Реддл: История крестражей

Парящие в воздухе авиапрожектора освещали каменные, неприступные стены массивных замковых башен. Совершенно слепые, если не считать редких, узких бойниц, они рождали впечатление подготовленной к осаде крепости. Должно быть, днем это безрадостное строение выглядело удручающе, да и пейзаж был под стать — забытая долина в горах, усеянная замшелыми валунами с торчащим меж ними голым орешником. Но сейчас внутри играл оркестр, а снаружи собирались гости. Силуэты летящих над плоскогорьем карет напоминали мрачных, хищных птиц. Мы пробирались ко входу, лавируя между публикой в странных и роскошных нарядах. Я заметил компанию военных, одетых в форму французских солдат времен Наполеона; видел даму с трубкой в зубах и маленьким драконом на локте; мимо нас прошли, смеясь, четыре девушки с одинаковыми лицами, различавшиеся только цветом своих шелковых платьев. Заглядевшись на них, я врезался в другого гостя, но, обернувшись, никого не увидел. — Не отставайте, — нетерпеливо бросил Том. — Пускают по приглашениям. — Они у тебя? — я нагнал его, подхватив руку, чтоб не застрять в наплывавшей толпе. — Они это я, — самодовольно заметил Реддл. — Я — ваше приглашение. — Надеюсь, эта закрытая вечеринка стоила двух трансгрессий. Мы не в Англии, верно? — Север Албании. — Вот как? А почему гости толпятся снаружи? — Редко встречаются. Хотят многое обсудить, прежде чем явится тот, кто их пригласил. — Почему? — Не догадались? Здесь лучшие маги, цвет общества. Его двор. А ни один двор не лишен интриг. — Ты хочешь сказать... — Уже сказал, мистер Ингард. Мы не в Албании, а в новом мире, построенном ради общего блага. Воспоминания обрушились на меня. Пустой класс истории магии, бьющееся в конвульсиях тело Френка Пиливикла, серое лицо перепуганной Мелиссы, ругань Найджела Свифта, визг Бетти Берк и ощущение полного бессилия перед распахнувшейся бездной... — Мистер Ингард? Холод изнутри заполнял тело. — Мистер Ингард! — Том поднял руку, которую я сжимал. — Хотите сломать мне пальцы? — Этот бал дает Геллерт Грин-де-Вальд? — я отпустил его. — Эти люди — его сторонники? — Да. Кроме нас. Но это секрет. — Ты... Ты знал, — я с трудом подбирал слова. — Министерство убило моего учителя на второй день ареста, оклеветав в продаже тайн Грин-де-Вальду. А ты притащил меня к тому, чье имя легло в основу чудовищной лжи?! — Удивлены, что я не пощадил ваши чувства? — криво усмехнулся Реддл. Даже на холме у реки мне не хотелось врезать ему так, как сейчас. Я представлял, как благородную симметрию его облика нарушит свернутая на бок челюсть, когда Том шагнул ко мне. — Найдите место для нее, — проговорил он тихо. — Найдите место для своей ярости. Пойдите на бал и поймите, что оно не здесь. Что обстоятельства — лишь спусковой крючок для того, что вы стараетесь подавить. На самом деле вы знаете, где ее место, но страшитесь это признать. И если позволите, я проведу вас. Потому что как только вы признаете гнев, — он тронул мое плечо, — и все, что отрицаете в себе, вы и сами найдете свое место, в магическом мире или за его пределами. До сих пор шанс услышать подобное от Реддла я располагал на шкале вероятности где-то между моим назначением на пост министра магии и обнаружением диадемы Когтевран в дупле дерева. Эта речь была ближе другому человеку. — Спасибо, профессор Дамблдор, — произнес я ошеломленно. — Значит, мы здесь ради моего блага? — Ради общего, — поправил Том. — У меня тоже есть цели. Их не должно нарушить нелепое и самоубийственное покушение. — Том, — я удержал его, когда он собрался идти дальше, но промолчал: «спасибо», едва не упавшее меж нами, прозвучало бы нелепо. — Все уже в замке. Том освободил руку и направился к высокому, строгому привратнику с повязкой на одном глазу, пропускавшему гостей. Тот давно косился в нашу сторону, и я готов был спорить, под повязкой скрывалось что угодно, только не ослепший глаз. *** Замок был заброшен; мы миновали целый ряд мрачных переходов и пустых комнат, прежде чем оказались в зале, где собирались гости. Он был похож на бокал искрящегося шампанского: залитый светом, с потолком, венчавшим пространство на высоте крыши, он сиял мраморными с золотыми прожилками стенами, по которым вились три уровня галерей. Их колонны и напоминавшие кружево перила были выкроены в самом камне. Я хотел предложить Тому подняться туда, чтобы наблюдать за собравшимися, но обнаружил, что стою один. На уровне пояса замер поднос. Я подхватил один из бокалов и, опустившись на корточки, наткнулся на тощего, завернутого в алую тряпицу домашнего эльфа. — Привет, — на меня уставились изумленные глаза. — Это дом Геллерта Грин-де-Вальда, не так ли? — Мы не должны говорить с гостями! — эльф в ужасе затряс головой, и бокалы на подносе опасно зазвенели. — Мы не должны называть имя хозяина! — он спешно скрылся в толпе. — Понимаю, — раздался надо мной бархатистый голос. — Здесь непросто найти достойного собеседника, — я поднял взгляд — большей частью по наготе в разрезе бордовой ткани. — Тем приятнее встретить вас, Стеван. — Вы... — поднимаясь, я старался подобрать правильное слово. — Вы роскошны. — И вам фрак идет больше, чем кепка и роба. На сей раз вы не оставите меня без танца? — Ни в коем случае. Как когда-то Джордже, теперь и я не мог отвести взгляд от Адрияны. Вызывающе-вульгарная, острая на язык простушка из подвала музыкальной лавки оказалась ведьмой. Откровенный наряд обнажал плечи и часть груди. Я смотрел на полные вишневые губы, силясь собраться с мыслями. — Вы же здесь не впервые? Был бы признателен, если б вы познакомили меня с остальными. — Это ни к чему. Сегодня мы главные гости. — О, правда? — мысленно я все-таки свернул челюсть Реддлу. — Разумеется. Этот бал посвящен тайне заклятия Ретего. Кто может стоять выше тех, кому Мастер решил доверить ее? Я благоразумно промолчал, ограничившись глубоким, исполненным понимания кивком. — Адрияна, скажите... Вы когда-нибудь слышали имя Николаса Уоллдена? Она несколько секунд изумленно смотрела на меня, а затем расхохоталась так, что на нас обратили внимание все, кто были поблизости. — Что... Почему вы... — начал я, но меня перебили. — Оркестр готов играть для танцев, но у вас здесь, похоже, своя музыка, — Том галантно улыбался, переводя взгляд с меня на Адрияну и не оставляя мне выбора. — Адрияна, позвольте представить Тома Реддла. Том, это Адрияна, моя знакомая по Югославии. А Том мой... — я запнулся. — ... знакомый по Великобритании. Адрияна рассмеялась его шутке, и он склонился, целуя ее руку. Она бросила на меня косой взгляд. — Не думала, что вы расскажете кому-то о том, чем занимались в Белграде, Стеван. — Стеван, — повторил за ней Реддл, но не подал виду. — Стеван рассказывает мне все свои тайны. Меня обдало жаром. — Это правда? — оживилась Адрияна. — Тогда я жажду услышать продолжение истории о разбитом сердце. Выражение вежливой растерянности застыло на лице Реддла, но я едва ли не физически ощущал, как методично он проверяет в уме варианты сложения обстоятельств, и вот-вот догадается. — Брось, мы говорили об этом лишь позавчера, — поспешил я отвлечь ее, но провалился. — Именно: позавчера! А сегодня ваши глаза полны жизни, Стеван, — она