Реддл: История крестражей

То ноябрьское утро выдалось самым холодным за всю зиму и за много лет. Не согреваемая ничем комната на втором этаже «Горбин и Берк» как никогда походила на склеп. Мебель казалась заиндевевшей и хрупкой; воздух приближавшейся зимы, проникавший через приоткрытое окно — тяжелым, словно земля, лежащая на могилах. Я ощущал, как он давит на грудь, как его безнадежный гнет заполняет меня внутри. Положение усугублялось тем, что я не мог пошевелиться — Том, вернув меня из приюта, не стал снимать парализующие чары. Я мог сколько угодно злорадствовать о том, что Реддл, видимо, меня опасался, но в итоге я ощущал себя бессильным пленником. Он стриг мои волосы. Каждый раз, когда ледяное лезвие скользило по коже, я покрывался мурашками. Реддл не использовал чар — он сам держал ножницы, работая едва ли не придирчиво и так неторопливо, что я сто раз успел осознать: теперь у него есть материал для Оборотного зелья на много превращений вперед. Так что воткни он мне лезвие в грудь в конце стрижки, потерь он не понесет. И я не мог не ждать этого удара, внутренне напрягаясь всякий раз, как его руки замирали. Я пытался размышлять о том, почему, зная об Эми, он не препятствовал нашей встрече, но мои мысли путались. Все, к чему я мог прийти — Том ждал, когда я напишу ответ, чтобы прочесть его. Но чего ради? Разве его не занимала диадема Когтевран? Отправить девочку я собирался точно не за ней. Даже знай я, где находится артефакт, в моем положении он был ни к чему. И все же он намеренно запугивал меня, словно провоцируя на действия. Зачем? — Горбин! Владелец лавки почти тут же заглянул в дверь. — Я оставил у тебя остатки Оборотного зелья, — Том обошел мое кресло, обмахивая полотенцем руки до закатанных на локтях рукавов. — Мне нужна одна порция. Горбин молча исчез, а Реддл обернулся, деловито оглядывая результаты труда. Он посмотрел мне в глаза. — Надеюсь, вы не думаете, что я решил вас убить? Вик. Я ведь использую вашу внешность, а от хаотичного отрезания волос вы стали выглядеть неряшливо. А я не могу себе позволить выглядеть столь неаккуратно, даже если я — это вы. Он еще немного постоял, словно просчитывая что-то, а затем поднял волшебную палочку. — Финита. Я, наконец, выдохнул ледяной яд, накопившийся в легких. Я дышал тем же воздухом, но дышал глубоко, я мог двигаться и был избавлен от монологов Тома. Несколько мгновений я был почти счастлив. — Можете спуститься вниз; вам ведь не терпится увидеть новую стрижку? Я замер. Он не мог не знать, что оставшись без надзора, я займусь письмом для Эми. И что он планировал? Отобрать его на выходе или после трансгрессии?.. Если он не видел первой записки с адресом, то не сможет отыскать то, за чем я отправляю девочку. С другой стороны, Реддл может проследить за ней. Может убить ее. Может убить меня. Бесполезно. Я могу только полагаться на судьбу, позволившую мне зайти так далеко и остаться в живых. Том ждал, и я направился из комнаты, но когда я проходил мимо, он неожиданно поймал меня за локоть. Ожидая получить заклятием вплоть до легилименции, я резко развернулся, но ничего не произошло. Реддл даже не смотрел на меня; его взгляд был направлен куда-то за кресло, на стол, стоявший под окном. Я ждал, когда он заговорит. — Хотите ли вы остаться волшебником? Его тихий вопрос парализовал меня. Я вспомнил похожую ночь в доме Хэпзибы, когда он задал его впервые. — Не понимаю, о чем... — Разве я виноват, мистер Ингард, в том, что у вас такие желания? Я только исполняю их, ведь так? — Я не... Не знаю, что ты несешь. — Не беспокойтесь, — Реддл поднял озаренное улыбкой лицо. — Сегодня мы еще вернемся к этому разговору. Он отпустил мою руку. Эта широкая улыбка, эти неясные реплики напугали меня сильнее, чем предыдущие угрозы. Я пятился из комнаты, инстинктивно боясь повернуться к нему спиной, и, разумеется, чуть не сбил Горбина, который принес Оборотное зелье. Благодаря последнему обстоятельству несколько минут спустя, когда я уже стоял у мойки и писал инструкцию для Эми, у меня родился отчаянный план.