Красавец и чудовище

На следующий день магичка развила бурную деятельность. Отправив Истираля вместе со слизнем искать подходящее небольшое деревце или крепкую ветку для основы амулетов, она зарылась в свои запасы. Увы, от нежити, и тем более настолько сильной, у нее ничего не было. Как-то не с руки темной магичке бояться каких-то зомби или скелетов, тем более что в их мире нормальной некромантии не случалось уже очень давно, да и приличных некромантов тоже. Еще ее сильно смущало, что маг этот иномирский. Никто из местных магов не был способен пробить портал в другой мир, она в том числе. Да и смысл тратить ману на такую хрень, когда работы невпроворот? Значит, маг приперся сюда сам, поскольку у него как раз сил хватило бы и на портал туда-сюда и на задуманное. Другой вопрос — специально или случайно? Случайность она бы еще поняла, так как порталы штука тонкая, неправильно заданные координаты, невольная мыслишка в голове при настройке, чье-то неподходящее слово способны сбить все настройки и настрой самого мага. А вот если специально, то какого черта он тут забыл? Ну не девок же портить и пиво пить, в самом деле, приперся. Значит, у нынешнего лича была некая цель, которую он преследовал, открыв портал в их мир. А вот дальше ее мысли стопорились. Достиг лич своей цели или нет? Каким образом его смогли убить? Наверняка же не лоб в лоб, против такой мощи никто не попрет. Как долго он провалялся мертвым — день, год, столетие? Сколько он пребывал в забытьи и какого дьявола вылез именно теперь, когда и без него куча проблем?.. Магичка перебирала свои банки и раздраженно постукивала когтями по деревянным полкам. Нет, это все не то. Ну допустим, выпал он тут из портала случайно. И его чисто случайно ослабшего, а может, и раненого могли убить даже обычные селяне, вооруженные копьями и топорами. И тогда ошибка в открытии портала кажется вполне обычным явлением, поскольку раненый маг отвлекался на боль, на врагов, нападавших на него… Ронина фыркнула, поняв, что даже в чем-то сочувствует личу. Тем более собрату-темному, такому же отверженному магу, вляпавшемуся в неприятности. Но магичка заставила себя собраться и прекратить жалеть чужака, превращающего ее мир в руины. Да, мир заслужил встряску, поскольку все зажрались и перестали быть настоящими магами, но все же… ей еще тут жить, если лич не прибьет и ее за компанию, чтобы не подглядывала за его подвигами. Тем более не факт, что сам сюда не приперся по какому-то делу. И сам не нарвался на местных придурков. Так что проблемы лича простых магов не касаются. Провозились они с амулетами довольно долго и сдали их гномам лишь тогда, когда Ронина сочла, что запаса хватит с головой. А после того, как магичка выслушала об очередной стычке между гномами и дроу, она совсем сдалась. Не бывать никогда нормальной жизни в их мире. Кстати, пленный эльф был вполне так жив и здоров, что сильно смущало гномов, радовало магичку и печалило Истираля. Уж ему как никогда хотелось, чтобы хозяйка забыла о странном пленнике. Но та лишь посмеивалась, напоминая, что он тут не единственный эльф, нуждающийся в ее заботе. Истираль не знал, то ли магичке просто нравилось его дразнить и вызывать ревность, то ли она действительно с какой-то целью интересовалась эльфами, но все равно бесился. Поскольку он тут единственный эльф, допущенный к тайнам Ронины, и никого другого рядом видеть не хотел. Равно как и слышать о посторонних эльфах. Поздно вечером магичка уже подумывала отправить Истираля спать, чтобы в тишине и покое получше изучить план замка магов. Сложность заключалась в том, что за время отсутствия Ронины в замке могли что-то перестроить и изменить в защите, а сам Истираль никогда не посещал большинство помещений. Вряд ли Нилайя брала его в лаборатории или какие-то подобные места, поскольку кому там нужен раб-эльф? Разве что на опыты, так толку с него, подчиненного