Красавец и чудовище

Ронина проснулась на рассвете, как и задумывала. Первые солнечные лучи еще только раскрашивали кроны деревьев красноватым оттенком, придавая темному лесу дополнительной таинственности. Магичка потянулась, чтобы встать, но поняла, что что-то держит ее за руку. Она только теперь вспомнила об эльфе, который с явным удовольствием на мордахе вцепился в покалеченную руку хозяйки и дрых без задних ног. Первым порывом магички было выдернуть руку и заняться сборами в путь, но она сдержалась и провела свободной ладонью по ушастой макушке, удивляясь, как при такой жизни Истираль умудрялся сохранить мягкость и шелковистость волос. Насколько она помнила, эльф не брал у нее никаких средств для волос, а воровать он бы точно не стал. Ишь, светло-темный… чего только в мире не бывает. Во сне лицо Истираля слегка расслабилось и разгладилось, спала та постоянная напряженность из-за ошейника, готовность тут же броситься выполнять приказы, постоянное ожидание подлянки. Раньше Ронина как-то не обращала внимания на его мимику, поскольку ей было не до того, но теперь разница была очевидна. Она чуть провела пальцем по заостренному уху, которое слабо шевельнулось от неожиданности. — Пора вставать, — буркнула магичка, отгоняя от себя излишнюю сентиментальность. Стареет, это не к добру. — Уже? — Истираль сонно заморгал, и не собираясь ее отпускать, что весьма удивило Ронину. Ладно, если бы она была красавицей-раскрасавицей, а так… — Тебе не противно? — спросила она, наконец отбирая свою придавленную руку и разминая пальцы, гоняя застоявшуюся кровь и морщась от иголочек под кожей. — С чего бы это? — эльф наконец сел и протер глаза, пытаясь понять, где он находится. Но окружающий пейзаж и смачная клякса, выпущенная какой-то птахой прямо у них над головами и запачкавшая силовое поле, явно показывали, что расслабляться не стоит. — Ну все-таки шрамы выглядят не очень, — Ронина повертела рукой перед лицом, разглядывая собственное уродство. Да, она могла работать и выполнять даже самые тонкие действия, но все же… сеть шрамов выглядела не самым приятным образом. — Но это же ты, просто теперь немного другая, — Истираль подвинулся ближе на пружинящем и теплом силовом поле и взял хозяйку за руку. Да, для ценителей красоты это выглядело страшно. После той черной пакости кожа так и не восстановилась, но ведь это не главное. Он осторожно провел кончиками пальцев по ее руке вверх почти до самого локтя, отмечая сеть шрамов. Особенно бугристыми они оказались на ладони, куда попало больше всего зелья. Эльф, словно повинуясь какому-то наитию, подался ближе и коснулся лица замершей в напряжении магички, осторожно ощупал шрам, а после потянулся губами, стараясь показать, что она ни капли для него изменилась. Ронина отстранилась и слегка оттолкнула его руку, а после свернула силовое поле, из-за чего они оба шлепнулись прямо на траву. Хорошо, что ставить этот шалаш на высоте она не додумалась, установила лишь чуть выше травы, чтобы к ним не лезла всякая дрянь. — Интересно, что бы ты сказал, не будь на тебе ошейника, — вздохнула она, оставив растерявшегося эльфа сидеть на росистой траве, а сама отошла в сторону в кустики. Настроения происходящее не добавляло. Чертовы ошейники Ушедших, чтоб им пусто было! Магичка злобно шваркнула рукой по пеньку, на котором росли какие-то синие грибы, наполовину склеванные птицами, но ее злость ничего не давала. Лишь только копилась и мешала думать здраво. Истираль поднялся, разжег заново костер и решил нагреть воды. Вернувшаяся Ронина не глядя сыпнула в котелок с водой пучок трав для чая и окатила эльфа и себя очищающим заклинанием, поскольку после двух дней шатания по лесу пахли они оба не особо. Эдак и одичать можно. А потом молча стала разминаться, не глядя на эльфа. Истираль провожал ее движения удивленными взглядами, не понимая причины происходящего. Чтобы Ронина и делала разминку как перед