Время и вечность

Все заткнули уши, когда У Се и Панцзы кинули взрывчатку под свод потолка в самую гущу насекомых… Взрывная волна заставила всё древнее сооружение задрожать, а людей, которые просто не успели бы отбежать далеко — упасть на пол и ненадолго потерять сознание. Чжан пришёл в себя первым, обеспокоенно ощупывая лежащего в его руках У Се, которого он успел закрыть собой за пару мгновений до взрыва. — Ты как? — заметив, что тот открыл глаза, спросил Чжан, помогая любимому подняться с пола и придерживая, когда он принял вертикальное положение. Тот успел ответить только мягким, успокаивающим взглядом, когда очнулись остальные члены команды. Со стороны Лю Сана раздался стон — горбатка в его ухе двигалась всё глубже, и вытащить её сейчас было сложно. Операция была тяжелой, но Чёрные Очки не зря считался мастером на все руки — ему удалось извлечь насекомое. — Я в порядке, — на вопрос Панцзы о самочувствии ответил Лю Сан, а затем продолжил. — Когда был взрыв, я слушал — изучал ландшафт… — Ты молодец, — У Се улыбнулся, удивляясь силе воли Слухача — даже в таком состоянии тот умудрился найти информацию. Пока Лю Сан и остальные отдыхали, У Се изучал зал, в котором они находились. Услышав за спиной знакомые шаги, он обернулся: — Как Лю Сан? — Перепонки сильно повреждены — ещё одна звуковая волна — и он оглохнет, — поделился неутешительными выводами Чжан. Они стояли совсем близко, и никто не обращал на них внимания, поэтому У Се позволил себе эту слабость — прикоснуться к руке Цилина и сжать его запястье. Говорить, даже так — прикосновениями не хотелось, а точнее, У Се просто не знал что сказать, только пальцы всё равно привычными движениями по чужому пульсу простучали мягкой лаской: «Люблю». Ответный взгляд, полный любви, нежности и беспокойства, с легкой горчинкой отчаяния обжёг так, что У Се почти пожалел, что вновь бередит душу Цилина, особенно теперь, когда вот-вот оставит его одного… Но продолжить мысль ему не дали — тоже разглядывавший пространство Хэй шёл к ним, на ходу делясь выводами: — Я проверил — эти столбы формируют лабиринт. Похоже, нам придётся задержаться. Рассуждения о величине города Грома прервал голос Бай, сидевшей рядом с Лю Саном. Как оказалось — вместо того, чтобы отдыхать, Слухач рисовал карту местности, которую смог составить с помощью взрыва. — Толстяк, — голос был слабым, но уверенным, — мне нужен ещё один взрыв. — Еще один? — удивился Панцзы, но его перебил У Се. — Мы не будем этого делать! — помня слова Цилина, отказался он. — Ты оглохнешь от взрыва. — Я закрою одно ухо, — упорствовал Лю Сан. — В жизни мне хватит и одного. У Се уже вновь хотел возразить, но Слухач поднял на него взгляд и твердо сказал, обращаясь только к У Се: — Это мой подарок тебе. Все молчали. Наивняшка захлопнул блокнот с картой, собираясь встать: — Лю Сан, тебе необязательно это делать, у меня ещё есть время, — он не хотел под конец пути брать на свою душу вину еще и за это. Однако рука Слухача, вцепившаяся в его рукав, не дала ему подняться: — Нет, У Се, у тебя мало времени! — уж кому как не Лю Сану было это знать. — Мы только потеряем время, а потом все равно придется использовать мой слух, но тогда я оглохну совсем, — он использовал последний аргумент, практически удар ниже пояса. У Се молчал, не давая ответа, остальные напряженно следили за разговором, не вмешиваясь, и Лю Сану хорошо было слышно, как хрипит вдыхаемый У Се воздух, проходя по истерзанным легким, словно песок в часах, отсчитывая оставшиеся ему часы, а может минуты… — Не думал, что ты хочешь всех за собой утащить, — с кривой усмешкой выдавил Слухач из себя ядовитые слова, за которые ему хотелось придушить себя самому. Он не смотрел ни на кого, только на У Се, понимая, что тот не верит его словам, всё ещё смотря куда-то мимо него. — К тому же — мы будем квиты, — вот теперь взгляд глаза в глаза, словно поединок… Их борьбу прервал Хэй, весело напомнивший, что у него есть знакомый врач, который обязательно поможет Лю Сану. У Се вздохнул, понимая, что упираться дальше, когда команда, а главное — сам Лю Сан — уже всё решили, бессмысленно. Вера Хэя в Сяо Хуа иногда удивляла Наивняшку, но их общий друг и правда был очень хорошим доктором… Пока Очки расписывал Слухачу перспективы вступления в четверку инвалидов — один слепой, один немой и один толстяк — упомянутый Толстяк доставал взрывчатку и возмущался, что лишний вес — не инвалидность… На этот раз взрывчатка срезонировала с трубами в зале, отчего звук получился очень громким и пронзительным. Лю Сан, стиснув зубы от боли, пронзавшей голову, рисовал то, что слышал, понимая, что скорее всего — это последнее, что он сможет сделать, единственное, чем может помочь У Се. Когда всё закончилось — для него в первый раз в жизни настала полная тишина. Это было страшно, но всё же — один крошечный плюс в своей глухоте Лю Сан нашел — теперь он больше не слышал хрипа в чужих легких… Кажется, он на какое-то время потерял сознание, а когда пришел в себя –вокруг по-прежнему было тихо, и только открыв глаза, он увидел У Се, сидящего рядом и рассматривающего созданную им карту. Дальше Лю Сан идти не мог — невыносимо болели уши и голова, а ноги не держали, даже несмотря на помощь У Се, который явно собрался тащить его до выхода. Спор, а точнее монолог о том, что ему лучше остаться и не становиться обузой, был долгим и эмоциональным. Даже не слыша, что говорит У Се, Лю Сан видел и буквально всей кожей ощущал нежелание негласного лидера их команды оставлять одного из «своих» позади. Мысль о том, что он всё-таки стал своим для этой команды, отдавала теплом и придавала уверенности. Оставшаяся с Лю Саном Бай окончательно смогла убедить У Се, что ему нужно идти вперёд, не волнуясь о них Хаотян пообещала приглядеть за Слухачом. Толстяк оставил Лю Сану горсть орехов, заставив того удивлённо посмотреть на Панцзы и явно что-то понявшего У Се. Железный треугольник отправлялся в путь, который скорее всего станет последним для одного из них…