пожала мое запястье. — Позавчера у меня сжималось сердце от тоски в ваших глазах. А теперь в них ни следа тревоги за ту, что вы оставили. Что значит, ваша судьба изменилась к лучшему. Я жажду подробностей. — Как и я. Издевательский, вкрадчивый тон реплики отправил ее мне под кожу. Я медленно обернулся к Тому и наткнулся на лучащуюся самоуверенностью ухмылку, грозившую шириной развалить даже этот зал. Я задумчиво обвел взглядом стены и потолок, представляя, как они треснут по швам. — Разве я не говорил тебе? — Нет. Поразительно, как в три звука уместились все хладнокровие и уверенность удара, коим палач отсекает головы. — Стеван рассказал, что оставил девушку, которой был увлечен, — вмешалась Адрияна. — Она ответила на его чувства лишь потому, что считала жениха погибшим. Однако вскоре он вернулся живым. Стеван уехал, чтобы не ставить ее перед тяжелым выбором. — Вот как! — взгляд Реддла был полон пронзительного сарказма и торжества. — Не подозревал в вас такого благородства... Она была красива? — Довольно милая, — я пожал плечами и обернулся к даме. — Но ей было далеко до вас, Адрияна. — И все же вы отдали ей свое сердце, — высокопарно продекламировал не унимавшийся Том. — Вас удивляет, что я оказался способен на это? — я начинал выходить из себя. — Меня удивляет, — он, ехидно улыбаясь, подступил на шаг ближе, — почему вы так злитесь на себя за то, что оказались способны на это. Адрияна говорит, вы теперь счастливее прежнего; я доверяю женской интуиции. Почему бы вам не поделиться тем, что принес вам вновь обретенный союз? Реддл, конечно, легко читал в моей застывшей улыбке и прикрытых глазах все комбинации ударов, которые я мысленно на него примерял, но это лишь подогревало его внутреннее ликование. Я решил поставить точку. - Потому что не предам доверия той, кого вы упомянули, - признался я. – Происходящее между нами, — не тема для светских сплетен. Но я благодарен за каждый шаг, который мне позволено сделать, чтобы стать ближе, как бы искусно он не маскировался. Я знаю, что иначе она не может. Произнося это откровение, я смотрел на Адрияну, и теперь осторожно перевел взгляд на Реддла. В противоположность изумленной девушке, мальчик казался слушателем, которого мои реплики ни капли не тронули: демонстративно ухмылялся, и прямо-таки состязался со мной в продолжительности и прямоте взгляда. Но стоило заиграть оркестру, он вдруг оживился. — Уверен, вы позволите отнять у вас даму, — Том неловко и грубовато схватил Адрияну под локоть. — Совершенно зря уверены. — Простите, — та аккуратно, но решительно освободилась, — но, думаю, очередь на танец я заняла два дня назад, — она подала мне руку. — Мистер Ингард! — ляпнул Реддл. Адрияна удивленно замерла. — Фамилия матери, иногда я ей пользуюсь, — пояснил я спутнице и внутренне похолодел, осознав, что и сам выдал правду. Я обернулся, надеясь, что Реддл не обратит внимания. — В чем дело, Том? Мы ничем не выделялись из толпы: я держал под руку прекрасную спутницу, он смотрел на нас спокойно и вежливо. Но глядя в его глаза, я с трепетом ощущал опасную грань, к которой и меня, и его подвела предыдущая беседа. С удивлением я обнаружил, что жду просьбы остаться или уловки продолжить разговор. Я читал это желание в его взгляде. — Не знал, что вы умеете танцевать, — он стушевался и тут же отвел взгляд, скрестив руки на груди. Все ясно. Моей наградой был сам окрик, пауза, во время которой я наблюдал его внутреннюю борьбу, и его реакция на собственную попытку уйти от волнующей откровенности. — Что ж, — я улыбнулся и вежливо кивнул ему. — Спасибо.