***
После смерти матери маленький Лань Чжань много думал о родственных душах. Никто не знает, но он случайно подслушал разговор мамы и дяди (он сразу же себя наказал, честно!). — Я перестаю себя контролировать. Моё состояние абсолютно нестабильно. Я боюсь за А-Хуаня и А-Чжаня. — Тебе надо было прекратить думать о ней, если ты так боишься за них! — Не могу. — Цзян Фэнмянь отчего то смог, а ты — нет? — … — тишина. — Где она? — Я как раз пришёл к тебе из-за этого… — Не томи! — Она умерла и Чанцзе вместе с ней. Их сына нашёл Цзян Фэнмянь и привёз в Пристань Лотоса… — Не пускай больше моих сыновей ко мне. До сих пор он помнит этот диалог слово в слово. А ещё помнит, как на последней фразе мамин голос стал пустым и безжизненным. После этого их перестали пускать к ней, а через месяц «мамы не стало» (именно так и сказал Сичень ему). А-Чжань же не понимал этого и думал, почему двери не открываются? Почему мама попросила не пускать его с братом, боясь за них? Что значит «перестаю себя контролировать»? Разве могла мама им навредить? Маленький мальчик не понимал, не знал причин. Маленький мальчик был в растерянности. Маленький мальчик сидел перед дверьми в мамин домик. Маленький мальчик думал о родственных душах. Маленький мальчик… начал бояться встречи со своей родственной душой. Мама говорила, что иметь предначертанного тебе человека неплохо. Тогда отчего же все в его окружении так несчастны от них? Мама и отец. Дядя, чья невеста из малого клана умерла в результате несчастного случая (а может и нет?)… В страхе он жил, покуда на стене не увидел юношу с алой лентой в волосах. Абсолютно бесстыжий, Вэй Усянь нарушал все правила лишь одним своим существованием. Кроме раздражения и гнева он не должен был что-то вызывать… Но вызвал. Чувства осознались внезапно. Словно внезапно прозвучавший гром среди безоблачного неба, словно накрывшая по самую голову волна во время штиля, словно упавший снег с ветви дерева на голову незадачливому прохожему. Юный Нефрит не мог не наблюдать за Вэй Ином. Лань Ванцзи, наверное, как никогда хотел, чтобы этот бесстыдник был его родственной душой. Надеялся, что дядя однажды назначит ему наказание, где надо будет присматривать за старшим учеником Ордена Юньмен Цзян. Однако тот не давал повода для наказания под присмотром, ведь все переписанные тексты вышли из-под его руки. Это… удручало. Не находя своё состояние ухудшающимся, Лань Ванцзи уже обрадовался, что нашёл предначертанного. Однако радость ушла, когда одной ночью он проснулся от боли в груди и последовавшим за ней кашлем. Вот же ирония… Вспомнить разговор дяди с мамой и узнать историю Вэй Ина дело не сложное; сложить эти два факта ещё проще. Покойная Госпожа Лань любила Цзансе Санжень, а второй молодой господин Лань полюбил Вэй Усяня. Разница лишь в том, что этот молодой ветер ещё не нашёл своё небо. И на миг Лань Ванцзи слабовольно подумал: «Лишь бы никто из нас двоих не нашёл,» — и тут же отдёрнул себя. Лань Чжань не умеет общаться и был рад, что Усянь постоянно вился рядом. Однако постепенно он начал отдаляться и вздрагивать каждый раз, как только юный Нефрит начинал на него смотреть. Тяжёлый взгляд никому не понравится — Лань Ванцзи не видел юношу в роли друга, но с ним быть не мог. Ведь Вэй Усянь — благородный и честный человек. Он скорее захочет помочь с поиском предначертанного, чем позволит начать отношения с ним. Молодой господин Лань был в растерянности (почти так же, когда мама больше не пускала в свой домик). Внутренне он метался между чувством, долгом и честью. Как поступить? Что делать? Почему Вэй Ин не смотрит на него и при любой попытке общения старается убежать как можно быстрее? Душа была в смятении — это чувствовала его мама? Или же у неё было как-то иначе? Вопросы, вопросы, вопросы! А ответов нет! Впервые Нефрит — гордость Лань Циженя — не знает чего-то, не умеет что-то. Медитации помогали не полностью. И в этот непростой период жизни… Су Миншань — его предначертанный — решил признаться и отдать ленту. Первые реакции были решающими в этом недоразумении — гнев, обида, отрицание. Лань Ванцзи не принял ленту и уже отвернулся, чтобы уйти, но его остановила мелькнувшая вдалеке алая лента. Су Ше в шоке проследил за взглядом своей родственной души. Алый цвет никогда не был его любимым, но теперь он его просто возненавидел. — Вы себя уничтожите так, — пересохшими губами произнёс юноша. — Не надо. Чем я вас не устраиваю? Я могу исправиться. Я… — Ты — не он, — холодный взор и полное