боем? Вот такого он еще не видел. — Что стоишь, присоединяйся, — буркнула магичка, — или тебе дроу сделать, чтобы ты шевелил задом? — Я просто… не думал, — тело послушно встало рядом, чтобы начать выполнять традиционный комплекс растяжек, пока мозг пытался понять, что вообще происходит и не подменили ли духи леса Ронину на какую-то другую женщину. — А ты подумай, говорят, полезно для мозга, — магичка явно была не в духе, но Истираль так и не понял, что именно вызвало ее недовольство. То ли его слишком вольный жест, то ли несообразительность. А может, и все вместе. — Физические упражнения магам тоже полезны. Особенно помогают выпустить пар, когда кого-то хочется прирезать, а резать некого, — призналась Ронина, — А теперь перекусим и пойдем, скоро уже будем на месте. — Откуда ты знаешь? — фыркнул эльф, скопировав мимику хозяйки. — Жопой чую, — буркнула Ронина. Ей на миг показалось, что Истираль стал ее зеркалом, эдаким мужским вариантом отражения. — Проклятый ошейник, что он с тобой сделал?! — рыкнула магичка, глядя в котелок с заварившимися травами. — То, что делал всегда — идеально подогнал под хозяйку, — усмехнулся эльф какой-то пакостной, слегка ехидной улыбкой. — Повезло этим Ушедшим, что они сдохли вовремя, иначе останься хоть один, я бы его уже нашла и нашпиговала огненными иглами по самую глотку. За это вот изобретение, — она ткнула пальцем в ошейник, а после процедила себе в кружку чай через ситчатый кусочек силового поля, залпом выпила горячий, даже не чувствуя боли и какого угодно дискомфорта. Успокоительное должно было сдавить наплывающие волны раздражения, но пока оно еще подействует… оставалось терпеть и постараться не зашибить ни в чем не повинного эльфа. — Да что случилось-то? Если я тебе настолько неприятен, то так и скажи, — уже ощетинился Истираль, не понимая причин нападок. — Ничего, — буркнула магичка и стала собирать свой разбухший от растительного добра рюкзак. — Мы же договорились не врать друг другу, — почти обиженно заявил эльф, глядя на хозяйку с досадой. Ему бы не хотелось снова искать какой-то способ разговорить ее, поскольку магичка была той еще пакостью. И наверняка ему еще не простила допроса с водой. — А я и не вру. Не случилось ничего. Совершенно. Это просто… — Ронина задумалась на несколько мгновений. — Это просто мои заморочки, ты-то тут при чем. Если бы только можно было твоих ушастых родичей склонить на нашу сторону и не дать им загнуться… Если бы вы были не такими принципиальными… — Ты обиделась не потому, что эльфы горды и чисты, а потому, что я скован ошейником, — Истираль тоже собрал рюкзак, решив допить свою порцию на ходу, если выдастся возможность. — Тебе бы хотелось, чтобы я с тобой был не в качестве раба, верно? — Какая уже теперь разница, чего мне хотелось? — Ронина закинула рюкзак на плечо и осталась ждать, пока эльф соберется. — Будь ты свободен, ты предпочел бы умереть, чем жить в моем доме. И ты ни за что не стал бы симпатизировать мне. Ты испытывал бы только отвращение. Вот и вся тебе правда, как хочешь, так и жуй ее. Истираль несколько мгновений молчал, переваривая услышанное. На самом деле Ронина была права. Эльфы не любили темных, что людей, что таких же эльфов. Светлые всегда кичились тем, что они же никогда и ни за что не переметнутся на другую сторону… И если бы он был свободен, как бы он отнесся к Ронине? Уж точно не с симпатией. Скорее, ненавидел бы ее, как и все прочие эльфы. И даже если бы ему надели обычный рабский ошейник, он продолжал бы ее ненавидеть. Поскольку темная, злая и мерзкая, с тяжелой давящей силой, изуродовала отличный лес, испортила жизнь многим людям и нелюдям… Ну да, традиционные знания о темных на этом и заканчивались. Сам он отпил чай, банально вытащив листики трав магией, поскольку даже в вареном виде они оставались растением и вполне слушались его скромных колдовских потуг. Спорить с раздраженной магичкой эльф не