Haikyuu! Реакции, драбблы, хэдканоны.

Давайте так: прочитали, помолчали, разошлись. Это довольно смущающе все вышло, я признаю, что разошлась на откровения, но мб кому-то зайдет. Вы были с Вакатоши в столовой. Молча ели в напряженной атмосфере. Ты не любила с ним ссориться. Потому что иногда это было действительно тяжело. Встречаться с Вакатоши — это значит иметь мудрые и взрослые отношения. Когда ваши ссоры не из-за ревности или попытки заполучить внимание, нет. Тут более весомые проблемы, более глубокие чувства. Говоря о вас, всегда подразумеваешь только хорошее. Говоря о Ушиджиме, забываешь то, каким жестким, нетерпеливым, грубым иногда он может быть. Иногда ты действительно забываешь о том, что он тебя любит. И какой бы своенравной и смелой, смешливой ты не была, иногда он делал что-то такое, от чего ты чувствовала настоящий страх перед ним. Повторяя в голове лишь одну фразу: «просто его так воспитали». — Ешь. Ты застыла с вилкой над тарелкой и встретилась с ним взглядом. Непроницаемый. Он пережевывал свою пищу медленно, изредка кидая взгляд на то, как ты мусолишь рис в миске. Когда у вас появлялись проблемы в отношениях, ты чувствовала дикий стресс, из-за этого могла не есть стуками. Плевое дело. Отрезала кусочек мяса и съела. Вакатоши по-прежнему смотрел на тебя, не отводя взгляда. Потом вдруг положил на стол футляр и подвинул к тебе пальцем. — Открой. Посмотрела сначала на футляр, потом на него. — Что это? — Открой. Ты отложила вилку, взяла футляр и распахнула его. На бархатке лежал браслет из белого золота с голубыми камнями. Ты тут же его захлопнула и подвинула обратно Вакатоши. — Я не возьму это. Он тут же подался вперед и посмотрел на тебя исподлобья. — Чего это? — Собираешься купить мое извинение? Не получится. И решительно толкнула футляр к нему, а он вдруг усмехнулся в тот момент, когда ты ожидала его негодования от сказанных слов. Ты и правда ожидала его обидных слов, он мог назвать эту выходку «принципиальным нежеланием идти на компромисс», хотя это было не так. Вакатоши всегда очень конструктивен и честен в своих изречениях. Ушиджима вдруг поманил рукой. — Иди сюда. По телу прошла привычная волна смятения. Ты не понимала в каком он сейчас настроении. Потому что обычно, после серьезных ссор вы практически не общались неделю. И тогда ты съезжала на какое-то время, потому что в доме жить становилось невозможным. Он угнетал своим молчанием. Вакатоши умел давить на тебя. А сейчас и трех дней не прошло, и вы говорите вдвоем. Удивительно. — Подойди ко мне, т/и. Ты встала со своего места и, превозмогая свои опасения, подошла к нему. Встала перед столом, глядя на своего парня сверху вниз. А он взял тебя за руку и открыл футляр, достал браслет и надел на запястье. Приподнял руку, какое-то время рассматривая свой подарок. Потом поднял тяжелый взгляд на тебя. — У тебя нет драгоценностей. Так неправильно, ты все-таки моя девушка. Или ты не любишь золото? Его слова заставили тебя замереть на какое-то время. Он обескураживает. — Вакатоши… — начала ты тихо, но запнулась, продолжая смотреть в его раскосые глаза. — ты не обязан этого делать. Мы могли бы просто поговорить с тобой о случившимся. — Не обязан? — он нахмурился. — Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной. — Но почему же ты тогда обижаешь меня своими словами? — ты мельком глянула за него, пытаясь собраться с мыслями. — Я знаю, что иногда обижаю тебя своим поведением. Иногда я правда не понимаю этого, потому что мы с тобой из семей разных сословий. Сказала ты, намекая на жесткое воспитание его отца. Это действительно было так. Все это время он держал тебя за руку, а ты не вырывалась. Вы смотрели друг на друга. — Ты не понимаешь иногда как выглядишь со стороны. Это