Время и вечность

Податливое тело и стоны любимого человека совершенно опьянили Цилина. Он спустился ниже, исследуя языком кожу живота, наслаждаясь ощущением судорожно сокращающихся и расслабляющихся мышц. Добравшись до джинсов, он недовольно зарычал на мешающие тряпки. У Се увидел заминку Цилина и попробовал спасти любимые штаны: он не сомневался, что сильные руки, способные ломать стены и вырывать кирпичи из кладки, легко расправятся с плотной тканью. Опустив спутанные поясом руки к застежке, У Се смог расстегнуть кнопку. Цилин рыкнул на движение У Се, и, удерживая связанные руки, сорвал мешающие джинсы. И вот любимый был весь перед ним, такой красивый, обнажённый и открытый. — Мой! — вновь утвердительно рыкнул Цилин, дотронувшись до затвердевшего под его пальцами живота. Цилин провёл рукой вниз, обхватил ладонью основание члена, лизнул бархатистую головку и погрузил член как можно глубже в рот, одновременно лаская яички любимого, слыша его судорожные вдохи, наслаждаясь откровенным удовольствием У Се. Цилин то выпускал член мужчины почти полностью, то заглатывал снова, каждый раз беря чуть глубже, постепенно расслаблял горло, и старался доставить своему человеку как можно больше удовольствия. У Се только и мог стонать и дергать бедрами, отчаянно желая больше, глубже, вбиться в жаркий рот любимого. Он то прикусывал губу, то хватал ртом воздух, облизывая пересохшие губы. Одного взгляда на темную голову, ритмично двигавшуюся внизу, хватало, чтобы почти привести У Се к грани. Цилин поднял взгляд на У Се и от вида раскрасневшегося, мокрого, взъерошенного, стонущего от ласк мужчины у него вырвался стон, отдавшийся вибрацией по напряжённому члену. Чтобы любимый не сорвался раньше времени, Цилин пережал член У Се. Оторвавшись от стонущего, такого открытого и уязвимого человека, он встал с колен, сорвал с себя одежду и, подхватив У Се на руки, отнёс его на кровать. У Се что-то невнятно проскулил, когда ему не дали кончить, а после успел только охнуть, когда истерзанная кожа прикоснулась к простыне. Свет взошедшей луны осветил комнату, и горящий взгляд У Се скользнул по идеальному сильному телу, выхватывая детали: потемневшие чуть припухшие губы, капли пота между ключиц, темная вязь татуировки Цилиня… Наивняшка привычно потянулся к черным линиям, приподнявшись на одном локте. Цилин рассматривал раскинувшегося перед ним его человека. Такой красивый, хрупкий, с зацелованными припухшими губами, яркими отметинами на шее и груди. И весь этот мужчина принадлежал ему. Увидев, что У Се потянулся к нему, он захотел его прикосновений. Цилин развязал ему руки и, оседлав бёдра У Се, замер в ожидании. У Се улыбнулся, почувствовав отсутствие пут, а затем прикоснулся к коже Чжана, сначала кончиками пальцев, а потом более ощутимо, с нажатием, иногда царапая ногтями, проводил по линиям татуировки. Язык повторил путь, зализывая получившиеся царапины, пока пальцы вплетались в пряди волос, и У Се сам поцеловал любимого, наслаждаясь ощущением силы, на миг покорно замершей в его руках. У Цилина пробежали мурашки от царапающих ногтей и ловкого языка У Се. А после обжигающего поцелуя тьма вновь затуманила разум, вырвав из него рычащий стон. Цилин опрокинул У Се на подушку и вновь навис над ним. Вгляделся в глаза его человека, в которых отражалась страсть. Вовлекая мужчину в поцелуй, он не позволил ему замереть. Оторвавшись от губ человека, Цилин спустился к шее любимого, лизнул ранее поставленную отметину. Отстранился и протянул пальцы ко рту У Се. Наивняшка прикрыл глаза, отвечая на поцелуй, выдохнул с тихим стоном, когда к метке прикоснулся горячий язык. Почувствовав, что Чжан отстранился, У Се распахнул глаза, желая узнать причину остановки. Недвусмысленный жест и требовательный горячий взгляд заставили мужчину на миг смутиться, но с большим