ошейником, простого резать на живую интереснее. — Не помнишь, у них там на первом этаже так и остался зал для приема гостей? — задумчиво спросила она, черкая лист бумаги в уголке. Карандаш скрипел от нажатия, но Ронина не обращала на это внимания. — Да, зал там был. Но кроме зала в замке еще множество всяких вспомогательных комнат и подсобных помещений. А еще на первом этаже кухня в отдельном крыле, — вспомнил эльф. — Кухня меня не интересует. В ней не будут держать трехлетнего эльфенка. — Не факт. Если случится что-то непредвиденное, детей могут скинуть на простых работников и слуг, — вздохнул Истираль. Ему до сих пор не верилось, что Ронина серьезно готовится вернуться туда, откуда с таким трудом ушла, чтобы спасти его ребенка. И ведь еще неизвестно, чем все это кончится. Быть может, их гибелью. Но он все же надеялся, что все выгорит. Иначе без надежды можно запросто сойти с ума. — Ладно, пометим кухню, — Ронина без особого энтузиазма добавила прямоугольник кухни, являющийся почти отдельным корпусом с тремя входами и выходами, один из которых вел в парадный зал на тот случай, если маги пожелают провести шикарный званый ужин с балом. Другой был с внутреннего двора, куда подъезжали повозки с продуктами, дровами и прочими необходимыми вещами. Третий же вел на улицу, через него на кухню входили слуги и простые работники, те самые повара. Никто ради них не станет открывать центральные ворота… Магичка прикинула план — телепортироваться в сам замок у нее не получится, а вот войти в облике кухарки или служанки она могла. Да, маги отлично видели сквозь чужие иллюзии, но тут была загвоздка в том, что видеть сквозь иллюзию мог только маг сильнее ее, а значит, ей грозили только элита совета и сам магистр. Всякие ученики и рядовые маги не смогут отличить ее от настоящей служанки. Если еще и одеться соответствующе, а не надеяться на одну магию, то можно сойти за дурочку, затерявшуюся в панике в замке. Уж что-что, а косить под дурочку Ронина научилась еще в детстве. Правда, была за это бита нещадно, зато и спроса с нее было в разы меньше… Ладно, войти-то можно, а как выйти? Допустим, она с помощью амулета, который еще надо сделать, найдет нужного эльфенка, но как его вытащить? Ребенок не пойдет с чужой теткой абы куда. К тому же ребенка могут охранять не только женщины, но и солдаты. Кто знает, к чему приготовятся старые маразматики. Придется сделать заготовки взрывного зелья и боевых заклинаний, чтобы потом не тратить на это все драгоценное время. Ронина с силой провела ладонями по лицу, сгоняя усталость. За сегодняшний день они много сделали, но им предстояло сделать еще больше. Она достала с полки плошку для крови и придирчиво осмотрела ее. Пожалуй, с созданием амулета затягивать не стоило. Она не знала, как скоро им выпадет шанс, видела только в шаре, что огромная армия нежити без отдыха строила корабли. Похоже, лич не пожелал открывать портал и решил отправить свое многотысячное войско традиционным морским путем. И течение прибьет корабли как раз к проклятому восточному побережью, где уже и так эльфы доживали свой век, зажатые с двух сторон кочевниками и войсками Исторула. — Давай руку, нацежу с тебя кровушки. Будем искать твоего ребенка в замке, — она не глядя протянула ладонь эльфу. — А нужна только кровь? — любопытства ради спросил Истираль, протянув левую руку и ожидая боли. Ронина чиркнула по его запястью остро заточенным кинжалом и подставила плошку под рану, чтобы не потерять ни капли крови. — Можно еще использовать слюну, но это ненадежно. В ней нет нужных компонентов, — пояснила магичка, чуть сдавив его руку. — Можно использовать семя, но это не то. И оно не поможет найти ребенка. Кровь — идеальный вариант. — А что поможет найти семя? — эльф старался не смотреть на наполняющуюся плошку, но глаза сами туда косили. Ронина поморщилась и быстро залечила ему порез. — Что, что. Суккубу