Время и вечность

Они едут навстречу приключениям, как и когда-то давно… И если прикрыть глаза, то под неуёмную болтовню Толстяка можно на миг представить, что не было этих долгих лет разлуки и они попали в беззаботное прошлое, когда главной проблемой была пропавшая память Цилина… Но стоит открыть глаза, и Чжан ловит взгляд У Се, невольно задержавшись на его губах и непроизвольно отметив, что тот похудел. А меж тем, Панцзы продолжает счастливо болтать. И Цилин понимает — почему У Се не хочет сообщать о своей болезни другу. Ведь Панцзы не «пузо организации», как он сам себя назвал, а её душа — бесшабашная, весёлая и вечно ищущая приключений. И ни У Се, ни Цилин не хотят, чтобы Толстяк грустил. — Давайте найдем эту гробницу, пока мы молоды и полны сил! — Панцзы светится от предвкушения. — А когда мы состаримся, кто будет развлекать Сяогэ? Цилин молчит, вот только сердце вновь щемит тоской несбывшегося будущего. У Се мельком бросает взгляд на Цилина, а потом с легкой улыбкой предлагает: — Ладно, как покончим с этим делом — вернёмся и начнем жить в свое удовольствие. Цилин же в его словах слышит ту же недостижимую теперь мечту — вернуться после поездки и жить вместе тихо и мирно до конца, никогда не разлучаясь вновь. Стоит разговору утихнуть, как Цилин вновь сталкивается взглядом с У Се. Слов для них не нужно, всё итак понятно. У Цилина сейчас только одно желание — вновь прижаться к У Се, и целовать его не переставая, как этой ночью. Наивняшка, кажется читает эти мысли по его глазам и едва уловимо краснеет. Гонки от Кан Цзяна — подчиненного дяди Эрбая и последующая встреча со вторым дядей мало волнует Цилина. Лишь когда У Се поясняет, что означают металлические палочки в руках дядиного заместителя, Чжан слегка напрягается. — Палочки означают, что ему сойдет с рук даже наше убийство, — спокойно рассказывает о традициях своей семьи У Се. Чжан понимает, что такого не случится, да и У Се успокаивает, что старые правила отменены, да и живут они уж не в то время, однако… Все время, пока У Се разговаривал с дядей, Чжан напряжённо следил за обстановкой, готовый в любой момент вмешаться, если увидит хоть малейшую опасность. У Се промок, и это беспокоило больше, чем вмешательство Эрбая. *** Когда лагерь на берегу моря был разбит, им сообщили, что ждут ещё одного эксперта. Лю Сан. Цилин слышал об этом человеке и его способностях. И невероятно острый слух был лишь одной из них. И пусть рассказ Толстяка был правдив лишь наполовину, было понятно, что везение и правда не одна из его сильных сторон. Цилин делал вид, что спит, но чутко прислушивался к окружающему пространству, поэтому первым заметил появление того самого эксперта. У Се попытался поздороваться, но обиженный разговором о себе, явно услышанным ещё издалека, Лю Сан просто проигнорировал и его и Толстяка. А вот самим Чжаном этот эксперт явно интересовался — это было заметно. Цилин иногда чувствовал на себе такие взгляды — полные любопытства и восхищения. Вот только они его не интересовали. А вот ревнивый взгляд У Се — очень даже. — Вы наверное не в курсе — люди делают ставки на ваш поход: семь к одному. Все уверены, что У Се не справится. Я согласен с ними. По голосу становилось понятно — Лю Сан, как фанат Цилина, сразу почувствовал, что У Се для него ближе всех. А Панцзы просто ему не понравился из-за его длинного языка. Начавшийся спор быстро прекратил Второй дядя. Лю Сан, словно не замечая никого раздевался, и теперь пришел черёд Цилина ревновать, короткий взгляд из-под ресниц подтвердил, что У Се явно заинтересовался недоделанной татуировкой дракона на теле эксперта. И пока, так и не удосужившийся натянуть рубашку, Слухач качал права, требуя их подчинения, У Се не отрывал взгляда от татуировки. Когда наконец палатка опустела — остался только У Се — Цилин одним быстрым, но аккуратным движением уронил его на кровать, где только что сидел, и накрыл сверху своим телом. — Что, понравилось? — ревность в голосе была вполне ощутима. — Не понравилось, что он и правда повёрнут на тебе, даже татуировку сделал! — не менее возмущенно и ревниво ответил У Се. Больше они не говорили — времени было немного, хватило лишь на несколько поцелуев.