Реддл: История крестражей

Он исчез из треугольного зала. Я кружил в танце очередную подругу Адрияны, чувствовал тепло тела и гладкий холод шелка под рукой, но мысли мои были далеки от партнерши. Раз за разом я скользил взглядом по зрителям, но Тома не находил. С каждым мелодией во мне нарастало беспокойство; наш разговор казался мучительно незавершенным. Я боролся с желанием прервать танец; как только объявили, что оркестр сделает перерыв, ноги сами понесли меня на галерею. На первом и втором уровне мне встречались заскучавшие гости; я сторонился их, чтобы не произносить дежурных, безликих фраз. На самом верху было безлюдно. Перейдя на соседнюю сторону треугольника, галерея сделала поворот, и в конце нее я увидел Тома. Реддл стоял у дальних колонн, наблюдая за гостями. Он заметил меня на половине пути к нему и улыбнулся той мягкой, словно извиняющейся улыбкой, какой встретил меня в Белграде. Я вдруг понял, что не знаю, с чего начать. Смятение овладело и им: отвернулся, скользнул невидящим взглядом по толпе, хотел что-то сказать, но промолчал, вернув фальшивую улыбку. — Я нашел тебя, — ляпнул я. Улыбка Реддла дрогнула, но устояла. Я поспешил сменить тему. — Почему ты не танцевал? — Потому что, как вы знаете, не по своей воле остался без пары. Мысленно я отмахнулся от сомнений насчет того, кого именно он подразумевал под парой. — Ну, — я чувствовал острую неловкость, встречаясь с ним взглядом, — там и помимо Адрияны были девушки, которые бы с удовольствием приняли твое приглашение. — Не сомневаюсь, — Том самодовольно усмехнулся и адресовал мне столь очевидный, вызывающий взгляд, что мое глупое предложение о том, что под парой он имел в виду вовсе не Адрияну, мгновенно перестало казаться глупым. — Ты что — флиртуешь со мной? Лишь сказав это, я понял, как давно носил в себе этот вопрос. И отсчет начинался задолго до встречи в Белграде. Реддл ни капли не смутился. — А какой ответ вы бы предпочли? — его взгляд приобрел оттенок азарта. — Полагаю, честный, — голос против воли прозвучал сдавленно. — И если я скажу «нет»... — ... я отвечу, что это ложь. — А если «да»? Мой взгляд зацепился за неизменную насмешку, за изящный изгиб губ. — Я отвечу то же самое. Повисла настолько пронзительная пауза, что мне показалось, будто я расслышал каждую фразу, сказанную в это мгновенье гостями внизу. — Я понимаю, — спокойно произнес Том. — Не тратьте усилия на подбор объяснений. Возможно, я не хочу, чтобы вы сами поняли, для чего так сказали. — Послушай, Том... Тот разговор внизу, и слова о девушке, о ее доверии... — ... Не имеет ничего общего со мной. Я понимаю. — Не совсем; просто от раздражения я говорил чересчур резко и, возможно, двусмысленно, и я... — Это были эмоции. — Но я хотел уточнить... — Не волнуйтесь, я понимаю и без уточнений. — Прекрати это повторять! — сорвался я. — Ты ни черта не понимаешь! — Потому что вы не заслуживаете понимания? — Потому что на самом деле ты не хочешь понимать! Изображаешь снисхождение, но не чувствуешь его ни на йоту, не хочешь чувствовать. Ты вмешался в разговор с Адрияной, ты пытался увести ее, лишь бы я не танцевал с ней... ты даже допустил ошибку, Том! — я взмахнул рукой и подошел к нему. — Из-за нее нас чуть не заподозрили! Ты утратил контроль. Утратил, и даже не заметил, как. Так не изображай, что ты вернул его сейчас. Внезапно я всем телом ощутил его присутствие, каждый из нескольких ничтожных дюймов, разделявших нас. Шум болтовни и суета внизу превратились в размытый фон, а вперед вышла честность напряженно замерших черт и несдержанность сбившегося дыхания. — Понимаю, — повторил Том тихо, но твердо, очевидно, желая показать, что остается хозяином положения, даже будучи припертым к стене. — Я утратил контроль. Но вы — вы проклинаете себя за то, что не воспользовались