можешь вызвать, хотя с ними лучше не рисковать. Сходить в бордель полезнее для жизни и здоровья. Можешь использовать в ритуалах плодородия. Раньше этим жрецы занимались, но сейчас они отдалились от матери природы и начали плясать под дудку светлых магов. Некоторые гадают на суженую, но тебе этот обряд уже недоступен, поскольку ты несвободен. — То есть таким образом можно найти… подходящую женщину? — не унимался эльф. — Слушай, Истираль, это сказки одиноких девственников или старых вдовцов. Найти подходящую женщину можно и просто так, этих женщин в каждой деревне по три вдовы и еще куча девиц на выданье. Другое дело, что не каждый способен в этой деревне прожить, всю жизнь работать и ухаживать за хозяйством. Всем принцесс подавай, графинь, королевишен. Лишь бы ни черта не делать. Так что бред это все. — И ты никогда не гадала на суженого? — Нет. У меня и без суженых было множество проблем. Этого еще не хватало, — магичка достала заранее заготовленную деревянную болванку для амулета, обычный круглый срез из молодого деревца, и окунула его в плошку, а после взялась зачитывать певучее заклинание. Истираль внимательно вслушивался в слова, запоминая. Этот способ поиска родственников ему хотелось запомнить. Кровь быстро впиталась в дерево, из-за чего амулет стал темно-красным и будто лакированным. Ронина внимательно осмотрела его и произнесла еще одно заклинание, на этот раз менее созвучное и напоминающее ругательство. В центре амулета появилась выпуклость, засветившаяся ровным зеленым светом, похожим на свечение болотных гнилушек. — Итак, твой сын жив, относительно здоров и… на этом все, — Ронина осмотрела амулет, покрутив перед глазами, а после скомандовала: — Поиск ребенка. Тонкий зеленый луч вырвался из «гнилушки» и уперся в стену. — М-да, хреновая конспирация с этой штуковиной, но ничего лучше я пока выдать не могу. Будь у меня его волосы или кровь, тогда можно что-то сообразить, а так… — магичка стиснула амулет, и луч погас. — Увы, у меня не было возможности срезать волосы с Райтанира, — вздохнул Истираль. — Райтанир? Ты так назвал сына? Это не эльфийское имя, — вздернула бровь магичка. — Его так Нилайя назвала в честь какого-то своего предка, — грустно ответил эльф, потупив взгляд. — Понятно, — она отложила амулет на полку, давая ему возможность устояться и напитаться темной силой, царящей в башне. Ронина не знала, сколько времени ей придется потратить на поиски ребенка, так что лучше пусть амулет зарядится под завязку, чем сдохнет на половине пути. — Послушай, ты никогда ничего обо мне не спрашивала, — не выдержал Истираль. — И теперь равнодушна. Скажи, почему? Магичка зевнула и невольно глянула в темноту за окном. Пожалуй, для задушевных бесед было уже поздно, но настырный эльф ведь не отстанет, даже если она пошлет его к демонам. — Ну расскажи что-то, если тебе так хочется, — она уселась обратно за стол, поставила локти на столешницу и положила голову на сцепленные пальцы. — Так ты спрашивай. А то я себя все время чувствую так, будто допрашиваю тебя. — Ага, твой допрос за воду я помню, — вздохнула Ронина. — На самом деле меня не интересует ни твоя жизнь с Нилайей, ни остальное твое прошлое. И меня не интересует собственное прошлое. Я не люблю в нем копаться, вытаскивать грязное белье и чужие скелеты на белый свет и всем демонстрировать. — Получается, я тебе не интересен? — вскинулся Истираль, глядя в синие глаза Ронины. Пожалуй, сейчас эти посиделки можно было назвать даже семейными, настолько это напоминало ему давние вечера дома, в родном лесу. — Почему же? Ты мне интересен, но именно ты сам, а не твое прошлое. К тому же твоя память недостоверна из-за ошейника. Или же ты помнишь то, что хочешь помнить, а не то, что было на самом деле. — Хочешь сказать, что ошейник способен изменять мою память? — Не ошейник. Ты сам, — Ронина покачала головой, покатав подбородок