дня рождения графа пирожным и чем-то еще приятным и почти родным. Он потерся головой о ее шею, чуть не мурлыкнув от удовольствия. Ошейник счел, что все так и нужно делать, поскольку никакой активности не проявил. — Давай так — мы доделаем эту партию, пойдем отдыхать, и тогда ты сможешь меня обнять, — устало согласилась Ронина. Она понимала, что для не слишком опытного мага дает чрезмерную нагрузку, но иначе не могла. Они должны сделать эти амулеты, раз уж подвернулся такой шанс. И должны помочь гномам, чтобы гномы помогли им. — Взамен же мы сможем попросить гномов сделать тебе хорошее оружие. Не поделки человеческих мастеров, а настоящее качественное оружие. Согласен? Зеленые глаза эльфа удивленно вспыхнули. Подумать только! Его хозяйка помнит о том, что он просил себе что-то для защиты, но чтобы гномьей работы? — Мне кажется, — осторожно начал он, — гномы не захотят делать оружие для эльфа. — Значит, сделают как бы для меня, но под твою руку, — отмахнулась Ронина. — К тому же после этих амулетов мы с тобой доработаем взрывчатое зелье, а за такую партию амулетов и зелья они просто обязаны будут дать что-то взамен. И одинокой маской за подобную работу они не расплатятся. — Что ж, можно попробовать. Даже если они откажутся выковать меч или что-то в этом духе, то ты всегда можешь выторговать что-то другое, — Истираль снова собрался с силами и заполнил очередную заготовку. Похоже, зелье для восстановления маны придется варить уже самому себе…

***

Когда они закончили с первой партией амулетов, Ронина увела уставшего эльфа в его комнату и усадила на кровать. А после достала откуда-то две большие красные подушки, расшитые причудливым узором и с кисточками на уголках. Ничего подобного Истираль еще никогда не видел, а потому вопросительно уставился на хозяйку, ожидая объяснений. — Это шиирские подушки, — пояснила Ронина. — Жители севера крайне изобретательны в плане сохранения тепла, а еще они любят комфорт и уют. В их жилищах всегда может найти приют заблудившийся путник. В северных странах, в очень сильно северных странах распространен закон гостеприимства, он там стоит превыше законов короля, совета и кого бы то ни было еще. Такие подушки шьют женщины и дети из шерсти вьючных животных — лорикшей. Лорикши обитают в гористой местности, и для северян они намного более ценны, чем южные коровы. Из шерсти делают ткани и одежду, мясо и молоко пускают в пищу, а из рогов вырезают украшения для девушек и женщин. — И ты… все это видела своими глазами? — спросил Истираль, завороженно слушая рассказ и сжимая в руках подушку. — Нет, к ним я не ходила. Там слишком холодно и неуютно, а я, как ты мог заметить, даже летом не вылезаю из теплого халата и сапог. Иногда я подглядываю за жизнью других людей и нелюдей, поскольку надо же знать, что в мире делается… Ладно, садись, я обещала тебе разрешить обниматься. Она забрала у эльфа подушку и подсунула ему под спину, а после подсунула такую же подушку себе. Теперь узкий лежак эльфа стал больше напоминать диван, на котором можно было развалиться в свое удовольствие. Ронина прикрыла глаза, погружаясь в легкую дрему, чтобы восстановить силы. Истираль же придвинулся и слегка обнял ее за плечи, неожиданно слишком крепкие для женщины. Но потом он вспомнил, что магичка без проблем таскала туши всяких тварей вручную и левитацией, а также переносила целые мешки зелий, трав, запасов и всего прочего на протяжении довольно долгого времени, поэтому вопрос, вертевшийся на языке, отпал сам собой. Зато появились мысли весьма пошлого содержания, и их отбросить так легко не получилось. — А хочешь, я покажу тебе… свою иллюзию? — наконец не выдержал он затянувшегося молчания. — Смотря какую, — пожала плечами Ронина, не открывая глаз. — Ну… я просто представлял тебя… скажем так, без халата, — ухмыльнулся эльф, уже предвкушая или ругань, или что-то интересное. — Да ну? — Ронина даже соизволила открыть один глаз. — Ты, конечно, тоже истощен, но продемонстрируй. Иллюзия обычно не требует много маны. — Ты точно не обидишься? — уточнил эльф, заготавливая заклинание. — Даю слово, что не