После "Чужака": Розерия

      Кто-то довольно грубо толкнул его в плечо, протискиваясь мимо, и только тогда Зейден с лёгким удивлением огляделся по сторонам, пытаясь понять, где очутился. Он помнил, что вышел из дома просто послоняться по городу — всё равно делать было больше нечего, да и не хотелось. И, как бывало уже не раз в последнее время, где-то по пути он снова выпал из реальности. Вот вроде бы только что он шёл по знакомым улицам, а сейчас стоит посередине неопрятного и довольно узкого проулка, возможно, где-то на окраине Акратори. Зейден нахмурился. Подобные провалы ему совершенно не нравились, и, возможно, стоило рассказать о них Джейсу. Но напрягать брата лишний раз не хотелось — у того у самого теперь много новых забот. К тому же под рукой был голонет с кучей медицинской информации. Если он всё же туда заглянет, наверняка окажется, что таким образом его мозг пытается справиться со свалившимися на него в последнее время испытаниями… Наверное, есть даже какие-то лекарства, но пока что Зейден этот вариант не рассматривал.       Зейден вздохнул. Спасибо и на том, что хотя бы смог выйти из неуправляемого штопора, сопровождающегося длительным запоем. Ох, как ругался Джейс, когда всё же смог до него достучаться… Ругался и жутко беспокоился. И хотя сначала Зейден не желал его видеть, шипел и психовал, Джейс не позволил выставить себя за дверь и снова удивил.       …Раньше слова старшего брата многое значили… Когда они были подростками, Зейден совсем не пытался оспаривать авторитет Джейса. А потом он вырос и зажил собственной жизнью. И пошёл по пути, который отвергла и его семья, и родная община. Десять лет в изгнании не прошли бесследно. Зейден изменился: сам он предпочитал считать, что характер его просто закалился, и теперь он гораздо больше приспособлен к жизни в современных розерийских реалиях. Но стоило копнуть глубже, и наружу вылезало то, что он старательно пытался спрятать даже от себя. Если совсем уж честно, годы в одиночестве, ощущение, что он теперь изгой и никому больше не нужен, Зейдена чуть не сломали. Чтобы хоть как-то защититься, он нарастил броню и колючки, стал гораздо жёстче и циничнее. Потому, когда они снова встретились с Джейсом, Зейден с удивлением понял, что старший брат, в отличие от него, почти не изменился, оставшись всё тем же добрым и милым человеком. Просто старше на десять лет.       И ещё Зейден заметил то, чего раньше не замечал — Джейс был ну очень наивен… Наивен настолько, что никак не мог смириться с тем, как на самом деле устроен этот мир. Он и так прыгнул выше головы, видимо, ощущая внутри себя целую революцию, пытаясь помочь чужаку-повстанцу. Для Джейса это было то ещё испытание. Он, такой правильный розериец, поборник традиционных ценностей, вдруг понял, что не всё так однозначно. Он искренне привязался к человеку, которого на Розерии не должно было быть. Он приоткрыл окошко во внешний мир и черпнул «запретных» знаний. Капля в море — для Зейдена всё это было прописными истинами уже давно, — но для Джейса стало настоящим открытием. И вот он уже был готов поставить на кон всё — свою карьеру, свою жизнь, статус в общине — лишь бы уберечь почти незнакомого парня и помочь ему выбраться с Розерии. Оказалось, что не все чужаки — такое уж зло, как он считал… И хотя своё мнение о том повстанце Зейден почти не изменил (ну да, парень нормальный, но сам же виноват в своих проблемах!), хорошо уже то, что Джейс в принципе оказался способен воспринять хоть какую-то информацию извне. И понял наконец, что Розерия — не центр вселенной.       Зейден грустно усмехнулся. Тогда Джейс не придумал ничего лучше, чем найти младшего брата и попросить его о помощи. Гениальный план, нечего сказать. Словами не передать, что он тогда чувствовал… Жуткие злость и обида вернулись. Хотелось просто взять Джейса за грудки, хорошенько встряхнуть, ударить и наорать. Вспомнил, когда припёрло! Но одновременно хотелось сграбастать брата в объятия, крепко обнять и больше не отпускать. Победило второе…       Что бы ни случилось раньше, они оставались братьями. Зейден так и не смог заставить себя разлюбить тех, кто был ему дорог. Даже если он был им больше не нужен, для него не изменилось ничего. Впрочем, его сомнения оказались напрасны. Настоящая причина того, что о нём все забыли, оказалась и проще, и страшнее того, что он сам себе придумал. Джейс не хотел его видеть не потому, что больше не любил, а потому что никак не мог смириться со смертью родителей. Ему было больно и плохо. И… он был прав — часть вины действительно лежала на Зейдене.       