бестактно. — Если ты стесняешься меня, то мы можем расстаться. Я не хочу видеть около себя парня, который потакает ненормальным прихотям родителей. И пальцы сдавили твое запястье с силой. А ты судорожно сглотнула понимая, что снова перешла за его границу. Это было неожиданно, от того и не была готова к его реакции. — Ненормальным прихотям? Так вот как ты думаешь обо мне. Глаза снова стали черными и страшными. И тебе было очень тяжело выдержать его взгляд. Твои глаза защипали, Ушиджима пугает тебя. — Мне больно, Ушиджима. Черные брови в удивлении приподнялись. Ты медленно выдохнула и накрыла его руку, сжимающую запястье своей рукой. — Мне нравится браслет, он очень красивый. Я буду его носить, правда. Спасибо, Вакатоши. Брови приподнялись еще выше, и складка между ними разгладилась. Ушиджима вдруг резко привлек тебя к себе. — Извини меня, — уголок губ приподнялся, он вскинул голову к тебе, привычно бегая глазами по лицу. — Я не хотел. Ты смотрела на своего парня, прекрасно понимая, что это просто были эмоции. Слегка кивнула, усмехаясь. И вдруг ощутила, как его ладони легли тебе на талию, опустились сбоку по ногам вниз, приподнимая платье, скользя по ногам, задирая подол вверх. Сердце замерло и тревожно забилось. Но ладони Вакатоши двигались медленно вверх к твоим бедрам. Он поднял голову и посмотрел тебе в глаза. — Простишь меня? — Как тебя можно не простить, — ты слегка улыбнулась ему. И в этот момент тебе действительно стало жарко от его взгляда. Вакатоши смотрел на тебя внимательно, глаза его горели до такой степени, что мгновенно пересохло в горле. Ты села к нему на колено, вознося руки к его лицу, пальцами проводя по виску, зарываясь в жесткие волосы, чувствуя, как мужская ладонь гладит внутреннюю поверхность бедра. — У тебя красивые волосы и…губы, — сказал он и ты снова усмехнулась, ты тронула его рот большим пальцем, проводя по нижней губе. Ладонь легла сверху на кружево нижнего белья, и он, горячо выдохнув хрипло спросил: — Тебе нравится? Кивнула, затаив дыхание и нагло взяв его за вторую руку положила ее к себе на грудь. Его рот приоткрылся, и Вакатоши опустил взгляд на твое декольте, сдернул пуговицы одну за другой, обнажая кожу. Обхватил полушарие всей пятерней, а ты потянула его за голову к себе, когда ощутила горячие мягкие губы у себя на груди вскрикнула и запрокинув голову изогнулась, подставляя грудь под его ласки, а когда приоткрытый рот Вакатоши жадно сомкнулся на соске громко застонала и впилась пальцами в его волосы, тут же услышав его низкий стон в ответ. — Мне нравится, — тяжело дыша и чувствуя, как сильно сдавливает он твою талию и проникает под трусики пальцами, — мне очень нравится. Поднял голову и посмотрел на тебя пьяными глазами. Настороженная, каждую секунду ожидающая, что он сорвется, дрожащая, как листья на ветру, в объятиях самого жуткого смертоносного урагана. Но движения пальцев осторожные, как будто продолжает изучать и ловить голодным взглядом реакцию. А ты, как завороженная, сжираешь его реакцию и оказывается нет ничего более сводящего с ума чем эти эмоции на грубом лице, в глазах, засасывающих своей глубиной и бездонным мраком в эту минуту. — Ты горячая, — снова шепчет, — очень горячая. От его шепота по коже рассыпаются мурашки, ее как будто тоненько режут осколками острого возбуждения неведомого никогда раньше. Этот тембр до неузнаваемости меняет его голос, делает низким, бархатным, завораживающим. — Мне горячо, — очень тихо, протягиваешь руку и касаешься его губ снова, скользя по щеке, к сильной шее. У тебя закатывались глаза от самой мысли, что подо тобой сама смерть, сам «японец», гроза всего волейбола, Супер Ас, которого боится каждый вне поля для игры. И эта смерть… ласкает тебя. Провел