Красавец и чудовище

— Да вы издеваетесь! — выкрикнула Ронина, когда эльфы дружно предложили скрасить время ожидания варки очередного зелья плетением причесок. Ларисниль нужно было разрабатывать руки, Истираль просто скучал после того, как потратил всю магию на тренировки, поэтому им обоим пришла гениальная идея заняться головой Ронины. Волосы магички уже отросли достаточно для самых простых причесок, но еще недостаточно для кос и прочих сложностей. Самой Ронине как-то не слишком нравилась эта затея, поскольку она не доверяла эльфийке. Слишком уж та сразу хорошо к ним отнеслась, так что магичка закономерно ожидала подвох и какую-то гадость в свою сторону. И даже то, что Ларисниль была просто примерной лапушкой и вела себя идеально, даже не поднималась на второй этаж и не стремилась выкрасть какой-нибудь интересный артефакт, магичку не убеждало в искренности ее намерений. — Это всего лишь прическа, — начал убедительно уговаривать Истираль. — Если тебе не понравится, ты сможешь ее расплести и сделать по-своему. — Побреюсь налысо, — пригрозила Ронина, чувствуя себя донельзя глупо. — Тогда ты не сможешь пойти в замок ордена за Раем, — подколол ее эльф, и магичка сдалась, пообещав сжечь обоих, если они выдерут клок волос. Она то и дело косилась на медленно кипящее зелье, сидя на выставленном посреди зала стуле и придерживая мелкую эльфийку, которую решили не оставлять без присмотра. Девчонка оклемалась быстрее матери и теперь активно исследовала зал ползком, периодически сталкиваясь со слизнем и ножками столов. Поэтому на время процедуры магичка решила держать Арисариль при себе, чтобы ребенок не влез в печь и еще чего доброго не нахлебался неготового зелья. Вроде как обжечь не должно, а там черт его знает. Лучше перебдеть. Не для того она лечила эту мелочь, чтобы та загнулась через три дня. Пока эльфийка вычесывала ее короткие пряди и бормотала под нос незамысловатую детскую песенку, Ронина думала о том, какая им понадобится одежда для маскарада. Поэтому первым делом наколдовала на полу форму стражника, постаравшись подобрать размер, подходящий Истиралю. Чем ближе подходил к столице лич, тем больше ее бил мандраж. Ронина переживала, что у нее ничего не получится. Вернее, у них, поскольку Истираля в любом случае пришлось бы тащить с собой, тут у нее никаких вариантов не нашлось. Обойти базовые настройки ошейника она не смогла. Да, она могла приказать эльфу ждать сколько-то времени, но как только заканчивался отсчет, как тот тут же срывался к ней, если у него не было другого занятия. Вчера они вдоволь поэкспериментировали с этой функцией и так и не смогли ее переубедить в полной сохранности хозяйского тела. А Ронина не могла назвать точно, сколько именно времени ей понадобится на поиск эльфенка — час или целый день. И сколько займет возвращение к выходу из замка, за пределами которого она могла свободно открыть телепорт. — Ну вот, уже что-то более-менее, — Истираль прикинул и добавил в волосы магички небольшой красный цветок, выросший вместо их рассады. Пшенка взошла, но пока зерен на ней не было, злак почему-то пошел в рост, чего ранее с ним не случалось. А то, что росло за башней, все равно сожрали слизни. Им, видимо, было глубоко наплевать на возможную ядовитость еды. Ронина наколдовала себе зеркальную иллюзию и поморщилась. Сейчас она напоминала себе то ли фаворитку давно почившего короля, то ли одну из фрейлин королевы, которые тоже иногда попадали в королевскую постель. Ранее росшие абы как ее черные волосы оказались аккуратно собраны в короткие переплетенные косы, а две пряди с левой стороны свободно свисали до плеч и слегка завивались. Это все можно было бы закрепить магией, как обычно делали аристократки и модницы высшего света, но магичка побоялась выпускать из рук ребенка. Для столь тонкого колдовства нужны были жесты обоих рук. — Теперь надо еще платье добавить — и будет образ прекрасной дамы, — предвкушающе потер руки Истираль. — Засунь себе платье сам знаешь куда, — заворчала Ронина, — а лучше пойди примерь те тряпки стражника и почисти их, а то они воняют солдатней. — Я-то почищу и примерю, — эльф подхватил не слишком опрятный куль, явно скопированный с брошенных нерадивым служивым одежд где-то по пьяни, — но тебе все равно придется переодеваться в служанку, а они все ходят в платьях. Так что рекомендую начать тренироваться уже сейчас. — А чтоб тебя огры трахнули! — Ронина перехватила девчонку поперек живота и махнула освободившейся рукой. — Все, иди переодевайся, а то я за себя не отвечаю. — Может, не надо выражаться при ребенке? — робко пискнула Ларисниль, покрываясь нежным румянцем. — У гномов она еще не то услышит, поэтому пусть привыкает, — Ронина сунула девочку матери и задумалась. В словах Истираля был резон, вот только легче от этого не становилось. Когда-то давно, когда еще не было на свете ни Истираля, ни молоденькой Ларисниль, ни вообще кого-то из ее теперешних