стал, молча выпил чай, молча сунул котелок в свой рюкзак и пошел за ней следом, стараясь не отставать. В этот день Ронина не рассказывала ничего интересного. Она явно была не в духе с самого утра, а Истиралю не хотелось нарываться на отповедь и очередную неприглядную правду. Они молча шли, молча отмечали, где именно находились границы в прошлом и так же молча пообедали, остановившись на какой-то совсем уж несчастной полянке, заваленной сухими ветками. Ветки, кстати, оказались нормальными, только мертвыми. Эльф не решился ни о чем расспрашивать, хотя множество вопросов вертелось у него на языке. В конце концов он решил, что у магички типичное женское недомогание, присущее всем женщинам независимо от расы и прожитых лет, так что не стал докапываться до ерунды. Перебесится — и все снова пойдет, как раньше. К границе они подошли почти вечером. Ронина осмотрела плотную сероватую пленку, будто отделяющую ее лес от другого, обыкновенного леса. Раньше вместо этой пленки было слабо видимое мерцание. Теперь же она уперлась обеими ладонями в преграду и поняла, что так просто отсюда не выйти. И не войти. — Ну теперь ясно, почему зверье наружу не ходит, — проронила она, ни к кому не обращаясь. Истираль лишь кивнул и стал собирать ветки на костер. Здесь деревья все еще походили на нормальные, обычные, не настолько искореженные, с нормальными коричневыми стволами, ровными ветками и почти без листьев по причине глубокой осени. Здесь было в разы прохладнее, чем в часе пути назад, а еще порой сквозь пленку все же прорывался холодный пронизывающий ветер. Магичка презрела собственные заветы и добыла себе из башни свой любимый теплый халат. Мерзнуть за спасибо она не собиралась. Эльфу досталась толстая подшитая мехом куртка, явно скопированная из амуниции кого-то из пограничников. Впрочем, брезговать он не стал, поскольку ходить в одной рубашке по такой погоде оказалось чревато. — Тут еще не слишком мутировало, — вздохнула магичка, а после уселась на силовой щит в форме куба рядом с границей и снова прижалась к ней обеими руками. Граница жила, пульсировала, менялась… и постепенно ширилась, медленно, но уверенно поглощая окружающие земли. Истираль достал из ее рюкзака желтое красящее зелье и от души плеснул на самое близкое к границе дерево. Ронина не шевелилась и вообще не реагировала на его действия, так что и дописывать новую пометку в блокнот пришлось тоже ему. Потом он разжег костер и принялся кашеварить. Каша уже порядком надоела за три дня, но разносолов магичка пока не обещала, хотя ей ничего не стоило открыть телепорт, как в случае с халатом. Но… возможно, она берегла силы именно для границы? Или собиралась сколдовать что-то очень мощное, раз не считала нужным тратить резерв на еду. Спрашивать он побоялся, поскольку если бы Ронина захотела, то все сразу же рассказала бы. Магичка сидела в такой позе до темноты. Не двигалась, не шевелилась, и эльфу порой казалось, что даже не дышала. По границе шла мелкая, едва заметная рябь, похожая на рябь на воде от кинутого крохотного камешка. Ничего более не происходило. Эльф мерз и старался крутиться вокруг костра, сначала разминаясь, а после и вовсю махая мечом. Привыкший к постоянному теплу, а то и жаре в башне (он только теперь понял, насколько тепло было в башне), сейчас он трясся от порывов ветра. Впрочем, когда окончательно стемнело, ветер стих, хотя самому Истиралю казалось, что стих он только в их лесу. А еще стало происходить что-то не то. Изменения он скорее почувствовал внутренне, чем увидел глазами. Тьма Ронины стала обволакивать этот участок леса, придавая ему уже привычную атмосферу жути и страха. Впрочем, ему самому стало будто легче дышать, ведь чутье среагировало на привычную и уже родную тьму, фактически, теперь его стихию навечно. А после откуда-то прилетели птицы. Эльф не помнил, чтобы встречал в лесу во время пути так много птиц. Нет, они конечно же