пальцами вдоль складок, и ты тихо застонала, когда он задел клитор его лицо тут же исказилось в ответ на стон, а у тебя по телу вспыхнули мелкие горящие искры, они обожгли тебя. Ушиджима накрыл ладонью твою грудь и сдавливая ее. Его пальцы уже безошибочно нашли ритм, от которого начало трясти как в лихорадке и твои руки сжали его шею, а тело выгнулось назад. Не спуская с тебя горящего взгляда, а ты держалась за этот взгляд и от какого-то странного нетерпения дрожал подбородок. — Ты любишь меня? — наклоняясь к его лицу, встречаясь своим поплывшим взглядом с его обжигающим и диким от страсти. — скажи мне, пожалуйста, что не бросишь меня. — Никогда, — тихим рычанием, — Я ни за что не брошу тебя, т/и… Закатила глаза и вздрогнула всем телом, сжимая бедрами его руку. Похоже на пытку, но она настолько сладкая, что хочется плакать, и ты изнемогаешь, растекаешься патокой, превращаясь в пластилин. Он провел по чувствительному месту еще раз, и ты громко застонала, а Вакатоши в унисон с тобой, прижимая сильнее к себе, удерживая одной рукой за талию. Непреодолимо чувствую приближения той мощи, того огненного и сумасшедшего состояния от которого кажется можно умереть. Тебя вот-вот взорвет. И чувствительность становится ярче, сильнее, обжигающей. И Ушиджима не останавливается, вдавливая тебя в себя, не сводя взгляда с твоего лица. Сильнее. Быстрее. Ты неожиданно для себя действительно закричала, когда пронизало невыносимо острым удовольствием. Тебе не хочется, чтоб он останавливался. Вакатоши творил с тобой нечто немыслимое, он сводит меня с ума. Ты впилась ногтями в его шею, выгнувшись дугой, запрокинув голову назад. Замерла… а он жадно прижался губами к шее, спускаясь вниз к ключицам, к груди, покусывая, вжимаясь в тебя лицом. Резко поднял и хотел развернуть лицом к столу, вместо дыхание громкие вылетающие со свистом рычащие звуки. Он на пределе. Его терпение лопнуло. Но ты удержала его за руки, своими дрожащими руками и села к нему на колени лицом к лицу. Пауза в несколько секунд и ты, чувствуя, как дрожащий от напряжения парень сдается, позволяет оседлать себя. Огромные горячие ладони лихорадочно задирают твое платье, но ты снова их перехватила и склонилась к его лицу, не отпуская одичалый голодный и безумный взгляд. — Я сама… милый. Я сама. Смотрит исподлобья, но не мешает и когда ты сама расстегнула ремень, его глаза расширились, а зрачки увеличились. Твои руки осторожно сжали его горячий член и сквозь стиснутые зубы раздался рык нетерпения. — Я сейчас… — прошептала приподнимаясь. Ты медленно опустилась, наблюдая как открывается его рот, как закатываются уже его глаза и слыша, как что-то трещит под его пальцами, и на пол летят крошки стекла. Это был стакан Вакатоши… — Бляяяяядь, — он запрокинул голову, со свистом выдыхая и дрожа от нетерпения. — О, Боже, — в унисон сказала одновременно с Ушиджимой. Молчит тяжело дыша, так тяжело что его грудь ходит ходуном. Наклонилась и накрыла его губы своими. И в эту секунду он вдруг сдавил тебя обеими руками, заорал в губы, жадно набрасываясь на них, проникая языком внутрь, сплетаясь с моим. И рывком насадил на себя еще и еще. Не давая вздохнуть, сминая мои губы своими, выдыхая в тебя огненным дыханием. А ты сама подставляешь губы под дикие поцелуи Вакатоши. Пока он вдруг не заорал, запрокинув назад твою голову, впиваясь губами уже тебе в шею, толкаясь быстро, мощно и очень глубоко, а твои руки обвивают его голову, прижимая к себе. Вы так и застыли, сдавливая друг друга в объятиях и твои пальцы запутались в его волосах, а его срывающееся дыхание обжигало твою шею. Ты гладила его волосы, какая-то ошеломленная, растерянная, понимая, что это, возможно, было самое лучшее ваше примирение за последнее время.