Новости последних десяти лет свалились на него как снежный ком, и Зейден до сих пор не мог прийти в себя. Мама, папа… В это было трудно поверить. Десять лет он молчаливо, в мыслях взывал к ним, спрашивал, почему они к нему не едут… Не зная, что их больше нет. А ему теперь даже не посетить их могилы — Керби не позволит…       Но раз ему самому так хреново, каково же было Джейсу, когда всё случилось? Что пришлось вынести брату? Изгнание младшего, смерть родителей, свалившийся на него в столь молодом возрасте целый госпиталь… Но Джейс не сломался и смог остаться самим собой.       Зейдену это и нравилось, и не нравилось. В какой-то момент он понял, что старший брат теперь старший разве что по возрасту. Он остался на месте (но это было и неудивительно). Потому так бесили порой его наивные, даже глупые предложения и вопросы. Да что он понимал в том, как спасать этого горе-повстанца… Что знал о жизни за пределами Розерии? Как мог на полном серьёзе судить обо всей Империи, видя лишь вершину айсберга? И вот этот человек когда-то был для него авторитетом? Теперь часто хотелось взять Джейса за руку, чтобы не потерялся, и погладить по голове, глядя сверху вниз как на неразумное дитя. Нет, Зейден не считал это снобизмом со своей стороны. Просто он действительно знал то, чего Джейс знать не мог. Зейден любил брата и хотел уберечь его от неприятностей, именно поэтому очень быстро понял, что помочь всё же придётся. Более того, взять на себя все основные заботы. И вину перед Империей за помощь Альянсу.       Он прекрасно понимал, что суёт голову в петлю. Ввязываясь в эту авантюру, он почти не верил в её успех. Обыграть ИСБ… это невозможно. Но попытаться всё равно пришлось. Да, Зейден жутко злился на Джейса за то, что тот втянул его в преступление (и не одно!), но… Смысл обманывать себя? Кто больший дурак? Тот, кто предлагает идею, или тот, кто её реализует? Глупо перекладывать всю ответственность на брата. Он просил помощи, но Зейден мог отказаться. Согласившись помочь, он принял все правила игры. Говорить теперь «меня-то за что?» было по-детски и нечестно. Было за что… Очень даже было. Да разве от этого легче?       О, капитан Пратан был очень милосерден. Он пощадил Зейдена. Оставил ему свободу и жизнь, прекрасно зная, что тот сделал. Не потому, что пожалел неразумного — нет, исключительно из чувства благодарности к человеку, который спас ему жизнь. Если бы не Джейс, гнил бы сейчас Пратан в земле, отравленный продажным медиком. А поскольку Зейден и Джейс были прочно связаны, наказание одного означало и наказание второго. Удивительно, но Пратан на это не пошёл… Пощадив Джейса, он закрыл глаза и на преступления Зейдена. И это до сих пор вызывало огромный диссонанс. Зейден всегда считал этого имперца больше машиной, чем человеком. Такие не умеют чувствовать и делать что-то выходящее за пределы правил. Оказалось, насчёт Пратана он ошибся. И теперь выходило, что Зейден обязан сразу двоим — и родному брату, и капитану.       Наверное, нужно было радоваться… Но не получалось. В очередной раз Зейден потерял всё. Всё, что было ему дорого. Он столько лет работал на Империю, чувствовал себя на своём месте, нужным и полезным, обзавёлся друзьями, любил свою работу, смог стать обеспеченным человеком, вырваться за пределы Розерии… Казалось, жизнь наконец-то наладилась. Он получил то, о чём мечтал. А потом снова появился Джейс, и Зейден вместо Империи выбрал семью. Ради брата он предал государство, которое дало ему столь многое…       Нет, в своём выборе Зейден не сомневался. Если отмотать время вспять, он бы не изменил своё решение, даже зная, что за этим последует. На кону стояла судьба брата. Но… Но что и кто он теперь? Снова… Ну да, после службы Империи осталась квартира, остался флаер, остались немалые средства на счету. А Пратан даже позаботился о том, чтобы коллеги и друзья Зейдена не узнали причину его внезапного увольнения. Но смысл жизни у Зейдена снова отняли. Его словно с мясом, живьём вырвали из привычного уже мира. Вышвырнули на улицу без возможности вернуться. Лишили любимого дела. На всю оставшуюся жизнь поставили клеймо. Никогда больше он не сможет работать на Империю. Все его знания, какие он накопил за десять лет, теперь никому не нужны… Пытаться искать работу в Акратори среди всех этих зашоренных отсталых людей, которые боятся даже вида пищевого процессора, было попросту унизительно и противно. Он оказался на самом дне после высот, которых достиг сам, своим трудом. На которые имел полное право… И приземлился очень жёстко. Неудивительно, что теперь так сильно ломает.       