Реддл: История крестражей

С заклятием сквернословия мы промучились еще пару часов, и, в конце концов, вернулись к Редукто. Дверь Пилливикла я разнес с особым удовольствием. Вечером того же дня я ожидал увидеть ворона от Реддла, но Том со мной не связался. Не произошло этого и в последующие два дня. Когда я трансгрессировал на тротуар к его дому, сгущались сумерки. Сначала я заметил ярко освещенные окна. Затем — аккуратно подстриженную изгородь и новую, словно недавно проложенную дорожку к порогу. Внутри гремела музыка и раздавался смех. С минуту я жал на звонок, прежде чем мне открыли. В узкий проем меж дверью и стеной выглядывала щедро накрашенная женщина. — К кому вы? — Извините... — за ее спиной ходили гости. Бокалы в руках. Музыка из проигрывателя. Яркий свет. Газеты на одном из столиков. Во рту у меня пересохло. — Наверно, я ошибся домом. Она хотела закрыть дверь, но я поймал створку. — Позвольте только вопрос. Как... как давно вы живете здесь? Женщина изогнула бровь. — Довольно, чтобы запомнить номер полицейского участка. Она захлопнула дверь до того, как я успел открыть рот. Не существует способа проверить, подверглась ли жертва — маггл, волшебник или любое существо — заклятию Обливиэйт. Попавшие под его действие живут в твердой уверенности, что все было ровно так, как они себе представляют. И я не сомневался, что в спешном переезде этих людей в дом Реддла без него не обошлось. Если только жертвой заклятия Обливиэйт не был я сам. Том мог использовать его сегодня в Министерстве. Или еще в Лавке Горбина, когда я провалился в Исчезательный шкаф. Если шкаф был на самом деле. Если был на самом деле Реддл. По улице проехал экипаж. Я провожал его взглядом, стараясь остановить лавину предположений: слишком знаком был лабиринт, в который я рисковал вот-вот сорваться. Я мог действовать, лишь исходя из того, что разум мой в порядке. А допустить обратное значило бы, подставить под сомнение любую мысль или воспоминание, любую опору. Я не горел желанием повторить то, через что однажды уже прошел. Несмотря на поздний ноябрь, день сегодняшний был теплым, и к одиннадцати вечера город накрыл туман, собиравшийся вот-вот превратиться в воду. Я видел, как дрожали в воздухе, в оранжевом свете фонарей, его капли, не падая на землю и не взлетая выше. Я чувствовал себя сродни им. Я не знал, за счет чего мне удается держаться до сих пор, когда волшебник, которого я считал убийцей, знает, что я хотел смошенничать; когда он обзавелся, кажется, собственным каналом информации, солгав про копию диадемы. И дом сменил, чтоб я его не отыскал, — наверняка, счел мою помощь бесполезной. Едва ли я с ним мог поспорить. Не имея цели, я брел по лондонским улицам, встречая изредка прохожих и, в конце концов, очутился перед «Дырявым котлом». Я пересек заведение и вышел в Косой переулок, а после — в Лютный. Сгущался холод; туман оседал на мостовую, крыши, на плечи припозднившихся горожан. Я чувствовал себя загнанным в тупик, а кроме того продрогшим и усталым. Если бы я не разнес Шкаф в Хогвартсе, можно было бы зайти в лавку Горбина и... Горбин! Я запрокинул голову, вглядываясь туда, откуда спускалась неуютная ноябрьская ночь. Почему мне раньше не пришло в голову? Почему? *** Спустя пару минут я уже входил в знакомый магазин. Первый зал освещался лишь скромным подсвечником, стоявшим на прилавке. Горбин стоял за ним, изучая обширный и крайне потрепанный фолиант. Меня он удостоил лишь кратким взглядом. — Добрый вечер, Горбин, — я встал напротив него. — Мне нужен Реддл, и это срочно. Где он? — Причем здесь я? — владелец лавки даже глаз не поднял. — Давай подумаем, — я начал терять терпение. — Уезжать он вроде не собирался, но в его дом вдруг заселилось семейство магглов, и вряд ли он остался с ними под одной крышей. А друзей у Тома не то чтобы много. Так что сдается мне, он здесь. — Если так, я бы знал, не правда ли? — Только если Том не угостил тебя каким-нибудь заклятием вроде Обливиэйт. — Слушай, — Горбин захлопнул книгу. — Ни сегодня, ни вчера, ни ранее я Тома даже не видел; ясно тебе? Не успел я возразить, как мое внимание привлекло движение под мутным стеклом прилавка. Я поднял локоть и увидел, как на полке мечется существо ростом не выше шахматной фигуры. Кажется, и Горбин был удивлен не меньше. — Люмос, — я поднес палочку к стеклу и все понял. Перегнулся через витрину, поймал бегуна и кивнул Горбину. — И не пытайся меня остановить, — направил палочку на кулак с добычей. — Яхна Ракса Анта. *** Когда-то на втором этаже лавки жил ее сооснователь Карактак Берк. После его исчезновения несколько лет назад Горбин использовал его комнаты как склад. Под одной из них ясным указателем сияла полоса света. — Между прочим, — я толкнул незапертую дверь, внутренне ликуя из-за успеха своих поисков, — кража артефакта — тоже повод для Азкабана! — Петрификус Тоталус. Бодрое выступление оборвалось на полуслове. Я больше не мог издать