равнодушие в голосе. — Не смей мне указывать. Су Миншань ушёл. Оскорблённый и униженный. Разве он заслужил такого обращения? «Чем этот Усянь заслужил внимание этого идеального человека? — шипел он про себя. - Второй молодой господин Лань… Как мне привлечь твоё внимание?! Я не лучший из лучших, но разве это повод, чтобы не удостоить меня хотя бы малым интересом? Неужели я настолько плох?» Лань Ванцзи не смог бы ответить на эти вопросы обиженной души, которая теперь была где-то на периферии зрения. Это… раздражало. Что ещё ироничней, ведь по идее всё должно быть наоборот. Любить предначертанного и раздражаться от одного вида бесстыдника Вэя. Человеческие чувства слишком сложны для такого чёткого распределения — это Лань Чжань понял только сейчас. Многие из них он осознал после встречи с Вэй Ином. Сегодня он столкнулся с новым чувством для себя. Следить за Вэй Ином вошло в болезненную привычку. Он хотел как раз проводить Верховного Заклинателя к его племянникам, но тот отказался, попросив лишь указать направление. Но Лань Ванцзи всё равно пошёл следом спустя несколько фен. Картина, которую он застал, заставила поднять голову чему-то тёмному, говорящее «моё!». Руки сжались в кулаки. Хотелось прямо сейчас подойти и отобрать хрупкую ношу из рук Бессмертного Владыки. А после унести подальше и закрыть в мамином домике… Юноша мотнул головой. В горле резко запершило. Влияние на душу уже началось. Он снова посмотрел на… пару? Видеть возлюбленного в чужих руках… Вэй Усянь и Вэнь Жохань — стоило огромных трудов признать — сейчас смотрелись гармонично. Будто так и должно быть. Будто они — родственные души. Ветер нашёл свои Небеса? Нет, это просто случайность. Вот Вэй Ин уже сам соскочил с рук мужчины, сгибаясь в поклоне и извиняясь за своё случайное падение. Лань Ванцзи бросил взгляд на Вэнь Жоханя и заметил что-то в алых глазах… Второй молодой господин Лань отвернулся и пошёл к Холодным источникам. Медитация сейчас будет как раз кстати.***
Юноши ходили вдоль четырёх ажурных окон, которые показывали жизнь основателя Ордена Гусу Лань — Лань Аня. Лань Цижень размеренно вёл лекцию сначала про жизнь основателя их Ордена, а затем начал рассказывать про первых предначертанных и об орденских артефактах, которые могли указать на родственную душу. — Как вы знаете, первые предначертанные — это пары основателей Пяти Великих Орденов. История гласит, что до них снизошёл сам Бог Судеб, который соединяет красные нити между людьми. Бог захотел сделать так, чтобы в родственные души наконец поверили и заклинатели. Ведь обычный народ давно уверовал и лишь ученики дао отрицали это. Каждому из них он дал артефакт и чертежи к ним, чтобы их потомкам тоже была доступна такая способность. Лань Аню дали налобную ленту, которую снять мог лишь сам владелец её и предначертанный; отсюда наше правило №7: «Ленту отдавать можно только родственной душе». Цзян Лиу был дарован серебряный колокольчик, чей звон всегда был бы слышен родственной душе. Сабля Не Пинга теперь могла успокоиться, как только предначертанный касался её. Цзинь Фу же получил киноварь, рисунок которой стереть мог только предначертанный. Лишь Вэнь Мао отказался от дара, надеясь осознать всё самостоятельно. Позже выяснялось, что артефакты действуют только с потомками основателей. Остальные ученики дао разозлились и начали рушить храмы, крича, что небожитель их обманул и дал родственные души только заклинателям Великих Орденов. Тогда Бог Судеб сам разгневался и наслал проклятие. И отныне любой человек, влюбившийся не в свою родственную душу, обречён на разрушение своего тела и души. Тем временем каждый из основателей находит своих предначертанных. Лишь Вэнь Мао всё ещё в поисках. Несколько раз он влюблялся и каждый раз заходился кровавым кашлем. И однажды он нашёл у себя свиток с изготовлением артефакта-кулона, который помогал отыскивать пару. Вэнь Мао смирил гордыню, смастерил артефакт и вскоре нашёл свою родственную душу, — мужчина обвёл взглядом учеников и продолжил. — Дары Бога Судеб, как вы знаете, до сих пор используются, но только теми, кто связан с основателем Ордена кровно. Вам всё это объясняют с раннего возраста. Относитесь к этим артефактам с уважением и не проверяйте самовольно их на действие. Стоит заметить, что артефактные символы Орденов явно отличались от знаков принадлежности обычных адептов. Те же колокольчики Юньмен Цзян. У членов семьи все колокольчики имели крайне искусную гравировку, а звук был настолько красив, что соловьи в