Время и вечность

Звонок У Се был неожиданным, но радостным событием, вот только радость быстро сменилась леденящим холодом в груди. — Сяогэ, я болен… Ответить Цилин не смог — связь в горах очень плохая, да и издать хоть звук он не мог — слишком хорошо понимал смысл этих слов. У Се не тот человек, что стал бы говорить о своей болезни, будь это что-то излечимое, а значит… Нарастающий ком боли и отчаяния вылился в серию беспорядочных ударов по скале, что чуть не вызвало обвал. Сейчас Цилин понимал — как ошибался. Ошибался, думая, что разучился плакать, ведь сейчас лицо было мокрым, а глаза щипало… Ошибался, думая, что у них с У Се еще есть время, чтобы просто спокойно пожить вместе, когда он вернётся… Собрался он быстро и уже очень скоро выяснил, что У Се и Толстяк уехали в заброшенную деревню. Он смог появиться как всегда в самый нужный момент, и невольно усмехнулся испугу Панцзы. В тот момент, когда У Се остановил попытавшегося напасть Толстяка, сердце Чжана кольнуло болезненной нежностью — Наивняшка так быстро его узнал! Напряженно-грустный взгляд показал — все действительно серьезно, а Панцзы не знает о болезни У Се. — Сяогэ, мог бы и приодеться к нашей встрече, — радостно возвещает Толстяк. Будь Цилин менее озабочен здоровьем У Се, он бы рассмеялся. — Ну привет, — говорит У Се и Цилину кажется, что его любимый успел пожалеть, что позвонил ему, что побеспокоил дорогого человека своей болезнью. В ответ он может только кивнуть и слабо улыбнуться. Тут Панцзы отвлекается на голос, зовущий У Се, что позволяет задать самый главный вопрос: — Ты как? — Нормально, — У Се явно показывает, что не собирается говорить об этом и идет за Толстяком. Обнаружившийся неподалеку Тан-тан отвлекает на себя внимание У Се и Толстяка, но сам Чжан только смотрит, как Наивняшка крепко держит его в захвате, маскирующемся под объятие и немного ревнует. Они так давно не виделись, и Цилину хочется сжать любимого в объятиях и… Но сейчас не время и не место для таких мыслей. Короткий обмен взглядами между троицей — и план по розыгрышу Тан-тана готов. Им троим давно не нужны слова. Пока Толстяк отвлекает барыгу, У Се тихо говорит: — Эта стена — поворотная дверь, я не знаю, как её открыть. Цилин только кивает, и вот через минуту чуткие пальцы находят скрытый механизм. Еще один взгляд — и Толстяк наконец позволяет Тан-тану пролезть в дыру, а уже через миг Цилин одним движением ломает защиту замка и поворачивает механизм, открывая дверь. — Сяогэ, теперь я буду носить тебя вместо ключей в кармане! — восхищенный взгляд Панцзы смешит. — Ладно, — соглашается Чжан только, чтобы увидеть реакцию У Се. — Ладно? — и возмущенно-обиженный взгляд. — У него же слишком тесные карманы! Цилин лишь улыбается, предвидя, как У Се отомстит ему за такое, как только они останутся наедине. Обиженный Наивняшка любит кусаться… У Се рассказывает о странном гробе, найденном ими в этом подвале. Он спрашивает у Цилина, не слышал ли тот что-то о громе. Чжан честно пытается найти в памяти подобное, но в конце-концов, вынужден признать, что не знает. Гроб интересен, а расположенное под ним пространство с кучей бронзовых деталей — необычно. Чжану кажется, что там есть что-то ещё, и он, не задумываясь, спрыгивает вниз. Панический вскрик У Се приводит в чувство — как он мог так его обеспокоить? А если волнение вредно? У них еще не было возможности поговорить, и Чжан не знает — в чем заключается болезнь У Се. — Здесь что-то есть, — объясняет свои действия Цилин, разглядывая стену и пытаясь прочесть иероглифы на ней. Тан-тан вновь влезает с рассказом о стране Южного моря, и хотя Толстяк твердит, что тот несет чушь, они понимают, что возможно, тот прав. Спустившись ещё ниже, Цилин обследует дно колодца, скрытое под водой. Бамбуковый пергамент летит вверх, прямо в руки У Се, и тут неугомонный Тан-тан, несмотря на угрозы Панцзи, сдвинул колокольчики, коими была обвешана вся комната, заставив их зазвенеть. Сперва музыка была даже немного приятной, однако вскоре звук изменился, заставив бывалых путешественников по гробницам насторожиться. Цилин был окружен бронзовыми деталями, которые в момент стали резонировать с внешними звуками, отчего голова закружилась и он на несколько мгновений выпал из реальности. В чувство его привел голос У Се — обеспокоенность и приказ возвращаться. Какофония звуков мешала нормально соображать, но У Се звал, а значит — Цилин не мог медлить. Он начал подниматься по вделанным в стену железкам, когда одна из этих ступеней сломалась под его ногой, и он чуть не упал в воду. Сумев остановить падение, он почувствовал, что в воде есть что-то. Прислушавшись к своим ощущениям, он успел увернуться от какой-то зубастой твари, выпрыгнувшей из воды. Пока он был занят догонялками с тварью, наверху все больше бушевал гром, отчего вся тайная комната рушилась. Ловец грома, упавший сверху прямо на колодец, чуть не оглушил Цилина, однако и твари это не понравилось. Как и последовавший за этим взрыв, устроенный У Се и Панцзы. Выпрыгнув из колодца, Чжан рванул вместе с друзьями на выход — все здание рушилось, и скоро его затопит вода. Почти у самого входа Цилин заметил уже знакомое движение в воде — тварь приближалась. У Се заметил, что Цилин остановился, но когда тот сказал ему уходить — послушался. Вот только тварь успела схватить его за ногу, заставив Цилина разозлиться всерьез. Воткнув меч в длинное гибкое тело, Цилин удерживал беснующуюся тварь, пока Толстяк вытаскивал У Се, явно не собирающегося уходить после такого. Это все напомнило Цилину то время, когда они выбирались из подводной гробницы. Тогда он просто исчез, ничего не говоря У Се, а об его реакции на подобное ему рассказал Панцзы много позже — в больнице, куда Наивняшка попал после приключений у бронзового дерева. И вот сейчас, выбравшись из разрушенного подвала, он видел, что Толстяк не преувеличил — У Се действительно был готов нырнуть в разрушенную гробницу… На этот раз Цилин поклялся, что больше никогда так не сделает — не исчезнет без предупреждения. Тварь порвала рубашку, поэтому вылез он полуголый, однако буквально ощутимый всей кожей горячий взгляд У Се того стоил.