И хотя алкоголь никогда не решал никаких проблем, Зейден капитально запил. Каждый его день стал похож один на другой. Много алкоголя, много курева, выход на улицу только за добавкой, похмелье с утра, и всё по новой… На звонки Джейса он не отвечал, а когда брат приехал сам, долгое время просто не пускал его в квартиру, психуя и матерясь.       Джейс не отступил и в итоге пробил его оборону. Выслушал брань, вытерпел весь поток грязи и злости, которые Зейден обрушил на него, даже не пытаясь защититься. А потом… Потом крепко прижал к себе и дал просто выплакаться, словно Зейден снова стал маленьким мальчиком… Не сказать, что ему заметно получшало, но они хотя бы смогли нормально поговорить. Джейс тогда здорово прочистил ему мозги. Он внезапно снова стал старшим братом, к которому хотелось прислушиваться. Которому хотелось верить, даже если умом понимаешь, что всё хорошо больше уже не будет никогда…       Зейден с удивлением понял, что пока топил своё горе в алкоголе, его даже не заботила судьба самого Джейса. Он не спрашивал, как тот справился с приездом Пратана, как прошёл тот судьбоносный разговор, каково ему пришлось. А ведь следы той встречи на лице брата виднелись до сих пор. Не интересовало Зейдена и то, что чувствовал Джейс, когда не мог достучаться до него. Всё сузилось до собственных бед и горлышка бутылки.       Джейс развёл в квартире Зейдена кипучую деятельность: прибрался, выкинул гору мусора и пустых бутылок, отправил в стирку вонючую, давно не менявшуюся одежду, заставил самого Зейдена привести себя в приличный вид. Глядя в зеркало на помятого заросшего мужика с мутными глазами, Зейден и сам диву давался — никогда раньше он себя до такого не доводил. Сначала родители следили за тем, был ли он опрятен, потом это вошло в привычку, а когда появились деньги, Зейден и вовсе не отказывал себе в хорошей одежде, дорогом парфюме, посещении имперских парикмахеров. Он всегда держал себя в форме и выглядел отлично — и знал это. А теперь… Теперь он превратился в какое-то чудище. Под чутким присмотром брата Зейден вернул себе человеческий облик, хотя человеком себя по-прежнему не чувствовал.       Джейс остался доволен результатом, но прекрасно понимал, что когда он уедет обратно в Ханарин, всё может повториться. Зейден по-прежнему не ощущал в себе никакого стержня. Ничего такого, за что стоило цепляться, чтобы жить дальше. Чтобы вновь не сорваться. Джейс решился на немыслимое — он остался с ним на неделю, рискнув на это время передать госпиталь своему подмастерью.       За эту неделю было много разговоров… Большинство из них повторялись раз за разом и заканчивались тем же, чем и начинались — Зейден больше не знал, что делать со своей жизнью. Да, он вёл себя по-детски, попросту прячась в раковину и не желая ничего решать прямо сейчас, постоянно зацикливаясь на негативе. Но, к счастью, Джейс не давил на него и не требовал никаких великих свершений. Для начала он хотел, чтобы Зейден просто немного пришёл в себя.       — Тебе нужно больше гулять, дышать свежим воздухом. Не сиди в четырёх стенах. Хочешь, съезди куда-нибудь за пределы Акратори или просто броди по улицам. Купи что-нибудь для души, пусть и сущую безделицу. Отдыхай в кафе… Только не пей, пожалуйста. Звони мне в любое время, пусть даже ночью. А мы, как только сможем, приедем к тебе всей семьёй. Ты больше не один, помни об этом. Мы тебя любим. Я тебя не оставлю. И Кейра очень хочет к тебе в гости, — Джейс подмигнул.       Мысль, что он ещё кому-то нужен, пожалуй, оставалась единственным спасительным якорем. Он ведь ради Джейса рискнул всем… И вот теперь у Джейса всё хорошо. Значит, оно того стоило. Хотя сам Джейс смотрел на него дико виноватыми глазами. Ему было стыдно. Брат понимал, что это он стал причиной всех несчастий, свалившихся на голову Зейдена. Говорил о каком-то неоплатном долге… Но на самом деле имело значение только одно – Зейден видел, что Джейс его действительно любит. А ещё Кейра… Такая солнечная и искренняя девочка. Неужели она и правда вот так сразу к нему привязалась? Джейс говорил, что да. И хотелось в это верить.       