Прощай, Суга

      Пепельные волосы в аккуратной причёске, не считая парочку небрежно выбившихся прядей, очки в тонкой оправе, идеальной посадки костюм цвета мокрого асфальта. Вкупе с белой рубашкой и чёрным галстуком — это классический монохром. Идеальный и отточенный, а оттого — невероятный, как и сам Сугавара, тенью маячивший за спиной босса. Прекрасно и гармонично всё: от носков чёрных кожаных ботинок, до мягких серебристых прядей, прикрывавших правый глаз. Идеально и пугающе: наверное, так и должен выглядеть Люцифер, ангел утреннего света, падший под гнётом своей гордости. Золотисто-медовые глаза излучают холод, никак не вязавшийся с их тёплым цветом. Личный детектор лжи господина Кобаяси, психологический телохранитель Босса. «Альсиэль», как его зовут в клане и вне его пределов. Его боятся, его уважают, его ненавидят. И только один человек его любит по-настоящему, искренне, без страха — Ойкава.

Шестью месяцами ранее

Кобаяси-сан внимательно изучал лицо сидевшего напротив молодого человека: он любил такой типаж. Вроде бы простое и открытое, но с загадкой, с тайной. Сугавара не притронулся к чаю, продолжая сидеть, глядя прямо перед собой. Благо исчезло это обречённое, мертвенное выражение лица. Он стал выглядел чуть более заинтересованно, чем первые месяцы после трагедии. Ойкава наседкой кружился вокруг пациента, гоняя всех и вся. После двух операций, усилиями Мацукавы практически всё было восстановлено, кроме психики, с которой дела обстояли значительно хуже. Пережитый стресс высосал из Коуши душу, возвращаясь в кошмарах, вторгаясь в сознание, заставляя трястись от страха при малейшем прикосновении. Первые недели он вообще никого не подпускал к себе, кроме Тоору, так что последнему пришлось буквально жить в палате и чуть не с рук кормить и поить парня. На удивление, Ойкава не жаловался. Казалось, это доставляло ему удовольствие. Ивайзуми хмыкал в кулак и ехидно скалился, подначивая приятеля: — Боже, Док, с каких пор ты стал мамочкой? Или Сугаваризм заразен при длительном общении? — ёрничал ас, глотая кофе, когда заглянул как-то утром предупредить, чтобы врач был готов. Начались не совсем приятные выяснения отношений, и операционная должна была быть на «товсь», а значит вип-клиента требовалось переместить. — Замолчи, — неожиданно серьёзным ледяным тоном процедил Ойкава, нарочито медленно поворачиваясь к давнему другу. — Вот просто заткнись. Хорошо? И я не буду подробно описывать, каким маршрутом и куда конкретно тебе идти. — Оу! Ок. Как скажешь, просто, согласись, твоё трепетное отношение выглядит немного двусмысленно. — Ах, так тебя волнует это, — скривился Тоору, устало глядя на мужчину. — Не только меня, Ойкава. Ты же видел, как Кобаяси смотрел на него. Надеюсь, ты понимаешь, что он не просто так обхаживает эту «белую ворону». — Я не идиот. А уж Кобаяси-сан — тем более. Ты же видишь, что у него с психикой. Шаг влево-вправо и рванет. Не думаю, что шеф обрадуется, если Сугавара что-то сотворит с собой. — М-м, настолько всё запущено? — А сам как думаешь? — завёлся Ойкава, теряя контроль над собой. — Как бы ты себя чувствовал, и если бы тебя оттрахали на глазах у толпы, разорвав половину внутренностей? — Не надо это проецировать на меня, — поморщился Хаджиме, выплескивая остатки остывшего кофе в раковину. — Простым свидетелем мне хватило побыть. Уволь от твоих врачебных комментариев. Хочешь кудахтать дальше над своим ненаглядным — продолжай. Только… слишком далеко в своих чувствах не заходи. — Чтобы я делал без твоего ценного замечания? — саркастично «выплюнул» Ойкава. Йвайзуми покачал головой: уж он-то прекрасно знал этого напыщенного павлина. Чтобы Тоору проводил с кем-то время «двадцать четыре на семь», забыв о себе… Да