этим. Все во мне перевернулось. Он стоял, чуть склонившись вперед, и потому наши глаза были на одном уровне. И не только глаза. В зале воцарилась полнейшая, необъяснимая тишина. Том ждал. Мне показалось, я теряю равновесие. Прозвучали три ритмичных, звонких удара о мрамор. Я шагнул к Реддлу. — Не-по-бе-ди-и-и-и-мый, — напыщенно затянул чей-то пронзительно высокий голос, — наи-спра-вед-ли-и-и-и-вей-ший, е-ди-и-и-и-ин-ствен-ный Повелитель Нового Объединенного Магического Мира, Лорд Геллерт Грин-де-Вальд! Прежде чем обрушились овации, прежде чем неведомый глашатай дошел до середины представления, Том исчез. Я проиграл, я сдался наваждению, но как только я признался в этом выдавшим меня движением, он трансгрессировал, и мои опоздавшие пальцы бессильно царапнули по камню парапета там, где миг назад ждала его рука. Холод мрамора вызывал настойчивое желание прижаться к нему лбом, только бы успокоить то, что творилось внутри меня. Под стихающие аплодисменты я безуспешно пытался унять смятение. Пора было спускаться, если я желал, не выдав себя, лицезреть косвенного виновника трагедии, перевернувшей десять лет назад мою жизнь. Но я никак не мог избавиться от ощущения, что жизнь переворачивается снова. Трансгрессировав вниз, я протиснулся ближе к первому ряду выстроившихся кругом гостей. Этот круг пересекала дорожка, и в центре стояла пара. Не составляло труда понять, что вписанный в треугольный зал круг из приспешников и эта полоса, ставшая его диаметром, повторяли излюбленный символ Грин-де-Вальда. Сам же маг под руку с молчаливой спутницей улыбался окружавшим его волшебникам, словно наследный принц на встрече с подданными. Когда-то я мечтал найти его. Представлял, как подкараулю и прикончу. Спасительные грезы всегда были под рукой, лежал ли я пьяным на полу маггловского бара или чинил письмопровод в Министерстве. Но теперь я лишь скользнул взглядом по надменной улыбке, пытаясь отыскать среди гостей Тома. Плана не было, как не было и объяснений – я превратился в само стремление, и мой взгляд жадно метался по чужим лицам. До тех пор, пока Грин-де-Вальд не открыл рот. — Приветствую вас, друзья! — произнес он с преувеличенной веселостью. — Приветствую и поздравляю с днем святого Николаса! Вот уже десять лет Николас Уоллден собирает нас вместе. Мое сердце словно пронзили огромной иглой. Я поднял голову и тут же встретился с ясным, острым взглядом Грин-де-Вальда. На миг я испугался, что выдал себя, но опасения были напрасны. Он не проник в мое сознание. Ни сейчас, ни десять лет назад. — Вижу новые лица, — улыбнулся хозяин бала. — Верно, стоит рассказать о празднике чуть больше. Наш девиз — ради общей пользы. И сэр Николас оказался очень полезным человеком. Раскатившейся смех впился в мою кожу иголками. Я бы бросился на ближайших ко мне шутников, но вдруг заметил Тома. Стоя в толпе напротив, он смотрел на меня тяжелым, враждебным взглядом и очередной реплике Грин-де-Вальда захлопал уж совсем остервенело. — Уоллден обучал мракоборцев окклюменции, — услышал я слова Грин-де-Вальда. — Однако британское Министерство использовало его не только для возни со студентами. Его «клиентами» становились чиновники магических правительств по всему континенту. Точнее, те из них, что исполняли тайные задания: от героических до самых постыдных. Стереть им память мог любой маг. Но секреты умирают, когда их некому хранить. Для того, чтобы тайна продолжала жить, требуется как минимум один человек, которому она сможет довериться. И хранитель был выбран. Талантливый! Но не самый надежный. «Это неправда! — рвалось у меня из горла. — Неправда!!!» — я сжимал кулаки, пытаясь выстоять под лавиной оскорбительного смеха. Я не знал, отчего Грин-де-Вальд поддерживал клевету и не хотел разбираться. Все, чего я желал, уничтожить его прямо