обижусь. Главное, не рисуй мне хвост, у меня его нет, — фыркнула магичка, для такого дела открывшая оба глаза и подобравшаяся, словно кошка перед прыжком. Истираль прикрыл глаза, вспоминая свою глупую фантазию. На самом деле эта выходка могла дорого ему обойтись, но следовало как-то разрядить обстановку, слегка уменьшить напряжение и вообще… пора налаживать контакты, сколько уже можно сидеть им двоим, как отщепенцам, каждый в своем углу. Все равно им вместе жить еще долгие годы, как и предсказывала Ронина. Вскоре над его ладонью замерцала маленькая женская фигурка, полностью обнаженная, с черными волосами и синими глазами. Не забыл эльф и о шрамах, правда, всего лишь штрихами указал их, мол, это не важно. Ронина хмыкнула, глядя на это великолепие, а после сделала довольно важное замечание: — Уменьши бедра, я не настолько куртизанка, как ты представляешь. Сделай соски светлее, темные соски бывают только у рожавших женщин и у представительниц южных народов, а как ты можешь заметить, у меня детей нет. А еще у меня родинка на животе над пупком, — со смешком добавила она. — А покажи? — загорелся эльф. — Обойдешься, — фыркнула магичка, глядя на его правки. — Ну я же должен добавить родинку для правдоподобия, — деланно надулся он. — Говорю же — обойдешься. Просто добавь темное пятно и все. Истираль исправил иллюзию и снова повернул руку к Ронине. Та, посмеиваясь, одобрила, а после создала такую же, только изобразила его самого и тоже без одежды. — Эй, я не настолько тощий, как ты представляешь! — возмутился эльф. — Значит, ты уже отъелся на графских харчах, — добила его магичка и добавила иллюзии немного мускул. — Кстати, если тебе гномы сделают меч, то ты сможешь здесь тренироваться, заодно станешь вот таким, — на иллюзии снова добавилось мышц. — Эльфы никогда не выглядят настолько мускулистыми, — покачал головой светлый, рассматривая полученную картинку. Говорить о том, что хозяйка безбожно проигнорировала его гениталии, он не стал. Не хочет изображать… или не знает, как все на самом деле выглядит? — Потому что вы жрете одну траву в своем лесу, а для мускулов нужно мясо, — отмахнулась Ронина и развеяла иллюзию. — Неправда, мясо мы тоже едим. Иногда… — Истираль тоже развеял свою фантазию и потянулся свободной рукой к виску Ронины, желая заправить выбившуюся прядь за ухо. Магичка отстранилась и мотнула головой. — Хватит, пожалуй, на сегодня, — она чуть подвинулась в сторону. — Что так? Тебе не понравилось, как я тебя представляю? — уточнил эльф, пытаясь понять резкую перемену в хозяйке. Только что она была вполне веселой и довольной жизнью. — Все нормально, просто хватит. Ты слишком близко и будишь мои не самые приятные воспоминания. — Вот как? Я напомнил тебе кого-то из твоих любовников? — прищурился эльф. — Нет, ты напомнил мне некоторые… события во время учебы, — уклончиво ответила Ронина, порываясь встать. Но Истираль удержал ее за руку. — А они были вообще, эти любовники? Ты хотя бы с кем-то была близка? — спросил он, стараясь заглянуть ей в глаза. — Какое тебе дело до моей личной жизни? — вскинулась магичка, выдернув руку из его захвата. — Личная жизнь на то и личная, чтобы ее ни с кем не обсуждать. — Только не говори, что у тебя никогда никого не было и ты до сих пор девственница, — ухмыльнулся Истираль. — Все, я не намерена больше обсуждать этот бред! — Ронина вскочила и резко выбежала из комнаты, оставив эльфа грустно смотреть на захлопнувшуюся дверь. — Что ж ты так бурно реагируешь, если это неправда? — вздохнул он и обнял оставшуюся подушку, которая теперь пахла хозяйкой. Но что, если она на самом деле?.. Тут у него начинался полнейший ступор. Он же ничего не знает о Ронине, вообще ничего ни о ее учебе, ни о прошлом, ни о том, из какой она семьи. Выглядела она умной и ученой, но выглядеть таковой и быть с самого рождения — разные вещи. Магичка не утруждалась этикетом, но это не означало, что она его не знала. Она нарочно игнорировала платья и юбки, но порой подхватывала халат так, словно бы подбирала подол длинного платья. Была ли она из аристократической семьи? Кем были ее родители — потомственными