были, чирикали где-то высоко в ветвях, пищали, каркали, орали, что-то жрали и с кем-то дрались, но воочию он их не видел, только слышал. Теперь же птицы слетались отовсюду, казалось, со всего темного леса, будто бы собирались как-то отметить усиление границы. То, что граница усилилась, Истираль понял и так, поскольку сероватая пленка стала почти что стального цвета, а еще ему показалось, будто она сделалась очень плотной, почти по-настоящему железной. Что это было за колдовство, он не знал, но наверняка что-то из личного арсенала Ронины, чем магичка пока делиться не собиралась. Наверняка она загораживала их измерение так, чтобы к ним не проникли ни светлые, ни темные, ни кто угодно. Их измерение… эльф покатал эти слова на языке, будто пробуя их на вкус. Это было что-то общее. Что-то намного более близкое, чем всякие глупости. Ронина поделилась с ним теперь не только башней и куском леса, она разделила с ним все. Весь лес, всю территорию, всех тварей и растения. Он стал не просто придатком магички, он стал таким же, лишь чуть более слабым, хозяином леса. Истираль это чувствовал. Он протянул руку, и ему на палец уселась большая черно-белая пичуга с красным пятном на голове. От кого произошла эта помесь сороки с дятлом, он не знал, зато видел, что птица его не боится. Теперь эльф чувствовал весь лес, всех его обитателей, знал приблизительные намерения самых близко подошедших животных, ощущал голод изменяющихся деревьев… Теперь он был уже не просто изгоем, светлым, который притворяется темным, а полноценным жителем леса, как когда-то было в его родном эльфийском лесу. Истираль вздохнул, отгоняя воспоминания. Прошлое уже не вернуть. Нужно жить настоящим и получать то, что можно получить от этой несчастной жизни. И если ему суждено стать новым темным эльфом в личине светлого, то так тому и быть. Пичуга громко заорала и взлетела, царапнув палец когтями, а от ее крика Ронина оторвалась от границы. Магичка выглядела настолько изможденной, почти иссушенной, что Истираль поспешил подхватить ее под руки раньше, чем она упадет. Силовой куб под нею исчез, и только благодаря рывку эльфа Ронина не упала на землю. Похоже, граница просто выпила все ее силы, осушив резерв до донышка. — Дерьмово… — констатировала она, глядя на свои искореженные руки. — Пойди найди ручей, придется много пить. И не вздумай меня пытать снова, я тебе голову оторву, — пообещала она. Правда, Истираль в ее словах не чувствовал угрозы, скорее, дикую усталость и отрешенность. Но приказ следовало выполнить. Ручей он нашел довольно далеко от их стоянки, потому постарался набрать и флягу, и котелок, и даже пустые банки, чтобы был запас на ночь. Неизвестно, чем теперь им эта ночь грозит, поскольку ночевать придется на голой земле, так как Ронина не могла уже сделать удобный силовой шалаш с подогревом. Впрочем, он мог попробовать что-то поставить самостоятельно, но сомневался, что потянет настолько высокий уровень искусства обращения со щитами. Напоив магичку, эльф оставил ее сидеть под ближайшим деревом и взялся собирать более-менее нормальные ветки для костра и подстилки. Пришлось вспомнить старые добрые времена, когда доводилось ночевать на улице. Он устроил лежанку у костра, памятуя, что множество животных не рискнут потыкаться к огню. Ронина лишь кивала, пила подогретую в котелке воду и старалась побыстрее восстановиться. Она потихоньку возвращалась в норму, но все еще походила на ожившую мумию. — Так что теперь с границей? — наконец не выдержал Истираль, когда сделал все, что мог сделать, а любопытство замучило его больше страха получить отповедь. — Это и правда что-то вроде личного изменения, — магичка отставила в сторону пустой котелок, который Истиралю пришлось подвинуть к себе и заполнять заново продуктами, чтобы сварить вторую порцию каши. Аппетит у Ронины проснулся на славу. — Не знаю, что это такое на самом деле, но теперь мы уже почти не