смущении замолкали. Киноварь кровных Цзиней была похожа на кровь и будто бы светилась. Сабли Не имели крайне яростную ауру и все владельцы подавляли её, даже Не Хуайсан проверял довольно часто талисманы на своём оружии; аура была действительно неприятной и вызывала жуткие головные боли даже у своих хозяев. Ленты Ланей отличались вышивкой. А вот кулоны в Цишань Вэнь являлись уже сами по себе отличительным знаком всех, в ком течёт кровь Вэнь Мао. — Учитель Лань, — поднял руку Незнайка, что привело абсолютно всех в замешательство. — Вы рассказали, что делают артефакты рядом с предначертанными семей Не, Цзян, Лань и Цзинь. А как определяют кулоны Вэней? — Кхм, — Лань Цижень быстро взял себя в руки. — Этой информацией располагают только Вэни. Я знаю, что ты общаешься с девой Вэнь и её братом. Спроси у них. — Благодарю, учитель Лань, — юноша поклонился. — Что же, на сегодня занятие закончилось, — мужчина пошёл на выход, но юноши всё ещё оставались в зале. Вэй Усянь лукаво улыбнулся и слегка толкнул Хуайсана локтём, прекрасно понимая причину вопроса о кулонах Вэнь. Юноша скрыл порозовевшие щёки за веером и отвёл взгляд. Не Фен был бы крайне рад, если бы Вэнь Нин уже знал о том, что они предначертанные с помощью своего кулона. Осталось только показать, как его сабля успокаивается в руках этого робкого юноши. «Ах, — вспомнил Не Хуайсан с содроганием, — Надо ещё как-то объяснить это дагэ.» — Цзысюань-сюн, а ты со своей родственной душой знаком? — спросил кто-то; юньменцы сразу обратили всё своё внимание на жениха их сестры. — Помолчал бы, — отдёрнул другой спрашивающего. — У Цзысюань-сюна есть невеста. Естественно, что она и есть его родственная душа. — Правда? А из какого она Ордена? Она наверняка чрезвычайно талантлива и красива! — Единственное, что вы можете знать, — резко оборвал начинающийся разговор Цзинь Цзысюань, — я слышу в ушах тихий звон колокольчика. Это всё. Ученики слегка стушевались. Не нужно было быть гением, чтобы понять, кто именно являлся невестой этого наследника. В конце концов в семье Цзян была только одна дочь, имеющая хоть и слабое, но всё-таки сформированное Золотое Ядро. Вэй Усянь и Цзян Ваньинь были вполне удовлетворены ответом. Это увидел Цзинь Цзысюань, кинувший вскользь взгляд в их сторону. Не Хуайсан неловко взмахнул веером и решил ретироваться в сторону только что вошедших Вэней. Он также быстро подхватил Вэнь Нина под локоть и увёл, тараторя что-то про отличную погоду и о теме сегодняшней лекции. Вэнь Сежонь слегка удивлённо вскинула брови и проводила взглядом эту пару. После к ней подошли два брата, и они также вышли вместе. Девушка слегка поморщилась, что не осталось незамеченным Цзян Ченом, сразу спросивший: — Что-то не так? Голова болит? — Нет, спасибо за беспокойство, — ответила Вэнь Цин коротко, но под пытливыми взглядами двух пар глаз всё-таки пояснила. — Я снова начала засиживаться допоздна. Столько информации, что у меня в ушах начинает звенеть постоянно. — Звенеть? — усмехнулся Вэй Ин, за что получил тычок от своего шиди. — Слушай, Цин-цзе, а как работают кулоны Вэней, если это не секрет? — Хм, — Сежонь нахмурилась. — На самом деле у каждого по разному. Я знаю, что у моего отца кулон просто пульсировал, подобно сердцу, — она вздохнула и посмотрела в ту сторону, куда ушли Не Фен и Цюнлинь. — А-Нин сказал, что у него он начал светиться. А что он делает у меня, я не… Девушка резко замолчала и остановилась. Артефакт был медленно вытащен из ворота платья. От рубина в серебрянной оправе в её руку шло покалывание. Будто бы в руке что-то находилось колючее. Вэнь Цин осмотрелась и заметила, что на тропинке остался только Ваньинь; Вэй Усянь успел ускользнуть и был уже довольно далеко, чтобы не мешать своему брату и подруге. — Колется… — удивлённо прошептала дева и посмотрела на Цзян Чена. Тот тоже оглянулся. Посмотрел на неё, потом на кулон, а затем на себя. Эти перескакивания взгляда повторились несколько раз. Цзян Ваньинь заволновался. Он всегда думал, что свою предначертанную отпугнёт характером. Многие девушки его побаивались, что стало поводом для шуток Вэй Ина («Твоего характера сможет не бояться только твоя родственная душа! Я в этом абсолютно уверен!»). Юноша вздохнул и подошёл чуть ближе, снимая колокольчик с пояса и поднимая его перед Сежонь. Эта девушка мало того, что не испугалась его нрава, так ещё и обладала похожим на него. С ней ему было очень интересно разговаривать. — Слышишь? — он немного потряс артефакт. Вэнь Цин кивнула.