аристократами или же теми, кто получил титул за заслуги перед королевской семьей? Остался ли кто-то из ее родни или же маги уничтожили всех, до кого смогли добраться? А если она вообще была простолюдинкой или сиротой, которых маги подбирают десятками по всем городам и селам, чтобы обучать или же разобрать на опыты? Таких детей никто не считает и не ищет, многие родители сами рады сбагрить десятый, а то и пятнадцатый голодный рот, чтобы им было полегче. Так кто же ты на самом деле, Ронина? Темная магичка с темным прошлым, о котором ничего не известно. Что, если она на самом деле из низов? Вдруг ее забрали из какого-нибудь борделя, где не гнушались продавать маленьких девочек и мальчиков, ведь это не редкость. Тогда понятно, почему она отказала магистру… Или же она слишком родовита и горда, чтобы связываться мимолетной связью со старым маразматиком, как частенько поминала нынешнего магистра ордена? Как разобраться в этом всем, если хозяйка не считает нужным рассказать хоть что-то о себе. Они уже, считай, полтора месяца жили под одной крышей, но она не хотела делиться ничем из своего прошлого. Что ж, хотя бы с вопросом о невинности можно разобраться с помощью магии. Когда он восстановится в достаточной мере… а точнее, когда Ронина перестанет выдавливать его весьма скудные запасы маны в свои амулеты, то можно будет попробовать одно простое заклинание. Раньше им проверяли девушек перед свадьбой, потом нравы стали мягче, а заклинанием пользовались уже в ряде других случаев, например, чтобы установить, было ли совершено насилие над жертвой или же она клевещет на своего любовника. В различных вариациях оно использовалось как для проверки, девственница ли исследуемая девушка, так и для выяснения, добровольно ли она рассталась с этой девственностью или же была изнасилована. Вот только вряд ли он сможет пробиться сквозь щиты Ронины, чтобы так запросто набросить на нее нужное заклинание. Исподтишка такое не провернешь, магичка обязательно узнает и тогда вытворит что-то весьма неприятное для его шкуры. Например, заставит потрошить отловленного монстра или раскладывать кишки по банкам. Был еще вариант с кровью исследуемой девушки, но тут уже загвоздка в том, что амулет обратно не расковыряешь, чтобы эту самую кровь добыть, а сам по себе он Ронину никогда не сможет даже поцарапать, не то чтобы прокалывать ей вены. Конечно, если она прикажет, он это сделает, но вряд ли она до такого додумается, скорее сама разберется, как обычно всегда делала. Когда-то Истиралю выпала честь проверить будущую супругу своего приятеля, позвавшего его на свадьбу. Тогда он сам был молодым, зеленым и совершенно невинным, из-за чего его и допустили к столь деликатному процессу. Заклинание эльф помнил, как и волшебницу — одну из старейших эльфиек клана. Она всегда выбирала себе в помощники почти детей для проведения ритуалов, мотивируя тем, что их тела, души и помыслы чисты, в отличие от остальных, старших эльфов. И в чем-то она была права… Теперь же, хорошенько все обдумав, Истираль понял, что у него и правда слишком грязные мысли. Его хозяйка лезла из шкуры, чтобы он выжил вместе с нею, дала ему амулет, над которым корпела всю ночь и потратила весь резерв, взамен же не попросила абсолютно ничего, а он, как последняя неблагодарная сволочь, раздумывает о том, девственница она или нет. Какая разница? Даже собрался проверять, как будто он имеет на это хоть какое-то право. Истираль с силой потер виски, заставляя себя прийти в норму. Проклятье, он серьезно заигрался в своих фантазиях. Одно дело просто поддаваться приятной мысли о том, что ошейник совершенно не рабский, а очень даже супружеский, и совсем другое — выходить за рамки своих фантазий. Он такая же сволочь, как и все остальные, которые когда-то обидели его хозяйку. Ничем не лучше. И как последняя тварь, судит о человеке о том, что происходит у него между ног. Выдав себе пару смачных пощечин, Истираль подошел к бочке с водой и снова сунул голову в ледяной поток, доставленный к нему порталом прямо с гор. Дурные мысли должны уходить вон, в канализацию, туда, где им самое место.