на руках. — Ты знаешь о ложных воспоминаниях? — она дождалась кивка и продолжила: — Так вот, мозг в нашей черепной коробке — величайшая загадка природы. Я не верю в богов, которым насрать на нас всех. А вот в природу верю. И мозг, как часть живого тела, заботится о том, чтобы это тело нормально функционировало. В случае же каких-то очень неприятных ситуаций мозг может сделать две вещи. Первая: забыть о ней. Потери памяти нередки у солдат вовремя войн из-за контузий, ударов по голове, взрывов и тому подобного. Потеря памяти может быть полной, когда человек вообще теряет человеческий облик, и частичной, когда человек забывает что-то одно или несколько вещей. Например, он помнит детство, но не помнит вчерашней битвы. Или помнит, как учился, но не помнит, как сдавал экзамен и даже лица своего преподавателя. Иногда память восстанавливается, иногда нет. Вторая способность нашего мозга — замена воспоминаний ложными. То есть ты помнишь не то, что было на самом деле, а то, что ты придумал в своей голове. Так, если тебе отказала любимая девушка, но ты настолько ее любишь, что жить без нее не можешь, то ты начинаешь фантазировать на тему того, как бы сложилась ваша встреча. Например, придумываешь, как поцеловал ее. Потом, со временем, чувства угаснут, у тебя будет множество женщин, но о той самой первой ты будешь помнить лишь то, что придумал. То, как ее поцеловал в своих фантазиях. Есть еще третий вариант, когда мозг помнит только негативные сцены, какие-то плохие случайности, мерзкие поступки. Это так называемая злопамятность. На самом деле это очередной защитный механизм. Подобные воспоминания позволяют человеку или нечеловеку всегда быть настороже и не допустить повторения паршивой ситуации. Например, если человек запомнил, что его бросила девушка, то в будущем он будет предвзято относиться ко всем девушкам да так и помрет холостым. В твоем случае происходит замена плохих воспоминаний на хорошие, которые ты сам себе придумал или же переврал старые события так, как тебе бы хотелось их прожить. — Это хорошо или плохо? — тихо спросил Истираль. — Это не хорошо и не плохо, это естественно для долгожителей. У всех стариков при их молодости трава была зеленее, а солнце светило ярче. Просто кто-то понимает, что это лишь его яркие впечатления, а кто-то их навязывает всем остальным. Память долгожителей, в том числе и эльфов, работает иначе, чем память короткоживущих людей. Ты способен вспомнить все, что тебе нужно, просто ты этого не хочешь. Явно или неявно, но не хочешь. И я не хочу вспоминать всю эту гадость, поэтому рекомендую тебе не копаться в памяти, а заняться делом, — в эльфа полетел крохотный огненный шар поменьше ногтя. Причинить реальный вред он бы не смог, но Истираль по привычке поймал его и отбил в стену, где тот с пшиком растворился. — Ну раз так… — Истираль подумал и наколдовал магичке немного снега за шиворот. Ронина фыркнула и вскочила, отряхиваясь. На теплом теле снег растаял и холодными струйками потек по спине и плечам. — Ну ты и паршивец! — весело заявила она и запустила в Истираля силовым импульсом, спихнувшим его со стула. — Кто как может, тот так и крутится, — парировал эльф, только теперь ощутив себя живым. Он сидел на полу и улыбался, раздумывая, чем бы запустить в магичку. А после достал из-под стола слизня и использовал его как снаряд. Ронина поймала животное и опустила на пол. Калечить ничего не понявшую скотинку было стыдно. — Так. Давай условимся — слизнем не бросаться. Пользуемся только той магией, которая нам доступна. И не калечим друг друга, — на всякий случай напомнила она. — Иначе это будет не тренировка, а издевательство. — Ну что ж, ты сама напросилась, — усмехнулся Истираль, и над его рукой замерцали небольшие ледяные сосульки, фактически миниатюрные копии ледяных копий. Ронина делано взвизгнула и поставила простейший щит. Разминка пошла своим чередом.