скорее клан Кобаяси придёт с повинной в полицию префектуры. И вот иди ж ты. Первые дни он дежурил, буквально не отходя, пока сам Коуши не попросил его отдохнуть. По счастью, это были тихие дни, и Тоору мог спокойно возиться со своим подопечным сколько угодно. Обычно он или штудировал в интернете материалы по хирургии, или тренировался на манекенах и муляжах, выписанных из Токио, параллельно приглядывая за Сугаварой, или же развлекал последнего разговорами, пока тому нельзя было вставать. Затем их часто можно было видеть медленно идущими по атриуму или внутреннему саду. Клёны начинали алеть. Коуши обычно молчал, смотря в никуда тусклым и безжизненным взглядом. Однако постепенно он стал загораться. Что уж там сделал Тоору, никто не знал, хоть догадки и посещали некоторых, особо внимательных. К таким относился Ивайзуми, а также Тендо, своего рода, официант и бармен дома Кобаяси. Сатори, который вёл себя обычно, как клоун, за закрытыми дверями преображался: ничто не ускользало от больших внимательных глаз, пока ловкие длинные пальцы колдовали, смешивая очередной коктейль или отмеряя виски с бренди. Парень умел делать хорошо три вещи: слушать, смешивать напитки и держать язык за зубами. Образно говоря, «базар фильтровал» он прекрасно. Впрочем, как и читал между строк. Про особые отношения между врачом и Сугаварой он смекнул сразу, когда никакой Ойкава завалился к нему на кухню поздно ночью. — Вау! Док! Ты ещё жив. Давно не виделись. — Завали кратер, Бармен, плесни лучше чего поприличнее и покрепче и дай зажевать чем. — Отключишься, ты ж едва на ногах стоишь, — фыркнул Сатори, тем не менее доставая бутылку «Glen Scotia». — Как всегда, на камнях? Без льда? — получив утвердительный кивок, Тендо отмерил нужное количество виски и, аккуратно положив охлаждённые камни на дно тяжёлого квадратного стакана, вылил золотистую жидкость туда же. — Как там наша птичка поживает? Ох… Не надо так смотреть на меня. Его босс иначе, как Ангелом не называет. С крылышками, стало быть. Всё, понял. Молчу. Успокойся. Слышь, может, тебе здесь постелить? Ты до своего крыла дойдешь хоть? Ойкава отрицательно мотнул головой, допивая вискарь и кладя в рот нарезанное копчёное мясо (Тендо знал, как, что и с чем пить), и протянул стакан, намекая о повторе. Заметив недовольный взгляд бармена, парень вздохнул: — Это всё? Я ж не идиот.       «Ага, попросту влюбленный кретин», — подумал про себя Тендо, но вслух, разумеется, ничего не сказал, со вздохом выполняя просьбу Ойкавы. От второй дозы Тоору повело. Он грузно осел на табурете, оперевшись локтями на стол, будто из него вынули стержень. Ещё немного, и парень уснул бы прям здесь. — Так и знал, — сердито проворчал Сатори, помогая парню встать, перекидывая его руку через плечо.       Опьяневший Ойкава навалился на него и что-то пробормотал. Не вслушиваясь в его слова, бармен решительно повёл врача по лестнице и коридорам в больничное крыло. Если Тоору проснётся не рядом со своим «пернатым», он всех сожрёт и не поморщится. В этом Тендо был уверен. Через некоторое время, Сугавара оттаял и уже мог нормально общаться с людьми. Панические атаки периодически накрывали, но это явление значительно уменьшилось в количестве. Тогда и настал день, когда Кобаяси-сан решил пообщаться с ним. Первое время оба молчали, Сугавара изучал кружащиеся чаинки. Наконец, мужчина заговорил: — Тебя зовут Сугавара? Сугавара Коуши? Верно? Суга посмотрел на шефа не читаемым взглядом. — Да, — тихо ответил он.       