сейчас. Я вскинул голову и остолбенел. — Что-то не так, юноша? Хозяин бала стоял передо мной, остальные отступили на шаг. Я не сразу совладал с собой. — Вы не рады, что Николас Уоллден сделал правильный выбор, перейдя на нашу сторону? — поинтересовался Грин-де-Вальд в полной тишине. — Рад, — буркнул я, избегая его взгляда, чтобы не выдать ярости, все еще терзавшей меня. «Найдите место для нее. Пойдите на бал и поймите, что оно не здесь». — Конечно, может, вы просто не представляете, каким сокровищем поделился с нами сэр Николас... — Представляю, — теперь требовалось тщательно подбирать слова, чтобы не выдать излишнюю осведомленность. — Данные обо всех мракоборцах и их семьях. О тайных сотрудниках. О местоположении магических предметов, включая особо опасные. О запрещенных заклятиях, ведь их гораздо больше трех. — Браво, — захлопал Грин-де-Вальд, — браво! — все подхватили овации. — Как ваше имя, друг мой? — В... — я вспомнил об Адрияне. — Стеван Ингард. Мать была англичанкой, а отец — магом из Югославии. — Югославии?! – восторженно воскликнул мой собеседник. — Тогда вас ждет сюрприз! — хлопнул Грин-де-Вальд в ладоши. — Адрияна? — Все готово, Мастер, — вышла вперед девушка; подозрительный взгляд застыл на мне. — Их ведут. Круг гостей разомкнулся, открыв выход на темную галерею. Оттуда слышались шаги и шум. Вскоре стали различимы оживленные, полные беззлобного возмущения голоса. Первым появился одноглазый привратник. За ним несколько рослых мужчин тянули за шкирку парней и толкали в плечи женщин. Пленники явно не готовились к светскому выходу: на них были испачканные робы, рубашки, старые платья и куртки не всегда нужного размера. Я испугался собственной догадки. — Позвольте, я и сам могу идти: тут тепло, пахнет едой, а я с утра в рот ложки не брал — неужто я буду сопротивляться? — частил знакомый голос. Стражники остановились; пленники подавленно оглядывались. — Ох! — в переднем ряду стоял Джордже. — Простите, господа, но нас о фраках не предупредили! Верните палочку, и я все исправ... Адрияна! — обрадовано крикнул он. Хотел сказать что-то еще, но заметил меня. Я похолодел, мгновенно осознав, чем грозит мне эта встреча. Но Джордже не успел сказать и слова. Улыбка еще держалась на его губах, когда он нелепо осел на пол после зеленой вспышки. — Борода Мерлина! — всплеснул руками Грин-де-Вальд. — Кто это сделал? Повисла непродолжительная пауза. — Я, — Том вышел из толпы поблизости от пленников и Адрияны. На лице Геллерта проступил интерес. — Мне показалось, он говорит слишком много, а слушать мы собрались не его, — Реддл пристально смотрел на Грин-де-Вальда, словно не замечая меня. — Что ж... — маг, кажется, растерялся. — Будьте сдержанней, юноша. — Постараюсь, — ответил Реддл безликим голосом и отступил назад. — Друзья, — переключился Грин-де-Вальд на пленников — одноглазый с помощью палочки пытался убрать тело Джордже. — У кого-нибудь есть догадки, где и почему вы оказались? Никто не произнес ни слова. Большинство смотрело на шедшего к ним блондина без страха, с одним лишь пренебрежением и брезгливостью, как на отвратительное насекомое. — Не скрывает ли кто из вас проступков, совершенных в последнее время? — некоторые опасливо переглянулись; кто-то опустил голову. — Нет? Даже малюсеньких грешков, а? Может, в таком случае, приказать охране разойтись, а слугам — подать напитки? — издевался маг. — Мы хотели помочь выжившим, — раздался из середины группы тихий, хриплый голос, от которого у меня сжалось сердце. — Когда мы пришли, в их городе не было ни одного целого здания, и... Грин-де-Вальд замахал рукой, словно ему досаждали мухи. Обернулся к своим гостям. — Ничего не разберу; она что — использует югославский? — послышались смешки. — Стеван, вы не переведете? Из-за спин задержанных вышла Антония. Я