знакомых, Ронина мечтала о красивом выпускном. Обычно дожившие до конца обучения маги красиво наряжались и выходили получать благословение магистра, который отправлял их в «самостоятельную» жизнь. Конечно, раньше этот праздник имел практическое значение — маги, закончившие обучение, становились свободными и могли как остаться в столице, так и отправиться обратно на родину, путешествовать или постигать знания где-нибудь еще. Вот только те древние времена закончились задолго до рождения Ронины, а потому молодые выпускники могли надеяться только на бал с официальными поздравлениями. А после бала они все так же оставались собственностью магистра до тех пор, пока не набирали достаточно мощи и влияния, чтобы перестать быть мальчишками и девчонками на побегушках и заняться чем-то посерьезнее, чем сбор одаренных детишек по всем деревням да покупкой ингредиентов у алхимиков для мастеров. Тогда Ронина мечтала о красивом платье, ярко-синем, под цвет глаз. Да, она знала, что она темная почти что с самого начала обучения, но даже темные порой хотят праздника для души. И она фантазировала, что однажды у нее будет красивое изящное платье, которое она или сошьет, или купит в одной из известных столичных лавок. Не судьба, как оказалось… Иллюзия оказалась почти полной. Мягкая, приятная на ощупь ткань облегала тело, спустилась на пол и заструилась шлейфом. Укороченные рукава до локтя украсились небольшими белыми бусинами из жемчуга, на подоле тоже щедрой рукой создательницы рассыпалась жемчужная вязь, формируя цветочный узор. Ронина вздохнула — этого всего у нее никогда не было, но юношеская фантазия оказалась настолько притягательной, что теперь с легкостью воплотилась в жизнь. — Ой, как красиво! — восхищенно воскликнула Ларисниль и кинулась поправлять подол, на который Ронина якобы наступила. Пальцы эльфийки прошли сквозь иллюзию и натолкнулись на плотный сапог магички. — Да, я очень хотела такой наряд на выпускной, — поделилась сокровенными мыслями Ронина. Она прекрасно понимала, что знания о ее прошлых фантазиях уже ничем не могут повредить ей в настоящем. И загнанная одинокая эльфийка с ребенком, даже если кому-то это расскажет, то не выдаст вселенской тайны. Подумаешь, и Ронина Темная когда-то мечтала о нормальном выпускном, о том, что у нее будет счастливая жизнь обычной магички в ордене. Тем временем на лестнице появился переодетый Истираль и едва не навернулся вниз от увиденного зрелища. Ронина напоминала принцесс из далекого прошлого — невероятно красивых, притягательных и обаятельных, одетых довольно скромно, но со вкусом и с некоей толикой оригинальности, полностью исчезнувшей из-за привычки людей подражать друг другу. Он поспешил спуститься вниз и церемонно опустился на одно колено перед хозяйкой, желая втихаря оценить вид снизу, но ничего не вышло. Иллюзия казалась полной до тех пор, пока ее не касатлись руками. Как только эльф дотронулся до подола, она исчезла, оставив перед ним хозяйку в родном старом халате, в высоких сапогах и поддетых под халатом штанах, довольно тонких, но вполне удобных в прогретой башне. — Все, представление закончилось, — магичка обошла эльфа и сняла с алхимической печи зелье, взамен поставив другой горшок со второй порцией. — А жаль, — вздохнул он и поднялся на ноги. — Мне показалось, что я попал на бал. — Ага, ты еще скажи — на королевский, — фыркнула Ронина. — Лучше вон сварите что-то вкусное пожрать и ребенка покормите. — Дельная мысль, — согласился Истираль. — А ты тогда покажи нам, что в мире делается. Лича покажи… — Пожалуйста, — буркнула Ронина, стыдясь собственной фантазии. Подумать только, она позволила себе расслабиться и на несколько минут забыть о грозящих им всем опасностях. Сжав в руках шар, магичка взглянула в его глубину, желая посмотреть на лича, и пораженно отшатнулась, увидев его так близко, что, казалось, его дыхание могло шевелить ей волосы. Пожалуй, посыл артефакт понял слишком буквально. Ронина дернулась, понимая, что столь близкое знакомство с чужим темным может ей дорого обойтись, но лич успел заметить ее и отдаляющееся наблюдение. Он отсалютовал правой рукой, словно бы бравый генерал, а дальше скомандовал наступать. Магичка развернула картину так, чтобы ее было всем видно, а еще отодвинула изображение от лича как можно дальше, стараясь увидеть, что именно происходит. И пораженно моргнула, увидев окрестности столицы… — Уже… — испуганно пробормотала она, едва не выронив шар из рук. — Он уже под столицей. Куда он так спешит? — Мамочка! — пискнула Ларисниль и крепче прижала к себе захныкавшую дочку. — Наверное, его тоже бесят наши светлые маги… — предположил Истираль, глядя на стену зала, где развернулась нешуточная баталия. Лич наступал ночью, что казалось логичным — темные и нежить имели ночью наибольшую силу, а светлые маги закономерно слегка слабели. Вот только творящееся под стенами столицы никак не походило на разумную