В голове пролетали одна за другой мысли: что ему надо, что он хочет от него, что с ним будет. Волнение нарастало, но пока Коуши мог контролировать себя, ничем не выдавая внутреннего напряжения, всё выглядело естественным. Но, видимо, босс о чём-то догадывался, поскольку медленно и успокаивающе произнёс: — Тебе ничего не грозит. Во всяком случае, у меня нет в планах ни убивать тебя, ни… Делать что-либо… — он подбирал слова. — Что-либо неприемлемое. Если у тебя есть вопросы, можешь задавать. Ты имеешь на это полное право. Коуши медленно поднял на мужчину глаза, и снова тот никак не мог просчитать ни мыслей, ни эмоций, словно перед ним поставили зеркальное стекло, не дающее ни единого шанса заглянуть внутрь. — Что вам от меня нужно? — хрипло и еле слышно спросил парень. Похоже, что от волнения в горле у него пересохло, потому что он всё же взял в руки чашку и сделал несколько глотков. — На данный момент — ничего. — А потом? — Пока не знаю. С одной стороны, ты свою роль ограничителя уже сыграл. Савамура ДайЧи отстранён от ведения дел по нашим вопросам. С другой… Оставить это место ты не можешь. — Почему? — Несколько позднее я отвечу на этот вопрос. А теперь ответь на мои. Ты учился на психологии, на детской? — На втором курсе на конфликтологию перешёл, — ответил Сугавара. — Я знаю. Об этом и хотел пообщаться. Ойкава говорил, что ты хорошо читаешь людей. — Если бы это было так, всего этого не произошло бы, — как-то горько усмехнулся Коуши, посмотрев с грустной полуулыбкой на собеседника.       У Кобаяси чуть не перехватило дыхание от тонкого бледного лица, словно сошедшего с полотен художников. Однако, справившись с нахлынувшими эмоциями, он открыл ноутбук и развернул его экраном к молодому человеку. Взгляду Сугавары предстало видео, сделанное явно камерой наблюдения, хорошего качества. Лица людей вплоть до морщин, позы, одежда — всё можно было хорошо рассмотреть. — Как ты думаешь, человек врёт или нет? — сам босс уже знал ответ, это были старые записи переговоров, иногда «скрытых допросов» без пристрастия. Просто ему было интересно проверить информацию, полученную от Ойкавы. «Он всегда хорошо, что называется, читал людей, а уж после того, как освоил физиогномику, с ним вообще невозможно стало общаться. Детектор лжи ходячий. Никогда не ошибался. Все его в полицию прочили. А он хотел с трудными подростками работать. Для этого и изучал». Сугавара заинтересованно уставился в экран, оценивая позу, жесты и мимику говорившего. Мужчина что-то быстро рассказывал (судя по артикуляции), жесты были рваными; говоривший часто прикрывал рот рукой, смеялся и ёрзал на стуле. — Он боится и от этого врёт. Да это и так видно, — равнодушно проговорил парень, поднимая глаза на Кобаяси. Тот усмехнулся. — Слишком легко. Ясно. Тогда, что насчёт этой записи? — на экране был Футакучи. Звука не было, но его будто допрашивали. После пары минут просмотра, Сугавара изогнул бровь: — Я бы сказал, что человек говорит правду, но его раздражает процесс. Или злится, что ему не верят, или… — Сугавара прищурил глаза, вглядываясь в детали лица. Сидящий напротив мужчина даже подался вперёд: — Или? — Или, скорее всего, он уже не первый раз отвечает на эти вопросы, что порядком надоело, — он взглянул на шефа, в глазах которого прочитал азарт, удивление и восхищение.       Всё так и было: тогда кто-то слил конкурентам информацию о поставке товара. Трясли всех, Футакучи раз пять опрашивали, пытались запутать. Но он был чист и лишь бесился, что его постоянно дёргали. А теперь задачка посложнее. Картинка вновь сменилась. За столом сидел Ойкава. Поза выверенная, он не пытался доминировать, но и не прогибался. Коуши впился глазами в экран, изучая. — Он не обманывает, — медленно проговорил он, чётко отделяя слова, и вновь посмотрел на собеседника непонятным, спокойным и одновременно жутковатым взглядом: — Но он не верит тому, с кем говорит. — Блестяще! — Кобаяси-сан удовлетворённо откинулся на спинку кресла.       