Время и вечность

Они мирно переговаривались, пока Лю Сан выслушивал что-то под землёй. Толстяк всё ещё возмущался на тему «эксперта», но это было только ворчание, а вот когда их позвал дядя Эрбай и приказал слушаться Лю Сана… Только У Се остановил Панцзы от драки в ответ на обычные вроде бы слова Слухача. Цилин молча наблюдал за ними, мысленно соглашаясь с Толстяком — Лю Сан казался немного заносчивым, да и сам факт его присутствия рядом раздражал. Однако спорить никто не стал, и указания по закладке динамита выполнили. Лю Сан не мог не услышать их перестукивания, ставшие привычным языком за многие годы шатания по гробницам. — У Се, ты что общаешься с Толстяком посредством азбуки Морзе? — задаёт он вопрос. — Да, — не видит смысла отрицать У Се. Цилин видит, что тот вновь задумался о чём-то явно невесёлом, поэтому последующее развлечение Толстяка его радует хотя бы тем, что У Се отвлёкся от дум и улыбнулся. А вот то, что Толстяк невольно раскрыл этому эксперту секрет их языка — факт неважный, но его стоит запомнить. Лю Сан попытался заставить их уйти, однако, Цилин видел, что ни Толстяк ни У Се никуда не собираются, поэтому просто проигнорировал его. Последующая серия взрывов и ругань между Слухачом и Толстяком были прерваны резким падением птиц. Новый взрыв — убежать им не удалось… *** Цилин слышал, что У Се и Лю Сан в порядке, а потом раздался голос Панцзы, показывая, что тот тоже вполне нормально пережил падение. А вот слова Лю Сана в разговоре с У Се Чжану совсем не понравились. — А вот ты скоро умрешь, — не понять — то ли ехидно, то ли сочувственно. — Ты при смерти, зачем сюда полез? — кажется, эксперту нравится давить на больное. Цилин не стал слушать дальше — он был занят поисками выхода. Быстро вернувшись к уже собравшимся товарищам, Чжан услышал голос У Се. — А где Цилин? На сердце потеплело от беспокойства в родном голосе, поэтому только появившись перед У Се, Цилин сообщил, что нашел выход и позвал его за собой. То, что в своей речи он не позвал остальных, кажется никто кроме самого Наивняшки и не заметил. Тот же просто улыбнулся, увидев невредимого и, как всегда уверенного в себе, Чжана. Вот только спокойно дойти до выхода им было не суждено. Странный звук заставил Цилина насторожиться и невольно вырвалось: — У Се, — так естественно звать именно его в любой ситуации. — Что случилось? — прекрасно знакомый с его привычными интонациями на случай опасности, забеспокоился Толстяк. И не зря — проход стал резко сужаться, стены-скалы вокруг них словно схлопывались, явно желая раздавить наглецов, потревоживших покой гробницы. — Бежим! Скорее! — и они вновь пытаются сбежать от смерти. Сверху сыпятся камни, земля под ногами ходит ходуном, а скалы все сближаются… Лю Сан, бегущий последним, падает, и Цилин, не тратя времени подбегает к нему, помогая подняться. Он вспоминает то время, когда спасать приходилось только У Се, когда он мог не обращать внимания на остальных. Как давно это было? Но за время знакомства с У Се, он запомнил его извечное правило: « Мы вошли все вместе, значит и выйти должны все!» Как бы ни хотелось последовать за У Се, бросить этого эксперта, про неудачливость которого Панцзы явно не наврал, Чжан не мог. Так и получилось, что Цилин остался наедине с приставучим Лю Саном. Чжан пытался достучаться до У Се и Панцзы, но ответа не услышал. Лю Сан меж тем хвастался, что способен услышать на двести метров, и сказал, что там никого нет. — Но будь уверен, я помогу их найти, — самодовольство было неприятно, поэтому Чжан просто проигнорировал попутчика. Опаска, перешедшая в панику, когда Лю Сан понял, что Цилин исчез, была лучше. За шкирку переместив Слухача к себе на возвышенность, Цилин немного злорадно наблюдал за округлившимися глазами эксперта, которыми он смотрел на армию мокриц под ними. Когда этот поток схлынул, Чжан направился дальше, все также молча, лишь иногда пытаясь достучаться до своих друзей. Больше всего его беспокоил У Се — как он там? Всё ли с ним в порядке? Наивняшку нужно было найти как можно скорее, ведь за последние десять лет, что они не виделись, таланта влипать в неприятности у У Се явно не убавилось. Цилин замечал, что Лю Сан к чему-то прислушивается, но тот на вопросы лишь говорил, что ничего не слышит. Цилин не верил, он неплохо разбирался в выражениях лиц, но и сделать ничего не мог. Лишь темная часть, что досталась от предков и тщательно скрывалась в глубине сознания твердила: «Он точно что-то знает, если его припугнуть, скорее всего расскажет!» Но Чжан не стал ничего говорить или делать, о чем позже пожалел. Он лишь высказал взглядом всё, что думает об этом человеке и вновь занялся поисками У Се и Панцзы. Ему нет дела до того, что Лю Сан — его фанат. Он и так это знал, чувствовал особое отношение. Он не отвечает, надеясь, что этот человек наконец-то отстанет от него со своими разговорами. Когда слабый эксперт устал, Цилину пришлось остановиться. Вот только долго этот отдых не продлился — язык у Лю Сана был без костей, а на фразе о том, что У Се и Толстяк могли умереть, нервы Чжана не выдержали — он молча пошёл вперёд, оставив Слухача догонять его. В груди раздражение сменялось злостью — как этот, едва знакомый с ними человек мог такое подумать о них? Да что он вообще знал об У Се и Панцзы? Цилин настукивал сообщение, когда услышал, как Лю Сан повторяет этот стук. Заметив взгляд Чжана, Лю Сан словно оправдывается, говоря, что не совсем понимает смысл его сообщений, не говоря, но подразумевая, что хотел бы провести с ним достаточно времени, чтобы разобраться в их языке. В душе Цилина вновь появляется ревность и недовольство — он не хочет, чтобы в их дружной компании появился кто-то ещё. Их Треугольнику не нужна четвёртая сторона. Поэтому он вновь молчит и уходит вперёд. Лю Сан заинтересовывается фреской, мимо которой они проходят, отчего сам Чжан тоже обратил внимание на них.