связаны с этим миром. Нет, мы все еще на родной земле, но здесь все будет не так, как снаружи. Видишь, как потеплело? Это потому, что я не хочу мерзнуть. И ты тоже. Истираль согласно кивнул — куртку он снял, еще когда начал разминаться, а потом за заботами о ней позабыл. Теперь же не было ни ледяного ветра, ни холода. А еще он ощущал, как начинали оживать уснувшие было на время осени и зимы деревья. Для них начиналась новая страница истории. — А еще к нам больше никогда не зайдут посторонние. Граница будет бдить. Только по моему приглашению и через мой или твой телепорт. Ну да ничего, все нормально. Ты, кстати, уже можешь пробовать открывать телепорты, правда, небольшие и пока не проходить туда. Будем смотреть, что получится. — А если не получится? — усомнился Истирать. — Ну так жабу туда сунь или ветку, заодно и проверишь… что ты как маленький? Размажет жабу — хреновый телепорт. Не размажет — хороший, — магичка принюхалась к еще сырой каше и тяжело вздохнула. Дожидаться готовки было мучительно. — Ладно, давай попробуем поставить твои щиты. А то не хочется, чтобы какая-нибудь зараза в ухо влетела… Истираль передернулся от подобного — ему вспомнилась одна из армейских пыток, когда шпиону совали в ухо личинки жуков. А дальше уже начинались вариации. Бывало, личинки просто мерзко копошились, но реального вреда не причиняли, например, личинки древоточца. А бывало, попадались плотоядные личинки, и обращаться с ними стоило мастерски, чтобы они не добрались до мозга пойманного гада, но заставили того рассказать все. Боль вкупе с мерзким шевелением в ушах развязывала языки даже самым матерым воинам, что уж говорить о зеленых новобранцах. Ронина взяла лист бумаги, последний чистый из ее запасов, и стала карандашом чертить на нем схему силового шалаша. Она не думала, что у Истираля сразу получится что-то годное, но хотя бы куб, закрытый со всех сторон и пропускающий воздух, тот должен был сделать. Ну, а нет, так придется спать на голой земле. Но магичке бы этого не хотелось. Все же безопасность она ставила выше геройства и глупости. Истираль честно попытался выполнить показанное, но сначала получил просто силовой куб размером с яблоко, отчего маленько приуныл. — Не переживай, просто влей силу и увеличь его, — посоветовала Ронина, — пожелай, чтобы он стал достаточно большим для нас. Намучившись, эльф все-таки выдал требуемый размер, но устал на порядок больше, чем при создании водных плетей. Пожалуй, такая магия требовала не столько силы, сколько аккуратности и кропотливости. А спешка и желание сделать абы как, лишь бы сгодилось, здесь оказывались неуместными. Куб получился жесткий, поначалу не пропускал воздух, и Ронине пришлось быстро учить его менять структуру силового поля, чтобы она была не сплошной, а с крохотными отверстиями, в которые не пролезет даже мелкое насекомое. Да, это было сложно, поскольку Истираль использовал твердые щиты вместо гибких, но гибкие у него пока не получались. В итоге им пришлось спать на аналоге железа, благо хоть не ледяном. Да, силовое поле не грелось и тепло не держало. Но Ронина решила этот вопрос, пожертвовав в качестве подстилки свой халат, а под голову подстелив пока не нужную куртку. Рюкзаки она поставила над головами, чтобы в случае чего можно было сразу достать все необходимое, рядом с собой водрузила флягу, не доверяя эльфу после прошлого казуса, а сама улеглась так, чтобы оставить часть халата и для эльфа. Да уж, ночевка обещала быть без особого комфорта. Истираль положил рядом с собой меч сугубо на всякий случай, решив, что и так сойдет. Он думал о том, что как-то быстро они слопали почти все припасы, а ведь им еще три дня идти домой… А Ронина не откроет телепорт, пока не заполнится ее резерв, сам же он пока не достиг такого мастерства, чтобы открыть телепорт на двух человек… на этих мыслях он и уснул, понимая, что пока еще не дорос до уровня настоящего темного.