Да, мальчик ещё не готов, чтобы сделать его полностью своим. Но это подождёт. Куда важнее то, что он безошибочно читает людей. Не просто плюс-минус, да-нет, а подмечает все нюансы. Идеально! Так пока пусть и будет. А остальное… Кобаяси-сан умеет ждать. Пусть его «Альсиэль» оттает в объятиях Ойкавы, оживёт, начнёт ощущать и чувствовать что-то, помимо страха и отчаяния. Кобаяси-сан не жадный, тем более, что право первой «брачной ночи» нагло было своровано этим ублюдком обдолбанным. Он позволит пока мальчикам окунуться в счастье. Это лучшее лекарство для их Ангела. — А ты бы хотел продолжить изучение психологии? Я могу предоставить тебе доступ ко всем ресурсам: онлайн и заочно, — бархатный баритон звучал вкрадчиво, как будто мурлыкающий кот. — Любой университет, курс. Правда… Под другим именем. — А взамен? — немного резко прозвучало, но это никоим образом не задело главного. — Если я скажу, что у меня приступ филантропии, ты, конечно, мне не поверишь, — рассмеялся мужчина, вставая с кресла и подходя вплотную к Коуши. Он присел на край стола, весело глядя сверху вниз. Сугавара молча усмехнулся и допил остатки чая, покачав головой. — Хотя, у кого я спрашиваю. Ты мне уже всё показал. Нет. Я хочу использовать твои таланты. Всегда удобно знать, обманывают тебя или нет. Я хочу, чтоб ты тестировал всех, на кого я укажу. Не только по записям, но и очно. Будешь моей тенью. Это большая ответственность, Сугавара-сан. Большая. Я спрашиваю, но и благодарю. Хотя и наказывать тоже умею. — Я помню, — хмыкнул Коуши. И лицо, до этого момента расслабленное, напряглось. Кобаяси помрачнел, он не подумал: — Прости, что напомнил про… — Не стоит, это исключительно мои проблемы, вы не обязаны это учитывать, — его ладонь накрыла тёплая, смуглая рука.       Большим пальцем, мужчина обвёл тонкое запястье. Когда-нибудь он сможет переплести их пальцы. А сейчас лучше побыть наблюдателем. Эмоции и страсть молодости — прекрасное зрелище. — Ну так как? Согласен? — У меня есть выбор? — иронично улыбнулся парень, исподлобья взглянув на босса.       Умеет смотреть, Ангелок. Когда придёт в себя — надо будет вести себя с ним поаккуратнее. Ойкава со своей любовью как нельзя кстати, его взгляды только последний тупица не прочитает. Похоже, личные привязанности — единственный рычаг, слабое место мальчика. — Ну… Выбор есть всегда. Просто не всегда альтернатива нас устраивает. — Ах, да. Предложение, от которого нельзя отказаться. Так? — серебристый смех пролетел по воздуху, вызывая мурашки. Неживой, нереальный и красивый. Прекрасный экземпляр! Не зря Кобаяси звали Коллекционером. Он умел собирать вокруг себя удивительных людей. Порой он чувствовал себя профессором Ксавье, в окружении людей-Х. Блондин задумчиво произнес: — Это интересно. Могу я задать ещё один вопрос? — Конечно. А дай, я теперь поиграю в телепата. Тебя интересует, не искали ли тебя эти месяцы? Ты готов узнать правду или мне стоит сразу позвать Ойкаву? — первый раз за всё время беседы выражение лица Сугавары изменилось. В глазах мелькнуло беспокойство, пальцы задрожали, а дыхание участилось. — Что? Что я должен знать? — Коуши пока ещё сохранял самообладание. — Видишь ли, для всего мира вне этого особняка ты сначала числился пропавшим без вести. А после того, как то дело благополучно «похоронили»… ты… В общем, твои «останки» покоятся на кладбище Сендая. — Что?! — парень вскочил и резко упал обратно, обхватив голову руками. Он часто поверхностно задышал, закрыв глаза. Всё тело охватила дрожь. — Я… Меня… — он откинулся на кресло, пытаясь взять себя в руки. — Похоже, я поторопился, — мужчина дёрнул недовольно головой, надо же так облажаться в последний момент. Он нервно набрал номер. — Ойкаву ко мне, быстро.