Время и вечность

Вдруг раздался выстрел и дерево, рядом с которым стоял У Се брызнуло щепками от попавшей пули. Дядя, Эрцзин и У Се всполошились и бегом скрылись из зоны обстрела. Судя по всему — это был выживший снайпер и становилось ясно, что на этот раз его целью был У Се. Они скрылись в овражке, но и тогда стрелок не прекратил попыток. Меж тем Цзяо удалось скрыться, о чем Эрцзину доложили подчиненные. Стрелок также скоро исчез в лесу. *** А дальше было застолье в честь удачной операции. Подлеченный и перевязанный Хэй познакомил всех со своим крестником. Тот оказался и вправду хорошим парнем, действительно преданным своему крестному не только на словах. Меж тем, Толстяк заинтересовался отсутствием Лю Сана, и от Чжана не укрылось, что тот успел привязаться к столь раздражавшему его поначалу Слухачу. Дядя Эрбай пояснил, что Лю Сан помогает находить и обезвреживать бомбы, которых в окрестностях оказалось очень много, что часто приводило к смертям и ранениям местных жителей. Цилин лишь уважительно кивнул, Толстяк тоже высказал одобрение. — Последнее время у меня какое-то странно-тревожное чувство, словно расплакаться хочу, — вдруг вздохнул Панцзы. — Может что-то плохое случится? Только Цилин заметил, как напрягся У Се на эти слова друга. Сам Чжан вновь ощутил, как сердце кольнуло, но постарался не замечать этого, отвлекшись на переведшего всё в шутку У Се. Пока Толстяк просил у Хэя очки, а тот строил планы на магазинчик, Цилин внимательно наблюдал за У Се, видя, как тот и правда старается жить ни о чем не жалея, как и обещал. Когда послышался автомобильный гудок, все встали, но дядя успокоил — это вернулся Слухач, закончивший с минами. — Лю Сан, — с непередаваемыми эмоциями в голосе проговорил Толстяк, когда машины остановились. — Толстяк, — опустив стекло, ответил Слухач и улыбнулся, показав большой палец. Цилин наблюдал за этим обменом с интересом — кажется, тут не всё так просто между этими двумя, но вмешиваться пока рано, да и — может сами разберутся. *** Чжан искал У Се, когда увидел, как тот общается с Черными очками. Мешать Цилин не стал, лишь подошел чуть ближе, чтобы слышать разговор — уж больно настораживающей была улыбка У Се. Тема разговора немного напрягала — девушки. Хэй говорил, что У Се понравился одной из местных, а У Се доказывал, что ей нравится именно Хэй. — Если ты понравился девушке, она сделает вид, что игнорирует тебя, — вещал У Се. В подтверждение его слов мимо прошествовала очень демонстративно не замечающая Черные очки немая девушка — та самая, которую они спасали вместе с ним. — Слышал, она тебя поцеловать хотела, — провокационным шепотом сказал У Се. — Да все не так было! — вскинулся Хэй. Цилин не сразу понял причину такой реакции, пока в процессе разговора тот не упомянул своего друга, который поможет ей заговорить. Чжану вспомнился лишь один их общий знакомый, способный на такое — Сяо Хуа. И фраза Хэя по поводу незапятнанности его чести сразу приобрела ясность. «Хоть что-то не изменилось за десять лет…» — с ностальгией подумал он. Меж тем У Се оставил этих двоих разбираться между собой и направился к Цилину — тот уже не скрывал своего присутствия и улыбнулся, когда Наивняшка за руку утащил его подальше от этой парочки. *** Совет проходил мирно, обсуждали наемников Цзяо и его цели похода к подземной реке. В полутемное помещение ворвался веселый Хэй, извинился за опоздание и поставил перед У Се и Панцзы две банки с выпивкой. Чжан подумал, что судя по светящемуся виду, Черные очки поговорил с Рыбкой и они всё решили. Дальше шел разговор о короле Южного моря и гробнице, а также о приспособлении для прослушивания грома, принадлежавшем немому императору. Толстяк даже заволновался — отчего дядя Эрбай так вовлечён в то, что изначально было лишь делом У Се по поиску дяди Саньшена. *** Как оказалось — от немой девушки было не так просто избавиться — она увязалась вслед за Хэем к подземной реке. Перед входом в храм, где начинался спуск к подземной реке дядя Эрбай говорил об опасности и то и дело бросал непонятные взгляды на У Се и Черные очки. Цилину эти взгляды не нравились и он напрягся. И, как оказалось, не зря…