ни звука: язык и губы стали словно чужими. Ни единый мускул тела больше мне не принадлежал. Я рухнул, как подкошенный, больно ударившись носом об пол. Фигурка из набора Хэпзибы Смит выкатилась из моей руки. Я с ужасом осознавал, что бессилен изменить ситуацию. Палочка за отворотом пиджака, но мне не дотянуться. Позвать на помощь, убежать, попробовать отговорить Реддла от задуманного — ничего этого я не мог, тело больше мне не повиновалось. Единственное, что я не утратил, так это восприятие. Я мог наблюдать, слушать и чувствовать. И сопротивляться легилименции, если бы Тому пришло в голову ее применить. Он же все сидел за столом у окна, водя пальцами по вискам, словно я прервал его размышления, а теперь он был волен их продолжить. Он мог с тем же успехом послать мне непростительное заклятие, но не сделал этого, успокаивал я себя. Значит, убивать меня он не намерен. Несмотря на логичность вывода, я чувствовал, как во мне растет паника от бессильного ожидания. А затем Том направил на меня волшебную палочку, и мое тело послушно взмыло вверх, заставив меня пережить ужас. Спустя мгновенье оно упало в подлетевшее кресло, развернутое к стене, так что теперь я не видел Реддла. Скрипнул стул, на котором он сидел, и послышался шорох: он шел ко мне. — Приношу извинения, мистер Ингард, за то, что обошелся с вами без должного почтения. Боковым зрением я заметил движение рядом с правым плечом. Должно быть, Том опустил руку на спинку кресла. Молочно-бледное пятно контрастно выделялось на обивке из вишневого бархата, несмотря на то, что эта часть кресла была в тени. — И заранее прошу простить за то, что оставлю вас без объяснений, — он сделал паузу. — Если, конечно, вам не захочется пообщаться при помощи легилименции. Наступила тишина, и я приготовился отразить возможный удар. Однако его не последовало. Вместо этого его рука вдруг очутилась на моей груди. Ледяное прикосновение поползло по рубашке от ключицы за отворот пиджака. И следом он вытянул мою волшебную палочку. Забывшись, я попытался крикнуть, остановить его, но что толку! Одновременно с осознанием беспомощности я услышал треск. Все, что было связано с историей палочки, пронеслось перед глазами и вылилось в одно желание — придушить гаденыша немедленно. Оно усилилось, когда Реддл швырнул к моим ногам ее обломки. Следом появился и сам Том: в одном из своих невзрачных, но безупречно отглаженных костюмов. Опустился передо мной на корточки, положил локти на свои колени и, соединив пальцы в замок, принялся внимательно изучать мое лицо. Я же, не имея возможности даже моргнуть, был вынужден смотреть на него, на черты, заворожившие меня при первой встрече, а теперь казавшиеся несправедливым подарком такому человеку, каким был Том: ограниченному при всей его показной интеллектуальности, жестокому и, безусловно, пустому. — Могу только догадываться, какие чувства вы испытываете сейчас, — при его словах во мне вскипела ярость и, чтобы успокоиться, я представил, как в комнату влетает пара дементоров, явившаяся за Реддлом. — Глаза вас совершенно не выдают. Все еще не находите слов? — он подождал, а затем усмехнулся. — Вы словно королевский гвардеец на посту. Как в тот день, когда я впервые оказался в его доме, я смотрел ему в глаза, стараясь найти то, что прячется за ними. При свете солнца их оттенок был карим, но в полумраке комнат вроде подвала его дома или этой гостиной они казались темными. Как мрачная галерея, не заканчивающаяся ничем. В какую-то секунду мне почудился красноватый отблеск, и это выбросило меня в настоящий момент. Реддл, кажется, что-то уловил: он прищурился, а затем положил локти на мои колени и приблизился. — Вы, должно быть, очень горды собой, что смогли отыскать меня. Но это я хотел, чтобы меня нашли, — он сидел очень удобно, чтобы получить ногой в живот. Если б мог, я б застонал от ускользавшего шанса. — Правда, я ждал, что вы сделаете это раза в два быстрее. Неужели, на то, чтобы понять, что я в лавке, потребовалось несколько часов?... Я сказал Горбину посылать всех к черту и оставил индийскую фигурку внутри витрины. Похоже, чудо, что сработало. Он снова выдержал паузу и поднялся на ноги. — Видите ли, даже если кто-то и заметит ваше отсутствие и начнет поиски, — Том развел руками. — Вы вышли из дома и растворились в тумане. Никто не свяжет наши имена. Тем более что я заверил мистера Пилливикла, будто отправляюсь в командировку в Албанию, и заодно попробую найти след изготовителей фальшивых артефактов, — он наклонился, вновь заглянув мне в глаза. — Но я буду здесь, — неожиданно он прикоснулся к моим волосам, взъерошивая их и пропуская сквозь пальцы. — Готов спорить, вы уверены, что я пытаюсь спровоцировать легилименцию. Но мистер Ингард, — в его свободной руке что-то блеснуло, — мне без надобности ваше сознание, пока у меня есть ваше тело. Ножницы чиркнули над моим ухом, и Том вернулся к столу с полученным трофеем — прядью моих волос.