ждал очередной вспышки, но ничего не случилось. Антония смотрела на меня зло и холодно, словно я и вправду был врагом, которого она видела впервые. Тем же взглядом она обвела присутствовавших. — Кто бы мог подумать: слухи о великой армии оказались только слухами. — Каждый из них стоит сотни того отребья, за которое вы отдали жизнь, — отрезал Грин-де-Вальд. — Разве я умерла? — Бесспорно, — рассмеялся Грин-де-Вальд. — Как только вмешались в маггловские дела. — Два мира всегда существовали бок о бок, и когда тысячи людей оказались на грани гибели, преступно было не вмешаться. — Нет никаких «двух миров»! — бросил Грин-де-Вальд гневно. — Очнитесь! — он обернулся к пленникам. — Мир всегда был один! И это наш мир! И именно сейчас, когда люди почти истребили сами себя, нам выпал шанс восстановить баланс. Это наше время! И такие, как вы, лишь затягивают его наступление. Но я подарю прощение тем, кто признает ошибки, и выберет правильную сторону. — И что потом? — выкрикнул кто-то из окруженной толпы. — Будете опять следить за нами? — Мы не следили, — Адрияна вышла вперед и посмотрела на Геллерта. Тот кивнул. — Это заклятие Ретего. Специальные чары обнаружения, которые без труда позволяют найти тех, кто недавно помогал магглам. Их накладывают на пару районов, и нарушители, как завороженные, стекаются, куда им прикажут. Ведь мы виделись прошлым вечером, не так ли? — на лицах как пленников, так и гостей застыло изумление. Адрияна продолжила. — Виновные сами обнаружили себя. — Удивлены? — перехватил реплику Грин-де-Вальд. — Ретего был секретом одного правительства в Восточной Европе. Есть еще сотни заклинаний, которые власти скрывают от вас. Им не учат ни в Хогвартсе, ни в Дурмстранге. Потому что они помогают держать вас под кабалой под названием Статут о секретности! Провозглашая верховенство маггловских интересов, вам не позволяют испробовать всю полноту волшебства, весь размах ваших сил. Думаете, что знаете свой предел? Вам даже не дают поднять головы. Знаете ли вы, что можете летать при помощи одних лишь чар? Враждебность во взглядах сменилась сомнением, а кое-где и интересом. — Эти маги, - Грин-де-Вальд указал на своих подданных, — живут свободными. Присоединитесь, и вы... — Довольно! Геллерт, удивленный тем, что его посмели перебить, обернулся к источнику беспокойства. — Довольно, — повторила Антония. — Мы поняли. Лучше расскажите, куда отправляете новичков. — Само собой, — оскалился Грин-де-Вальд, скрывая за широкой улыбкой раздражение, и повернулся к пленникам. — Полгода в Нурменгарде искупят значительную часть вашей вины. Реплика произвела эффект разорвавшейся бомбы. Никто из них не двигался. От призрачной надежды не осталось и следа, только ужас и растерянность. — Послушайте, нельзя же так... — начал было пожилой мужчина, похожий на университетского профессора. — Они не понимают, — Том вышел из толпы с палочкой, нацеленной на незнакомца, — но я могу растолковать им формат вечера, — он встал бок о бок с Грин-де-Вальдом. Тот выглядел довольным. — Вы же не убьете нас... — попятился волшебник. — Конечно, нет. Анхелитус. Палочка вздрогнула. Пожилой маг открыл рот, но слов не последовало. Судорожно, словно рыба на берегу, он попытался схватить воздух, сжал горло и, упав на колени, забил рукой по полу. — Какая жалость, — Грин-де-Вальд свысока наблюдал за жертвой Тома. — Никто не говорил вам об этом заклятии. И уж тем более о контрзаклятии. Мужчина задыхался. Я ждал, что Реддл снимет чары, но с каждой секундой надежда таяла. Я оглянулся: гости смотрели на бившегося в муках человека с ненормальной, тошнотворной заинтересованностью. Я хотел вмешаться, но меня опередили. Звук пощечины распорол тишину: Антония выхватила палочку у замешкавшейся Адрияны. — Эпискеи! — Потрясающе, — выдохнул Грин-де-Вальд. — Могли