А была ещё Глэнни. Верная подруга и спутница жизни брата. Девчонка с шикарными пышными волосами, на несколько лет старше Зейдена, которую он знал едва не с пелёнок. Девчонка, которая выросла настоящей красавицей и покорила сердце Джейса. Она всегда хорошо относилась к Зейдену, и между ними установились тёплые отношения. Оказалось, она тоже скучала эти годы. Зейден очень хотел её увидеть и расстроился, когда узнал, что на ярмарку она не приехала — тогда он подумал, что всё же что-то изменилось. А потом…       Теперь он знал, что дело вовсе не в самой Глэнни. Жену брата мучил токсикоз. Она была беременна. И эта новость ошеломила не только Зейдена, но и самого Джейса. Они с Глэнни всегда хотели много детей, но не вышло. Зейден тактично не спрашивал, почему. И вот теперь, когда они уже и мечтать перестали, Глэнни забеременела. Джейс был счастлив, и стоило услышать, как он говорил об этом, чернота и пустота в душе Зейдена на миг сворачивались и превращались в еле заметные плотные точки. Пусть хоть кто-то будет счастлив. Пусть в семье брата всё будет хорошо. А ему достаточно и этого… Он просто будет рядом, если ему позволят.       Прощаться с Джейсом было тяжело, хоть брат и обещал скоро навестить его вновь. Снова хотелось чисто по-детски упрашивать: «Ну останься ещё ненадолго!», но приходилось держать себя в руках. Если бы Джейс мог… Но, увы, у него было слишком много обязанностей в Ханарине. Его подмастерье был хорош, но пока что не мог справиться со всем. Потому пришлось напомнить себе, и не раз, что кое-кто уже не ребёнок. И справится сам. Клятвенно пообещав Джейсу следовать его советам, Зейден с тяжёлым сердцем проводил его и вновь остался один.       Он честно перестал пить и начал выходить на улицу просто погулять. Но уже не раз ловил себя на том, что на время отключается от реальности, стоит только отвлечься от подсчёта своих шагов. Тогда дороги, дома и улицы сливались в какой-то размытый фон, а спустя несколько минут или даже часов Зейден обнаруживал себя в каком-то незнакомом месте и с удивлением таращился по сторонам. Вот как сегодня.       А сейчас, к тому же, он умудрился провалиться уже дважды. Зейден растерянно заморгал, вновь вглядываясь в неопрятный проулок. Так, он ведь уже понял, что снова забрёл не пойми куда, и, пока стоял, опять унёсся мыслями в прошлое. Бесит…       Чтобы окончательно согнать с себя наваждение, Зейден сосредоточился на «здесь и сейчас». Под ногами хрустело крошево из разбитого стекла, и Зейден специально прошёлся по нему туда-сюда, вслушиваясь в приглушённые звуки. Потом он обежал взглядом стены ближайших домов, между которыми, казалось, был почти зажат. Ничего примечательного: серые, облезлые, в трещинах по штукатурке, которая давно требовала обновления и местами падала на землю большими кусками. Пожалуй, находиться здесь небезопасно, пусть сейчас и светит солнце. Повезло, что тот прохожий просто прошёл мимо, а не приставил нож к его горлу. На окраинах могло случиться что угодно даже днём.       Зейден решил, что пора выбираться отсюда, и быстрым шагом направился к просвету между домами. Выйдя на небольшую улочку, он с облегчением перевёл дух. Нет, места были по-прежнему незнакомые и довольно бедные, но хоть какие-то признаки нормальной жизни имелись. Во дворах бегала чумазая ребятня, по своим делам спешили мужчины в неброской рабочей одежде, какая-то женщина на балконе соседнего дома развешивала бельё, а ещё чуть дальше виднелись продуктовые лавочки. Решив пойти в ту сторону, Зейден вскоре набрёл на небольшой симпатичный парк. Даже здесь имелись места, где могли отдохнуть люди, и это было хорошо. Кажется, если потом выйти с противоположной стороны парка, он выберется на одну из знакомых улиц. А там уже сориентируется и найдёт, как добраться до дома. Но сначала…       Зейден опустился на расцарапанную и разрисованную деревянную скамейку и вытянул уставшие ноги. Глянув на часы, он присвистнул — оказалось, бродил он уже пару часов. Немудрено, что устал. Вот сейчас отдохнёт немножко и пойдёт обратно…       Но долго сидеть не получилось. Стоило слегка расслабиться, откинувшись на спинку скамейки, Зейден услышал детский плач. Да такой несчастный, надрывный, что заныло сердце. Пришлось открыть глаза и осмотреться. Источник плача, точнее мальчишка, который так громко всхлипывал, обнаружился довольно быстро — через несколько скамеек по той же аллее. И, что удивительно, все взрослые, которые это видели, просто проходили мимо. Не выдержав, Зейден встал и направился к нему.