битву. Во-первых, никто не защищал бедняцкие кварталы, которые нежить прошла за какие-то минуты, даже не задерживаясь, чтобы вырезать нищих и попадающихся на пути голодранцев. Ронина никак не могла понять, чего добивается лич. Если увеличения своей армии, то почему не превращал в нежить абсолютно всех? Если устрашения, то почему не убивал попадающихся на пути людей? Она не верила, что темный маг из другого мира мог обладать настолько тонкой душевной организацией, чтобы не убивать бедняков, а лишь отбрасывать их с дороги, как мешки с зерном. Скелеты не убивали без причин, как на границе, они не трогали женщин. Наоборот, парочку особо одуревших запихали в дома и закрыли вход какой-то доской. Армия лича не отвлекалась на грабежи и бессмысленные убийства. Она шла мерно, ровно и целенаправленно… к центру города, сметая на своем пути войска, стражников и всех тех, кто поднимал на скелетов оружие. Сверху на солдат пикировали летающие монстры, внося свою долю хаоса и раздрая в эту ночь. Внезапно изображение в шаре приблизилось снова почти вплотную к лицу лича. Ронина отшатнулась, поскольку она этого не делала и не желала, но артефакт не слушался ее. Лич смотрел на нее горящими синим огнем глазами, будто пытался понять ее задумку. Магичка задрожала, не в силах оторвать ладони от шара, будто прилипшие к стеклянной поверхности. — Ну давай уже, реши, чего ты хочешь, — тихо, но очень четко проговорил лич. — Я?.. — голос Ронины пораженно дрогнул. Она почувствовала себя букашкой по сравнению с таким могущественным магом. И ни на минуту не усомнилась в том, что если бы он хотел ее убить, то убил бы даже через шар, и никакая защита уже не помогла бы. — Ты. Ты следишь за мной денно и нощно. Ты хочешь сражаться? — лич говорил спокойно, его губы едва шевелились. И кожа казалась похожей на кожу живого человека, разве что более бледной и без щетины, которая обязательно должна была появиться после многодневного путешествия. Не брился же он на ходу, в самом деле… Ронина истерически хихикнула, поняв, что представляет лича, на ходу сбривающего кинжалом черную щетину, и фыркнула: — Я хочу забрать ребенка из замка магов. И не хочу с вами сражаться. Позвольте мне забрать его сына… — она невольно покосилась на застывшего от ужаса эльфа. — Так вот в чем дело? — на лице лича заиграло удивление. Похоже, такого исхода он не ожидал. — Что ж, замок магов мы оставим на закуску. А ты смелая, мне такие нравятся. Дерзай. Шар потух и выпал из ослабевших рук Ронины. Магичка сползла по столу, чувствуя себя так, будто из нее вытащили все кости. Истираль поспешил подхватить хозяйку, хотя сам еле передвигался от сковавшего ужаса. Лич видел их всех как на ладони, пытался предугадать их мотивы и понять, что им всем нужно. Но все равно не нападал, не разобравшись. То есть лич оказался разумной нежитью, о чем он ничего не находил в книгах. — Как такое может быть? Он сохранил разум? — эльф усадил Ронину обратно и налил воды, а после поспешил убрать уже едва не выпрыгивающее из горшка перекипевшее зелье. — А разве ты не понял еще? Все личи сохраняют разум, поэтому они так опасны, — Ронина мелкими глотками пила холодную воду и ощущала себя так, словно опять была маленькой девочкой, которую отругал магистр за задуманную пакость и тут же похвалил за идею. Она не знала, радоваться этому разговору или печалиться. Но долго думать обо всем этом не стоило. Время поджимало. — Идем сейчас, — она решительно поднялась и наколдовала себе костюм служанки — коричневое платье до щиколоток, белый передник, грубые башмаки, в которых девушки ходили в помещении, и чепец, призванный скрыть волосы. — Вам я открою портал к гномам. Здесь может стать опасно в любой момент, — ответила она на немой взгляд Ларисниль и подтвердила свои слова замерцавшим порталом. И как только эльфийка с дочерью скрылись за синими искрами перехода, Ронина сбросила свой халат и стала поспешно надевать непривычное ей одеяние, попутно скрывая лицо иллюзией, чтобы ее не выдал шрам и некоторые другие особенности, например, типичное презрительное выражение лица. Она сомневалась, что сможет лебезить перед теми, кто презирал ее и ненавидел столетиями. Истираль так и остался в форме стражника, впрочем, его вид тоже претерпел иллюзорные изменения. Фигура стала чуть более грузной и не такой изящной, появился даже намек на зарождающийся пивной живот. Да и длинные волосы скрылись иллюзией короткого чернявого ежика под шлемом. Эльф поморщился от своего вида, но хозяйка выглядела не лучше. Ронина буркнула что-то о происходящем дурдоме, а после быстро достала из ящика стола заготовленный амулет поиска и порадовалась, что они почти все успели. Именно что почти, поскольку успеть абсолютно все попросту невозможно. Она осмотрела башню будто в последний раз, погасила печь на всякий случай и коротко буркнула: «К черту все». А после открыла портал к кухонному выходу для телег, который изучила лучше всего.