Время и вечность

После крика У Се все увидели образ У Саньшена, словно стоящий на постаменте под собирателем грома. Это было словно призрак или скорее голограмма, рассказывающая свою историю. У Се слушал, не отрываясь смотря на того, кого так долго искал и не замечая, что из носа от перенапряжения течёт кровь, а глаза покраснели от лопнувших мелких сосудов. У Се словно потерялся, не замечая ничего вокруг до того момента, когда иллюзия исчезла, а «цветок» начал медленно закрываться. — Дядя Саньшен, — растерянный, почти отчаянный голос, — ты куда пропал? Немного очнувшись, когда Цилин позвал его, У Се машинально стер текущую по лицу кровь и обернулся, непонимающе глядя на запачканную ладонь. Все видели и буквально ощущали, как жизнь У Се ускользает с каждым мгновением. Толстяк начал в панике перебирать кассеты, словно пытаясь найти спасение, крича на остальных, чтобы не стояли столбами. У Се присел рядом, помогая найти нужную запись, пока рука не замирает на одной, что в переводе с шифра гласит: «Забыть сожаления». — Мы будем слушать и стучать, а ты стой здесь! — выхватив кассету, Толстяк унёсся вместе с Хэем. Цилин же медлил, он не мог заставить себя уйти, боясь, что это может быть последний раз, когда он видит любимого живым, но и медлить не смел. Воспользовавшись тем, что остальные ушли, Чжан стремительным шагом подошел к сидящему рядом с артефактом У Се, и наклонившись, поцеловал в окрашенные кровью губы, чувствуя железистый привкус отчаяния, оторвался спустя миг и глядя в глаза самого дорогого в мире человека, тихо попросил: — Дождись меня, — и исчез вслед за остальными. *** Когда они вернулись, оказалось, что Цзяо и его люди не теряли времени даром — они пробрались в зал другим путем и сейчас сам Цзяо наставлял пистолет на сидящего всё также на ступенях постамента У Се, смотря на его друзей. Оружие всех остальных наёмников было направлено на вышедшую из прохода троицу. — Рассказывайте всё, что знаете, — потребовал Цзяо, всё также угрожая У Се пистолетом. — Даже если расскажем — всё равно не выживем! — не сдержался Хэй, за что и получил пулю в живот. — Очки! — Толстяк и Цилин помогли Хэю сесть. — Вот урод! — Панцзы не сдерживал злости. В этот момент прогремел гром и сверкнула вспышка молнии, отчего Цзяо отвлёкся, опустив пистолет, после чего «цветок» над головой стоявшего на постаменте Цзяо раскрыл лепестки и всё внимание бандитов и их босса было обращено туда. Когда Цзяо увидев что-то на одном из барельефов отошёл к стене, один из наёмников направил винтовку на У Се, и в этот момент их взгляды с Цилином встретились. Члены легендарного Железного треугольника всегда понимали друг друга без слов, вот и сейчас — одного взгляда было достаточно, чтобы план был готов. Отсчёт еле заметным движением пальцев от трёх до одного — и вот уже Цилин кидается на ближайшего к нему наёмника, Панцзы — на другого, а сам У Се, перехватив дуло направленного на него оружия с неожиданной силой перекидывает врага через себя, в тот же момент Чжан перенаправив винтовку стоящего бандита, заставляет его выстрелить в только что вставшего после падения напарника. У Се не в состоянии встать, но он собирает последние силы, отнимая тем же методом оружие ещё одного наёмника и стреляя точно в палящих сверху врагов. Цзяо словно не замечал того, что происходило за его спиной, не слышал шума драки и звуков выстрелов, полностью погрузившись с свои мечты и звуки грома. Команда У Се держалась, но неожиданно, после одного из ударов грома площадка под «хризантемой» раздвинулась и сбитый кем-то У Се упал прямо в круглый провал. Внизу, прямо под колодцем, оказался гроб, наполненный странной золотистой жидкостью, куда он и попал сломав декоративные элементы, заменяющие крышку гроба. Он чувствовал, что вода заливает лицо, попадая в рот, в нос, заливаясь в легкие, но не мог уже этому противиться. У Се сам не знал, что видел в тот момент… Он знал, что его время уже вышло, он уже смирился со своей смертью ещё тогда, когда ушел искать город Грома один, взяв с собой только тех, кого не мог оставить. Вот только… глупое сердце болело, как будто всё ещё цепляясь за жизнь, не желая умирать. Он всегда любил жизнь… А ещё — ему было больно от того, что придётся оставить Чжана, которого он столько ждал и так недавно нашёл, вновь одного… Да, конечно, был ещё Панцзы, но У Се понимал, что это другое, и даже их весёлый Толстяк не сможет заменить его, хотя и постарается… Пытаясь унять боль в сердце, он закрыл глаза, полностью отдаваясь тому, что видел — странные люди в одеяниях тех времён, всё это место, словно залитое солнечным… или даже не солнечным, а золотым, светом. Лишь спустя пару минут, когда организм напомнил о необходимости дышать, У Се вынырнул и резко сел. Он чувствовал, что в нем что-то изменилось…