старанием обхватил губами необычно длинные и невероятно сильные пальцы, щедро смачивая, облизывая и посасывая, проходился языком от подушечек по фалангам, слегка покусывая их. Податливый, послушный его человек, его пара под ним, в такой откровенно приглашающей позе — слишком сильное искушение. И палец скользнул внутрь, почти не встречая сопротивления, второй вошёл туже, но Цилин не останавливался, лаская жаркую тугую дырочку. Погладив второй рукой по животу, он добрался до слегка поникшего члена любимого и, обхватив ладонью, начал ласкать его. У Се старался расслабиться, чему очень хорошо помогала рука Чжана на его члене. У Се, несмотря на всю ситуацию, сейчас испытывал нежность и благодарность своей паре: даже в таком состоянии тот по-своему заботился о нём. От ощущения жара, окружающего его пальцы, от того, как туго обхватывают их мышцы, Цилин сходил с ума. Поняв, что человек расслаблен, и боли его действия не причиняют, Цилин вытащил пальцы и приставил член к дырочке. Головка члена медленно преодолела сопротивление мышц, погрузившись в разгоряченное тело. Цилин толкнулся глубже и замер, давая привыкнуть к вторжению. Дыхание У Се на миг прервалось, когда Цилин заполнил пустоту в нем, так, как правильно, как давно хотелось… Остановка казалась вечной, поэтому У Се, уже не имеющий сил терпеть, застонал и, выгнувшись, скрестил ноги на пояснице Чжана, заставляя его двигаться. Цилин толкнулся глубже и одним резким движением вошёл в податливое тело. Руками удерживая пару за бедра, он начал сначала медленно, затем всё быстрее наращивать темп. Чжан то почти вытаскивал член, оставляя лишь головку, то резким движением входил до упора, до влажного шлепка кожи о кожу. Хриплое дыхание вырывалось со стонами и рычанием. Наконец он добрался до Него, до своей Пары, и он не оттолкнул, не испугался его Тьмы. Удовлетворённое рычание вырывалось из груди. Мыслей не было, да и кому они нужны в тот момент, когда необходимо лишь чувствовать, как тела и души сплетаются друг с другом. Чужое рычание мурашками проходилось по телу У Се, заставляя откинуть голову, обнажив шею. Инстинкты Цилина завладели им: взять, пометить собой везде, чтобы знали и не крутились вокруг его сокровища, его Пары. А тот не отталкивал, признавал его, Цилина, как Пару, обнажив шею в древнем жесте доверия. Он рыкнул, прикусив слегка шею, там, где сумасшедше билась синяя жилка. И Цилин начал вбиваться в податливое тело, потерявшись в наслаждении. Влажные шлепки и стоны, переходящие в рычание, разносились по комнате. В ответ на прикосновение губ и зубов к чувствительной коже шеи У Се заскулил, царапая ногтями спину Чжана, зажмуриваясь до всполохов перед глазами. Ощущения, как физические, так и эмоциональные, достигли пика, он резко сжался, невероятно четко чувствуя внутри себя член Цилина, резко двигавшийся, задевавший простату, все ближе подталкивая к краю. Цилин почувствовал приближение оргазма, положил руку на член У Се, несколько раз провёл по нему вверх-вниз и наклонившись над ушком любимого, хрипло приказал: — Кончи для меня! — и прикусил мочку. Чувствуя, как мышцы сжимаются вокруг его члена, он резко вошёл до конца и кончил с глухим рыком, глубоко внутри. Ослушаться такого приказа У Се не мог, да и не хотел — то ли стон, то ли вскрик — и наслаждение накрыло штормовой волной, заставляя выгнуться и упасть на постель без сил, оставляя после себя сладкую негу. Хрипло дыша, Цилин уткнулся в шею любимого человека, вдыхая его аромат. Затем он выскользнул из У Се, ложась рядом. Дотянувшись до сбитого одеяла, Цилин заботливо укрыл Пару, собственнически прижимая любимого к себе, начал уплывать в сон. Пригревшийся У Се почти машинально простучал по коже ставшее таким привычным за последнее время «люблю» и только после этого уснул, вымотанный сложным днём и горячей ночью.