убить меня, но выбрали спасение мертвеца. Восстановить ткани и органы, которые уничтожает нехватка кислорода? Сколько вы надеетесь продержаться, милая? — Пожалуйста... — раздались голоса среди шокированных пленников. — Нет! — выкрикнула Антония. — Мы все знаем, кто он. Наши слова — пустой звук для него. Он... Он уже все решил. В ее глазах стояли слезы, но она сдерживалась из последних сил, продолжая с помощью магии поддерживать жизнь в пленнике — тот уже лишился сознания; его тело изредка вздрагивало, словно последние капли жизни стремились покинуть его, но не могли одолеть магию Антонии. — Как я сказал, вам не победить, — сощурился Геллерт. — Вы лишь затягиваете наступление эпохи магического процветания. — Думаю, мы можем скрасить это ожидание, — улыбнулся Реддл, и у меня по коже пошли мурашки. Не торопясь, он встал перед Антонией. Я находился в нескольких шагах за ее спиной и потому прекрасно видел лицо Тома — та же холодная отстраненность, что и в ночь, когда он обещал убить Эми. Он поднял руку и погладил дернувшуюся от него Антонию по щеке. Она смотрела мимо него. — Столько чудесных историй... — он почти прошептал это. — Дружба. Нежность. Преданность... — жестокая, саркастичная интонация Тома была сейчас куда страшнее насмешек или угроз. Он склонился к девушке, словно для поцелуя. — Я постараюсь не мешать. Он применил легилименцию. В самом начале Антония вздрогнула, будто тело, сопротивляясь, хотело сбежать от пытки, но, в конце концов, осталась на месте, продолжая бороться за полуживого мага. Реддл бесстрастно держал ее плечо, но смотрел на меня. Случайно или нет, он выбрал самую подходящую жертву, чтобы вывести меня из равновесия. Очевидно, постигая ее воспоминания, Том и сам осознавал свою удачу. И вызывающий, демонстративно-мстительный взгляд его затягивался льдом. Я стоял перед глухой, холодной стеной, существовавшей веками, и плевать хотевшей на ничтожных созерцателей вроде меня. Плечи Антонии тряслись все больше. Я видел, как рука Тома медленно, интимно скользя по ее коже кончиками пальцев, переползла с плеча на грудь. Антония всхлипнула. Должно быть, между ними шел безмолвный диалог. — Не убивайте меня! — не выдержала она, наконец, и разрыдалась. Палочка упала и покатилась по полу. Тело лежавшего без сознания мага забилось в конвульсиях, раздался хрип, и все затихло. — Т-с-с-с, — Том привлек ее к себе, обнимая одной рукой, и поцеловал. — Теперь вы одна из нас. Она продолжала плакать. — Браво! — первым завопил Грин-де-Вальд, вновь аплодируя. Остальные неуверенно поддержали его. Он обернулся к пленникам, словно требовал оваций и от них. — Браво! В Нурменгард ее, Бартоломео! И остальных! Ведь вы же присоединитесь ко мне, не так ли? Перепуганные пленники молчали и затравленно косились на него и Тома. Реддл улыбался. — Даже не знаю, как вас зовут, — обратился к нему Грин-де-Вальд. — Кстати, как вы оказались здесь? Я словно перестал существовать для Тома. Как, впрочем, и он для меня. Совершенно незнакомый мне человек, пять минут назад наслаждавшийся изощренной пыткой и слабостью жертвы, двигался, как ни в чем не бывало, и шутил с остальными. Я не был обманут; я видел это равнодушие еще в первую встречу, но счел маской. Его показное расположение тоже было маской, но этой иллюзии я верил, потому что отчаянно желал, чтобы она оказалась правдой. — Мы закончили, — Реддл возник рядом со мной, опустил руку на плечо, и мы трансгрессировали в холл особняка на холме. На ходу расстегивая фрак, я начал подниматься к себе. — Вы поняли, что произошло? — вопрос Тома настиг меня на середине лестницы. — Да, — я обернулся к нему, вспомнив рассказ Адрияны. — Их облава после вечеринки... Нурменгард ждал и меня. Но ты забрал меня до этого. Ты спас мне жизнь, — я вспомнил, как упал Джордже. — Дважды.